Неточные совпадения
Клим снял запотевшие очки, тогда огромные шары жидкого опала несколько обесцветились, уплотнились, но стали еще более неприятны, а
огонь, потускнев, ушел глубже
в центры их.
— Ну, что у вас там,
в центре? По газетам не поймешь: не то — все еще революция, не то — уже реакция? Я, конечно, не о том, что говорят и пишут, а — что думают? От того, что пишут, только глупеешь. Одни командуют: раздувай
огонь, другие — гаси его! А третьи предлагают гасить
огонь соломой…
Длинные багровые полосы, пересекавшие главную улицу —
центр фабрик и деятельности,
огни, повторявшиеся
в лужах, дикие взвизгивания и песни, глухо раздававшиеся внутри домов, страшная трескотня, производимая тысячью миткалевых станов на всем ходу, — все это придавало Комареву какой-то фантастический вид, вовсе не свойственный обыкновенным деревням.
Село опустело, но еще не совсем: оставались старушки с малыми внучками, но вот и они показались. Одна за другою, они тянули на поводках остающихся
в живых коровушек, а девчонки сзади подхлестывали животин хворостинками. Все это потянуло к тому же самому
центру, на Аленин Верх, где надлежало добыть живой
огонь, сжечь на нем соломенную чучелу коровьей смерти или мары, перегнать через ее пламя весь живой скот и потом опахать село, с девственным пламенем, на раздетых бабах.
29 сентября пальба особенно усилилась. Пушки гремели непрерывно, вдоль позиций как будто с грохотом валились друг на друга огромные шкапы. Снаряды со свистом уносились вдаль, свисты сливались и выли, как вьюга… Непрерывно трещал ружейный
огонь. Шли слухи, что японцы обошли наше правое крыло и готовы прорвать
центр. К нам подъезжали конные солдаты-ординарцы, спрашивали, не знаем ли мы, где такой-то штаб. Мы не знали. Солдат
в унылой задумчивости пожимал плечами.
«Адам был мужчиною, равно как и женщиной, но и не тем, и не другим, а девою, исполненною целомудрия, чистоты и непорочности, как образ Божий; он имел
в себе и тинктуру
огня и тинктуру света,
в слиянии которых покоилась любовь к себе как некий девственный
центр, как прекрасный райский розарий, сад услад,
в котором он сам себя любил; чему и мы уподобимся по воскресении мертвых, ибо, по слову Христа, там не женятся и не выходят замуж, а живут подобно ангелам Божиим» [T. V. «Mysterium magnum», с. 94.].