Неточные совпадения
Вдруг, когда он стал объяснять, почему скоро нельзя получить ответа из Едо, приводя, между причинами, расстояние,
адмирал сделал ему самый простой и естественный вопрос: «А если мы сами пойдем в Едо
морем на своих судах: дело значительно ускорится?
До вечера: как не до вечера! Только на третий день после того вечера мог я взяться за перо. Теперь вижу, что
адмирал был прав, зачеркнув в одной бумаге, в которой предписывалось шкуне соединиться с фрегатом, слово «непременно». «На
море непременно не бывает», — сказал он. «На парусных судах», — подумал я. Фрегат рылся носом в волнах и ложился попеременно на тот и другой бок. Ветер шумел, как в лесу, и только теперь смолкает.
При кротости этого характера и невозмутимо-покойном созерцательном уме он нелегко поддавался тревогам. Преследование на
море врагов нами или погоня врагов за нами казались ему больше фантазиею
адмирала, капитана и офицеров. Он равнодушно глядел на все военные приготовления и продолжал, лежа или сидя на постели у себя в каюте, читать книгу. Ходил он в обычное время гулять для моциона и воздуха наверх, не высматривая неприятеля, в которого не верил.
Как бы то ни было, «
Адмирал Фосс» был в пути полтора месяца, когда на рассвете вахта заметила огромную волну, шедшую при спокойном
море и умеренном ветре с юго-востока.
Перри также свидетельствует: «Царский любимец Лефорт, который ничего не понимал на
море, объявлен был
адмиралом».
Адмирал говорит с обычной своей живостью и несколько кипятится «бабьими рассуждениями», как называл он всякие женские разговоры об опасностях на
море.
В низеньком, худощавом старике, старшем штурманском офицере «Коршуна», Степане Ильиче Овчинникове,
адмирал встретил бывшего сослуживца в Черном
море, очень обрадовался, подсел к нему, и они стали вспоминать прошлое, для них одинаково дорогое.
Целых два дня все время, свободное от вахт, наш молодой моряк писал письмо-монстр домой. В этом письме он описывал и бурю в Немецком
море, и спасение погибавших, и лондонские свои впечатления, и горячо благодарил дядю-адмирала за то, что дядя дал ему возможность посетить этот город.
Адмирал прервал речь и, повернув к
морю свою круглую, крепко посаженную в плечах голову, в фуражке, чуть-чуть сбитой на затылок, взглянул на баркас, возвращающийся к «Коршуну», и резким металлическим голосом, заставившим Ашанина невольно вздрогнуть, крикнул...
Через полчаса «Коршун» с поднятыми уже стеньгами шел в кильватер
адмирала, выходя из Амое. В
море было очень свежо, и волнение было изрядное. Тотчас же по выходе в
море на адмиральском корвете были подняты последовательно ночные сигналы: «поставить паруса» и «следовать за
адмиралом».
— Вот уж, подлинно, беспокойный
адмирал! Вместо того чтобы после двухдневной трепки постоять ночь на якоре, он опять в
море! — говорил лейтенант Невзоров, которому предстояло с восьми часов вечера вступить на вахту.
Недели через две в Нагасаки собралась вся эскадра Тихого океана, и вслед за тем все гардемарины выпуска Ашанина держали практический экзамен на мичманов перед комиссией, членами которой были все капитаны, старшие штурмана и механики под председательством
адмирала. Экзамен продолжался неделю на «Витязе», который для этой цели вышел в
море в свежую погоду.
Они похожи на того
адмирала давно прошедшего времени, который, услышав выстрелы в
море, не пошел на них на помощь товарищу-адмиралу, так как не получил на то приказания раньше… а он был слепой исполнитель приказаний начальства и боялся ответственности.
Граф Алексей Григорьевич Орлов имел под главным начальством своим русский флот, плававший в Средиземном
море под флагом старшего флагмана, контр-адмирала Самуила Карловича Грейга, англичанина.
Апреля 18 русская эскадра была в Зунде. Льды задержали ее в Балтийском
море, и корабли не ранее 11 мая могли бросить якори в Кронштадтском рейде. Исполняя приказание графа Орлова, Грейг никому не выдавал пленницы. Офицерам и матросам, под страхом строжайшего наказания, запрещено было говорить о ней. В самый день прихода в порт
адмирал послал в Москву донесение императрице о благополучном прибытии эскадры в Россию.
В это время русская эскадра, под начальством
адмирала Ушакова, крейсировала в Средиземном
море, а турки старались отнять захваченные у них французами Ионические острова.
О военно-морских приготовлениях Франции было известно в Англии, которая хотела воспрепятствовать этим предприятиям французского флота, а потому
адмирал Нельсон, находившийся в Средиземном
море, узнав о скором выходе французского флота из Тулона и не имея сведений о том, куда он направится, намеревался или блокировать Тулон, или, встретив неприятеля в
море, по выходе из порта, дать ему решительное сражение.