Неточные совпадения
— Да
ну, ступай, — перебила
его девушка, — баричи вон идут.
—
Ну! — заметила Дарья Михайловна, — взобрался Африкан Семеныч на своего конька — теперь не слезет с
него до вечера.
—
Ну да. Ведь вы мне сказали, что хорошо
его знаете и давно с
ним знакомы.
Получил
он свое воспитание в Москве, сперва на счет какого-то дяди, а потом, когда
он подрос и оперился, на счет одного богатого князька, с которым снюхался…
ну, извините, не буду… с которым сдружился.
— Не люблю я этого умника, — говаривал
он, — выражается
он неестественно, ни дать ни взять, лицо из русской повести; скажет: «Я», и с умилением остановится… «Я, мол, я…» Слова употребляет все такие длинные. Ты чихнешь,
он тебе сейчас станет доказывать, почему ты именно чихнул, а не кашлянул… Хвалит
он тебя, точно в чин производит… Начнет самого себя бранить, с грязью себя смешает —
ну, думаешь, теперь на свет божий глядеть не станет. Какое! повеселеет даже, словно горькой водкой себя попотчевал.
— Конечно,
его…
Ну, скажите сами, Александра Павловна, что за роль
его у Дарьи Михайловны? Быть идолом, оракулом в доме, вмешиваться в распоряжения, в семейные сплетни и дрязги — неужели это достойно мужчины?
Да и в самом деле, как вспомню я наши сходки,
ну, ей-богу же, много в
них было хорошего, даже трогательного.
— Я. Это странно, не правда ли? А между тем
оно так… Ну-с, вот я и влюбился тогда в одну очень миленькую девочку… Да что вы на меня так глядите? Я бы мог сказать вам о себе вещь гораздо более удивительную.
Ну, да ведь вы знаете, как
он умеет говорить.
—
Ну, вижу, вижу теперь, в чем дело, — перебила Александра Павловна. — Рудин отбил у вас ваш предмет, и вы до сих пор
ему простить не можете… Держу пари, что не ошиблась!
— Какое! — перебил Лежнев, — я плакал, как ребенок, когда провожал
его за границу. Однако, правду сказать, семя там у меня на душе залегло тогда же. И когда я встретил
его потом за границей…
ну, я тогда уже и постарел… Рудин предстал мне в настоящем своем свете.
Александра Павловна тревожно посматривала на своего брата, но не беспокоила
его вопросами. Экипаж подъехал к крыльцу. «
Ну, — подумала она, — слава Богу, Лежнев…» Слуга вошел и доложил о приезде Рудина.
—
Ну, брат, удивил ты меня, — проговорил Лежнев, как только Волынцев кончил свой рассказ. — Много странностей ожидал я от
него, но уж это… Впрочем, узнаю
его и тут.
— Нет, брат, это не то, — спокойно возразил Лежнев. — Ты вот мне не поверишь, а ведь
он это сделал из хорошего побуждения. Право…
Оно, вишь ты, и благородно, и откровенно,
ну, да и поговорить представляется случай, красноречие в ход пустить; а ведь нам вот чего нужно, вот без чего мы жить не в состоянии… Ох, язык
его — враг
его…
Ну, зато же
он и слуга
ему.
—
Ну, да без этого уж нельзя.
Он сюртук застегивает, словно священный долг исполняет. Я бы посадил
его на необитаемый остров и посмотрел бы из-за угла, как бы
он там распоряжаться стал. А все толкует о простоте!
— Что тут сказать! — возразил Лежнев, — воскликнуть по-восточному: «Аллах! Аллах!» — и положить в рот палец от изумления — вот все, что можно сделать.
Он уезжает…
Ну! дорога скатертью. Но вот что любопытно: ведь и это письмо
он почел за долг написать, и являлся
он к тебе по чувству долга… У этих господ на каждом шагу долг, и все долг — да долги, — прибавил Лежнев, с усмешкой указывая на post-scriptum.
—
Ну, нет, не совсем вздор, — с улыбкою возразил Басистов. — Дарья Михайловна очень к
нему благоволила; но Наталья Алексеевна и слышать о
нем не хотела.
—
Ну, все равно! — воскликнула Александра Павловна, — Бог с
ним! Ах, как я рада за брата!.. И Наталья весела, счастлива?
Однако вы знаете, малый
он из себя ничего;
ну — иностранец, русский — понравился.
— А вот, батюшка, — заговорил мужик и еще сильнее задергал вожжами, — как на взволочок взберемся, версты две останется, не боле…
Ну, ты! думай… Я тебе подумаю, — прибавил
он тоненьким голосом, принимаясь стегать правую пристяжную.
—
Ну, пожалуй, — проговорил
он наконец, — велите закладывать лошадей. Мне все равно; поеду в Тамбов.
—
Ну, теперь, — начал
он, — рассказывайте-ка мне все, что с вами случилось с тех пор, как я вас не видал.
—
Ну, слушай, — начал
он.
Я познакомился с
ним…
ну, и понравился
ему.
— Эх! да говорить-то не хочется. Устал я говорить, брат…
Ну, однако, так и быть. Потолкавшись еще по разным местам… Кстати, я бы мог рассказать тебе, как я попал было в секретари к благонамеренному сановному лицу и что из этого вышло; но это завело бы нас слишком далеко… Потолкавшись по разным местам, я решился сделаться наконец… не смейся, пожалуйста… деловым человеком, практическим. Случай такой вышел: я сошелся с одним… ты, может быть, слыхал о
нем… с одним Курбеевым… нет?
— Извини меня, брат, пожалуйста, — заговорил
он, — но я этого никак не ожидал.
Ну, что ж, это предприятие ваше так и осталось на бумаге?
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного
его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «
Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Осип. Давай
их, щи, кашу и пироги! Ничего, всё будем есть.
Ну, понесем чемодан! Что, там другой выход есть?
Анна Андреевна.
Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом.
Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.
Анна Андреевна.
Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где
ему смотреть на тебя? И с какой стати
ему смотреть на тебя?
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «
Ну, — думаю себе, — слава богу!» И говорю
ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.