Неточные совпадения
Новое учение это было совершенно
новое как
по форме, так и
по содержанию, и для еврейского мира, среди которого оно возникло, и в особенности для того римского мира, среди которого оно проповедовалось и распространялось.
Различие в этом отношении отдельного человека от всего человечества состоит в том, что, тогда как отдельный человек в определении, свойственного тому
новому периоду жизни, в который он вступает, понимания жизни и вытекающей из него деятельности пользуется указаниями прежде живших его людей, переживших уже тот возраст, в который он вступает, человечество не может иметь этих указаний, потому что оно всё подвигается
по не исследованному еще пути и не у кого спросить, как надо понимать жизнь и действовать в тех
новых условиях, в которые оно вступает и в которых еще никто никогда не жил.
Свойство этого провидения того пути,
по которому должно идти человечество, в большей или меньшей степени обще всем людям; но всегда во все времена были люди, в которых это свойство проявлялось с особенной силой, и люди эти ясно и точно выражали то, что смутно чувствовали все люди, и устанавливали
новое понимание жизни, из которого вытекала иная, чем прежняя, деятельность, на многие сотни и тысячи лет.
Христос учит не ангелов, но людей, живущих животной жизнью, движущихся ею. И вот к этой животной силе движения Христос как бы прикладывает
новую, другую силу сознания божеского совершенства, — направляет этим движение жизни
по равнодействующей из двух сил.
Как очень редко отдельный человек изменяет свою жизнь только
по указаниям разума, а большей частью, несмотря на
новый смысл и
новые цели, указываемые разумом, продолжает жить прежнею жизнью и изменяет ее только тогда, когда жизнь его становится совсем противоречащей его сознанию и вследствие того мучительной, точно так же человечество, узнав через своих религиозных руководителей
новый смысл жизни,
новые цели, к которым ему нужно стремиться, долго еще и после этого познания продолжает в большинстве людей жить прежней жизнью и приводится к принятию
нового жизнепонимания только сознанием невозможности продолжения прежней жизни.
Это-то и происходит в деле перехода человечества от одного возраста к другому, которое мы переживаем теперь. Человечество выросло из своего общественного, государственного возраста и вступило в
новый. Оно знает то учение, которое должно быть положено в основу жизни этого
нового возраста, но
по инерции продолжает держаться прежних форм жизни. Из этого несоответствия жизнепонимания с практикой жизни вытекает ряд противоречий и страданий, отравляющих нашу жизнь и требующих ее изменения.
Государственная власть, если она и уничтожает внутренние насилия, вносит всегда в жизнь людей
новые насилия и всегда всё большие и большие,
по мере своей продолжительности и усиления.
Наступает
новое царствование;
по общему правилу и заведенному порядку требуется, чтобы все подданные присягнули
новому правительству.
Другой этот способ усвоения людьми
новой открывшейся истины и переход к
новому устройству жизни состоит в том, что люди усваивают истину не только потому, что они познают ее пророческим чувством или опытом жизни, а потому еще, что при известной степени распространения истины, люди, стоящие на низшей степени развития, принимают ее все сразу,
по одному доверию к тем, которые приняли ее внутренним способом и прилагают ее к жизни.
Всякая
новая истина, изменяющая склад человеческой жизни и двигающая вперед человечество, воспринимается сначала только самым малым количеством людей, понимающих ее внутренним путем. Остальные же люди, принявшие
по доверию предшествующую истину, ту, на которой основан существующий строй, всегда противятся распространению
новой истины.
Но так как, во-первых, люди не стоят на месте, а непрерывно движутся, всё более и более познавая истину и приближаясь к ней своею жизнью, и, во-вторых, все они
по своему возрасту, воспитанию, породе расположены в постепенной градации от людей, наиболее способных понимать
новые открывающиеся истины внутренним путем, до людей, наименее способных к этому, то люди, ближе других стоящие к тем, которые усвоили истину внутренним способом, одни за другими сначала через длинные промежутки времени, а потом всё чаще и чаще переходят на сторону
новой истины, и количество людей, признающих
новую истину становится всё больше и больше, и истина становится всё понятнее и понятнее.
А чем больше людей усваивают
новую истину и чем истина понятнее, тем более возбуждается доверие в остальных, на низшей степени
по способности понимания стоящих людях, и тем легче для них становится постигновение ее и тем большее число усваивает ее.
То же и с той массой людей, которая всегда не один
по одному, а всегда сразу под влиянием
нового общественного мнения переходит от одного устройства жизни к другому. Масса эта всегда своей инертностью препятствует быстрым, не проверенным мудростью людской, частым переходам от одного устройства жизни к другому и надолго удерживает всякую долгим опытом борьбы проверенную, вошедшую в сознание человечества истину.
Но не этим одним путем ведет общественное мнение людей к уничтожению существующего порядка и заменению его
новым.
По мере того как положения насилия становятся всё менее и менее привлекательными и всё менее и менее находится охотников занимать их, всё более и более разъясняется и ненужность их.
Придворные приходят смотреть работу портных и ничего не видят, так как портные водят иголками
по пустому месту. Но, помня условие, все должностные лица говорят, что видят платья и хвалят их. То же делает и царь. Приходит время процессии, в которой царь пойдет в
новом платье. Царь раздевается и надевает
новые платья, т. е. остается голый и голый идет
по городу. Но, помня условие, никто не решается сказать, что платьев нет, до тех пор, пока малое дитя не вскрикнуло: «Смотрите, он голый!»
1800 лет назад на вопрос этот Христос ответил, что конец нынешнего века, т. е. языческого устройства мира, наступит тогда, когда (Мф. XXIV, 3—28) увеличатся до последней степени бедствия людей и вместе с тем благая весть царства божия, т. е. возможность
нового, ненасильнического устройства жизни, будет проповедана
по всей земле.
Бывают такие времена, подобные весне, когда старое общественное мнение еще не разрушилось и
новое еще не установилось, когда люди уже начинают обсуживать поступки свои и других людей на основании
нового сознания, а между тем в жизни
по инерции,
по преданию продолжают подчиняться началам, которые только в прежние времена составляли высшую степень разумного сознания, но которые теперь уже находятся в явном противоречии с ним.
Лицемерие, имевшее прежде одну религиозную основу в учении о падении рода человеческого, об искуплении и о церкви, в этом учении получило в наше время
новую научную основу и вследствие этого захватило в свои сети всех тех людей, которые уже не могут
по степени своего развития опираться на лицемерие религиозное.
Ведь мы знаем, что если мы доедим свой обед, и досмотрим
новую пьесу, и довеселимся на бале, на елке, на катанье, скачке или охоте, то только благодаря пуле в револьвере городового и в ружье солдата, которая пробьет голодное брюхо того обделенного, который из-за угла, облизываясь, глядит на наши удовольствия и тотчас же нарушит их, как только уйдет городовой с револьвером или не будет солдата в казармах, готового явиться
по нашему первому зову.
«Если бы Колумб так рассуждал, он никогда не снялся бы с якоря. Сумасшествие ехать
по океану, не зная дороги,
по океану,
по которому никто не ездил, плыть в страну, существование которой — вопрос. Этим сумасшествием он открыл
новый мир. Конечно, если бы народы переезжали из одного готового hotel garni в другой, еще лучший, — было бы легче, да беда в том, что некому заготовлять
новых квартир. В будущем хуже, нежели в океане — ничего нет, — оно будет таким, каким его сделают обстоятельства и люди.