Неточные совпадения
И поэтому, как для того, чтобы вернее обеспечить жизнь, собственность, свободу, общественное спокойствие и частное благо
людей, так и для того, чтобы исполнить волю того, кто есть царь царствующих и господь господствующих, мы от всей
души принимаем основное учение непротивления злу злом, твердо веруя, что это учение, отвечая всем возможным случайностям и выражая волю бога, в конце концов должно восторжествовать над всеми злыми силами.
«Кто ударит
человека так, что тот умрет, да будет предан смерти. А если будет вред, то отдай
душу за
душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб». Исх. XXI, 12, 23, 25.
Очень много было говорено по случаю моей книги о том, как я неправильно толкую те и другие места Евангелия, о том, как я заблуждаюсь, не признавая троицы, искупления и бессмертия
души; говорено было очень многое, но только не то одно, что для всякого христианина составляет главный, существенный вопрос жизни: как соединить ясно выраженное в словах учителя и в сердце каждого из нас учение о прощении, смирении, отречении и любви ко всем: к ближним и к врагам, с требованием военного насилия над
людьми своего или чужого народа.
Но если кто особенно хочет позаботиться о своей
душе, то по этой вере внушается, что наибольшее обеспечение блаженства
души на том свете достигается еще тем, чтобы жертвовать деньги на церкви и монастыри, обязывая этим святых
людей молиться за себя. Спасительны еще, по этой вере, для
души хождения по монастырям и целование явленных икон и мощей.
Учение Христа только тогда имеет силу, когда оно требует полного совершенства, т. е. слияния божеской сущности, находящейся в
душе каждого
человека, с волей бога, — соединения сына с отцом. Только это освобождение сына божия, живущего в каждом
человеке, из животного и приближение его к отцу и составляет жизнь по учению Христа.
Мнение это совершенно ошибочно. Христианское учение и учение позитивистов, коммунистов и всех проповедников всемирного братства
людей, основанное на выгодности этого братства, не имеют ничего общего между собой и отличаются друг от друга в особенности тем, что учение христианское имеет твердые, ясные основы в
душе человеческой; учение же любви к человечеству есть только теоретический вывод по аналогии.
Человек любит не потому, что ему выгодно любить того-то и тех-то, а потому, что любовь есть сущность его
души, потому что он не может не любить.
Христианское учение есть указание
человеку на то, что сущность его
души есть любовь, что благо его получается не оттого, что он будет любить того-то и того-то, а оттого, что он будет любить начало всего — бога, которого он сознает в себе любовью, и потому будет любить всех и всё.
Но приходит время, когда, с одной стороны, смутное сознание в
душе своей высшего закона любви к богу и ближнему, с другой — страдания, вытекающие из противоречий жизни, заставляют
человека отречься от жизнепонимания общественного и усвоить новое, предлагаемое ему, разрешающее все противоречия и устраняющее страдания его жизни, — жизнепонимание христианское. И время это пришло теперь.
Восемнадцать веков эти сделали то, что теперь
люди, продолжая жить языческой жизнью, не соответствующей возрасту человечества, не только видят уже ясно всю бедственность того состояния, в котором они находятся, но в глубине
души верят (только потому и живут, что верят) в то, что спасение от этого состояния только в исполнении христианского учения в его истинном значении.
Но, как они ни стараются обмануть себя и других, все эти
люди знают, что то, что они делают, противно всему тому, чему они верят, во имя чего они живут, и в глубине
души, когда они остаются одни с своей совестью, им стыдно и больно вспомнить то, что они делают, особенно если гнусность их деятельности была указана им.
Христианин освобождается от всякой человеческой власти тем, что считает для своей жизни и жизни других божеский закон любви, вложенный в
душу каждого
человека и приведенный к сознанию Христом, единственным руководителем жизни своей и других
людей.
Запугать угрозами еще менее можно, потому что лишения и страдания, которым они будут подвергнуты за их исповедание, только усиливают их желание исповедания, и в их законе прямо сказано, что надо повиноваться богу более, чем
людям, и не надо бояться тех, которые могут погубить тело, а того, что может погубить и тело и
душу.
Русское правительство
душит своих подданных, веками не заботилось ни о малороссах в Польше, ни о латышах в остзейском крае, ни о русских мужиках, эксплуатируемых всеми возможными
людьми, и вдруг оно становится защитником угнетенных от угнетателей, тех самых угнетателей, которых оно само угнетает.]
И тогда ставят виселицу и
душат веревками несколько беззащитных
людей, как это делалось много раз в России, как это делается и не может не делаться везде, где общественный строй стоит на насилии.
Сказать, что все эти
люди такие звери, что им свойственно и не больно делать такие дела, еще менее возможно. Стоит только поговорить с этими
людьми, чтобы увидать, что все они, и помещик, и судья, и министр, и царь, и губернатор, и офицеры, и солдаты не только в глубине
души не одобряют такие дела, но страдают от сознания своего участия в них, когда им напомнят о значении этого дела. Они только стараются не думать об этом.
Но не говоря уже о грехе обмана, при котором самое ужасное преступление представляется
людям их обязанностью, не говоря об ужасном грехе употребления имени и авторитета Христа для узаконения наиболее отрицаемого этим Христом дела, как это делается в присяге, не говоря уже о том соблазне, посредством которого губят не только тела, но и
души «малых сих», не говоря обо всем этом, как могут
люди даже в виду своей личной безопасности допускать то, чтобы образовывалась среди них,
людей, дорожащих своими формами жизни, своим прогрессом, эта ужасная, бессмысленная и жестокая и губительная сила, которую составляет всякое организованное правительство, опирающееся на войско?
Все они знают в глубине
души, что дело, которое делается, — постыдно, что участие в нем роняет и марает
человека перед некоторыми
людьми, мнением которых они уже дорожат.
И как ни непохоже это на тот уверенный вид, с которым теперь все эти начальствующие
люди движутся по станции и платформе, все они в глубине
души не только страдают, но и колеблются.
И как
человек во сне не верит тому, чтобы то, что ему представляется действительностью, было бы точно действительностью, и хочет проснуться к другой, настоящей действительности, так точно и средний
человек нашего времени не может в глубине
души верить тому, чтобы то ужасное положение, в котором он находится и которое становится всё хуже и хуже, было бы действительностью, и хочет проснуться к настоящей действительности, к действительности уже живущего в нем сознания.
Только бы каждый из нас постарался понять и признать ту христианскую истину, которая в самых разнообразных видах со всех сторон окружает нас и просится нам в
душу; только бы мы перестали лгать и притворяться, что мы не видим эту истину или желаем исполнять ее, но только не в том, чего она прежде всего требует от нас; только бы мы признали эту истину, которая зовет нас, и смело исповедовали ее, и мы тотчас же увидали бы, что сотни, тысячи, миллионы
людей находятся в том же положении, как и мы, так же, как и мы, видят истину и так же, как и мы, только ждут от других признания ее.