Неточные совпадения
Он
говорит, что заповедь о непротивлении злу насилием значит то самое, что она значит, тоже и о заповеди о клятве; он не отрицает, как это делают другие, значение учения Христа, но, к сожалению, не делает из этого признания тех неизбежных выводов, которые в нашей жизни сами
собой напрашиваются при таком понимании учения Христа.
Католический катехизис
говорит: L’église est la société de fidèles établie par notre Seigneur Jésus-Christ, répandue sur toute la terre et soumise à l’autorité des pasteurs légitimes, principalement notre Saint Père — le Pape, [Церковь есть общество верующих, основанное господом нашим Иисусом Христом, распространенное по всей земле и подчиненное власти законных пастырей и святого нашего отца — папы.] подразумевая под pasteurs légitimes человеческое учреждение, имеющее во главе своей папу и составленное из известных, связанных между
собой известной организацией лиц.
Православный катехизис
говорит: «Церковь есть основанное Иисусом Христом на земле общество, соединенное между
собою в одно целое одним божественным учением и таинствами под управлением и руководством богоустановленной иерархии», разумея под богоустановленной иерархией именно греческую иерархию, составленную из известных таких-то лиц, находящихся в таких-то и таких-то местах.
Обыкновенно,
говоря о происхождении христианства, люди, принадлежащие к одной из существующих церквей, употребляют слово «церковь» в единственном числе, как будто церковь была и есть только одна. Но это совершенно несправедливо. Церковь, как учреждение, утверждающее про
себя, что она обладает несомненной истиной, явилась только тогда, когда она была не одна, а было их по крайней мере две.
Служители церквей всех исповеданий, в особенности в последнее время, стараются выставить
себя сторонниками движения в христианстве: они делают уступки, желают исправить вкравшиеся в церкви злоупотребления и
говорят, что из-за злоупотреблений нельзя отрицать самого принципа христианской церкви, которая одна только может соединить всех воедино и быть посредницей между людьми и богом.
Они обращаются с его учением так, как большею частью, поправляя слова своего собеседника,
говорят самоуверенные люди с тем, кого они считают много ниже
себя: «Да, вы собственно хотите сказать то-то и то-то».
Христос признает существование обеих сторон параллелограмма, обеих вечных, неуничтожимых сил, из которых слагается жизнь человека: силу животной природы и силу сознания сыновности богу. Не
говоря о силе животной, которая, сама
себя утверждая, остается всегда равна сама
себе и находится вне власти человека, Христос
говорит только о силе божеской, призывая человека к наибольшему сознанию ее, к наибольшему освобождению ее от того, что задерживает ее, и к доведению ее до высшей степени напряжения.
«Неразумно жертвовать своим спокойствием или жизнью, —
говорит дикарь, — чтобы защищать что-то непонятное и неосязаемое, условное: семью, род, отечество, и, главное, опасно отдавать
себя в распоряжение чуждой власти».
«Неразумно, —
говорит человек общественный, — жертвовать благом своим, своей семьи, своего отечества для исполнения требований какого-то высшего закона, требующего от меня отречения от самых естественных и добрых чувств любви к
себе, к своей семье, к родине, к отечеству, и, главное, опасно отвергать обеспечение жизни, даваемое государственным устройством».
«Мир скоро вот устроится, благодаря союзам, конгрессам, по книжкам и брошюрам, а пока идите, надевайте мундир и будьте готовы угнетать и мучить самих
себя для нашей выгоды», —
говорят правительства. И ученые, составители конгрессов и статей вполне согласны на это.
Если прежде человеку
говорили, что он без подчинения власти государства будет подвержен нападениям злых людей, внутренних и внешних врагов, будет вынужден сам бороться с ними, подвергаться убийству, что поэтому ему выгодно нести некоторые лишения для избавления
себя от этих бед, то человек мог верить этому, так как жертвы, которые он приносил государству, были только жертвы частные и давали ему надежду на спокойную жизнь в неуничтожающемся государстве, во имя которого он принес свои жертвы.
Говорят часто, что изобретение страшных военных орудий убийства уничтожит войну; война уничтожит сама
себя.
Если вы
говорите, что без этого мне от кого-то будет худо, то, во-первых, ничего столь худого, как то худое, которое вы мне причиняете, если я послушаюсь вас, мне ни от кого не предвидится; во-вторых, мне совершенно ясно, что если мы сами не будем сечь
себя, то и никто не будет сечь нас.
Одни люди
говорят, что нужнее для человечества государство, что уничтожение государственной формы повлекло бы за
собой уничтожение всего того, что выработало человечество, что государство как было, так и продолжает быть единственной формой развития человечества и что всё то зло, которое мы видим среди народов, живущих в государственной форме, происходит не от этой формы, а от злоупотреблений, которые могут быть исправлены без уничтожения, и что человечество, не нарушая государственной формы, может развиться и дойти до высокой степени благосостояния.
Говоря же это, властвующие только обличают самих
себя.
И тут над людьми, находящимися в этом положении, совершается то, что предсказывал Христос,
говоря: «Горе вам, богатым, пресыщенным, прославленным»; совершается то, что люди, находясь во власти и в обладании последствий власти — славы и богатства, доходя до известных различных, поставленных ими самими
себе в своих желаниях целей, познают тщету их и возвращаются к тому положению, из которого вышли.
Когда же всё это совсем и всем сделается вполне ясным, естественно будет людям спросить
себя: «Да зачем же нам кормить и содержать всех этих королей, императоров, президентов и членов разных палат и министерств, ежели от всех их свиданий и разговоров ничего не выходит? Не лучше ли, как
говорил какой-то шутник, сделать королеву из гуттаперчи?
И все эти посланные и посылающие должны будут последовать этому доброму совету, т. е. перестать, подбоченясь, ездить между людьми, мешая им, а слезши с своих коньков и снявши с
себя свои наряды, послушать то, что
говорят люди, и, присоединясь к ним, приняться со всеми вместе за настоящую человеческую работу.
«Стало быть, нашли такой закон. Я, чай, архиереи не хуже нашего знают», — сказал мне на это один русский солдат. И, сказав это, солдат, очевидно, почувствовал
себя успокоенным, вполне уверенный, что руководители его нашли закон, тот самый, по которому служили его предки, служат цари, наследники царей и миллионы людей и служит он сам, и что то, что я ему
говорил, была какая-нибудь хитрость или тонкость вроде загадки.
Так, например, в настоящем случае люди едут на убийство и истязание голодных людей и признают, что в споре крестьян с помещиком — крестьяне правы (это
говорили мне все начальствующие), знают, что крестьяне несчастны, бедны, голодны; помещик богат и не внушает сочувствия, и все эти люди все-таки едут убивать крестьян для того, чтобы приобрести этим помещику 3000 рублей, только потому, что эти люди воображают
себя в эту минуту не людьми, а — кто губернатором, кто чиновником, кто жандармским генералом, кто офицером, кто солдатом, и считают для
себя обязательными не вечные требования совести человека, а случайные, временные требования своих офицерских, солдатских положений.
Как ни странно сказать это, единственное объяснение этого удивительного явления — то, что люди эти находятся в том же состоянии, в котором находятся те загипнотизированные люди, которым, как
говорят, приказывают воображать или чувствовать
себя в известных условных положениях и действовать так, как бы действовали те существа, которых они изображают; как, например, когда загипнотизированному лицу внушено, что он хромой, и он начинает хромать, слепой, и он не видит, что он зверь, и он начинает кусаться.
Говорят о том, что будет тогда, когда все люди будут исповедовать то, что называется христианством (т. е. различные враждебные между
собой исповедания), когда все будут сыты и одеты, будут все соединены друг с другом с одного конца света до другого телеграфами, телефонами, будут сообщаться воздушными шарами, когда все рабочие проникнутся социальными учениями и когда рабочие союзы соберут столько-то миллионов членов и рублей, и все люди будут образованы, все будут читать газеты, знать все науки.
Ты
говоришь, что ты делаешь эти жестокие дела потому, что ты чувствуешь
себя человеком общества, государства, обязанным служить ему и исполнять его законы, землевладельцем, судьей, императором, военным.