Неточные совпадения
— А
не знаю, право, как вам на это что доложить?
Не следует, говорят, будто бы за них бога просить, потому что они самоуправцы, а впрочем,
может быть, иные, сего
не понимая, и о них молятся. На Троицу,
не то на Духов день, однако, кажется, даже всем позволено за них молиться. Тогда и молитвы такие особенные читаются. Чудесные молитвы, чувствительные; кажется, всегда бы их слушал.
— А
не знаю, право, как вам сказать… Я ведь много что происходил, мне довелось быть-с и на конях, и под конями, и в плену был, и воевал, и сам людей бил, и меня увечили, так что,
может быть,
не всякий бы вынес.
— Да и где же, — говорит, — тебе это
знать. Туда, в пропасть, и кони-то твои передовые заживо
не долетели — расшиблись, а тебя это словно какая невидимая сила спасла: как на глиняну глыбу сорвался, упал, так на ней вниз, как на салазках, и скатился. Думали, мертвый совсем, а глядим — ты дышишь, только воздухом дух оморило. Ну, а теперь, — говорит, — если
можешь, вставай, поспешай скорее к угоднику: граф деньги оставил, чтобы тебя, если умрешь, схоронить, а если жив будешь, к нему в Воронеж привезть.
Потому муж мой, как сам, говорит,
знаешь, неаккуратной жизни, а этот с этими… ну, как их?., с усиками, что ли, прах его
знает, и очень чисто, говорит, он завсегда одевается, и меня жалеет, но только же опять я, говорит, со всем с этим все-таки
не могу быть счастлива, потому что мне и этого дитя жаль.
Татары того бога
не знают и сомневаются, чту он им сделать
может в степи зимою с своим огнем, — ничего.
Я согласился и жил отлично целые три года,
не как раб и наемник, а больше как друг и помощник, и если, бы
не выходы меня одолели, так я
мог бы даже себе капитал собрать, потому что, по ремонтирскому заведению, какой заводчик ни приедет, сейчас сам с ремонтером знакомится, а верного человека подсылает к конэсеру, чтобы как возможно конэсера на свою сторону задобрить, потому что заводчики
знают, что вся настоящая сила
не в ремонтере, а в том, если который имеет при себе настоящего конэсера.
— А так, — отвечает, — что теперь я только одно
знаю, что себя гублю, а зато уже других губить
не могу, ибо от меня все отвращаются. Я, — говорит, — теперь все равно что Иов на гноище, и в этом, — говорит, — все мое счастье и спасение, — и сам опять водку допил, и еще графин спрашивает, и молвит...
— У нас, господа, всякому гостю честь и место, и моя дочь родной отцов цыганский обычай
знает; а обижаться вам нечего, потому что вы еще пока
не знаете, как иной простой человек красоту и талант оценить
может. На это разные примеры бывают.
И все тут гуще и гуще завеялось, и я лишь один сижу, да и то
не знаю, долго ли утерплю, потому что
не могу глядеть, как она на гусарову шапку наступает…
— А я и сам
не знаю, как-то очень просто: как от этих цыганов доставился домой, и
не помню, как лег, но только слышу, князь стучит и зовет, а я хочу с коника встать, но никак края
не найду и
не могу сойти.
«А почему ты
знаешь, что я на тебя сержусь, а
может быть, я тебя вовсе и виноватым
не считаю».
«Мне, — говорит князь, —
знаешь, мне ведь за женщину хоть умереть, так ничего
не стоит. Ты
можешь ли это понимать, что умереть нипочем?»
У Макарья мне счастие так и повалило: набрал я от азиатов и заказов, и денег, и образцов, и все деньги князю выслал, и сам приехал назад и своего места
узнать не могу…
—
Не могу знать-с: усиливаюсь, молчу, а дух одолевает.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я
знаю, что ни одна женщина
не может их выдержать,
не так ли?
Да объяви всем, чтоб
знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что
может все сделать, все, все, все!
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Артемий Филиппович. Вот и смотритель здешнего училища… Я
не знаю, как
могло начальство поверить ему такую должность: он хуже, чем якобинец, и такие внушает юношеству неблагонамеренные правила, что даже выразить трудно.
Не прикажете ли, я все это изложу лучше на бумаге?