Неточные совпадения
В-четвертых, все согласны, что в
большей части комедий Островского «недостает (по выражению одного из восторженных его хвалителей) экономии в плане и в постройке пьесы» и что вследствие того (по выражению другого из его поклонников) «драматическое действие
не развивается в них последовательно и беспрерывно, интрига пьесы
не сливается органически с идеей пьесы и является ей как бы несколько посторонней».
Первый факт нового рода
не производит на него живого впечатления; он
большею частию едва примечает этот факт и проходит мимо него, как мимо странной случайности, даже
не трудясь его усвоить себе.
Если у нас человек и подличает, так
больше по слабости характера; если сочиняет мошеннические спекуляции, так
больше оттого, что окружающие его очень уж глупы и доверчивы; если и угнетает других, то
больше потому, что это никакого усилия
не стоит, так все податливы и покорны.
Фет очень верно выражает неопределенные впечатления природы, и, однако ж, отсюда вовсе
не следует, чтобы его стихи имели
большое значение в русской литературе.
Ширялова же, у которого плутовство переходит всякие границы, он
не одобряет
больше потому, что уж тот ни войны, ни мира
не разбирает, — то во время перемирия стрелять начнет, то даже по своим ударит.
А что касается до потрафленья, так тут опять немного нужно соображенья: ври о своей покорности, благодарности, о счастии служить такому человеку, о своем ничтожестве перед ним! —
больше ничего и
не нужно для того, чтобы ублажить глупого мужика деспотического характера.
Только о «суде владычнем» вспоминает он; но и это так,
больше для формы: «второе пришествие» играет здесь роль
не более той, какую дает Большов и «милосердию божию» в известной фразе своей: «Бонапарт Бонапартом, а мы пуще всего надеемся на милосердие божие, да и
не о том теперь речь».
А мораль, которую выводит для себя Большов из всей своей истории, — высший пункт, до которого мог он подняться в своем нравственном развитии: «
Не гонись за
большим, будь доволен тем, что есть; а за
большим погонишься, и последнее отнимут!» Какую степень нравственного достоинства указывают нам эти слова!
Человек, потерпевший от собственного злостного банкротства,
не находит в этом обстоятельстве другого нравственного урока, кроме сентенции, что «
не нужно гнаться за
большим, чтобы своего
не потерять!» И через минуту к этой сентенции он прибавляет сожаление, что
не умел ловко обделать дельце, приводит пословицу: «Сама себя раба бьет, коль
не чисто жнет».
Но когда вышел случай
не обыкновенный, случай попользоваться
большим кушем из имения хозяина, тут Подхалюзин задумался и начал себя оправдывать.
Ловкий мошенник
большой руки, пустившись на такое дело, как злостное банкротство,
не пропустил бы случая отделаться 25 копейками за рубль; он тотчас покончил бы всю аферу этой выгодной вделкой и был бы очень доволен.
В поступке Подхалюзина могут видеть некоторые тоже широту русской натуры: «Вот, дескать, какой — коли убрать и из чужого добра, так уж забирай
больше, бери
не три четверти, а девять десятых»…
А за исключением того, что осталось в Липочке, как след давившего ее деспотизма, она ничуть
не хуже
большей части наших барышень
не только в купеческом, но даже и в дворянском сословии.
Это же и
не стоит ему
большого труда, — дело привычное с малолетства: как вытянут по спине аршином или начнут об голову кулаки оббивать, — так тут поневоле выгнешься и сожмешься…
Требовательность Гордея Карпыча стала
больше, а простора для деятельности всех окружающих он
не дает по-прежнему.
В глазах Гордея Карпыча это
большое преступление: матери деньги посылает человек, а себе сюртука нового
не сошьет…
Когда вы рассчитываете, как устроить свою жизнь, то, конечно,
не будете основывать своих расчетов на том, что, может быть, выиграете
большое состояние в лотерею.
Мается она всего
больше оттого, что мать торопится ее с рук сбыть и,
не довольствуясь свахами, сама хлопочет во все стороны насчет женихов.
Больше она ничего
не в состоянии сделать.
«Дура, дура! что ты!» — в испуге восклицает Беневоленский, но она его тотчас успокаивает, обещаясь, что и к нему
больше не придет.
Большей чистоты нравственных чувств мы
не видим ни в одном лице, комедий Островского.
Но чтоб оно сделало что-нибудь
больше, до этого самодуры
не допустят!..
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)
Больше ничего нет?
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком
большая честь…
Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Хлестаков. Вы, как я вижу,
не охотник до сигарок. А я признаюсь: это моя слабость. Вот еще насчет женского полу, никак
не могу быть равнодушен. Как вы? Какие вам
больше нравятся — брюнетки или блондинки?
Хлестаков. Покорно благодарю. Я сам тоже — я
не люблю людей двуличных. Мне очень нравится ваша откровенность и радушие, и я бы, признаюсь,
больше бы ничего и
не требовал, как только оказывай мне преданность и уваженье, уваженье и преданность.
Городничий. И
не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и
не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь
не прилгнувши
не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем
больше думаешь… черт его знает,
не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.