Неточные совпадения
Русский народ как будто бы
хочет не столько свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о земном устройстве.
Русский народ
хочет не столько святости, сколько преклонения и благоговения перед святостью, подобно тому как он
хочет не власти, а отдания себя власти, перенесения на власть всего бремени.
Неужели мировые события, исключительные в мировой истории, ничему нас
не научат,
не приведут к рождению нового сознания и оставят нас в прежних категориях, из которых мы
хотели вырваться до войны?
Не только вечное, но и слишком временное, старое и устаревшее в славянофильстве
хотели бы восстановить С. Булгаков, В. Иванов, В. Эрн.
Он
захочет остаться в истории знаменитым литератором и ни от одной строчки, написанной им,
не откажется.
В хлыстовском сектантском движении есть ценная религиозная энергия,
хотя и
не просветленная высшим сознанием.
Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия
не являются признаками, определяющими национальность,
хотя все они играют ту или иную роль в ее определении.
Национализм в идее
не претендует на универсальность, единственность и исключительность,
хотя на практике легко может дойти до отрицания и истребления других национальностей.
И очень наивна та философия истории, которая верит, что можно предотвратить движение по этому пути мировой империалистической борьбы, которая
хочет видеть в нем
не трагическую судьбу всего человечества, а лишь злую волю тех или иных классов, тех или иных правительств.
Человек окончательно был водворен на замкнутую социальную территорию, на ней
захотел он быть господином, забыл обо всем остальном мире и об иных мирах, на которые
не простирается его власть и господство.
Настоящий, глубокий немец всегда
хочет, отвергнув мир, как что-то догматически навязанное и критически
не проверенное, воссоздать его из себя, из своего духа, из своей воли и чувства.
Немцы
не довольствуются инстинктивным презрением к другим расам и народам, они
хотят презирать на научном основании, презирать упорядоченно, организованно и дисциплинированно.
Не о нынешней войне
хочу я говорить, а о всякой войне.
Жестокость войны, жестокость нашей эпохи
не есть просто жестокость, злоба, бессердечие людей, личностей,
хотя все это и может быть явлениями сопутствующими.
Восстановление смысла слов, правдивого, реального и полновесного употребления слов ведет к тому сознанию, что общество наше должно
не переодеться,
хотя бы в самый радикальный костюм,
не покровы переменить, а действительно переродиться, изменить ткань свою.
Воля народа
не может быть принята формально бессодержательно, как утверждение абсолютного права народной воли, воли большинства, воли массового количества господствовать в каком угодно направлении, чего угодно
хотеть, что угодно давать и отнимать.
Но народ
не есть механическая бесформенная масса, народ есть некий организм, обладающий характером, дисциплиной сознания и дисциплиной воли, знающий, чего он
хочет.
Хотят сохранить старую органичность, старую плоть, силятся
не допустить материальный мир до расщепления и расслоения.
В политике, которая в наше время играет господствующую роль, обычно говорят
не об истине и лжи,
не о добре и зле, а о «правости» и «левости», о «реакционности» или «революционности»,
хотя такого рода критерий начинает терять всякий смысл.
В основании философии, которая принадлежит царству Духа, а
не царству Кесаря, лежит пережитый духовно-религиозный опыт, а
не только опыт Кьеркегора и Ницше, как
хочет Ясперс.
Сартр
хочет найти выход в признании свободы человека, которая
не определяется его свободой.
Те, которые
хотели возвысить идею Бога, страшно принизили ее, сообщив Богу свойства, взятые из царства кесаря, а
не царства Духа.
Существование человека, взятого в глубине, а
не в поверхности, есть единственное свидетельство существования Бога, так как человек есть отображение образа Бога,
хотя часто и искажающее этот свой образ.
Человек есть
не только конечное существо, как
хочет утверждать современная мысль, он есть также бесконечное существо, он есть бесконечность в конечной форме, синтез бесконечного и конечного.
Но для этого должно быть то, что выше его,
хотя и
не вне его и
не над ним.
Через духовное в себе начало человек
не подчинен природе и независим от нее,
хотя природные силы могут его убить.
Это различие отношений человека и природы типологично, а
не хронологично,
хотя смена времен имела значение.
Когда социализм был еще мечтой и поэзией,
не стал еще прозой жизни и властью, он
хотел быть организованной человечностью.
Все эти мифы в сущности имели мистический характер,
хотя бы это и
не признавали открыто, и эти мифы означали как правило
не новопонимаемый миф о суверенитете, а отрицание самой идеи суверенитета.
Если императоры говорили, что они призваны
не только управлять государством, но и заботиться о спасении душ своих подданных, то теперь новый кесарь тоже заботится о спасении души,
хотя бы то было спасение души от религиозных суеверий.
И есть свобода, от которой человек
не имеет права отказываться, если
хочет сохранить достоинство человека, — такова свобода совести, свобода духа.
Оригинальность современного коллективизма заключается лишь в том, что он
хочет произвести универсальную, всеобщую коллективную совесть, мнение, мышление и оценку людей, а
не проявление разнообразных группировок.
Противоположение индивидуализму совершенно неверное и путаное, потому что совсем
не было того индивидуализма, который
хотят отрицать.
Соборность церковная
не есть какой-либо авторитет,
хотя бы авторитет собора епископов и даже вселенских соборов, а есть пребывание в общении и любви церковного народа и Духа Святого.
Настоящая тирания может быть оправдана ложной мистикой,
хотя слово мистика может
не только
не употребляться, но даже быть запрещено.
Но единственное оправдание социализма заключается в том, что он
хочет создать общество, в котором ни один человек
не будет объектом и вещью, каждый будет субъектом и личностью.
На почве греческой философии философия истории
не была возможна, она возможна лишь на иудео-христианской почве,
хотя бы это и
не сознавалось.
Не случайно Маркс говорил, что до сих пор философы
хотели познавать мир, теперь же они должны изменять мир, создавать Новый мир.
Никто
не мог с достаточной отчетливостью объяснить, что
хотят сказать, когда говорят, что идеология и духовная культура есть «надстройка» над экономикой и классовым строем общества.
Если
хотят сказать, что экономика и классовое положение людей влияют на идеологию, на умственную и моральную и духовную жизнь, то это можно вполне признать,
не будучи ни марксистом, ни материалистом.
Эти выражения постоянно употребляются,
хотя смысл их
не очень ясен.
Никакая революция на коротком промежутке времени
не может формировать совершенно нового человека,
хотя что-то новое с собой несет.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе
хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде
хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как
хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она
хотела», — и так, право, обрадовалась, что
не могла говорить.