Возвращаться – плохая примета. Том 2

В столице праздновали возвращение Двора из Летней Резиденции. Праздновали пышно и шумно.

Несмотря на недовольство канцлера Ода, нарушить традицию и отменить бал никто не решился. Герцоги и графы из ближайшего окружения принцев поглядывали на коротышку барона сверху вниз и цедили через поджатые аристократические губы:

— Господин…барон, вам незнакома эта традиция, а между тем поколения наших предков отмечали этот праздник в королевском дворце!

Канцлер бледнел, краснел, пронзал знатнейших нахалов взглядом и мечтал увидеть их на плахе.

Сам канцлер выслужил баронский титул лишь к двадцатому году службы и люто ненавидел ближайшее окружение принцев. Именно эти отпрыски самых влиятельных аристократических фамилий не позволили ему захватить трон сразу после пропажи короля Саоритаса.

Сей достойный муж ревностно требовал бумагу на каждую свечу и ленту, а особенно тщательно проверял счета ее величества и принцев. Ворчал на лишние траты и требовал с казначея полный доклад о количестве потраченной на отчеты бумаги.

Именно бегающие крысиные глазки канцлера заставляли Ее Величество притворяться светской пустышкой. Она опасалась, что канцлер захватить трон, устранив соперников — принцев. Иногда Араниэ казалось, что ее планомерно загоняет науськанная кем-то свора. И канцлер виделся ей гончей, призванной опытным охотником загнать дичь под выстрел или копье.

Бал! Значит, настало время улыбаться и милостиво кивать канцлеру и его прихлебателям, стоящим у трона. А еще молиться за своих сыновей, всем Пресветлым богам!

На большой королевский бал собрались едва ли не все живущие в столице аристократы. Веселые, нарядные, они заполняли огромный двусветный бальный зал и прилегающие к нему гостиные.

Два ряда окон, за которыми уже сгустились сумерки, обнимали зал, как два богато расшитых рукава. Сияли многосвечные канделябры, блестели драгоценности и золотая вышивка вечерних платьев и камзолов. У дальней стены расположилось тронное возвышение, отделенное от зала пышным балдахином. Над ярдами пурпурного бархата высился резной герб Династии. Такие же гербы украшали высокие деревянные панели стен.

Рядом с бальным залом располагалось около дюжины уютных комнат, оформленных в разном стиле. Традиционно охотничья гостиная отводилась мужчинам. Там подавали крепкое вино и жареное мясо, а на стенах торчали головы и чучела самых выдающихся трофеев.

В розовой гостиной веселились дети под присмотром нянюшек и воспитателей. Им подавали печеные яблоки, орехи и пирожки. Частенько к первому зимнему балу в розовую гостиную приглашали кукольный театр или актеров, разыгрывающих веселые сценки.

В зеленой гостиной играли в игру, похожую на земные карты. В белой играли в шарады, а в малиновой гостиной негромко пели томные баллады менестрели.

Мужчины в камзолах с пышными рукавами составили длинный ряд вдоль стен бального зала. Девушки в ярких платьях кружились в центре, протягивая партнерам легкие газовые шарфы всех цветов и оттенков. Танец с шарфами был самым модным в этом сезоне. Драгоценные ткани и уборы сияли и переливались в свете свечей и масляных ламп.

Посмотреть на танец выбрались из каминной гостиной престарелые лорды и леди, проводящие балы за бокальчиком ежевичной настойки у огонька.

В уголке, наблюдая за танцующими придворными, стоял посол Пампилии. Его парадный камзол неуловимо напоминал доспехи. Крепкие руки сжимали кубок с вином, словно кинжал перед атакой.

Послу было неспокойно. В этой стране происходило нечто, старательно скрываемое от посторонних глаз. Он замечал легкие нестыковки слухов и действительности.

Королева, судя слухам — погрязшая в интригах и расточительстве, оказалась милой и несчастной женщиной. Принцы же не только увлеченно танцевали, они оказались крепкими тренированными юношами. Наметанный глаз воина легко различал под роскошной одеждой совсем не придворную осанку, словно боевой меч в золоченых ножнах.

А вот небольшая, но плотная группка придворных, одетых особенно крикливо и роскошно, настораживала. В центре группы виднелся невысокий человечек, почти карлик ростом. Лысеющая макушка ярко блестела в свете свечей, а драгоценные кружева манжет были испачканы чернилами. Канцлер Од. Посол прищурился, этот человек был ему неприятен и, судя по всему не только ему.

Старый вояка прекрасно понимал, для чего его назначили послом. Следовало заключить с династией Риинер договор о помощи и сотрудничестве, причем, намекнуть на таинственных личностей, окопавшихся возле нескольких соседских тронов.

Но с кем начать разговор? С канцлером? С королевой? Или с принцами? Посол понимал, что от его выбора может зависеть дальнейшее развитие отношений между странами. Обратиться к канцлеру — может обидеться кронпринц, обратиться к принцу — канцлер противоборствующую сторону утопить в дегте. Пока отмоешься — станешь ничем не только ты сам, но и твоя страна.

Официальную аудиенцию просить бесполезно — чужих ушей там будет слишком много. Что же делать? Остается беспечная беседа с тонкими намеками на виду у всех.

Увы, военный и дипломат — все же разные профессии. Благородный лорд попросту боялся нарушить тот свод писаных и неписаных правил, который царил при дворе. Наконец, решившись, посол подошел к старшему принцу, в очередной раз строящему глазки новенькой фрейлине.

— Ваше королевское высочество, прошу вас, уделите мне минутку внимания. —

Охрана принца насторожилась. После покушения на Летнем Балу сотрудники Тайной канцелярии стали слегка нервными.

— Слушаю вас, господин посол, но прошу не задерживать меня долго, дамы скучают.

— Ваше королевское высочество, я всего лишь хотел пригласить вас к себе в покои, чтобы показать редкую книгу, которую написал несравненный мастер эротической поэзии Ян Тень Инь.

Принц восхищенно присвистнул: рукописные книги жителей побережья Моря Слез были широко известны и ценились буквально на вес золота. Широко улыбнувшись, Расколоритер воскликнул:

— Непременно, господин посол! Надеюсь, ваша книга потерпит до утра? У меня сейчас практические занятия!

— Как будет угодно Вашему королевскому высочеству, — посол раскланялся и отошел к остальным придворным, прогуливающимся вдоль стен.

Другие послы, конечно, заметили краткую беседу и сделали свои выводы. Они начали подходить к принцу один за другим, надеясь застать его в отличном расположении духа и договориться о каких-либо послаблениях или льготах. Но принц моментально закружил смущенную девушку и не выходил из круга несколько танцев подряд, давая понять всем, что обращаться к нему сейчас не стоит.

Канцлер стоял у трона, закусив узкие губы, и мечтал увидеть королеву в монашеском клобуке и мантии. Впрочем, посол Пампиллии тоже занимал его внимание — барон Од славился своим трудолюбием.

Королева восседала на троне. Ее Величество выглядела слегка утомленной. Пара танцев с послами иноземных держав и один развеселый хоровод с фрейлинами и гвардейцами уже показали присутствующим — она здорова и весела.

Рядом с троном стояла Верховная Хранительница Династии. Как всегда, невозмутима, и как всегда в черном. Их с канцлером разделял трон, но чувствовалось, что это противостояние давнее и мира между двумя рукавами власти не будет.

Его Высочество принц Ульсоритас в углу пытал несговорчивого гильдейского старшину новомодной игрой в «уголки». Доказывая в процессе игры не только свой ум, сообразительность и ловкость, но и выгоды поставок по сниженным ценам.

Рядом с младшим принцем, так же как рядом с его старшим братом, постоянно находилась небольшая группа друзей. Переговариваясь и смеясь, они перекрывали любую возможность нападения на принца своими телами.

Безмятежная с виду Руима тревожилась. Уже несколько дней она ждала известий от Риты и Врана. Торопливо впихнув ученицу и пса в телепорт, она приложила немало усилий, чтобы сбить со следа разведку «Чужой крови». Даже разослала два десятка наемников вместе с ученицами магической школы, в разных направлениях наложив легкие мороки и снабдив девушек амулетами.

Сейчас, разглядывая лица веселящихся придворных и гостей, Хранительница сдерживала злость и думала. Канцлер Од обнаглел окончательно. Он не только свернул все поиски его величества и постоянно ограничивал деятельность принцев и королевы. Новоявленный барон уже по локоть запустил руки в государственную казну.

Если бы мудрейший король Саоритас не выделил супруге и сыновьям собственных поместий, принцы давно бы одалживали у друзей деньги на одежду и питались бы исключительно дичью, добытой в королевских парках.

Только ее железная воля удерживала магичку от искушения собрать коллег под свою руку и устроить показательную бойню. Увы, Руима понимала, что ответ будет не менее сокрушительным и кровавым. А гражданской войны допускать нельзя.

Еще вчера Руима лично наблюдала столкновение королевы и канцлера в коридоре. Мерзкий червяк напомнил королеве, что ей полагается пребывать в трауре по усопшему супругу, а не демонстрировать на балу бриллианты.

В ответ Ее Величество выпрямилась во весь свой невеликий рост и не теряя достоинства ответила:

— Милейший барон должно быть запамятовал, — тут королева сделала паузу и скорбно покачала головой, как бы сожалея о нарушении памяти канцлера. — По закону Риины, женщина, не видевшая тела своего мужа считается вдовой лишь спустя три года после его пропажи. Поскольку королева — оплот и пример своих подданных, я не могу облачаться в траур до истечения трех лет.

Канцлеру оставалось лишь скрипнуть зубами и раскланяться.

Постоянная угроза, висящая над династией, требовала от Хранительницы решительных действий, но все попытки переломить ситуацию пропадали втуне. И поход за «Благословением Династии» был для Руимы почти жестом отчаяния.

В ее сердце сохранялась еще слабенькая надежда, что в странствиях Вран и Маргарита отыщут нечто, способное подсказать решение проблемы, но то было ведомо лишь Хранительнице Путей. Мысленно произнеся молитву, Руимасолариэсс перевела взор на утомленную королеву, и ее мысли сменили направление.

На медальоне, украшенном руной «Верность», загорелась третья звезда. Это говорило о том, что достойный король Саоритас возможно еще пребывает в мире живых.

Пока Хранительница все это обдумывала и прикидывала, как далеко успели уйти Вран и Рита, к ее ногам упал мятый свиток, перевязанный галуном от офицерского мундира. Мальчик в костюме пажа кинулся по натертому паркету к свитку, подобрал и, сияя, вручил Руиме.

Хранительница сняла галун, завязанный узлом и без печатей, развернула сообщение, вгляделась в четкие строчки и издала дикий клич:

— Измена!!!

Крик перекрыл звуки музыки. Гости замерли, боясь оглянуться. Группа франтоватых придворных инстинктивно отшатнулась от канцлера, а молодые дворяне напротив — окружили Ее Величество и принцев.

Лишь несколько человек, незнакомых с разделением аристократов внутри Двора, в том числе нервничающий посол Пампилии, быстро сориентировались: увидев, куда смотрит Хранительница, они схватились за оружие и бросились к распахнутым дверям в сад.

По улице катилась толпа! Вместо традиционных факелов и масляных светильников путь людскому морю освещали магические светлячки, молнии и огненные шары. Каждый второй в этой толпе был облачен в мантию или длинный цветной плащ со значком магической школы.

Высокая ажурная чугунная ограда вокруг дворца была сметена. Кавалеры и дамы, приятно проводящие время в лабиринтах парка, с воплями ужаса бежали к стенам, но добежали далеко не все.

Зомбированные пустые лица, безумные глаза и скрюченные судорогами руки магов и школяров магакадемии наводили ужас на всех попавшихся по пути.

Верховная Хранительница не дала себя поколебать — смёрзшееся в страхе сердце, прикрытое черной, как ночь, хламидой, не мог увидеть никто, а лицом она владела виртуозно. Вскинув руки, она снесла первые ряды нападавших простой силовой волной. Рядом встали спешно выбежавшие на передовую маги Тайной канцелярии,

— Молокососы, — дернула углом рта сиятельная дама.

— Силовики, — холодно констатировала старая интриганка.

— Сейчас еще старички наползут, — ехидничала дама.

— Ничего, им опыта не занимать — одернула даму Травница и, не мешкая, вновь вступила в бой.

Маги, волею случая оказавшиеся во дворце, поняли, что Хранительница держит периметр и поспешно разделились.

— Правильно, — язвительно хмыкнула леди Солариэсс, — тылы без прикрытия оставлять нельзя!

Маленькая группка травников осторожными пассами прощупывала защиту нападавших. Травница хмыкнула и обошлась без комментариев. Руима понимала, что стоять так долго нельзя — силы не беспредельны, но и способа переломить ситуацию в свою пользу возможности не находила.

Неожиданно в голове всплыл один забавный случай с новой ученицей: девчонка пыталась ей объяснить, что такое безусловный рефлекс. Объясняла долго и муторно, тыкая наставницу иголкой и поднося руку к горящей свече.

Взгляд Верховной Хранительницы упал на изящные вазоны, расставленные по парку, и предназначенные для сбора дождевой воды. Взглядом опрокинув пару вазонов на зачарованных магов, Хранительница закричала:

— Вода! Обливайте их водой!

Силовики последовали ее примеру. Через минуту к ним присоединились Травники.

Толпа, щедро орошаемая струями воды на легком морозце растерянно застыла, а потом подалась назад. Ледяной душ продолжался уже за счет магически притянутых источников и фонтанов.

Шаг за шагом восставшие маги постепенно отступали. То тут, то там безжизненные маски сменялись паническими гримасами. Вода моментально намерзала пудовыми латами на плащах, примораживала к дорожкам парка ботинки и туфли, хрустальными каплями блестела в волосах и усах. Послышались растерянные крики и, наконец, все нападавшие позорно бежали, теряя рукава, башмаки, шляпы и даже парики. В дворцовом парке стало тихо и пустынно.

Вздохнув, Верховная Хранительница отправила силовиков выяснить обстоятельства и разыскивать виновных, а сама медленно отправилась в бальный зал.

Разбитые канделябры, усыпанные закусками полы, цветы, свисающие с люстры, и парочка фрейлин, вцепившихся в драпировки под самым потолком, говорили о том, что здесь тоже не все обошлось мирно.

У тронного возвышения стоял посол Пампилии, беседуя с принцами, и небрежно вытирал кинжал белоснежным платочком с кружевами.

Королева брезгливо стряхивала с края юбки чью-то кровь, а количество гвардейцев, стоящих подле трона явно убавилось.

Канцлер и его присные нашлись в углу, закрытом диванами. С торопливо нагроможденных неумелыми руками тяжеловесных банкеток свисала чья-то белоснежная рубашка — не то сигнал о сдаче, не то обозначение «своих» для нападавших.

Неторопливо пройдясь по смежным покоям, Руима увидела, что в гостиных хлопочут Травницы в зеленых мантиях. Ученицы сновали с чашками и флаконами, приводя в чувство испуганных гостей. За каждой девушкой в зеленом ходила парочка угрюмых солдат из дворцового полка.

Убедившись, что ее помощь не требуется Хранительница подошла к трону и вопросительно взглянула на старшего принца:

— Отбились, госпожа Хранительница, — ответил он на не заданный вопрос. — Всего около десятка одурманенных людей, причем трое из гвардии, а семеро из канцелярии. Видимо отпуска пока придется отменить…

Сиятельная дама кивнула:

— Благодарю вас за ответ, Ваше Высочество. Мы устроили нападавшим магам и горожанам холодный душ в саду. Это быстро привело их в чувство. Сейчас Тайная канцелярия зачищает площадь.

— Есть шансы взять зачинщиков?

— Увы, принц, маги были под принуждением. Возможно, зелье подчинения добавлено в вино, или выпечку. В день королевского зимнего бала первую сессию отмечают все магические школы.

Оживившийся пампилийский посол тихонечко хмыкнул и сказал:

— Ваши высочества, достойная леди, как раз о подобном случае в Пампилии я и хотел поговорить с вами на прогулке…

Принцы переглянулись и пригласили посла выпить по бокалу вина на балконе.

Канцлер лишь бессильно сверкал глазами из своего убежища, мысленно обещая принцам жестокую месть. Впрочем выпускать всесильного царедворца из ловушки никто не собирался, а его прихлебатели удивляясь, как они смогли сдвинуть с места тяжелую мебель на дубовых каркасах могли лишь стонать и изображать дурноту при виде крови.

Королева одобрительно кивнув принцам, удалилась к себе, составлять успокоительный манифест для горожан. Ее Величество не собиралась сдаваться и оставлять действия канцлера без ответа, даже самый влиятельный политик должен знать меру.

Руима поспешила в лабораторию. Пора было отправить Рите и Врану голубка, времени на подготовку решительного отпора почти не осталось.