От Максима Брауна у Лики дрожь по коже. Он злой и неуправляемый. Он весёлый и умный. Она не знает, какой он настоящий. Он решительный и трус. Он тиран и защитник. Лики предстоит узнать, что на самом деле Максим испытывает. И какого цвета его душа.Миша Браун – брат-близнец Максима и парень Лики, словно робот – он скурпулезен, вежлив и нежен. И в какой-то момент он меняется. Становится живым, энергичным, забавным. И Лика разгадает, как смена его поведения связана с Максимом Брауном.И разобьёт душу на осколки, пожиная плоды любопытства…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Шагая по осколкам битых чувств предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 10
Ночной гость
Снова понедельник. До выходных осталось пять дней.
Я переступила порог класса и застыла, ошарашенно смотря на то, что стояло на моей парте. Я сжала губы и разъярённо запыхтела, рассматривая розовый силиконовый фаллоимитатор, расположенный ровно в центре моего стола. Хохот одноклассников доносился до ушей, но в мозгу произошёл сбой, и я никак не реагировала на происходящее. Стояла замершая, как напуганное животное.
Но тут меня толкнул Митя, чтобы пройти в класс, и я мигом очнулась. Подбежала к парте, взмахнула рукой, скидывая это «нечто». Когда искусственный член упал, я заметила лист бумаги. Взяла его, развернула, разрушая все сомнения о том, чьих рук эта дурацкая шутка:
«Нравятся побольше? Я дарю тебе верного друга: не сбежит, не привередлив. Ты же не против, что орудовать придётся самой?»
Я только дочитала записку, как в класс вошёл шутник и учительница за ним. Розита Карпович заметила розовое недоразумение у моих ног.
— Лика! Как не стыдно?! Сейчас же подними!
— Я не буду, это не моё, — я пыталась упираться. Жар образовывался в середине груди и бил по щекам, отчего они горели и краснели.
— Ты не будешь убирать это? Тогда я не буду разговаривать с учителями про исправление твоих оценок! — она смотрела на меня решительным, разозлённым взглядом. На лбу капли пота, под ними алые пятна.
Я вынула из сумки салфетку и подняла с пола резиновый член. Я собиралась пойти к помойке, но меня отвлекло хихиканье Макса. Я перестала осознавать свои действия — со злобой я развернулась и пошла к Брауну. Максим громко засмеялся, увидев, что я к нему направляюсь. Он замахал руками, почти падая со стула.
— Отойди от меня, извращенка, — закричал он.
Меня охватила злость, и я не могла вернуть контроль над собой. Моя рука с заменителем мужского органа полетела в лицо смеющемуся Максиму. Резиновая головка проникла в его приоткрытый рот, и он буквально взлетел, вскакивая со стула.
Браун начал плеваться на пол, проклиная меня всеми возможными проклятьями.
— Оба к директору, — женщина указала на дверь.
— Я здесь при чём? — возмутился Максим, оставивший лужу из слюней.
— Диана Ефимова разберётся, кто при чём, а кто нет.
Макс вылетел из кабинета, а я спокойно поплелась за ним, зная, что моей вины нет. Как доказательство я прихватила с собой его записку.
— Ты куда собрался? — крикнула я в тихом коридоре, завидев, что он повернул в обратную сторону от кабинета директора.
— Не видно? Я ухожу.
Эмоций в его голосе… ноль. Он равнодушен к тому, что сделал. К тому, что будет с нами из-за него. Он наглый, самоуверенный козёл!
— Подложил мне эту гадость и хочешь отмазаться? Так не пойдёт!
Максим остановился и развернулся. Его глаза уставились на моё лицо, на губах появилась неприятная ухмылка.
— Разве ты не хотела члена побольше? — развёл руками. — Я же всё ради тебя.
— Я не говорила такого, ты сам это придумал.
Он приблизился.
— Послушай, то, что ты встречаешься с Мишей, не даёт в моих отношениях к тебе никаких поблажек.
— Поговорим начистоту? Я не могу найти начало нити твоих издевательств.
— Какие нити? Ты что себе придумала?
Макс приближался ко мне медленно, не останавливаясь и не ускоряясь.
Осталось пять мелких шагов, и он врежется в меня.
— Мы пытались общаться, но не заладилось. А потом ты вовсе стал издеваться надо мной. Почему?
Минус один мелкий шаг, а я застыла. Я не могла, или не хотела двигаться… пока мне не осознать, что происходило с телом.
Шоколадные глаза приближались.
— Нет никаких причин, чтобы начать издеваться над тем, кто тебя бесит.
Ещё один короткий шаг. Осталось три.
— Может, ты поднимешь белый флаг и оставишь меня в покое? — чем ближе он подходил, тем тише становился мой голос.
— По-твоему, мы на войне?
Два шага до того, как его запах окутает меня и снова опьянит.
— На войне между нами, — уже совсем шёпотом произнесла я.
Он остановился, оставляя между нами небольшое расстояние. Мне нужно всего лишь поддаться вперёд, чтобы коснуться его груди своей, и узнать, как тепло его тела может согревать… Захотелось потрясти головой, чтобы выкинуть это желание, идущее из сердца, или ещё только из души…
— Ты хочешь, чтобы между нами были другие отношения?
Парализованность до сих пор не отпускала, и я не отходила, и не хотела осознавать, что это неадекватная реакция. Мне нужно выпрямить руки, толкнуть Макса, но нет, я ничего не делала, лишь таращилась на него, замирала, когда взгляд касался его глаз.
Я медлила с ответом. Этот вопрос поставил в тупик. Простой вопрос и так подставил меня.
Открыла рот, чтобы ответить, как снова закрыла его. Сладкий аромат витал между нами, а запах сигарет душил, придавая некий экстаз.
Последний шаг и он всё же врезался в меня грудью, слегка толкая назад. Я сглотнула слюну. Голова предательски закружилась от нашей близости, пальцы рук онемели, а дыхание сбилось, потяжелело, засвистело.
— Ты не дождёшься от меня другого отношения, — по буквам прочеканил мне в лицо.
Из его рта пахло жвачкой с эвкалиптом, перебивающий запах табачного дыма. Впервые захотелось попробовать на вкус табак со жвачкой, и первые секунды — это желание пробивало рёбра.
Он решительно отошёл.
— Максим, — сипло выдохнула я и вырвалась из сковывания во всём теле.
Брауна передёрнуло, он съёжился.
— Я больше не хочу слышать своё имя так… — замешкался, кажется, он не знал, сказать ли вертевшееся в его голове слово. Брови насупились. Он прикусил щеку изнутри.
— Неважно. Вообще не произноси моё имя. Адьес, — Макс повернулся ко мне спиной и начал уходить.
— Ты не уйдёшь, пока мы не сходим к директору, — я пришла в себя и побежала за ним. Поймала его за локоть, но он выдернул руку из моей, и пальцы соскользнули с его толстовки.
— Не трогай меня, — не поворачивая головы сказал он и зашагал дальше.
Мне начало надоедать, что он вечно убегал при обращении к нему. Я шла следом, не желая сдаваться.
Макс забрал свою чёрную куртку из гардероба, пока охранник обедал, а затем направился на выход.
Я могла нажаловаться на Максима и без его присутствия. Могла позвать охранника, чтобы он остановил Брауна. Могла сказать классному руководителю, что Макс ушёл из школы. Я могла сделать всё это, но я схватила куртку и выбежала за ним на улицу.
— Ты самый отвратительный человек! — закричала Брауну в спину, стремясь нагнать его.
— Зачем тогда попёрлась за мной?
Мы отходили от школы всё дальше. Я оборачивалась на здание и понимала, что за прогулы меня точно не похвалят.
— Давай вернёмся? Нам нужно к Диане Ефимове.
Парень не замедлялся, и я, как липучка, прилипла к нему и шла с ним шаг в шаг.
— Отстань ты от меня, я никуда не собираюсь возвращаться, — он достал из кармана толстовки помятую пачку сигарет, вынул одну белую палочку и прикурил. В носу защекотало от дыма, и я непроизвольно чихнула.
Максим остановился и сел на лавочку. Он молча затягивал и выдыхал дым, иногда неудачно пытался сделать из белого облака кольца: складывал губы в трубочку и смешно причмокивал.
Я стояла над ним и напрягала вниманием. Пока он не разозлится, я буду в полном порядке. А кто знает, что и когда ему придёт в голову. Но взять и уйти, словив выговор от директрисы за его поступок, я не собиралась. Он обязан взять вину на себя, но если он будет сидеть здесь, а не в школе, виноватой останусь одна я.
— Думаешь, следуя за мной, ты делаешь хуже мне? — поднял глаза и направил струю белого дыма мне в лицо.
— Не уверена, — я ответила после того, как откашлялась. Дым проник в лёгкие, горло неприятно запершило.
Браун бросил докуренную сигарету на асфальт и встал.
— Я направляюсь домой, будешь следовать за мной и дальше? — он сохранил непроницаемый вид. Шоколадные глаза смотрели с немым вопросом, но это был не тот вопрос, что он только что задал. Я не могла догадаться о чём его мысли или хотя бы предположить.
Он щурился, смотря на меня: яркие лучи солнца не позволяли открыть глаза полностью. Вокруг зрачка образовался оранжевый ободок, осветляющий коричневую радужку.
— Не буду, — уверенно сказала я и выпрямила спину.
— Тогда пока.
Он побежал, успевая перебежать по переходу на загоревшийся зелёный свет. Браун оказался с другой стороны дороги.
Я смотрела, как он уходил, и ловила странные толчки в груди.
Макс обернулся и показал средний палец: любимый знак Брауна, отображающий его отношение к жизни.
В школу мне всё же пришлось вернуться. До здания я добиралась как никогда долго. Я переживала, что моё отсутствие уже заметили. В районе солнечного плетения бушевал гнев. Браун подставил меня, чтобы посмеяться! При этом сам просто ушёл, оставляя меня наедине с его придуманной забавой.
В школе меня поймал охранник: он стоял у дверей, когда я прошмыгнула в здание. Мужчина отвёл меня в кабинет Дианы Ефимовы, туда, куда я изначально должна была попасть.
— Лика Мэйс. Я жду объяснений, — худая женщина с пышной причёской сидела с другой стороны стола и проницательным взглядом рассматривала меня.
— Мне стало нехорошо, и я вышла на улицу подышать.
— Почему в медпункт не пошла?
Мою ложь она распознала сразу, на то она и работает столько лет в школе.
— Мне просто нужно было на воздух.
— Вот это чьё? — Диана Ефимова положила на стол вещь, из-за которой начался мой паршивый день.
— Мне это подсунули. Я вошла в класс, и это уже лежало на моей парте. А под ним записка, — я достала из заднего кармана брюк мятый листок и передала его женщине в руки.
В кабинете шелест листка звучал громче обычного. Она раскрыла бумагу, пробежалась глазами по тексту и положила записку на стол.
— И как ты думаешь, кто это сделал?
— Максим Браун, — спокойно сообщила я.
Он бросил меня разбираться с этим одной и выгораживать я его не стану.
— Где он сейчас?
— Не знаю, — ладно, немного я привру. Не хочу, чтобы она поняла, что я выходила на улицу с ним.
— В классе его нет?
— Я не знаю, где он сейчас. Может, в классе, может, нет…
— Если бы ты не знала, ответила, что в классе. Ведь в последний раз ты видела его там, — женщина встала и взяла телефон в руки. — Я позвоню вашим родителям, а они пусть сами разбираются с вами.
— Надо мной подшутили, а я остаюсь виноватой? — резко ответила я и Диана Ефимова укорительно покачала головой.
— Никакого воспитания. Можешь идти на уроки, я без тебя разберусь.
ОН издевался — я хлебала последствия.
Я вышла из кабинета. Мне хотелось плакать. Какой же Макс мудак, подставил меня перед учительницей и ещё и перед родителями. Но зато он повеселил наших одноклассников — местный клоун.
Вернувшись в класс, надо мной смеялись до конца уроков. Меня поддерживала Мария, она оскорбляла Брауна вместе со мной и пыталась заткнуть одноклассников. К ней относились лучше, чем ко мне — ребята либо игнорировали её, либо посмеивались над ней, не вкладывая в слова явных оскорблений.
Дома никого, родители на работе. Я уже успела поговорить с ними по телефону: мама кричала, плакала, перебивала, а отец повторял: «вроде совершеннолетняя, а всё такой же ребёнок».
Надеюсь, завтра их пыл утихомирится.
А сегодня день почти закончился, и вот-вот я закрою глаза, погружусь в сон, забуду о невменяемом. Надеюсь, он мне не приснится, и не будет портить даже мой сон.
Я уютно расположилась на мягкой кровати и закуталась в тёплое одеяло, как в дверь квартиры начали долбить.
Страх накрыл меня моментально, громкий звук заставил вздрогнуть и тяжело задышать. За окном темень. Я на третьем этаже и если спрыгну — сломаю ногу. Отец далеко от дома. По щекам потекли слёзы, я закрыла рот ладонью, чтобы не слышать собственных всхлипов. От ударов по двери дрожали стены, от этого тряслась и я.
Мне нужно позвонить в полицию, но сначала я решила взглянуть в дверной глазок, почти бесшумно шагая по коридору. Свет не включала, не дышала, обходила места, где скрипел пол.
Лучше бы это был вор, а не Максим с красными от злости глазами.
На кулаках ссадины. Он долго, прикладывая силу, долбил по железной двери.
— Уходи, — закричала я Брауну, трусливо сжимая в пальцах дверную ручку и отворачиваясь от глазка.
— Лика, открой дверь!
— Что тебе нужно? — голос дрогнул от страха, выдавая панику тому, кто припёрся в позднее время.
— Родителям позвонили из-за тебя, и я просто хочу поговорить, — я слышала, как он пытался сдерживать злость в голосе, но Макс этого не умел, и тон прозвучал ещё свирепее.
— Ты сам виноват.
— Я сломаю эту чёртову дверь, сейчас же открывай.
— Она железная, скорее она сломает тебе руки
— Мэйс, сейчас же! — прошипел Макс.
Он вновь забил по железу, и я, опешив, отскочила от двери. Если Браун не прекратит, соседи пожалуются моим родителям, и тогда они прибьют меня за неадекватное поведение ночного гостя.
— Прекрати стучать, я открою.
По шагам я поняла, что Макс отошёл от двери, и я отперла замок, но не осмелилась открывать. Дверная ручка опустилась, и парень вошёл в тёмную квартиру, немедля запирая за собой дверь.
Я видела его напряжённое лицо благодаря свету от уличных фонарей.
— Что тебе нужно? — визгливо прикрикнула, делая короткий шаг назад.
— Проучить тебя пришёл, — он надвигался на меня, а я шагала от него, пока не упёрлась спиной в стену.
— Ты думал, я не скажу о тебе у директрисы? Моим родителям тоже позвонили, но моей вины в твоей проделке вообще нет, — неуверенно промямлила я и замолкла, когда Макс оказался рядом.
— Детка, ты не должна сравнивать меня с братом, и твоя вина в том, что ты сделала это. Никакая шлюшка не должна стоять между мной и Мишей, — он встал рядом со мной к стене. Я слышала его запыхавшееся дыхание.
— Я не стою между вами. Я люблю твоего брата, а ты мешаешь мне жить. И напомню, это ты снял при мне штаны и начал сравнивать свой член с Мишиным, — сделала шаг в сторону, и он тоже, не оставляя мне личного пространства.
— Я могу испортить ваши отношения по щелчку пальцев, неужели до твоих маленьких мозгов это ещё не дошло?
Уличные фонари внезапно, очень не вовремя отключились, оставляя нас с Брауном в предательской темноте. Я перестала видеть Максима, но я его чувствовала.
Бешеные удары моего сердца в тишине звучали как тиканье часов, но этот звук слышала только я, ведь он бил мне по вискам.
— Миша не послушает тебя, если ты что-то расскажешь обо мне, — взволнованно просипела я, захватывая пальцами левое запястье.
— Мэйс, мне тебя жаль, — он упёрся плечом в моё.
Больше двигаться мне некуда: сзади и сбоку стена, а с другого бока тело Макса. Пойти вперёд, означало, сдаться под натиском Брауна.
— А мне жаль тебя, Максим, — он не хотел, чтобы я произносила его имя, и назло я сделала именно это.
Он молчал, долго молчал. Мы просто стояли у стены вдвоём и касались плечами. Между нами сейчас происходило что-то странное. Мы словно закутались в одном коконе.
Макс неравномерно дышал, я прислушивалась, желая слышать каждый его вдох и выдох.
Толчок моего сердца.
Его вдох.
Толчок.
Выдох.
И каждый вздох теснее сжимал нас в коконе на двоих.
Я отчаянно чувствовала желание потесниться ещё больше, ещё ближе, ещё плотнее к нему.
— Уходи, пожалуйста, — тихо пробормотала я.
Моя постель остыла, я не горела желанием ложиться под холодное одеяло, но мне хотелось бы, чтобы Максим ушёл из квартиры.
Я хотела, чтобы он ушёл. Правда, хотела…
— Я не уйду, — также тихо ответил, и ещё сильнее прижался к руке, вжимая моё тело в стену сбоку.
— Ты пришёл ко мне, чтобы постоять рядом?
— Н… — замолчал. — Е… — снова не смог закончить. — Т, — еле слышный, сдавленный стон.
Я аккуратно, чтобы не задеть Макса локтем, отошла от стены вперёд, толкая его плечом. Включила свет, и нездоровая атмосфера исчезла. Я не выдержала напряжения, что искрилось между нами.
Он от стены не отошёл. Он смотрел мне в глаза, а я их прятала, но Макс всё равно находил мой взгляд.
— Мне это не нравится, — призналась я, поправляя край домашней рубашки.
— Что тебе не нравится?
— То, что ты у меня дома.
— Сделай мне кофе, — Максим оттолкнулся от стены, пошёл на кухню, сел на ближайший стул, снял зелёную парку. — Повесь, — протянул её мне.
Глаза от шока расширились.
— Ты очумел? — встревоженно закричала я.
Взяла парку и кинула себе под ноги в протесте.
— Подними, повесь, завари мне кофе, — указал мне так, будто я его горничная.
Как я одета, до меня дошло, когда я вешала парку Макса в прихожей на крючок.
Моё отражение смеялось надо мной. Я сделала, как сказал Браун.
Сказал повесить куртку — я повесила. Сказал заварить ему кофе — я заварила.
Может, он так быстрее уйдёт?
На мне потёртые шорты для сна, а сверху рубашка без одной пуговицы — она давно отлетела и стала игрушкой для кошки.
Я села напротив Макса и глянула на него взглядом, говорящим: «Подавись, откашляйся и иди отсюда». Но он продолжал делать маленькие глотки кофе, не собираясь ни давиться, ни уходить.
Миша был бы не рад, узнав, что его брат сидит в полпервого ночи на кухне его девушки.
— Что смотришь? Тоже кофе хочешь? Иди и сделай, — он вальяжно раскачивался на стуле взад-вперёд: — Не ленись.
— Допивай и уходи, — требовательно произнесла я.
— Я сегодня ночую у тебя. Благодаря одной крысе родители некоторое время будут злиться, и ночью я буду с тобой.
— Что‑о‑о‑о‑о‑о‑о‑о‑о‑о?
— Где я буду спать? — Максим встал, поставил чашку в мойку и пошёл в прихожую снять обувь.
— На улице или у себя дома, но не у меня! — я наблюдала, как он ищет тапки.
Взял с полки красные тапки моего отца, надел, проверил удобны ли они ему и улыбнулся.
— Снимай их, это моего папы.
— Да? Мягкие.
Он прошёл мимо меня и начал заглядывать в открытые комнаты. Я оттолкнула его, спеша закрыть двери перед его лицом.
— Утром ко мне придёт Миша, а тут ты. Что он, по-твоему, подумает?
— Вы завтра не встречаетесь, — толкнул ногой дверь в мою комнату и вошёл.
Как знал, сволочь, куда идти.
— Почему это?
Провёл взглядом по вещам и плюхнулся в мою кровать.
Я мгновенно подлетела к нему и потащила за руку. Он засмеялся, покатился вниз и закряхтел, ударившись спиной об пол. Соседи снизу точно слышали, как эта туша приземлилась на пол.
— Я сделал так, чтобы Миша сразу в свой корпус шёл, — Макс поднялся, отряхнулся, подошёл к моему рабочему столу.
— Зачем? — удивлённо спросила я, вставая напротив него, чтобы он прекратил трогать мои вещи.
— Как зачем, чтобы я переночевал у тебя. Я спать тут буду? — Максим указал на кровать и опять прыгнул в неё.
И всё по кругу: я потащила его за руку, он рассмеялся, но на сей раз не упал на пол, а потянул меня на себя, и я плюхнулась рядом.
Я заливисто захохотала. Макс не отпускал меня с кровати, сжимая кисти моих рук. Ноги запутались в одеяле, его колени пинали мои, руки с силой держали меня за запястья.
Я теряла уровень реалистичности происходящего.
Вдруг перестала вырываться, истерично заливаясь смехом. Вместе с хохотом я хрюкнула, и Максим заржал громче.
Его руки ослабили хватку на моих запястьях, но я не убежала. Пресс от смеха болел, и я сжимала руками живот.
Я не понимала, что смешного: мой враг — в моей постели — мой враг, брат моего парня. В моей постели Максим, и мы вместе лежим и хохочем непонятно над чем.
— Всё, всё хватит, слезай с кровати.
Прекратив смеяться, я всё же вытолкнула его с кровати, а он внезапно схватил меня за руку и потянул за собой.
Он второй раз повалился на пол, а я полетела за ним. Его руки обвили мою поясницу, ноги зажали мои и не отпускали. Взор Макса направился на меня, а мой взгляд на его светло-карие глаза.
Нужно вырваться… но я лежала на нём и не шевелилась. Я будто пьянела, смотря на Макса, одновременно чувствуя его горячее тело.
Меня вышвырнуло из реальности, выхватило из жизни. Я впервые ощутила такой палящий жар от тела человека. Он обжигал и обволакивал, успокаивал и ранил. Мне нравились эти ощущения. Дыхание Макса на моих губах переплетало множество эмоций в единственное непонятное трепетное чувство, щекоткой проносящиеся от горла до пупка.
— Ты такая тяжёлая, Лика, — прошептал мне в губы и завлекающе улыбнулся. Его глаз коснулись тёплые искры, засверкало что-то похожее на смущение. Такой его взгляд я видела впервые. Он потрясающий, как и ямочка на его левой щеке.
Сейчас, кажется, я поняла, почему он просил не произносить его имя: он назвал моё, и внутри что-то сильно щёлкнуло, ударом отрикошетив между ног.
Это влечение мигом вернуло меня в реальный мир, и я вскочила с Макса.
— Хорошо, спи тут, — устало пробормотала я, стараясь дышать ровнее.
Максим встал и начал раздеваться. Одним движением руки он снял с себя джинсы, и откинул их ногой. Серые трусы боксёры сильно натянуты.
— Подождал бы, когда я уйду, — подошла к двери и вышла, мгновенно закрывая дверь с другой стороны.
— Что ты там не видела, — рассмеялся он.
Я легла в кровать в комнате родителей, никак не веря, что Макс будет спать в моей. А ещё самое странное, что я лежала на нём сверху и отскочила не сразу, как упала на него.
А если бы я нагнулась ниже, наши губы могли бы коснуться друг друга… и что тогда?
Ничего, мы никогда не будем целоваться. Я люблю другого человека, а с Максимом мы враги, не более. Всё, что он сейчас делал, было мне назло.
Максим — мой враг.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Шагая по осколкам битых чувств предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других