Агент

Спала я тяжело, потому проснулась рано. До завтрака куча времени, и я отправилась на тренировку. В спортивном зале меня ждал сюрприз. Двое вчерашних парней занимались на тренажерах. Они повернулись ко мне и заулыбались. Пришлось ответить на теплое приветствие и помахать рукой.

Я заняла беговую дорожку внутри небольшого помещения с непроницаемыми стенами. Не могла определиться с параметрами для пробежки. После отпуска Илоя вызывала отвращение, а других планет с таким количеством живописных мест во Вселенной нет. Настроение с утра так себе, и я решила его визуализировать. Задала параметры бега по катакомбам далекой планеты под названием Хириса и заняла исходную позицию.

Программа запустилась, и стены отобразили скалистую местность. Знала, что воссоздание простора и серых камней лишь передача имитаторами картин, заложенных в память компьютера, но от натуральности захватывало дух.

Я стояла на вершине пологого утеса — пятачке с растрескавшейся поверхностью. Ветер трепал локоны, и челка закрывала обзор. Убрала ее с лица, придерживая ладонью, продолжила любоваться красотой гор. За спиной послышался рев зверя. Вероятно, это сигнал приступить к пробежке. Ладно, за тем сюда и пришла.

Встала на краю площадки и посмотрела вниз. Крутая тропа вела к ущелью и терялась в пещере. Глубоко вдохнув, рванула вперед. Единственное, что смущало — гладкость покрытия. М-да, недоработка производителя имитатора на мой взгляд.

Остановилась примерно на середине пути и обернулась, чтобы увидеть зверя, чей рык подхватывался эхом и разносился тысячью голосов в скалах. Программа удовлетворила мое любопытство, и на вершине, откуда недавно я убежала, появилась огромная серая тварь. Морда ее напоминала волчью с маленькими торчащими ушами. Передние лапы были небольшими, а передвигалась зверюга на весьма развитых задних. Свалявшаяся длинная шерсть висела колтунами. Что ж, имитатору удалось напугать меня, и я рванула к пещере.

Вбежав в грот, остановилась посередине и обернулась назад. Зверюга неслась следом. В этот момент я порадовалась страху, будоражащему кровь. В голову неожиданно пришла нелепая мысль, что не следовало изматывать себя накануне боксом, а достаточно было устроить пробежку по катакомбам. Жизнь бушевала внутри меня, а мир вокруг снова казался необычным. Надо запомнить этот момент и, когда уныние нахлынет, просто запустить имитатор с опасными участками планет.

Я мчалась по узкому туннелю внутри гор. Большей частью туннель выглядел природным, размытым в свое время горной рекой. Но попадались места явно рукотворные. Неслась, не забывая следить за дыханием. По венам словно тек жидкий огонь, опаляя клетки организма и пробуждая их. Вдалеке появился свет, видимо выход из туннеля, и я ускорилась. Выбежав на небольшую площадку, такую же, как и та, с которой стартовала, я выполнила махи руками, чтобы выровнять дыхание, после чего склонилась и уперла ладони в колени. Послышался механический голос:

— Желаете перейти на второй уровень?

Не желала и покачала головой. Горы Хирисы исчезли, а вместо них я смотрела на гладкую поверхность пола тренажера. Распрямившись, направилась к двери и, открыв ее, покинула помещение.

Влад и Руслан стояли возле монитора на стене и что-то тихо обсуждали. На экране воспроизводилась моя пробежка. Цифры внизу экрана показывали химические, физические и психологические параметры моего организма. Компьютер выдавал результаты и рекомендации. Я приблизилась и встала за спинами парней.

— Серьезные показатели, — бросил Влад. — Маленькая, а шустрая.

— Эмоциональная стабильность подводит, — ввернул Руслан. — Видишь, она включилась в процесс, предложенный тренажером, и воспринимает происходящее, как реальность.

— Это не мешает ей блестяще справляться с задачей.

Я ухмыльнулась и тихо удалилась. Зачем мешать настолько содержательной мужской беседе? У меня не так много времени осталось на утренний туалет. На завтрак опаздывать не хотелось. Голодна, точно та зверюга в имитаторе.

После завтрака явился Шелк, чтобы проводить меня на первое тестирование. Мы прошли по коридору и свернули направо, остановились перед двухстворчатой дверью с электронным замком. Шелк набрал на панели замка код и приложил прозрачную прямоугольную карточку. Панель замка и прямоугольник одновременно полыхнули зеленым светом. Раздался легкий щелчок.

— Проходите пожалуйста, Цветана, — любезность Шелка не знала границ.

— Благодарю, эйр, — в тон ему ответила я и первая переступила порог.

В небольшой комнате с лилейными полом и стенами работали пятеро людей в белоснежной униформе. У стены справа находился пульт и над ним внушительного размера сортфон. Великоват для такой комнаты, но федералам видней. В центре, на металлическом круге стояло медицинское кресло.

— Добрый день, господа. Рада приветствовать вас в лаборатории.

Голос принадлежал женщине невысокого роста, которая тут же подошла к нам. Пожалуй, только голос и выдавал половую принадлежность. Лицо скрыто маской и лабораторными очками. Любопытно, сколько женщине лет? По тому, как она поздоровалась, ей около пятидесяти. Добродетель и неторопливость — достоинства немолодых практикантов. Зрелые люди обычно уже состоялись в карьере и жизни и общаются, будто примеряют домашние платья для встречи с семьей.

— Лидия, познакомьтесь, — начал азиат, — Это Цветана Романова. Будет у нас работать некоторое время. Цветана, это Лидия Сорина, руководитель лаборатории.

Я улыбнулась. Теперь знала, как зовут даму, и будет не трудно найти ее в общей базе сотрудников. Чем-то заинтересовала меня эта женщина, но чем не пойму. Скорее на интуитивном уровне почувствовала опасность. С чего бы это?

— Проходите, Цветана, располагайтесь в кресле. Господин Шелк, пройдите в соседнее помещение, там вам будет удобнее наблюдать за ходом теста.

— Прежде чем начнем, расскажите, в чем этот… тест состоит? — вмешалась я.

Желания быть куклой, которую переставляют с одного места на другое, я не испытывала. Напротив, мне было, что скрывать от медиков. К тому же непереносимость мною лекарств признана уникальной. Не хотелось потом слечь на несколько дней из-за того, что вколют неизвестный препарат. Так бывало, и не раз.

Тело реагировало болью на любые медикаменты, а затем адаптировало их, формируя привыкание. Такое свойство организма признано редкостным на одном из медицинских симпозиумов. Тогда ученые сошлись во мнении, что это необычное проявление природной мутации. Жаль, они заблуждались. Я — научный проект отца, мало того — удавшийся проект.

— Простите… — качнула головой врач и немного подалась вперед.

Вероятно, она не ожидала такой реакции от меня. Я понимала ее удивление. Люди в военной форме обычно приказам подчиняются, а не выспрашивают, что с ними собираются делать.

— Я повторю вопрос, если желаете, — растянула губы в улыбке я, — но, что-то мне подсказывает, вы его и в первый раз расслышали.

— Я вмешаюсь и поясню, — торопливо произнес Шелк. — В чипе с документами, переданными нам с военной базы, где Романова проходила обучение, содержится медицинская информация. Сержанту бесполезно вводить препараты. Любые медикаментозные инъекции не рекомендованы.

— Но для усиления эффекта, мы обязаны это делать! — слова докторши были пропитаны протестом. — Таковы инструкции!

— Есть разрешение командования в конкретном случае их нарушить, — улыбнулся азиат. — На вашем сортфоне, за номером четыреста пять есть соответствующее распоряжение.

Лидия махнула рукой, и ее лаборант, повозившись с пультом, вывел на экран сортфона, висящего на стене, сообщение командования. От сердца отлегло, и я прошла к медицинскому креслу. Взобравшись на него, устроилась с удобствами.

— Сейчас мы вам наденем маску и подключим датчики, — деловито заговорила Сорина. — В ней вы увидите некую запись. Компьютер будет передавать информацию о вашем состоянии при ее просмотре. Нас интересуют ваши рефлекторная и психологическая реакции. Таким образом, сумеем правильно составить психологический портрет и отправим данные командованию.

Из кресла вылезли усмирители, опоясали запястья и плотно прижали их к подлокотникам. Любопытные у них тут методы тестирования. Похоже больше на подготовку к допросу с пристрастием.

Шелк покинул комнату, а Лидия встала справа от кресла и наблюдала за кем-то за моей спиной. Я попробовала запрокинуть голову, чтобы рассмотреть то, что происходило сзади. Не удалось, спинка кресла оказалась высокой. Неожиданно нахлынуло раздражение и стало нарастать. За креслом кто-то передвигался, настраивал какой-то аппарат. Звуки от него раздавались противные.

Слева от меня появился лаборант, держа в руках нечто, напоминающее тряпицу со вставленными в нее шипами. Он произнес:

— Разрешите, я надену прибор вам наголову?

— Не разрешаю, — бросила я. — Сначала объясните, что это такое? Я против того, чтобы мне на голову надевали странные предметы. Любые несанкционированные исследования запрещены. По закону вы обязаны растолковать, для чего тот или иной прибор. Я требую разъяснений.

Лаборант замер, уставился на Лидию. Повисла непродолжительная пауза.

— Это не обязательно, Генрих, — холодно сказала Лидия. — Достаточно считывателя.

Отлично. Маленькая победа, а как приятно! Вовремя вспомнила слова Стаса о моих возможностях. Шелк, Сорина и неизвестный Генрих не имели права что-то со мной делать.

— Вам пояснить, что такое «считыватель»? — тон фразы Сориной казался нейтральным.

Похоже, Лидия решила проявить толерантность. Давно пора. Но мне вдруг захотелось позлить женщину, и потому попросила:

— Будьте так любезны.

— Генрих, растолкуй, — бросила госпожа медик, а я едва не рассмеялась.

Теперь я ее раздражала, тем полезнее наша с ней встреча. Уверена, что виделась с Лидией раньше. Почему-то меня беспокоила эта женщина, вернее обстоятельства, при которых мы могли встречаться с ней. Я их не помнила, и это повод задуматься. От госпожи Сориной веяло опасностью, я чувствовала это. Хотя, возможно только нагоняла страхи из-за провалов в памяти. Все, что таит неизвестность — пугает.

Генрих принялся подробно рассказывать о работе прибора, который называл считывателем. С его слов я поняла, что в купе со специальными очками его можно назвать мини-имитатор. Суть тестирования заключалась в проверке моего эмоционального и психологического состояния.

— Спасибо, Генрих, — улыбнулась я парню.

Раз он так старался поразить меня, неприлично этого не замечать. К тому же не следовало упускать возможность немного посплетничать с ним о Лидии. Не выйдет? Найду кого-то другого.

— Вы согласитесь надеть очки? Вам ничего не угрожает. Считыватель безопасен для здоровья.

— Не уверена в этом, — выдала я лучшую из своих улыбок.

Похоже, желание все время улыбаться передалось и мне. В еду они тут что-то подкладывают, не иначе. В здравом уме и трезвой памяти не станешь раздавать улыбки направо и налево.

— Что вас, Цветана, смущает? — голос Генриха настороженный, напряженный.

Надо же какой душка! Только интонацию я бы на его месте поменяла.

— Усмирители на руках, — зло хмыкнула я.

— Это важно для чистоты эксперимента, — вмешалась Лидия.

Ее тон жестковат для беседы, и видимо ей надоело возиться со мной.

— Ладно, давайте ваш считыватель, — вздохнула я. — Посмотрим, что у вас там за записи.

Генрих заботливо убрал мои волосы со лба и водрузил на нос нечто похожее на очки, боковины которых плотно прилегали к коже. Я оказалась в полной темноте и прикрыла глаза.

— Откройте глаза, Цветана, — услышала я голос Лидии. — Вот так хорошо. Сейчас вы увидите первую запись. Приготовьтесь.

Рассмешила торжественность, с которой было это произнесено. Дамочка явно казалась себе всемогущей.

Темнота начала рассеиваться, и я оказалась перед стеклянной стеной. За ней находилась комната с серыми шершавыми стенами и сбоку, вероятно, было окно. Самого проема не видно, но лучи света, льющиеся в помещение, падали на пол ровным прямоугольником. На противоположной стене дверь. В комнате царила пустота.

Через минуту картина изменилась. Внутрь вошли трое мужчин. Один из них держал руки за спиной, двое других — с оружием. На вооруженных людях свободная одежда, а часть лица закрыта повязкой из тряпицы. Парень, которого привели, оказался блондином. Хоть и близко находилась с ними, но разглядеть цвет глаз не сумела. С другой стороны, какая разница, какого цвета у него глаза? Форма военного, на нем грязная, а на плече красное пятно, внушительного размера. Боец ранен, тут и так все ясно.

Парня жестко толкнули, и он упал. Один из мужчин что-то крикнул на чужом языке и навел на него дуло бластера.

— Да пошли вы… — огрызнулся парень.

— Умри, собака, — шепеляво произнес один из конвоиров.

Я неотрывно смотрела за движением указательного пальца, который переместился на спусковой крючок, и страх заползал ко мне в душу. Военный дернулся и отполз к стеклу, возле которого стояла я. Захотелось отвернуться или закрыть глаза. Так бы и поступила, но смутило поведение бойца. Он облокотился раненым плечом на разделявшую нас преграду. Ойкнул, схватился за больное место. Невольно обратила внимание на то, как он стискивал рану, и поняла — подделка. Искусная, постановочная фальшивка. Мне стало смешно. От души хохотнула и вместо казни бойца, на стекле появилось лицо Лидии.

— Ваши параметры говорят о том, что вы разгадали это видео. На каком этапе вы поняли, что это постановка?

— Не знаю, — попыталась скрыть улыбку я.

— Врете, — холодно бросила Лидия. — Параметры показывали, что вам страшно, вы переживаете за военного и боитесь за себя. Об этом говорит картина вашего биохимического анализа и физические показатели. Но затем зафиксировано успокоение и расслабленность.

— Вам приходилось быть раненой когда-нибудь?

— А вам? — допрашивала Лидия.

Я пропустила мимо ушей ее вопрос и замолчала. Не собиралась откровенничать с женщиной в медицинском балахоне. Документов, которые обязывали бы меня рассказывать о себе все подряд, не подписывала и потому считала разговор исчерпанным.

— Я жду ответ, — сухим тоном заявила женщина.

— А я жду объяснений, какой пункт контракта с военным ведомством обязывает меня просматривать ваши фильмы и отвечать на вопросы.

В ответ тишина. Я сдернула очки и зажмурилась. После комфортного для глаз полумрака считывателя освещение в медицинском кабинете казалось ярким. Потерла глаза и открыла их, огляделась. Лидия и Генрих стояли по обе стороны от кресла, в котором я сидела. Генрих забрал очки, но остался стоять рядом. Пауза, на мой взгляд, затянулась, казалась театральной. На языке вертелись едкие фразы, жаль, озвучить их не успела, послышались шаги. Судя по тяжести поступи — мужчина. Вероятно, Шелк вернулся за мной.

— Господин Шелк, — обратилась я к пустоте. — Требую, чтобы прекратили тестирование, а также избавили от идиотских вопросов госпожи заведующей лабораторией.

— Да как вы…

Лидия оборвала свою злобную речь, а я улыбнулась. Движения в мою сторону не произошло. Ладно, я бываю более настойчива в своих желаниях. Отец всегда считал меня необычным ребенком, посланным им с мамой с небес. Однажды они оба сделали меня лучшим своим творением в науке, правда не единственным. Я привыкла считать свою силу чем-то похожим на болезнь, но так она и развивалась. Меня охватывал приступ, и кровь словно закипала.

Вот и сейчас я позволила начаться болезненной агонии. Почувствовала каждую клеточку своего организма. Он стал податлив и пластичен. Обоняние обострилось. Я, словно зверь, чувствовала каждого из пятерых медиков. Запах сладких духов исходил от Лидии. Он настолько тонкий и богатый по палитре, что у меня закружилась голова. Такие аксессуары могла себе позволить лишь дама с весьма внушительным состоянием. Слишком дорого для обычной руководительницы лаборатории. Это скорее коллекционное произведение искусства, нежели просто дорогие духи. А их еще где-то нужно достать и с этим большие проблемы.

Все интереснее становился мне этот персонаж, и теперь я считала своим долгом раскопать о ней все самое сокровенное. Я узнаю, при каких обстоятельствах мы встречались. Интуиция подсказывала, что это будет не только познавательно, но и станет поворотом в моей судьбе.

Господа медики привязали только руки, а нужно было всю меня обмотать ремнями. Что же, это их упущение, как и Шелка, в том, что не поспешил меня развязать. Но повторно предупредить следовало, и потому я произнесла:

— Повторяю, хватит глупых тестов и освободите руки. В противном случае расцениваю такой поступок покушением?

Ничего. Тишина. Выглядело неприлично, по-моему. Каждый волен выбирать будут у него проблемы или нет, а я уж их обеспечу. Прекрасно помнила расположение внутри комнаты и потому без труда смогу доставить массу неудобств. Сейчас важно действовать быстро, чтобы никто не понял, что произошло и, как я смогла освободиться. План разрушений таков: экран, затем медицинский пульт. Генриха трогать не стану, он все еще стоял рядом, и я чувствовала его неуверенность. Госпожа медик подошла к прибору за креслом и если ей достанется от меня, буду считать день удавшимся.

Я резко подтянула ноги к животу и сделала кувырок назад. Перевалилась за спинку кресла. Длины тела хватило, чтобы достать до экрана ногой. Пнула со всей силы. Характерный треск оповестил о сбывшемся намерении. Крик и падающие предметы порадовали — все идет по плану. Приступ охватил весь организм, и кисти немного вытянулись. Резко дернула их на себя, врезала первому, подбежавшему ко мне. Медики оказались тренированными ребятами, сдаваться не желали. Дверь в лабораторию распахнулась, и в нее вбежал синеокий эйр, бросился ко мне.

— Не сметь! — крикнул Ян.

Он попытался меня остановить, но я умышленно врезала ему пару раз.

— Спектр?

Сыграла удивление я. Вояка сидел на полу, держась за грудь, трудно дышал и смотрел на меня. В гамме чувств, что плескалась в его глазах, дружелюбие отыскать трудно, да и радостью от встречи тоже не пахло. Быстро осмотрелась. Урон нанесен значительный, но платить за это не придется. Меня провоцировали, и данную интригу записали мерто-камеры. Я изобразила на лице лучшую из своих улыбок и, протянув руку эйру Спектру, сказала:

— Разреши тебе помочь, Ян?

Спектр кивнул и я, ухватив его за ладонь, дернула на себя. Медики замерли вдоль стен. Я нашла взглядом Лидию, подняла валяющиеся на полу очки от считывателя и повесила их на спинку кресла.

— Разрешите идти, эйр? — обратилась я к Спектру.

— Разрешаю, сержант.

Я направилась к выходу. Оборачиваться не стала, смысла в этом не видела. Прошла в столовую и попросила у робота-официанта принести обед. Ждать пришлось недолго, и я приступила к трапезе. Успела перейти к десерту, когда возле столика вырос Спектр.

— Привет. Могу присесть?

— Привет, — отставив кружку с чаем, произнесла я и улыбнулась. — Располагайся.

Ян уселся в кресло напротив. Расслабленная поза ему очень шла. Глядя на эйра, любая девушка на моем месте невольно начала бы задумываться об отдыхе на экзотических пляжах в его компании. В голове рисовались картины закатов и надежда на встречу рассветов в объятьях такого парня. Жаль, я уже переболела красотой Спектра и смотрела на него, как на обычного выскочку, желающего дослужиться до генерала. И ведь дослужится, уверена в этом. Все возможности бросит в бой для достижения успеха. А их у него предостаточно, одна спортивная фигура дорогого стоила. Вкупе с черными волнистыми волосами, высокими скулами, прямым носом, волевым подбородком, тело красавца могло цениться втридорога на рынке невест. Почему-то казалось, что в глубине души Ян затаил злость на Зория, из-за того, что тому досталась богатая доля. Честолюбивый парень, но куда деваться, все мы не без греха в этом мире. Зато с такими, как Ян, проще мне, они хотя бы понятны. Не то, что честный вояка Зорий.

Я почувствовала болезненный укол в сердце при воспоминании о эйре Зории Зимове. М-да, тоска и уныние мне сейчас ни к чему. Снова начала чувствовать вкус к жизни, а значит, про господина, разбившего мне сердце, следовало забыть.

Я улыбнулась Спектру и еще раз заглянула ему в глаза. Что ни говори, но именно они самое притягательное в солдафоне — необычного для людей синего цвета. Прозвала его при нашей первой встрече, когда он вербовал меня в ряды армии Земли, синеоким. Это была шутка, но теперь с трудом могла себя пересилить называть его иначе. Глаза выдавали в нем метиса, у которого один из родителей с другой планеты. Но какой — узнать трудно. Не слишком выраженные черты иной расы. Они будто облагородили облик Яна, выделив его из общей массы землян, но не указали происхождение.

Потрясающе! У меня приступ «дежа вю»! При нашей первой встрече я гадала: кто его предки, но так и не поняла. Сейчас повторялось то же самое — снова пыталась распознать. Но это действительно любопытно, ведь полукровки редко достигали такого положения в обществе, до которого сумел добраться Спектр. А что и говорить про армию?!

Один из лучших капитанов межпланетных лайнеров. Работал в связке с военными и федералами. К тому же являлся командиром Подразделения особого назначения Федеральной службы безопасности. Прекрасное резюме! Будь я впечатлительной обывательницей, влюбилась бы в мужественный образ и трепетала от счастья при встрече с ним. Уверена, что так и происходит в повседневной жизни. Я готова позавидовать всем влюбленным в синеокого девушкам, ведь у них сохранялась мечта и вера в идеального мужчину, которым господин эйр не был. Напротив — считала его гнидой и тварью. Высота моего расположения к нему пропорционально соответствовала его двуличию, помноженному на личную выгоду.

Но как бы я не относилась к федералу, списывать со счетов его личных заслуг не следовало. Спектр достиг престижа, за что я его несказанно уважала. К тому же он знал, что такое кровь, пот и приказы, ведь на шее у него татуировка самого засекреченного из подразделений федералов — «Альфа». Такие ребята рискуют своими жизнями, переворачивая ход одного боя или целой войны, конфликта, политической игры, и остаются всегда в тени.

— Ты так и будешь продолжать оценивать меня, словно новый сортфон? Коробит этот твой взгляд.

— Не любишь, когда рассматривают? Ты красавчик, разве не знаешь об этом?

Синеокий скривился, но ответил:

— Ты смотришь иначе. Безусловно, рад, что есть на свете девушка, которая меня воспринимает таким, каков я есть, но демонстрировать это подразделению, которое я веду, не следует.

— Это твое подразделение?

— Несколько парней из него там за соседним столиком, — лаконично пояснил Спектр.

Оборачиваться я не стала, поверила на слово. Успела изучить Яна за время, когда он был моим инструктором. Рисоваться и важничать — часть его тактики перед курсантами.

— Ты увидел старую знакомую и решил зайти? — хмыкнула я. — А где Шелк?

— Он мой заместитель, Цветана. Я распорядился, чтобы эйр занялся тобой, пока у меня дела. Был бы свободен, лично встретил бы тебя и сделал все от меня зависящее, чтобы ты чувствовала себя здесь, как дома.

Ждала подлости от судьбы, но не в такой идеальной оболочке, как Спектр. Ладно, помолчу пока, посмотрим, что предложит эйр. В бытность нашего тесного знакомства он любил рассуждать о мотивации, которая нужна людям для работы над их недостатками. Подводил под это теории, прекрасно упаковывая их в страстную, но поучительную речь. Пел соловьем, заслушаешься! При вербовке Ян постарался отыскать у меня настрой для моих дальнейших поступков, и у него получилось. Теперь сделать это сложнее. Стас на свободе, Кольт тоже. Айн справится сам, и к тому же мне нет до него дела. Зорий женится, и я достаточно оплакала наш с ним разрыв. Теперь свободна, точно ветер, и если бы не военный контракт, то… то… Что-нибудь придумала бы, это сто процентов.

— Никогда не понимал нелогичности поступков человеческих девушек.

— Что? — хохотнула я.

— Тебя наградили, — начал Спектр, — отправили отдыхать в лучший пансионат на планету, о которой мечтала. Позволили напиваться там и выпускать пар на сомнительных вечеринках. Ты уже должна успокоиться и принять все, как есть, увидеть, наконец, что черное это черное, а белое — белое. Но земные девушки не логичны. Ты приезжаешь сюда и срываешь зло на лаборантах.

— Меня спровоцировали.

— Так все и выглядит в глазах тех, кто наблюдал за происходящим через мерто-камеры, согласен.

— К чему все это? — вспышка злости была настолько яркой, что захотелось вскочить и врезать синеокому.

— Хочу понять, будет еще один всплеск или я смогу перейти к тому, что должен поручить тебе? Так ты успокоилась или еще пару дней подождать? Скажи, если что…

— Я успокоилась, — сухо произнесла я. — Но к лаборантам у меня теперь стойкое отвращение. Раз ты шеф здесь, то скажи, что там дальше в обследовании, а я назову, какое готова пройти.

Спектр покачал головой и мелко затрясся от смеха. М-да, теперь у него другое задание, и парень перестал строить из себя «обаяшку». Жесткий, холеный, цепной пес на страже государства, не иначе. Надо признать, таким он мне нравился больше. Сразу видно — с господином можно договориться.

— Ты не меняешься, и я снова должен плясать под твою дудку, — весело произнес Спектр. — Хорошо. Твоя взяла. С обследованиями покончено. Теперь остались инструктаж и два тренинга. Я выбрасываю их из твоей программы подготовки к предстоящему заданию, они незначительные. К тому же характеристика оформлена лично мной и передана командующему. Я получил разрешение сообщить тебе детали задания на учениях. Тебе понравятся.

— И что это будет, просвети, — я раздвинула губы в улыбке, но что-то не до смеха.

— Все что ты любишь: стратегия и командная игра.

— Какой же ты милый! — скрестив руки на столе, подалась немного вперед.

— Если бы, Цветана, если бы… Я еще не забыл, как ты кинула меня. Берегись малышка. Ты хорошенькая, можешь быть обольстительной. К тому же умненькая и хитрая. Тебе так много досталось от рожденья. Но я знаю твою другую сторону и смотрю трезво. Промашки больше не будет.

Похоже, сильно задела парня. Но что поделать, другого выхода не было. Переманить на свою сторону Яна уже не получится. Да и не надо! Терять мне нечего, а повеселиться всегда рада, а что может быть веселее подпорченного настроения Спектра? Ничего.

— Мотивация — твое любимое умозаключение, — начала я. — Свою… мотивацию, ты объяснил, а мою поведать не хочешь? Та-ак… на всякий случай, чтобы я знала: восхитительный парень читает меня, точно открытую книгу. В прошлый раз у тебя здорово получилось.

— Любопытный словесный пассаж, — холодно заявил Спектр. — С тобой я отказался от обычных теорий. Но знаю одно — сейчас ты куда угодно готова влезть. Тебе тошно живется, Цветик?

— И?..

— И все.

Ладно, счет: один — один. Посмотрим, что будет дальше. В любом случае, с паршивым настроем пора завязывать и канючить у судьбы счастье — тоже. Впереди учения, о которых ничего не известно. Влезть бы в компьютер и понять, что предстоит в будущем, но теперь Спектр глаз с меня не спустит, только что предупредил. Хорошо, зайдем с другой стороны и попробуем узнать старым проверенным способом — спросим.

— Когда я услышу алгоритм задания?

— Завтра, малышка, завтра.

Мы смотрели друг на друга не меньше минуты, и каждому из нас было ясно — теперь все будет по-настоящему болезненно и трудно. Спектр ошибок не прощает, а я — не сдаюсь.

Ян поднялся и, кивнув на прощанье, удалился. Я откинулась на спинку кресла и шумно выдохнула. Зачем его злила? Пора заканчивать с депрессией, такие перспективы открывались! К тому же необходимо узнать, кто эта Сорина.

Ее голос, манера вести беседу, своеобразное пришепетывание, словно заноза у меня в мозгу. Выкинуть ее оттуда просто так не получится. Я чувствовала — это как-то связано с моим прошлым, а значит, нужно понять, насколько опасна Сорина. Чем меньше граждан знают о моих возможностях, тем проще остаться в живых. Вероятно медик не причем, но что-то беспокоило меня и не давало отпустить ситуацию. Пока доступа к общей базе сотрудников у меня не было. Разрешение пребывать в Центре дано на три дня, а значит, предстояло забыть о Сориной на некоторое время.