Э-балты. Рассказы из Латвии, Литвы и Эстонии

Многочисленные гости неохотно разъезжались. Марит и Пеэтер выходили провожать каждого и наблюдали, как машина за машиной ныряла за поворот. За ночь метель угомонилась, и шины довольно скрипели на прощанье. Наконец вернулась тишина.

Пеэтер пробрался лопатой к калитке, за которой ждало весны картофельное поле, и, весело ступая и проваливаясь чуть не по колено, спустился к закованной речке. Он легко ее перешагнул и поднялся на лесной пригорок. Хвойная волна едва не сбила его с ног. Пеэтер похлопал по стволу могучую ель, в ответ положившую на плечо свою мохнатую лапу. Ледяной комок ручейком заскользил под куртку.

Над домом ровным столбом курился дым. Когда они, два инженера, сбежали от суеты перемен тридцать лет тому, здесь, на пятачке земли на выселках, стояла дощатая хибара, еле видневшаяся за редкими деревьями и исполинскими травами. Соседи со злорадным любопытством гадали, сколько у них протянут эти городские. Учиться пришлось буквально всему — домостроительству, валу деревьев, пахоте: Таммы слишком привыкли жить в комфорте квартиры. Им помогали: сначала братья и сестры, а потом и местные, удивившиеся слаженности их работы. Некоторые из них тоже приходили к единственному истинному имени Бога; другие продолжали шарахаться, но Пеэтер и Марит не настаивали: значит, еще не время — и трудились дальше. Так день за днем рядом с хибарой вырос белокирпичный двухэтажный, со всех сторон открытый глазу красавец. Через несколько лет удалось приобрести пространство вокруг, обеспечившее их овощами и фруктами, излишки которых стремительно продавались на расширенном выруском рынке. Дети по одному оканчивали школу, пропадали в университетах и… возвращались, обосновывались неподалеку со своими семьями.

Пеэтер понимал, почему так происходило. Они с Марит когда-то так же были очарованы расползающимся во все стороны городом и сами для него сделали немало. Однако город требовал и тело, и душу. Пеэтер ловил это загнанное смятение отдыхавших от лекций детей и редких постояльцев, которых они брали не выгоды, а исцеления ради. Взять хотя бы тех двух парней на неделе, плутавших по извилистым дорожкам, измотанных то ли алкоголем, то ли нескладными любовями, нервно звонивших Марит, так что она предложила подождать их на развилке, где, вынырвув из-за поворота и отчаянно дав по тормозам, они медленно проплыли до столкновения с ее «Субару». Пеэтер заметил, как парни недоверчиво косились на него, не зная, чем все это закончится, рассмеялся: «Ну вот и встретились!» — и вызвал полицию. В столовой Марит поила гостей чаем с вареньем. За тот неполный день, который парни оставались — гуляли по окрестностям, играли в шахматы, о чем-то переговаривались, он с удовлетворением следил, как постепенно просветляются их лица. И Божья воля на то, что вдобавок к их несчастьям в сауне прорвало трубу: лишь бы сами целые были! Куда и от кого они мчались? Зачем? Наутро Марит сварила кофе, достала в подарок пару номеров «Vahitorn»²² и отпустила их в новое опасное путешествие.

С высоты Пеэтер первым приметил приближающийся к дому пикап и неторопливо спустился с пригорка. Он крепко поздоровался с Оливером. Сын вытащил из кузова бензопилу, и они стали примеряться к вымахавшей на дворе ели. С порога на них с интересом и улыбкой глядела Марит.