Заряд 2098

— Влюблённость, вызванная гормональным всплеском кортизола, дофамина и норадреналина ограничивает возможности разума человека, вызывает желание обладать субъектом страсти любой ценой. На начальном этапе нужны активные действия, чтобы объединить яйцеклетку и сперматозоид. Вторая ступень — привязанность, долгосрочные отношения, она сопровождается выработкой серотонина, окситоцина и вазопрессина. Последний — гормон верности крепкого Союза, — голос незнакомого Мужского Индивида доносился из-за закрытой двери кабинета Сета.

«Вот, оказывается, какого гормона нам не хватает», — с горечью усмехнулась Уна.

–…Светилы научились контролировать процесс остановки и выделения сперматозоидов по требованию, стали вести учёт каждой новой жизни. Лет сто назад зачать ребёнка можно было от первого незнакомца, с которым волей желания или случая произошёл Акт. Количество абортированных плодов росло в геометрической прогрессии, — по изменившемуся тону Уна понятна, что «голосу» неприятно обсуждать такую кровавую тему. — Мы произвели настоящую культурную воспроизводящую революцию, получили наконец равные права на ребёнка. Всё то, чем женщины апеллировали к своей зависимости и нижней, подчинённой роли прекратило существование. Мы стали одинаковыми, даже не так, мы захотели идентичности во всех вопросах: визуал, работа, сексуальные Акты, финансовые блага, социальные гарантии, отношение общества. Конечно, есть — и всегда будет — категория мам, которые считают наличие матки абсолютным правом на ребёнка, и в некоторых случаях требуют единоличной опеки после Развода. Есть, кому посмешить Министерство, — раздался хрипный смех, перешедший в кашель.

— Я могу войти? — Уна сделала несколько шагов вперёд и послала сообщение. Сет ответил положительно и сам дал команду двери. Индивид был один и, не считая немного скомканного неэмоционального приветствия, находился в весёлом расположении духа.

— Мне показалось, что ты говоришь по голосвязи, слышала рассуждения о реформах.

— А, это… Нет, мне программа попалась.

— Как дела на работе? — Уна осмотрела комнату, в которую не заходила больше полугода. Она почувствовала, как Сет напрягся, поняла, что вторглась на его территорию без какого-либо основания и начала допрос.

— Хорошо, как и всегда, ты же знаешь, — Сет постукивал кулаком о тыльную сторону ладони и, казалось, ждал, когда Уна уйдёт. Он работал из дома: руководил целым отделом, настраивал машины и управлял видеокамерами воздушного патруля в центральном секторе.

— Знаю, — подтвердила Уна, заканчивая нелепую беседу.

А на что она рассчитывала?

Чужие. Они друг другу чужие. И больно, и одновременно… сладко.

И всё же она медленно прошлась — с некоторым желанием помучить Индивида, продлить пытки от посещения — мимо мощных компьютеров, трёхуровневых стеллажей с дронами, микророботами-техниками и оказалась напротив хромированной двери, ведущей в техническую зону. Т-комната, где программировали новые машины, открывала доступ по полному сканированию формы и массы тела, анализу волосяных луковиц, потовых желёз, сетчатки глаза. Раньше Уну это удивляло. Секретные вопросы должны решаться в Системе, считала она, но вслух ничего не говорила. В офис Корпорации Сет наведывался частенько, но больше всего любил своё обустроенное местечко. О, как Личность раздражалась в первые годы Союза, что он всё время проводит в кабинете, изредка переключая внимание на неё.

— Ты что-то хотела обсудить? — вяло поинтересовался Индивид. Сета раздражало, что Уна находится в его кабинете, рассматривает личные вещи, задаёт вопросы.

— Нет. Не стоило отвлекать тебя. Поговорим за ужином.

Она пробормотала вежливое: «Высокой Пользы» и быстро закрыла за собой дверь, услышав вздох облегчения по ту сторону. Какой же Сет холодный, гладкий, приятный снаружи, а внутри совершенно бездушный и твёрдый, камень. И какой удивительно красивый.

Он не понимал. И Уна сама не могла объяснить, зачем пришла, завела разговор, который они обоюдно берегли до совместного ужина (каждый чётный день!), чтобы не есть в молчании. Они растягивали обязательные слова на двадцать вязких минут, тщательно придерживаясь списка тем:

«Что будет готовить робот ближайшие 3 дня?».

«Невероятный воздух! Здорово запрограммированная погода».

«Когда приедет Квен, вместе сходим туда-то и туда-то».

«На работе произошёл интересный случай (Уна)».

«Видеосистемы абсолютно стабильны (Сет)».

Ни он, ни она не признавались, что просто сотрясали воздух, высасывая друг из друга энергию, каждые два дня сокращая себе жизнь. «Нужно поддерживать образ счастливой пары». Уна усмехнулась. Какое совершенноебезразличие, достигаемое на высшем уровне Брачного Союза. Вероятно, последнем.

Уна почти забыла, что такое Акты. Зачем они нужны? Зачем всё это нужно, если на первое рассмотрение заявки в Комитет по деторождению Сет не пришёл. Он не желал заново постигать неизведанную детскую душу, с него достаточно и Квен. Он не хотел малыша. Уна сначала мечтала, верила, что его мнение изменится. Пока не заметила, как перестала ждать.

Она задумывалась, есть ли — у хорошего во всех отношениях системного жителя Сета — душа, глубокое внутреннее содержание, сердечная теплота?

Вероятно, да, только не для неё. За годы семейной жизни Уна так и не смогла растопить холодную стену, айсберг, возведённый бывшим близким человеком. Она устала.

Она же обыкновенная Личность, а не ледокол.

— — — —

После романтичного свидания и вечера глубоких, возбуждающих все нейроны поцелуев Мен стал особенно ласков. При встрече, как только появлялась возможность, он обхватывал тело Уны, дотрагиваясь до груди, бёдер. И бесконечно целовал. Личность уже не спрашивала себя, хотелось ли ей полноценного физического слияния, об этом говорило сладкое томление в нижней части живота.

Каждый день после работы они посещали выставки, мероприятия, презентации, ужины в индивидуальных кабинках, скрытых от посторонних глаз. Гуляли по бесконечным развлекательным паркам, ботаническим садам, уличным аттракционам, сбегая в укромные уголки, чтобы разогреть и так не остывающие тела друг друга. То, что Акту не суждено произойти, лишь подогревало желание. Уна впервые в жизни чувствовала себя заложницей собственного тела. Это угнетало.

По нечётным дням, когда не было совместных ужинов с Брачным Индивидом, она появлялась дома перед самым сном. По чётным дням проявляла уважение к правилам и высиживала положенные двадцать минут, поддерживая однообразные разговоры. Но потом гуляла с Меном, окрылённая новизной и яркостью чувств, восхищённая глубиной страсти и полнотой её выражения. Уна влюбилась во влюблённость и не разделяла, где она сама, а где желание удовлетворить потребности любимого Инда. Платонические отношения? Как бы не так! Она хотела получить Мена, а для этого, как представлялось, нужно отдать себя всю, без остатка.

Возлюбленные негласно договорились хранить тайну. Доезжали до места каждый на своём каре, тщательно скрывались от камер во время физического проявления чувств, не распространялись на работе и, конечно, не рассказывали друзьям.

— Ты счастлива, моя милая маленькая Личность? — спросил Мен во время сеанса совместной релаксотерапии в арендованной кабине. Перед ними раскинулось бушующее море, песок, струящийся между пальцев, казался реальным: мелкодисперсный, тяжёлый и по-настоящему пахнущий морской влагой. Мен прижимал спину Уны к груди, то и дело пытаясь просунуть руку под наряд, поласкать сантиметры оголённой кожи.

— Нет, — вырвалось у Уны. Не надо задавать провокационные вопросы, когда всё так прекрасно.

— Чего тебе не хватает для счастья?

— Увидеть море вживую, — хороший ответ на провокационный вопрос. Она ещё не совсем потеряла разум, чтобы выпрашивать признание в любви.

— Зачем? Открывай на панели море, купайся, прыгай по песку. В любое время, — Мен усилил круговое движение пальца по животу, продвинувшись на сантиметр ниже, чем следовало бы.

— Я хочу увидеть его вживую, своими глазами.

— Оно сейчас перед тобой, милая.

Уна почувствовала раздражение. Почему Мен не понимает?

— Не по-настоящему. Я не могу утонуть в нём. Вот барометр реальности.

— Реальность — это мы. Нам же хорошо, — Индивид повернул Личность к себе и поцеловал, заканчивая разговор.

Неприятное послевкусие не оставляло Уну. Но поцелуи забвения знали своё дело.

Дома, на кухне, Уна увидела розовый аппарат и автоматическую косметичку. Приехала Квен, дочь Сета — своенравная, активная и очень умная рыжеволосая лисичка, только ушек и хвоста не хватало. Вот как! Со своими мыслями о Перезарядке и влюблённости Личность пропустила начало половины месяца, когда девочка жила у них.

Квен воспринимала Уну как ближайшую и любимую подругу. Они часами проводили время вместе: с удовольствием примеряли комплекты одежды и украшений в голографичной кабине, шушукались про симпатичных одноклассников Квен, обсуждали работу Уны и рекламные технологии, уплетали по ведру мороженого, сражаясь в 3Д игры. Личность действительно любила взрослеющую девочку, во всём помогала и поддерживала её. А может, отбрасывая иллюзии, она так привязалась к дочери Сета, потому что у неё нет детей? Потому что она невыносимо хочет любить и быть любимой?

Нет, нельзя, чтобы холодные отношения с Сетом отражались на Квен. В конце концов девочка скоро станет цельной Женской Личностью, будет жить отдельно (квартира её готова), учиться в Высшей Школе, а потом и работать. Время покажет, дружба ли это или общение в рамках кодекса вежливости.

— Квен! — позвала Уна, чуть прикусив язык. Лисичка выглянула из-за двери в балконную комнату (она искала правильный свет, чтобы послать видеоголограмму матери).

Сет еще на этапе знакомства поведал про первую любовь, дочь и Развод. Обычная история: вступили в Брачный Союз молодыми, неосознанно получилось пройти комиссию и зачать ребёнка, жили хорошо, а когда что-то разладилось, то развелись. Сейчас мать Квен была лицом сети Клубов Здоровья, отличалась чрезмерной зацикленностью на собственной внешности, родила трёх детей, что почти приравнивало её к Элите.

Квен подскочила и обняла Уну. Кудряшки длинными пружинками заплясали по плечам, почувствовался легкий аромат полевых цветов. Девочке не терпелось обсудить новости со старшей подругой. Но Сет уже вышел на ужин. Он поцеловал Квен и даже приобнял Уну, одеревенело стоящую рядом с сервированным столом. Во время проживания Квен ужины удлинялись до тридцати минут, а то и до часу, но на половине Сет, извинившись, уходил в кабинет. Оставшись наедине, они делились самым личным, сокровенным.

Уна физически чувствовала, как медленно капали минуты. Она ждала завершения ужина, хотя раньше только и думала, что о приезде Квен. Личность ковырялась в тарелке, мысленно благодаря девочку за словоохотливость и своё минимальное участие в разговоре. С Квен она сможет наболтаться завтра утром или после работы, хотя нет, хочется провести полноценный вечер с Меном. Ну, когда-нибудь.

Еле высидев отведённое на ужин время, Уна пожелала Квен приятной ночи:

— Не жди меня, дорогая, я задержусь на флайплощадке.

Она остановилась в дверях, чтобы подхватить собранную роботом сумку, и услышала голос Сета:

— У неё есть свои интересы. Будет ещё время пообщаться.

Уна вспомнила удивленое лицо девочки. В груди закололо. Она действительно променяла Квен на нового возлюбленного?

Мен ждал её в условленном месте, на удалённой от центра города флайплощадке.

Недавно он взялся учить Уну трюкам на летающей доске. Сначала несколько раз сосредоточенно показывал один и тот же приём, а затем наблюдал за ее движениями с требовательностью сурового тренера, заставляя повторять их снова и снова. Как ждала она эти моменты! Наслаждаться ветром и чувствовать удовольствие от процесса обучения. Разглядывать любимое лицо, собранное, серьёзное и, вместе с тем, самодовольное. Чувствовать влюблённость и зажимать себе рот, чтобы не закричать от счастья.

Сегодня она скажет ему про смертельный Заряд! То ли поведение Квен задело её совесть, то ли пришло время, но Уне нужно было убедиться, что Мен стоит таких серьезных жертв. Индивид подал ей знак начать с разминки и немного полетать через препятствия. Но Уна стояла на месте. Мужской Индивид сделал круг и остановился рядом, нетерпеливо скрестив руки на груди.

Сейчас! Уна вздохнула и медленно начала:

— Мен, ты должен знать одну вещь, — она сглотнула предательскую трусливую мысль и продолжила, — Она так важна для меня, очень важна… Я хочу, чтобы ты меня понял…

Как глупо. Она намешала и вывалила на него всю эту невнятную смесь чувств, не прогнав, как учат на психотренингах, через внутренний контроллер.

— Что случилось?

— Я дефектная Личность.

— И в чём же твой дефект? — удивился Мен и неуместно наигранно стал рассматривать фигуру Уны. — Я знаю — ты слишком красива и недоступна!

— Я неудачница. Силы моего Заряда будет достаточно для остановки сердца. Он может меня убить.

— А как же Светилы наук? — Мен выглядел ошарашенным и потешно растерянным. Он так верил в Систему, что ни на секунду не допускал досадную погрешность, которая могла произойти с приличной Личностью вроде Уны. Ей захотелось приласкать его, утешить.

— Ты бы знал, сколько часов я потратила на Клиники, но слышала одно «Уникальная ошибка системы. Снизить силу Заряда нельзя», — у Личности хорошо получилось передразнить старые и хриплые — еле пробивающиеся через сморщенные губы — голоса тех, кто был её последней надеждой. — Я больше не пытаюсь. Это, вероятно, не помешает нашему общению, но ты должен знать.

Уна, стараясь отвести вопрошающий взгляд, ждала приговора. После его ответа одно из двух: либо появится общее будущее, либо останутся лишь горькие воспоминания. Наконец Мен прошептал:

— Тебе не надо жить в Союзе. И ты…

Слов не требовалось. Уна целиком принадлежала ему.

— — — —

Необозримое зелено-голубое море, засасывающий в глубины песок, шумный мокрый, водопад, острые скалы — вот что представляло ценность для Уны. Не проекция в голокабине, то пустое — аналогичный вид, запах, звук, свет. А на деле пшик. Как если бы показывали воду, разрешали её трогать и чувствовать леденящую прохладу, но — не давали по-настоящему напиться.

Земля открыла свои тайники. Учёные получили право называться Светилами, потому что могли прогнозировать и предотвращать катаклизмы, катастрофы и стихийные бедствия. Природа и человек существовали в гармонии. Уна знала (от Риот, ближайшей подруги), что раньше люди, желающие путешествовать, были ограничены финансовыми возможностями. Нелегко отправиться на рифы, когда ежесекундно приходится заботиться о чистой постели, еде и крохотных радостях для многочисленных детей. Режим выживания плохо совмещался с жаждой странствий.

Но сейчас — удивительно! — когда проблема денег не стояла, реальных путешественников стало меньше. Возможно потому, что Корпорации рассчитывали и контролировали нормы труда и отдыха и жители не чувствовали потребности уехать и забыться на пляже. Да, многие хотели — или было модно хотеть — посетить Великую Пустыню или Каньоны не ради красоты этих мест, а чтобы привлечь внимание друзей, поставить галочку, заполнить устроенную жизнь. Но для этих целей достаточно и виртуального погружения — технологии дошли до предельной точности воспроизведения природных объектов, памятных мест, музейных экспонатов.

Каждый день сеанс релаксотерапии отправлял Уну на прогулку по земному шару. Она побывала в тысяче красивейших мест на земле, просто передвигая бегунок на голографичной карте. Какие-то территории, природные явления или чудеса природы запоминались, и Уна возвращалась к ним вновь и вновь.

После того как она призналась Мену в желании увидеть море вживую, идея начала давать ростки в сознании, с каждым днём, а то и часом увеличиваясь в размерах. Вот бы бросить столицу, Сета и кататься на катере по океану, вдыхать ни с чем не сравнимый запах влажности и чистоты, уворачиваться от солёных брызг. Взбираться в тяжёлых ботинках на вершину горы, забывая о мозолях и трудностях пути. Проходить десятки, сотни километров в глухих лесах.

Всё, чтобы понять, что она жива, она — настоящая.

Квен в силу подростковой всеядности поглощала любую информацию, и Уна виновато выбрала тему — мечту о реальных путешествиях, не боясь наткнуться на стену непонимания. Личность смущало, что она слишком быстро ушла к Мену на свидание (о чём, естественно, девочка знать не могла). Ей мерещилось, что Квен, лишь взглянув ей в глаза, догадается: она влюбилась в чужого Индивида. Но нет, девочка вела себя обычно: позавтракала с отцом и пораньше ушла в Школу. А после работы Уна позвала её поболтать, радостно приобняла и попросила рассказать ей все-все о последних неделях. Парящий поднос изобиловал разнообразными пирожными, печеньями, конфетками.

— Унаа, — пропела-простонала Квен, как будто вчерашнего вечера не бывало, — как надоели роботы-учителя! Если кому-то из ребят приспичило в туалет, то программа останавливается и ждёт возвращения. В итоге из-за некоторых неумных, несдержанных учеников мы идём с вечным опозданием на 10–15 минут. У вас так же было?

— Да, — засмеялась Уна, пряча вздох облегчения, — помню, как меня это раздражало. И мы с одноклассниками подсыпали крепящий порошок и подбрасывали памперсы для взрослых одному вредному мальчику, который выходил каждый урок. Это не в пример хорошего поведения, конечно.

Смех Квен окончательно расслабил Личность, и она продолжила:

— Забавно, что много лет назад детей учили живые Личности и Индивиды. Я часто гадала, как проходили курсы с ними, как сильно зависели знания от умения педагога заинтересовать своим предметом. Ведь и мы, если и не любим роботов, то сильно привязываемся к к некоторым из них. Что уж говорить о человеке.

— Я тоже замечала, — закивала девочка, откусывая от микропирожного украшение в виде розового лепестка, — машины унифицированные, но чем ближе робот-учитель, тем сильнее нравится урок.

— И лучше усваивается информация. А по поводу привязанности, думаю, мы видим в роботах отражение нас самих, — поделилась Личность, подхватывая чашку с чаем и отправляя в рот печенье.

— Хорошо, что в Высшей Школе учат живые, там ценится лишь практика. Я люблю людей, — отметила девочка. — Вот есть смешной курс «Брачное право», где нам сейчас рассказывают, как совладать с эмоциями в Союзе. Это ли не фарс, что роботы нам, живым существам, помогают стать ментальными роботами.

— Фарс, — подтвердила Уна. Детей и подростков учат всему, что можно более или менее вогнать в стандарты социума. Но на практике… Взять её саму — образовала Союз, а как стать в нём счастливой, никто так и не научил.

Но у Системы другая цель — заложить уважение и незыблемую веру в современное мироустройство. Учебные программы для детей, а затем уже подростков с обуревающими их чувствами и страстями помогают пережить сложный период гормональных всплесков. Именно тогда, в наиболее уязвимый период, подключается самопиар. Детям разжёвывают, как хорошо живётся в единой Системе, рассказывают о мощном положительном отрыве от ранних политических режимов. Ведь когда ещё удавалось создать материально обеспеченное, технически развитое общество, в котором Брачный Союз, дети и профессиональная Польза являлись бы главным критерием успешности и уважения?

— Уна, я не хочу в Союз, у меня есть другие интересы, кроме рождения детей, — неожиданно заявила Квен, и Уна только теперь осознала, что Квен больше не девочка, она девятнадцатилетняя почти Личность. Уна вышла из оцепенения, разговор становился не только любопытным, но и важным.

— Какие? Ты собираешься наплевать на Общество?

— Не ёрничай, пожалуйста, — нахмурилась на секунду Квен, но увидев, что Уна отрицательно качает головой, продолжила. — Я хочу сесть в космолёт и полететь к далёкой галактике. Вот моя мечта. Космонавты не рожают детей и не образовывают Союзы.

Правда. Сотрудники Корпорации Космос, как и некоторые категории учёных Светил входили в Элиту и могли выбрать свободу от обязательств, Брачных Союзов и детей. Считалось, что величина Пользы уже на максимуме и они могут делать, что захотят.

— Ты хорошо подумала? Жизнь без продолжения рода, без физического будущего. Хотя Космонавтика — очень значимый вклад в Систему, — Уна осеклась, поражаясь самой себе. Да она почти слово в слово говорит, как занудный проповедник семейных ценностей.

— Я оставлю после себя мечту о путешествиях к другим солнечным системам, — снисходительно улыбнулась Квен и со всей горячностью дёрнула плечами, — а если повезёт, то продвинусь в изучении межпланетных вопросов. Не вижу для себя другого будущего. Я не хотела тебя обидеть. И говорю о своей роли в Системе. Давно планировала поделиться.

Уна смотрела, как горят глаза у девочки, как восторженно она говорит, и невольно — как все несчастливые взрослые — подумала о себе.

— Какие у тебя были мечты и цели в моём возрасте? — полюбопытствовала Квен.

— Хм. Вот таких точных, как у тебя, не было, — отсутствующе призналась Личность, — я надеялась, что смогу приносить Пользу на высоком уровне.

Она умолчала, что всегда хотела работать там, где трудится сейчас, в рекламных технологиях. Да, польза была оценена Системой как «средняя», но Уне было неловко, что даже в мечтах она не позволяла себе проявление высоких амбиций.

— А сейчас ты хочешь ребёнка? — осторожно спросила Квен.

Уна дёрнулась от боли. Как ответить на такой сложный вопрос? Сет и я не ложились в постель больше года… У нас никогда не будет детей… Мои показатели в Системе падают, но твой отец делает вид, что ничего не происходит. У него-то есть ребёнок… Полуправда — самая искусная ложь.

— Хочу, да. Надеюсь, это желание исполнится, и я смогу зачать и выносить малыша.

Личность стала рассказывать — стремясь поскорее сменить тему — о любимых местах на планете, о желании поехать в морское путешествие, столкнуться напрямую со стихией, захлёбываться солёной водой. Квен с удовольствием слушала, будущая космонавтка знала, как важно чем-то гореть.

— О, точно, я расскажу тебе про поездку, из которой недавно вернулся отец одноклассницы. Подводный круиз по Тихому океану с остановками на островах…

Личность мгновенно почувствовала тот самый запах, услышала далёкий шум моря, ощутила, как скрипучий песок проходит между пальцев ног, как тёплый ветер закрывает лицо волосами, а вода омывает её тело.

Что-то горячее, настоящее наполняло душу. Она смотрела на Квен, энергично жестикулирующую в попытке показать «вот такую рыбину», и хотела зажмуриться от счастья.

— — — —

Выходной наполняли события: встреча с подругами в Клубе Здоровья, корпоративный ужин с Сетом, а поздним вечером свидание с возлюбленным. Уна стыдилась эгоистичных мыслей, но ничего не могла поделать: хотела целый день провести на флайплощадке с Меном. Он посылал ей голограммы с поцелуйчиками и смайликами, желал провести день с пользой, ждал вечернего уединения. Но ее рассстраивала недосказанность об этом злосчастном официальном ужине. Глупо, но Личность боялась спровоцировать неприятные разговоры и последующую ревность, а отчуждение она бы не пережила!

Внутри неё клокотали, взрывались и бурлили чувства, которые вот-вот могли выплеснуться наружу. Личность подмывало расрыть близким подругам тайну о новом знакомом, с которым она чувствует себя счастливой. Но пока они с Меном не продумают план действий, нетерпеливые эмоции показывать нельзя.

Риот и Зен предложили свою компанию, когда Уна узнала, что увернуться от сопровождения Сета на приём не получится. Подруги условились встретиться, как обычно, в Клубе Здоровья — масштабном центре красоты. Именно здесь модные стареющие персоны пытались сохранить упругость кожи (после подтяжки во всех местах), чтобы в сумерках походить на свои фото пятидесятилетней давности; а прелестные молодые особы усиленно поддерживали свежесть. Оба лагеря непонимающе, насмешливо и презрительно косились друг на друга. Их оттеняли кто-то вроде Уны и её подруг, которые просто наслаждались косметическими технологиями, баловали тела и души.

Они были ещё юными (как и все люди в возрасте от двадцати до сорока лет) и выбирали двухчасовой курс под номером 5 — «Лёгкие косметические эффекты» с вариациями 5.1, 5.2 и т. д. до 5.32. Наслаждались омолаживающей ванной, экспресс-массажем тела, после которого уходили небольшие жировые отложения и разглаживалась кожа, масками для питания волос, автоматическим маникюром и педикюром.

В Клубе здоровья делали большинство стандартных процедур: уход за лицом и телом, причёски, лёгкую подтяжку, базовый долгосрочный макияж (для создания скульптурной кожи, ярких глаз и губ). Автоматические аппараты могли подтянуть верхнее веко, залить мелкие морщины, уменьшить щёки и подобрать подбородок. За серьёзными преобразованиями обращались в Клинику Косметологии. Там, благодаря новейшим телесным технологиям, проводили операции по перетяжке лица своей новой кожей; вживлению естественных волос через перескальпирование головы; изменению формы и состояния чего угодно: груди, ягодиц, носа, половых органов.

А вот и они!

— Спасибо, что вытащили, — Риот суховато и твёрдо обняла Уну после шестинедельной разлуки. — Когда так много работаешь, впору забыть, что существуют друзья.

Естественно, подруга говорила о себе. Они не виделись больше месяца, но Уна была уверена, что Риот не вылезала из Университета, где преподавала историю, и научной Лаборатории, где проводила исследования, изредка поднимая голову, чтобы отвлечься на еду, умеренный сон и встречи с любимыми людьми. Уровень Риот в Системе рос в геометрической прогрессии, так же, как и её синяки под глазами.

— Отдыхать надо больше, — привычно заворчала Зен, прекрасно понимая, что сотрясает воздух. Хоть она и нахмурилась, но лишь потому, что беспокоилась о подруге. Ласковая, уютная, она олицетворяла собой типичную Личность современности: принимала свой средний уровень Пользы, признавалась, что выше уже не прыгнет — да и не стремится — и жила счастливо здесь и сейчас. Она извлекала радость из мелочей, комфортного окружения, красивых людей, прогрессивной столицы.

Почему Уна этого не умела?

Раньше встречи в Клубе были её любимым занятием, отдушиной. Казалось, нет состояния лучше, чем после курса процедур, бокала голубого вина и беседы с подругами. Но в этот раз страх мучил, не отпускал, изматывая нервную систему: «Они все знают, я пропала».

Управляющая Клуба поприветствовала трёх Личностей, одарив каждую милым дежурным комплиментом, и они прошли в раздевалку. В индивидуальной кабине Уна сняла одежду, подошла к устройству в стене. Щёлк. Груди закрыло одной широкой бежевой полоской, несколько тонких лент образовали трусики. Готово.

В общей зоне Зен уже освобождала светлые длинные волосы от плена зажимов и фиксирующих эмульсий. Бросая взгляд на низкую, хрупкую, белокожую, почти прозрачную фигуру с выпирающими ключицами и небольшой аккуратной грудью, Уна каждый раз испытывала эстетическое удовольствие. Риот — высокая, загорелая, атлетично сложенная, с кудрявыми каштановыми волосами и щербинкой между передними зубами, от которой не хотела избавляться — улыбнулась Личностям и первая пошла к ваннам.

Какое удовольствие опустится в горячую гелевую субстанцию, чтобы через несколько минут нырнуть в целебную воду! А ощущать нежные, но сильные прикосновения робота-массажиста, от которых покалывает на подушечках пальцев! Уне вспомнились ласки возлюбленного. Что-то (возможно дофамин или норадреналин?) хлынуло в кровь. Личность рисовала себе путешествия вместе с Меном, её Брачным Индивидом, и их ребёнком. Она чуть не вскрикнула от переполняющего её восторга. Грёзы были приятнее самой сладкой реальности.

— Уна! — послышалось совсем рядом. Личность не поняла, как она, Риот и Зен оказались на мягких креслах с аппаратами на руках и ногах. Может она задремала после массажа?

— Риот опять кормит нас сказочками про прошлое, — позвала Зен, в её голосе слышались усмешка, но и интерес.

Уна понимающе улыбнулась, а Риот продолжала:

— Тогда всё было в рамках нормы. Личности и Индивиды, даже вступая в Союз, а тогда — Брак, могли свободно встречаться с другими людьми. У них не стоял Заряд, они легко могли заболеть, загрязняли генетическую память кода, но, главное, могли забеременеть от любого Акта со здоровым человеком. Если не предохранялись, естественно.

— Удивительно, — вырвалось у Уны. — А если бы она влюбилась? Ну, эта Личность из прошлого. Что бы она делала?

— Что угодно, — Риот ёмко изложила метания прошлых Личностей, — развелась, если всё было бы серьёзно, просто изменяла или нашла бы себе партнёра, которого устраивали бы многочисленные Акты с разными людьми…

— Я думаю, она бы мучилась, — вставила Зен, поглядывая на Уну, — переживала, не находила себе места, пытаясь принять решение.

Риот пожала плечами, как бы говоря: да, ситуации были разные.

— А зачем выбирать? — Уну понесло. — Чем так плохо быть в Союзе и встречаться с другим Индивидом? Просто дружить, если хотите. Так можно получить новые ощущения и остаться в Обществе, в Брачном Союзе.

— А-а-а-акт, — кашлянув, пропела Зен.

— Да, опасность таких отношений — это Акты. Люди так устроены, что обязательно хотят обладать друг другом… — Риот не успела закончить.

— Ну и что, Акт, без него можно обойтись, он часто мешает мыслить трезво, оценивать ситуацию в целом, — немного раздражённо сказала Уна, но она сама уже так не думала. Сет не касался её больше года, а теперь появился тот, кто может дарить ей тепло.

— Почти все хотят…

— Знаете что, они жаждут обещаний вечной любви от нового партнёра, который ещё не пресытился ими, — Зен скривила ровный носик, вспоминая свои разочарования от последних Индивидов — И не всегда Акт. Хотя он тоже прекрасен с правильным человеком. Но этого «правильного человека» ещё надо найти. А чем плоха дружба, влюблённость — как сказала Уна — без телесного контакта? Вообще, он выходит из моды в высших слоях Общества. А Элита давно уже живёт другими понятиями, без ограниченных физических слияний.

— Не говори ерунды, всё у них в порядке, — Риот поправила аппарат на ногах и продолжила: — Обществу преподносится лишь то, что выгодно свободноживущим.

Она знала, о чём говорит, потому что сама находилась почти на уровне Элиты.

— Риот, а они стимуляторами рецепторов пользуются? — Уна перескочила на безопасную тему. Стимуляторы вышли на рынок, но вскоре их неожиданно запретили для общего доступа. Они позволяли получить сходное с Актом удовольствие, не прибегая к поиску партнера, телесному контакту и загрязнению генетического кода. По сути они сокращали жизнь человечества.

— Чего там только нет, — заговорщицки подмигнула подруга, а потом рассмеялась. — Но зачем, если полно свободных Индивидов, например, для тебя, Зен.

— Ну-ну, — по лицу Зен пробежала тень.

Программа закончилась, и Личности достали отдохнувшие руки и ноги из аппаратов. Пока они переодевались и приводили себя в порядок, Риот объясняла работу стимулятора. Уна облачилась в наряд, нанесла праздничный автомакияж и уложила в аппарате волосы. В индивидуальной кабине она отправила несколько видеоголограмм Мену и получила лаконичный смайлик с поцелуем. Занят?

На улице Зен торопливо посмотрела на время, попрощалась и села в спорткар, который через секунду уже тронулся с места. Уна притормозила, ей хотелось спросить у Риот нечто важное, но правильно сформулировать вопрос она не смогла. Выдала первое попавшееся:

— Что такое свобода, как ты думаешь?

— Сложный вопрос. Я сама его часто задаю, — тяжело вздохнула подруга. — Ищу ответ, подсказки, но пока не нахожу. А по-простому: нужно знать, где границы, а всё, что до них — свобода.

— Но разве свободе нужны границы? — Уна впитывала каждое слово, она жаждала больше, больше таких разговоров!

— Настоящая свобода как раз и проявляется в ограничениях, — глубокомысленно посмотрела на неё Риот.

Подруга на несколько секунд зависла, отведя взгляд в сторону и машинально убирая волосы за ухо. На мгновение Уна увидела сомнение в глазах Личности. Но та стряхнула оцепенение и без перехода, как бывает в близких отношениях, сказала:

— Зен завела тайного любовника. Ты знала?

— Нет, — это действительно новость. Подруга, с недавних пор горячо желающая только одного: серьёзных отношений и Брачного Союза с любимым, сдалась и начала встречаться с неким Индивидом! Есть что скрывать.

— Расскажет, как захочет. Может, её желание сбудется. Не так уж это сложно, — почему-то грустно и задумчиво проговорила подруга.

Она поцеловала Уну на прощание и отправилась к своему кару. После процедур Риот была расслаблена, но ее выдающаюся прямая фигура говорила о внутренней собранности, цельности, силе характера.

Она тоже часто думает о свободе?

Уна ехала в каре на мероприятие.

Размышления не отпускали. Риот часто делилась необычными, занимательными фактами о жизни прошлых поколений. Да, люди и сейчас изучали историю в Школе, но быстро забывали, как то, что не относится к их — мелочным — интересам. Примечательно было заново пропустить через себя историю, переосмыслить, понять. Некоторые вещи были странными или вовсе глупыми, по-детски наивными. Однако не покидало чувство, что недалёкие предки больше знали об аутентичной целостности существования, истинности любви, индивидуальности. Всегда есть те, кто считает, что раньше жить было проще, но душевнее. К таким относились снисходительно, немного свысока, как бы сочувствуя, что человек не может наслаждаться совершенством мира в 2098 году.

Что бы делала она, живя в прошлом?

Пора. Кары подъезжали и подъезжали к высокой парадной двери, роботы подавали руку — часть своего механизма — и помогали выйти дамам в ослепительных нарядах, их спутникам в не менее превосходных костюмах. Приближалась её очередь. Одна, вторая пара выскочила из кара, мгновенно умчавшегося на подземную стоянку.

Уну затошнило. Личность вышла, огляделась и, машинально одёргивая обтягивающее платье без единого шва, шагнула в раскрывшиеся двери. Сет опаздывал. Может, уже зашёл внутрь. Она вяло искала его глазами, как знакомого, которым можно заполнить неинтересное событие.

Как вдруг…

Она никак не ожидала его здесь увидеть.