Во власти босса

Я с удовольствием отметила, что его зрачки при взгляде на меня начали расширяться. Как будто в центре сверкающей миллиардами сапфировых звезд галактики стала разрастаться черная дыра, готовая поглотить и меня, и весь мир.

— Я больше ни секунды не потерплю ваших вольностей!

Ледяной, сочащийся ядом голос Артема оторвал меня от романтических грез и вернул в реальности.

— Игнат Петрович устроил тут притон лентяев, нянчился со всем персоналом, как с любимчиками. Больше здесь такого не будет никогда. Если хотите продолжать здесь работать, то извольте появляться на рабочем месте секунда в секунду. Если вам трудно, если у вас настолько отсутствует чувство времени, то возьмите за правило приходить на пару минут раньше. Если вы еще раз опоздаете хотя бы на полминуты, то можете сразу приходить с заявлением об уходе. Вы меня поняли?

Ни слова о вчерашнем… Словно ничего и не было. Он серьезно? Выдрал меня в рот, как уличную давалку, предложил должность личной офисной шлюхи, показал мне, кем он меня считает, а теперь спокойно отчитывает за опоздание? Что с ним, нахрен, такое?!

— Да, Артем Николаевич, — только и смогла пролепетать я.

— Я не деспот, я всего лишь требую соблюдения трудовой дисциплины, — продолжал Артем тем же ледяным тоном, пожирая меня при этом своими бездонными глазами. — Это справедливо, учитывая сколько я вам плачу. Если вы чувствуете, что слишком устали, а это я могу понять, мы все работаем на пределе возможностей, то возьмите отгул на полдня или на день. Будете этим злоупотреблять — сами знаете, что случится. Но в разумных пределах — это допустимо.

Он помолчал, продолжая сверлить меня строгим взглядом, но затем немного смягчился, по крайней мере, мне так показалось.

— В любом случае, если вам нужно отдохнуть, то необходимо написать соответствующее заявление, а не просто вот так исчезать с работы, как вы устроили сегодня. Уму непостижимо! Мне пришлось врать Игнату Петровичу. Это неслыханно.

В голове у меня начало слегка проясняться. Значит, этот паразит не собирается меня увольнять. Он просто делает вид, что ничего необычного не произошло. Даже про дверь ни слова.

— Сейчас вы в состоянии работать? — продолжал Артем. — Или хотите взять отгул до завтра?

— Д-д-а, — пролепетала я. — То есть, нет. То есть, можно мне отдохнуть до завтра?

— Можете отдыхать. Но повторяю. Если завтра вы опоздаете хотя бы на полминуты, то можете сразу же писать заявление. Мое терпение не бесконечное.

— С-с-спа-а-асибо, извините, больше не повторится, — пробормотала я.

— И не надо вести себя так, словно вы обиженная школьница! — неожиданно прикрикнул на меня босс так, что я вздрогнула. — Что еще за новая манера? Вы на работе, все личные вопросы оставляйте за дверью этого кабинета! Идите, отсыпайтесь!

Я вышла из кабинета, опять осторожно переступив через деловито ковыряющих порог рабочих. Это про какие личные вопросы он имеет в виду? Про наш дикий секс в его кабинете? Это он осторожно намекнул, чтобы я не обижалась на его вчерашние выпады и оскорбления?

Когда я уже приближалась к выходу, меня опять настигла Наташа.

— Что с тобой? На тебе лица нет? Неужели этот подонок даже сейчас распекание устроил?

— Ну, типа того, — ответила я. — Опять разорялся на счет минутных опозданий. Обещал уволить.

— Нет, ну каков идиот! — шепотом возмутилась Наташа. — Даже не поблагодарил за контракт?

— Нет, но дал отгул еще на полдня, до завтра.

— А! Ну, это с его стороны неслыханная щедрость! Вот козлище! Наплевал в душу и дал отгул, чтобы выплакаться. Не бери в голову. Все знают, что твоя заслуга в подписании контракта огромная. Игнат Петрович так хорошо о тебе говорил, жаль, что ты не слышала.

— А он откуда о моей роли узнал?

— Ему наши графики-дизайнеры тебя с потрохами сдали. Сказали, что вся работа была на твоих идеях и на твоих эскизах построена. Даже наброски показали. Ну, иди, отдыхай. Тебе надо хорошенько выспаться. Ты даже похудела за эти дни.

Последние слова Наташи бальзамом пролились на мою истерзанную сомнениями душу. Мне давно хотелось расстаться с ненавистными полкило, которые отделяли меня от намеченного совершенства. Если Наташа заметила, значит, я похудела не меньше, чем на килограмм.

Последнюю неделю я даже взвешиваться перестала, так меня все измучило — поэтому не хотелось добавлять себе отрицательных эмоций, глядя на то, как стрелка весов упорно переползает заветную цифру и прибавляет к ней эти злосчастные 500 грамм.

А ведь весь этот месяц я ела как свинья. Даже ужинала. Да что там ужинала — жрала шаурму на ночь, запивая горячим шоколадом, постанывая от наслаждения (спасибо за маленькие радости холостяцкой жизни). И в результате похудела. Действительно, надо угомонить свой аппетит. Так и до диабета недалеко.

Черт, а вдруг у меня уже диабет на нервной почве, да от переутомления, да от безудержного ночного чревоугодия? Нужно срочно проверить сахар.

Я поспешила в аптеку, купила самый навороченный глюкометр, и, не выходя из торгового зала, немедленно воткнула иголку себе в безымянный палец. Боже, как же мне плохо! И почему, когда я чувствую себя так хреново, хочется нажраться сладостей?

Прилепила полоску на датчик, и кровожадный приборчик наградил меня яркой зеленой вспышкой индикатора. Все в норме. Мой сбой в диете не повредил моему организму.

Я вышла на улицу и медленно брела, глядя перед собой невидящими глазами. Надо поймать такси и ехать домой, пока я еще чего-нибудь не начудила.

Состояние у меня действительно истерическое. Шутка ли: сначала супер-переутомление из-за подготовки презентации, потом супер-секс с боссом, потом супер-уныние из-за уверенности, что я потеряла и работу, и карьеру, и чуть ли ни всю жизнь, и, наконец, возвращение на работу с повышением оклада. Слишком быстро меняется полярность чувств и событий.

Тут мой взгляд упал на элегантную витрину бутика, торгующего элитной обувью. В голове зашевелилась мысль: а не утешить ли мне себя новыми туфельками, на которые я уже давно глаз положила? Почему нет? Зарплату мне повысили. Приду на торжественный банкет в новых туфлях. Хорошая идея — я решительно толкнула сверкающую стеклом и золотом дверь и под мелодичный звон колокольчика вошла в безукоризненно стильный зал.

Почему-то, как только я оказалась в магазине, бодрость и интерес к жизни опять покинули меня, и я растерянно застыла на месте. Рядом со мной немедленно материализовался утонченный, предельно элегантный ассистент («Явно из ЭТИХ, которые радужные», — мелькнуло у меня в голове) и стал меня обхаживать.

Я рассеянно слушала его воркование, совершенно не воспринимая слова. Голос у него был на удивление приятный, как и манера говорить.

— Мне бы туфли, — наконец, пробормотала я.

“Тебе никакие туфли не помогут вылезти из грязи. Не забывай, кто ты. Не мечтай, детка, только роль личной шлюхи, а на большее — не рассчитывай” — немедленно прозвучал в голове невыносимо презрительный голос Артема.

У меня даже внутри все сжалось от обиды, словно он реально стоял рядом со мной и говорил это. На миг закружилась голова, и я мысленно перенеслась в то мгновение, когда он грубо трахал меня в рот и “избивал” мою промежность ладонью. По другому этот процесс и не назовешь.

Парень улыбался и что-то говорил, но я прослушала.

— Простите, не расслышала, что вы спросили? — я густо покраснела, потому что в этот момент пялилась на его ширинку, а парень это, кажется, заметил.

— Какие туфли вам нужны, — со снисходительной улыбкой ответил он.

— Ой, простите, я сегодня себя неважно чувствую, рассеянная…. Для делового костюма. Что-нибудь очень элегантное.

Черт, что я такое несу? Я же знаю, зачем пришла. Почему не говорю прямо, по существу? Чего я вообще на этого продавца засмотрелась, он же явный гей!

— Сию минуту, — просиял радужный ассистент. — Уверен, у нас есть как раз то, что вам нужно!

Как по волшебству у него в руках возникла целая груда сверкающих золотом коробок, он усадил меня на бархатную банкетку, галантно опустился на одно колено и стал помогать мне примерять туфли. Прямо-таки королева и ее верный паж.

Я продолжала находиться в каком-то отупении. Ассистент все возился с туфлями, меняя пару за парой. Нужная мне модель, как назло оказалась в последней коробке.

— Вам не понравилось? — с хорошо разыгранным искренним сожалением спросил ассистент. — Через пару дней у нас будет новая коллекция и…

— Нет-нет, — перебила я его, очнувшись от ступора. — Все прекрасно. Я беру эту пару.

— Конечно-конечно, — уже с абсолютно настоящим облегчением выдохнул ассистент. — Прекрасный выбор. У вас отличный вкус.

Я наградила его кислой улыбкой.

Он принялся упаковывать туфли, стоя передо мной на коленях. И вдруг поднял на меня печальные золотисто-карие глаза и тихо пробормотал:

— Как говориться, все мужики сволочи, а счастье в хороших туфельках! — в слово «сволочи» он вложил совершенно искреннюю ненависть.

Я издала нелепый звук — нечто среднее между смехом и рыданием. Ассистент грустно кивнул и тихо процедил сквозь зубы:

— Уж я-то знаю!

Потом опять просиял профессиональной улыбкой, встал, помог встать мне, и мы направились к кассе. Да, теперь я точно уверена, что он стопроцентный гей. Какого лешего я смотрела на его ширинку, я ведь не такая озабоченная, как он мог подумать про меня…

Наконец я добралась до дома. По дороге я успела заглянуть в магазин с часами и купить два новых будильника.

Бесцельно побродив по своей крохотной, но уютной гарсоньерке, я отправилась в ванну, приняла контрастный душ, а затем, как была в банном халате плюхнулась на постель.

Надо бы поесть, но сил уже нет никаких. Плохая идея заваливаться сейчас спать — ведь когда проснусь, то будет тошнить от голода, а сам сон не принесет никакого отдыха. А с другой стороны, у меня и есть-то нечего.

В холодильнике мышь повесилась над заледеневшей лимонной коркой и блюдцем с содой (отличные поглотители неприятных запахов, между прочим). Даже кофе, и тот закончился. Вот попадалово! Но ничего, сейчас сделаю над собой усилие, дотянусь до телефона и закажу пиццу.

Огромную, с чесноком, перцем, салями и грибами. А завтра приду на работу вовремя, и буду дышать на всех чесночным перегаром. Представляю, как нежное обоняние босса будет страдать от этого. Это будет моя маленькая месть.

Он будет сначала морщиться, потом наговорит мне гадостей, а я отвечу ему еще более обидными оскорблениями. Все-таки хочется высказать гаду за вчерашнее все что думаю про него и про его долбанутое предложение.

Закрыв глаза, я вспомнила тот момент, когда он поцеловал меня. Губа до сих пор побаливает после его укуса.

И зачем я только допустила все то, что между нами произошло? На том моменте, когда он начала целовать, я еще могла его оттолкнуть. Поставить на место. Вот тогда бы он не считал меня шлюхой. Как мне тогда хотелось остановить его, чтобы не сделать этого! Секс на работе с боссом — нонсенс.

Его чертовы флюиды, его напористость и то, как нагло он меня принуждал… Я не могла устоять. У меня не было шансов. Если бы сейчас все повторилось вновь — я бы снова сорвалась и сделала это. Только все это было неправильно. Ведь любой роман на работе грозит неприятными последствиями.

Очень сложно держаться и устоять. Очень сложно. Даже тогда, когда он разгневан и выплескивает весь свой гнев на меня. Но я млею от одного его присутствия рядом.

Боже, и о чем я только думаю? Совсем крыша уже поехала от всех этих событий!

Нет, что это я? Не надо пиццы. Не надо чеснока. Не надо перца. Позвоню-ка я лучше в этот новый ресторанчик, который вчера завалил мне почтовый ящик своими буклетами. Закажу чего-нибудь легкое, постное, диетическое, успокаивающее желудок и душу, смиряющее гордыню и дающее силы с достоинством выносить невыносимое тиранство. Вот сейчас. Только дотянусь до телефона. До спасительного телефона.

Но телефон ускользал все дальше и дальше. Потом он запрыгал, подобно белому кролику, я побежала за ним и провалилась в черную дыру тяжелого сна.

Проснулась я часа через три с пересохшим ртом, мокрой задницей, и изнемогая от оргазма, который был почти таким же сильным, как при реальном сексе.

Ну, дела! Что Артем со мной сделал? Я никогда не кончала во сне… Могучий был сквиртинг. Я еще до конца не осознала, но моя жизнь уже изменилась до неузнаваемости. И я меняюсь… Пока не знаю, хорошо это или плохо. И во всем этом опять виноват мой несносный босс. Не оставляет меня в покое ни днем, ни ночью.