Неудачники во вселенной

Открыв дверь своей каюты, нашему взору предстал чудак, который сидя в полумраке, на стуле спиной к нам, громко и яростно рыча, жал ржавые гантели над головой. Он наверняка почувствовал или услышал наше появление, но доделал столько повторений, сколько было запланировано, затем внезапно уронил свои увесистые снаряды на железный пол. От неожиданности и резкого звука удара металла о металл я аж подпрыгнул на месте. А этот атлет продолжал сидеть, тяжело дыша и отфыркиваясь. У него была мощная бугристая спина. Не огромная, просто на ней светилась каждая мышца. Вдруг он резко встал, повернулся и с широкой улыбкой на светлом открытом лице сказал:

— Здорова, пацаны! Добро пожаловать на борт межгалактического судна «Горизонт», меня зовут Майк. Моя должность здесь не самая подходящая для мужика. Ассистент стюардессы, согласитесь, звучит не очень.

Красавцем паренек не был, но и уродом тоже. Крупный курносый нос, темные брови, ровные белые зубы, маленький, совершенно не волевой подбородок, копна черных вьющихся волос, бронзовая кожа, обтягивающая, как я уже упоминал, хорошо проработанные тренированные мышцы. Ничего особенного, обычный парень, каких много. Но нельзя было не заметить свечение его внимательных карих глаз, в них явно проглядывались живой ум и дерзкий азарт.

— Ну что же вы встали, проходите, устраивайтесь, здесь у нас четырехместная каюта, — сказал он, сделав широкий жест рукой, затем, щелкнув выключателем, зажег основной свет, ярко озаривший помещение, до этого каюта освещалась маленьким светильником для чтения в изголовье кровати — это моя койка, — он указал на верхнюю слева, — остальные свободны.

Каюта представляла собой небольшую комнату, по краям которой располагались двухъярусные кровати, четыре металлических шкафчика. Умывальник с зеркалом находился в конце напротив входа. И все те же трубы и провода под потолком.

— Вот здесь мой шкафчик, вы можете выбрать любой из трех, — сказал он, — до вашего появления я жил здесь один. Да! — Внезапно вспомнил он, — туалеты и душ в конце коридора налево или по правой стороне коридора направо.

— Еще раз, пожалуйста, — пропиндосил мой ящероподобный товарищ.

Майки очень серьезно на него глянул и, замедлив речь, начал объяснять еще раз, для более четкого понимания сопровождая сказанное жестами.

— В конце коридора налево или направо по коридору справа, — в каждом слове и каждом жесте чувствовалась ядовитая и ничем не скрываемая насмешка, — понял, серый?

Видимо Ован насмешки не заметил или не захотел почувствовать. Он только молча кивнул и принялся флегматично раскладывать свои вещи на полки шкафчика. Некоторое время Майки с интересом наблюдал за ним, затем повернулся ко мне и сказал:

— Ну, вот и хорошо, теперь ваша очередь представляться.

Что мы не замедлили сделать.

— Очень приятно, Алан, — сказал он, пожимая мне руку, — пожалуйста, не прими на свой счет, однако из всех видов жизни на свете я больше всего не люблю нас, человечество. Говно мы, знаешь ли.

Он озорно подмигнул мне и дружески похлопал по плечу.

— Да, — подумал я, — откровенно.

Хотя не мог не согласиться с Майком, ведь мы — человечество, на самом деле — говно редкостное.

— А ты, я смотрю, такой крепыш. Занимаешься спортом?

— Да так, турничок, брусья и пьяный бег от полицаев, — усмехнулся я.

— Отлично! Оборудуем здесь что-то похожее на спортзал, будет с кем позаниматься. Ты как? Не против?

— Нет, конечно, — ответил я, — двумя руками за.

— Вот и отлично, договорились.

Пока мы разбирали сумки, наступило время сна, перебросившись еще парой незначительных фраз, все попадали спать. Несмотря на некоторое волнение и на то, что место было новое, заснул я моментально. Но около трех часов ночи проснулся от жуткого холода, меня била крупная дрожь. В темноте, стараясь никого не разбудить, я нашарил свое колючее одеяло, завернулся в него с головой и еще минут пять приходил в себя.

Когда я отогрелся, снова заснул глубоко и крепко. Позже Майк поведал мне, что системы отопления еще не были включены, поэтому ночью было достаточно зябко.

Утром нас разбудил будильник Майка. Проснулись все, но вылезать из-под теплых одеял никто не торопился. В каюте стоял такой холод, что изо рта теплокровных ее обитателей шел пар. Первым смельчаком оказался старожил Майк. Он резво соскочил со своей койки, умылся, громко фыркая при этом, быстро оделся и ушел. Я был следующим, кто последовал его примеру, повторил всю процедуру и пошел в столовую на завтрак.

Пришлось опять поплутать по запутанным лабиринтам судна, пока достиг цели, но утром, на свежую голову, было полегче. Коридоры не были зловеще пусты как ночью. Увидев по дороге двух гуманоидов, я принял вид бывалого и соответственно беззаботного члена экипажа, бодро поздоровался с ними и пошел следом. Они меня и вывели на искомый объект.

Зайдя в помещение столовой, я был очень удивлен. Вчера мне показалось, что на корабле народа почти нет. Но сейчас я осознал насколько ошибочно было мое первое представление. Практически половина команды уже на борту присутствовала. Небольшая толпа вокруг меня выглядела поистине разномастно, однако, приглядевшись, я понял, что представители разных рас стараются иметь соседями за столом своих соплеменников.

Я набрал в тарелку еды и стал взглядом искать столик, за которым завтракали люди. После недолгих поисков я заметил соседа по каюте Майка и направился к нему, но, подойдя ближе, непроизвольно замедлил шаг. Рядом с ним сидел здоровенный мужик в черной майке алкоголичке, вся спина и руки которого были покрыты наколками зеленого цвета на тюремно-бандитскую тематику. На коротко стриженной почти лысой голове играли мышцы, участвующие в процессе жевания. Я медленно подошел и слегка нерешительно сел рядом. Заметив мое появление, незнакомец повернулся и моему взору предстали сломанный нос и маленькие колючие глазки на широком плоском лице. Тяжело было этого человека назвать приятным, под его пристальным взглядом мне было как-то не по себе. Еще несколько секунд он, как мне показалось, зловеще рассматривал меня, а затем совершенно неожиданно его лицо осветила лучезарная улыбка.

— Привет, меня зовут Валера, — ангельским голоском пропел он, — я работаю на кухне, мою кастрюли. А ты, наверное, вчера приехал?

Я, старательно пряча свое изумление, быстро ответил на его вопросы и, не вступая в затяжной разговор, сделал вид, что очень занят содержанием своей тарелки.

Валера тоже решил ограничиться только приветствием и вернулся к прерванной беседе с Майком.

Болтали они о какой-то чепухе.

Параллельно с приемом пищи и прослушиванием разговора соседей, я внимательно разглядывал население корабля, заполонившее столовую. Каких только экземпляров обитателей вселенной здесь не было. Вы знаете, я не расист, но некоторые из них выглядели так неприятно, что я отвел бы для них специальное помещение где-нибудь поглубже, в трюмах. И показывал бы только за деньги.

Мало того, что они выглядели не очень, так еще и ели по-разному: кто руками, кто лохматыми лапами, кто двумя ложками, кто ложкой с вилкой. А некоторые вообще опустили рыла в миски и громко чавкали, периодически выныривая на поверхность для того, чтобы перегавкнуться о чем-то с соседом, при этом частички пищи разлетались во все стороны. А что они ели? М-м-м, об этом лучше не надо, можно на длительное время испортить себе аппетит.

За столиком в углу я заметил грудастую подругу с мистером Магисом, который сидел напротив с неизменной придурашливой улыбкой, пожирая ее своими маслянистыми глазами. Он что-то со страстью рассказывал, нежно держа ее за руку. Девушка делала вид, что смущается, но по всему было видно, что она уже влюблена по уши в этого «красавца».

Через пару столиков от них сидели еще около двадцати представительниц прекрасного пола человеческой расы. Но, при более внимательном наблюдении становилось, очевидно, что слово «прекрасного» к ним не относилось и даже более того, было совершенно неуместно. Настолько они были страшны, я бы сказал больше, некоторых из них вообще можно было принять за гуманоидов. Создавалось такое впечатление, что для них был специальный отбор среди мутировавших жителей планет с повышенным уровнем радиации. В общем отсутствие симпатичных девчонок меня очень расстроило.

Там же сидели несколько особей мужского пола, наш старый знакомый с четырьмя руками и остальные совершенно мне не знакомые.

В столовую вошел Дим. Он неторопясь взял тарелку и подошел к лотку для раздачи еды, внимательно его осмотрел, после чего на его лице появилось выражение отвращения. Он там еще немного поковырялся, с видом будто ищет себе пропитание в мусорном контейнере, наконец нашел что-то подходящее положил в тарелку и направился прямиком к нашему столу.

— Эти мрази для нас делают жрачку из отходов, — громко сообщил он еще на полпути.

— Эй, рубильник! Ты опять здесь? — На этот раз он обращался к Валере, — ты же в прошлом году всем втирал, что то был твой последний контракт, и никто больше не увидит твоей мерзкой бандитской рожи!

— Ну, понимаешь ли, Дим, обстоятельства сложились так. Я, знаешь ли, ну…

— Скажи просто, — прервал невнятный ответ Валеры Дим усаживаясь за стол, — что только в этой компании такого урода, как ты, могут принять на работу.

— Не правда! — Возразил Валера.

Забавно. Он даже не обиделся, да еще и оправдываться стал.

— Я легко могу найти любую работу в любом месте, я… я…

— Конечно. Что ты. Не горячись. Да разве я не понимаю? Я согласен. Ты можешь, но только не в этом году, — продолжил издеваться Дим, а затем, резко меняя тему, — ладно, что там у нас за материал в этот раз, — промолвил он, поворачиваясь и пристально вглядываясь в девушек за соседними столами.

— Все страшнее атомной войны, — констатировал он, повернувшись обратно к нам, — впрочем, ничего другого я и не ожидал. Что-то в этой компании никогда не меняется, да, рубильник? Признайся, тебя с ними в одном цирке набирали?

— Нет, Дим, ты не прав, очень симпатичные девочки, приветливые, общительные.

— Так что ж они такие приветливые и общительные сидят за двадцать столов от тебя, и строят глазки вон тем бравым кадетам-практикантам, а? — И он указал в сторону, где гордо восседали местные молодые офицеры, будущие космические флотоводцы. — Что замолчал?

На это замечание Валере возразить оказалось нечем. Поэтому он решил, что лучше для него будет побыстрее закончить завтрак и поспешить на работу.

Майки просто сидел и весело улыбался, с любопытством наблюдая за странными, на мой взгляд, отношениями между Валерой и Димом.

После непродолжительной паузы, во время которой Дим с тем же видом отвращения ковырялся вилкой в тарелке, он обратился ко мне.

— Ну, молодой? Как самочувствие?

— Пока не знаю, — слегка настороженно ответил я.

— Скоро узнаешь. Недолго тебе осталось жить в неведении, — дружески подбодрил меня он, при этом, как мне показалось, зловеще улыбаясь.