Инквизитор

Пётр проснулся утром от головной боли. Он не испытывал подобных ощущений примерно двадцать лет. Прилив агрессии жаром пробежался по телу. Поднялся с кровати, нажатием кнопки раздвинул шторы: яркое солнце заполнило светом комнату, резко ударив по глазам. Апостол прищурился, он не мог проспать так долго. Посмотрел на часы: на заставке смартфона, десять двадцать три. Почему его не разбудили привычными по утрам звонками, не пришло сообщение от Елены?

Отсутствует сетевое подключение, попытался связаться с оператором. «Данный вид связи недоступен для абонента», проверил баланс телефона. Минус. Попробовал подключиться к точке доступа, интернет-соединение разорвано. Агрессия сменилась на ярость. Вопросы получится решить только после того, как он доберётся до ближайшего банкомата. Пётр точно помнил, что все услуги оплачены вовремя, автоматическим списанием с карты. Возможно, сбой внутри дома. Щёлкнул на кофеварке кнопку «американо», аппарат ответил шипением и россыпью в разные стороны мелкой крупы дроблёного кофе. «Почистите фильтр» замигало на табло. Стукнул по столу напряжённой ладонью.

Не должно быть всё так, что происходит? Головная боль не позволяла сосредоточиться на попытках анализировать повреждённые матрицы судьбы.

Зашёл в ванну. В зеркале отображался седой мужчина с глубокими морщинами и тёмными кругами под глазами. Только сейчас Пётр осмотрел своё тело с пониманием: за время его сна изменения произошли непоправимые. Мелкая сетка морщин покрывала всё тело, дряблые руки в области трицепса болтались провисшей кожей, местами проявились возрастные пигментные пятна. Кожа с оттенком серости и тусклые белки глаз. Да, ему за пятьдесят, но ещё вчера вечером мужчина принимал душ и его внешний вид был не как у потрёпанного мешка на рыночном складе. Всё это напоминало дурной сон. Апостол понятия не имел, как вырваться из лап этого кошмара. Зажмурил глаза, открыл: картинка не изменилась, ущипнул себя за запястья, болевое ощущение рефлекторно отозвалось сигналом в теле, усилив головную боль. Встал под душ, включил воду, на него с клубом пара вырвалась горячая вода. Покрутил вентиль холодной воды ‒ бесполезно. Открыл технический шкаф, в попытке проверить. Всё в порядке. Выдернул из гардеробной свитер и джинсы, натянул кроссовки.

На улице, на капоте припаркованного автомобиля Петра Сергеевича расхаживал, клацая когтями по глянцу, чёрный ворон. Мужчина подошёл ближе, махнул рукой с громким матом ‒ ворон не реагировал. Птица упрямо со скрипом царапала мощными лапами капот. Апостол подошёл ближе: «Пшёл отсюда, мразь!» Ворон, громко каркнув, подлетел к лицу Петра, едва не зацепив когтистыми лапами глаза, махнул крылом по виску и улетел прочь. Машина с визгом резины по асфальту сорвалась с места.

Ворон, пролетев двести метров, приземлился на плечо стоявшего под деревом мужчины. Егеря порадовала последовательность событий, которую он созерцал с момента выхода Апостола из подъезда. Посмотрев на птицу, важно восседавшую на левом плече, протянул кусок вяленой говядины своему питомцу.

— Вот такая вот история, Гарик! Кащей без Елены прекрасной рассыплется гораздо быстрей.

Птица перемалывала клювом полученное угощение, закатывая от удовольствия глаза цвета дёгтя.

Апостол гнал на высокой скорости, нервно обгоняя попутные машины. Заехал в отделение банка, пополнил счет, перезагрузил телефон. Посыпались оповещения о пропущенных вызовах. Головная боль стягивала в тиски и сковывала каждое движение. В аптеке молодая фармацевт с сочувствием посмотрела на Петра.

— Вам давление необходимо измерить, возраст всё-таки, ― протягивая упаковку нурофена, попыталась проявить заботу о покупателе.

— Не нужно! ― резко отозвался Апостол, осознав, что девушка не испытала ни капли заинтересованности им, как мужчиной. Он не поймал дуновение флирта или попыток заигрываний.

Неужели это всё? Но почему так резко? В машине принял таблетку. После того, как головная боль отступила, наклонился корпусом вперёд, облокотившись на руль грудной клеткой. Он думал. Пытался соединить воедино события, предшествующие такому грубому откату. Его словно откачали под ноль. Всё то, что мужчина собирал и копил все эти годы, как своё энергетическое состояние, он утратил в это утро. Вспоминая предыдущий вечер, зацепился за фразу Елены: «одиночество, жрущее кости». Вот сука! Проявилась всё-таки. Не удивительно, что не позвонила и не написала.

Если бы мужчины когда-нибудь в своей жизни, после расставания с женщиной задумались о том, какова сила женской любви… Она окрыляет и дарит возможности, развитие, тепло и уют, укрывает любимого от печалей и горестей.

Егерь отключил Елену от связи с Апостолом ночью, в «Отрешении», до перерождения. Она получила обратно всю отданную в отношениях с Петром энергию, вернув свою молодость. Возлюбленный остался с реальностью своих лет, которая доводила его до исступления непризнанием физических проявлений.

Мужчины на протяжении многих веков пытаются уличить бывших в том, что они ‒ ведьмы. Якобы, женщины проклинают или совокупляются с мистическими существами, чтобы отомстить мужчине за то, что он выбрал другой путь. В этом, по их мнению, причина дальнейших неудач, а не в сути утраты любви. Апостол выстраивал в голове план, как накачать себя новой энергией и проучить психолога. Он не мог созерцать подобное своё отражение в зеркале — это разбивало его самолюбие и делало слабее. Почему он не заметил в ней потенциального врага? Получается, что столько лет собственноручно грел гадюку у себя на груди. Она отравила его ядом на прощание. Почти поцелуй смерти. Для Петра неспособность очаровывать женщин сводила его жизнь к утилизации из комфортной для него сферы.

Апостол шёл по коридору своего ведомства. Сотрудники в недоумении отшатывались в сторону, созерцая такие резкие перемены во внешности начальника. Открыл дверь приёмной, секретарь Инна, напуганная неожиданным приходом начальника, вздрогнула.

— Пётр Сергеевич, что с вами? ― в ее лице отразился страх вперемешку с недоумением.

— Колдуна на хрен послал. Вадима ко мне срочно. И кофе принеси.

Вадим вошёл в кабинет с громким приветствием. Новый вид Апостола явно смутил сотрудника.

— Пётр Сергеевич, вы в порядке? ― подходя ближе к начальнику, не скрывая своего шока, вкрадчиво произнёс он.

— Что? Настолько пугающе выгляжу? ― с сарказмом ответил Пётр.

Вадим сел напротив.

— Мне нужна вся информация, которую сейчас можем обнаружить об Объекте! ― Апостол протянул подчинённому распечатанный скрин паспорта Анны.

Вадим сосредоточенно зашевелил пальцами по сенсору своего планшета. Инна принесла кофе, с сочувствием и опаской рассматривая Петра Сергеевича.

— Прошу тебя, уйди, ― Апостола раздражало подобное изучение его персоны.

— Может, вам стоит обратиться к врачу? ― девушка вжалась грудью в поднос, вцепившись в стальной круг дрожащими пальцами.

— Пошла на хер отсюда, я же сказал! ― Апостол встал из кресла, зацепив блюдце на крае стола. Чашка с кофе опрокинулась ему на джинсы.

Вадим и Инна молча наблюдали, как огромное коричневое пятно расплывается на ткани. Инна со слезами выбежала из кабинета.

— Дура! ― выругался начальник. Смял скрин паспорта Анны, пытаясь оттереть пятно.

Фотография девушки елозила по ширинке Петра. Распрямив испачканный лист, он рассматривал черты её лица. Мужчина поймал себя на мысли, что он сам с удовольствием занялся бы этим Объектом. Выразительные глаза, пухлые, манящие губы, тонкая шея, аккуратный носик. Его тянуло к ней. А это обозначало только одно — в Анне власти больше, чем в нём сейчас. Почуяв оттенки её сексуального воздержания, Апостол улыбнулся от объёма потенциала. И эта энергия ему пришлась бы сейчас кстати. Но как он может появиться в таком виде перед молодой, почти в два раза младше его, девушкой? Почему он не рассмотрел сразу фотографию, не занялся лично? От мыслей о том, что он сам бессилен в ситуации, Петра охватила всеобъемлющая тоска.

— Пётр Сергеевич, не могу понять, вроде молодая девушка, а следов в соцсетях не обнаружено. Марсианка какая-то.

— Что, совсем ничего нет на неё?

— Нигде. А она не может быть сотрудницей другого ведомства?

— Нет, пробивали уже. Марсианка… ― Пётр задумался, Елена тоже назвала Анну инопланетянкой. ― Вадим, займёшься Объектом!

— Какой план?

— Из информации, которая есть у меня на неё, офис, где работает, но там в коллектив внедряться долго. Вопрос срочный. Любовь к классической музыке, съёмная квартира на набережной, ― Пётр перебирал возможные точки соприкосновения. ― Такая на улице не подпустит.

— Может, организовать билеты подарочные? ― Предложил Вадим.

— Продолжай!

— Изучим график работы, приобретём два билета в Дом Музыки на концерт из ближайших мероприятий. Отправим ей один на почтовый ящик, уж это через фирму, где работает, выяснить можно.

— Можно, не проблема, ― Апостол вернулся в кресло, положил перед собой чистый лист бумаги.

— А дальше ‒ дело техники: она на концерте ‒ в настроении погружения в любимую атмосферу, я с портфельчиком и в очках, выдам себя за ценителя классической музыки. Попробую подобраться так.

— Посмотри список концертов через неделю: у неё травма ноги сейчас, не думаю, что она попрыгает на одной к своей мечте.

Через час совместных действий был готов план. Оставалось лишь приступить к его реализации.

После того, как Вадим покинул кабинет, Апостол отметил на схеме концертного зала три билета. Два рядом и один билет для себя, двумя рядами выше. Идея проследить за операцией и рассмотреть девушку в режиме наблюдателя пробудила в мужчине желание секса. Член твердел, приподнимая влажную ширинку. Похотливо улыбнулся, поправив набухший пенис. Нажал кнопку оплатить.

— Инна, зайди ко мне.

— Пётр Сергеевич, ― девушка, уже успела обновить испорченный слезами макияж.

— Сюда иди! Извиняться будешь! ― Апостол поднялся из кресла.

Инна, за годы совместной работы уже понимала, для чего вызвал начальник.

— На колени! ― вытаскивая ремень из джинсов, Пётр приближался к ней.

Подошёл близко, так, чтобы влажная ширинка коснулась смазливого лица секретарши. Взял за волосы, ткнул девушку лицом в пятно от кофе, вспомнил фотографию Анны.

— Раком встань, юбку задирай!

Девушка смяла юбку на пояснице, обнажив красные резинки чулок, пристёгнутые к металлическим зажимам пояса.

— К кому мне надо обратиться? ― грубо спросил Апостол.

— К врачу, ― испуганно ответила.

Ремень с размаха коснулся ягодиц девушки, оставляя полосу на белоснежной коже. Взвизгнула.

— Сколько ударов? ― оживлённый эмоциональной отдачей сотрудницы, Пётр входил в раж.

— Десять, ― девушка сжала бёдра, чтобы удары не зацепили нежные половые губы.

— Уверена, что сможешь выдержать?

— Смогу, ― прижалась к полу плечами, округлив зад.

Ремень со свистом скольжения по воздуху приземлился на ягодицы Инны ещё раз.

— Считай вслух и проси прощения! ― продолжил наказание.

— Десять… ― всхлипывая от обиды и боли, прошептала секретарь. ― Извините меня, я больше так не буду.

— Ртом отработаешь, безмозглая, ― Пётр Сергеевич сел на диван, расставив широко ноги, расстегнул натянутую ширинку. ― Ползи сюда, не бойся!

Инна, оттопыривая круглые, пылающие жаром ягодицы, медленно скользила капроном чулок по полу. Покорно села у ног мужчины. Начальник нежно погладил девушку по лицу, сжал щёки с двух сторон пальцами, губы её рефлекторно распахнулись. Посмотрел надменно в глаза.

— Чего замерла, соси!

С радостью, что экзекуция закончится в этот раз быстро, секретарша старательно подняла свитер начальника, провела напряжённым языком по пупочной впадине. Опустившись ниже, поцеловала лобок мужчины. С усилием стянула влажные джинсы до колен. Скользнула расслабленным языком по внутренней поверхности бедра, оставляя мокрый след слюны. Нырнула глубже, вылизала мошонку, погружая поочерёдно в рот яички. Поднялась выше, лаская кончиком языка уздечку, венчик головки.

Мужчина наклонился, расстегнул блузку девушки, обнажил напряжённые от возбуждения соски. Сжал их пальцами, сминая упругую грудь в ладонях. Инна, застонав, погрузила в рот головку пениса, лаская её языком внутри полости рта. Насадилась горлом на ствол члена, коснувшись носом упругих лобковых волос. Пётр намотал на кулак собранные в хвост волосы Инны, прижал голову её ниже, чтобы член упёрся в нежные ткани горла. Глаза девушки наполнились слезами.

— Вот такие твои слёзы мне нравятся.

Монотонно повторял движением руки нужный ему такт и глубину оральных ласк. Почувствовав, как напряжение сползает с головы по телу к низу живота, отклонился на спинку дивана. Есть рот для слива, который поглотит его дурное настроение. Она старательно направила ствол за щёку. Пульсацией горячие струи наполняли ей рот. Громкий выдох облегчения. Мужчина расслабленно расположился на диване.

— Начисто вылизывай и иди, умойся! В следующий раз будешь думать, что говорить.

Инна старательно облизала оставшиеся вязкие капли с члена, наспех застёгивая гряду жемчужных пуговиц на шёлке блузки.

— Спасибо. ― Опустила юбку, протёрла губы ладонью. Медленно удалилась, покачивая соблазнительными бёдрами.

Апостола уже не напрягало пятно на джинсах, исчезло гнетущее состояние тоски.

Мысли об Анне и концерте вернулись спустя несколько минут:

— Навязчивая какая девочка. Посмотрим, на что ты способна!