Врата Рассвета

Ни пробуждения, ни забытья. Мир превратился в набор алых всполохов, перед глазами медленно вращается сверкающая карусель. За бесконечной кроваво-красной пеленой скрывается огромный змей, чьи глаза смотрят в самую глубину души мудрым равнодушным взглядом. Ни пространства, ни времени, а только пробирающий до самых сокровенных желаний бесстрастный взор поразительного и неведомого существа…

— Очнитесь, сударь. — Суховатый старческий голос разрушил мучительную иллюзию — словно сдернули алое покрывало с клетки.

Рино медленно открыл глаза. Раскрашенный прихотливыми узорами высокий потолок неторопливо вращается, затягивая в муторный бесконечный хоровод. К горлу подкатила тошнота. Он лежит на чем-то мягком, по телу постепенно разливается живительное тепло. Бессилие медленно разжимает когти.

— Где я?

— В моем поместье. Счастлив принимать Риноаро из высокой семьи шаккура Ясеневого владения.

Не слишком-то радостно вновь слышать свое полное имя. Больше всего хочется пробормотать что-то невнятное, закрыть глаза и забыться тяжелым, беспробудным сном. Вот еще бы обстановка хоть немного располагала… Стиснув зубы, Рино ухитрился сесть — как оказалось, посреди огромной заправленной кровати, на которую его положили прямо в одежде и сапогах. Что ж, обнаружить себя в одном лишь исподнем был бы куда менее приятно.

Вокруг — просторная комната, поражающая изысканной роскошью отделки. Алый нилантийский бархат, золото и мореный дуб. Неподалеку от кровати в глубоком кресле с удобством разместился Афрей собственной персоной.

— Здравствуйте, юноша. Поверьте, я вовсе не хотел доставлять вам подобный дискомфорт. — На ссохшейся физиономии антийца заиграла любезная улыбка.

— Но доставили же, — кисло возразил Рино. Главное — не сболтнуть лишнего. Антийский мерзавец выкрал его из-за происхождения. О том, что пленник стал свидетелем расправы с отрядом меченосцев, сановник деспотии не знает. Главное — не подарить ему это знание неосторожной обмолвкой. Еще бы красная муть перестала плыть перед глазами…

Улыбка на лице Афрея стала чуть шире.

— Я рад, что вы более не пытаетесь выдать себя за того, кем не являетесь. Это, несомненно, делает честь вашей рассудительности.

Рино едва заметно поморщился. Нужно быть совсем уж идиотом, чтобы продолжать бесполезную комедию. Славословия Афрея его совершенно не тронули. Итак, он вляпался в прескверную историю.

— Чего вы от меня хотите?

— Ваш почтенный отец, юноша — большой мастер политической игры, но совершенно неверно расставляет приоритеты во взаимоотношениях с деспотом. — Афрей сокрушенно покачал головой, будто мудрый учитель, раздосадованный упрямством непослушного ученика.

— Полагаете, заложник станет действенным рычагом? — Догадался Рино. В памяти всплыл образ отца. Мрачный массивный мужчина с выпирающей вперед челюстью и угрюмыми глазами. Властитель Ясеневого Замка славится суровостью, доходящей до откровенной жестокости. Насколько же наивно полагать, будто всемогущего тирана хоть сколько-то озаботит судьба младшего из сыновей, вульгарно удравшего из его владений!

— Ну что вы, юноша! — Афрей рассмеялся мелким, дребезжащим смехом. — Я прекрасно осведомлен о скверном характере вашего родителя. Но, поверьте, Антия — совсем не та страна, где в ходу столь же суровые нравы. Нам претит бессмысленная грубость и жестокость.

Рино вспомнил изувеченные тела меченосцев посреди залитой солнцем лесной полянки, и едва сдержался, чтобы не ответить старику площадной руганью.

— В таком случае, зачем я вам понадобился?

— Ожидаете откровенного разговора? — Афрей чуть иронично прищурился. Похоже, его немало позабавило мрачное выражение на лице пленника. — Извольте. Несговорчивость вашего отца в прошлом сломала мне немало планов. И, боюсь, высокородный Саргон совсем не собирается заканчивать рушить мою игру на востоке. При таком положении дел прямой потомок шаккура в моих руках — настоящий подарок Благословенных. Вас вывезут в Антию, где вы станете почетным гостем деспота. Уверен, вы достаточно мудры и разумны, чтобы блестяще сыграть роль дорогого друга антийского престола, проявляющего куда больше политической рассудительности, чем ваш упрямый отец.

Рино захотелось плюнуть прямо на роскошный ковер. Политика в самом худшем ее проявлении. Что может быть гаже, чем прикидываться лучшим другом антийских вельмож, позволяя им разыгрывать перед отцом политическую комедию?

Старик выдержал длинную паузу, ожидая расспросов или возражений, но Рино хранит глухое молчание.

— У меня еще остались дела в восточных землях, но мы отправимся так быстро, как только сможем. Ваше пребывание в поместье будет сопровождаться необходимым вашему высокому статусу уважением. Как видите, я оставил вам меч. Ваше золото также при вас. Сожалею, что мне пришлось уничтожить прелюбопытнейший амулет, закрывавший вас от чар поиска, но вам он более не понадобится. Надеюсь, вы простите мне эту мелочь.

— Так это вы уничтожили талисман!? — Вскинулся Рино. Он до сего момента был убежден, что это мерзавка Исанта сумела дотянуться из отцовского замка. Сестрица-колдунья, жаждущая продемонстрировать отцу собственную полезность, оказалась проблемой куда более далекой и незначительной, чем Афрей. Многое встало на свои места. Треклятый антиец оказался колдуном, и куда более искусным, чем неумеха-сестрица.

— Разумеется, — кивнул Афрей. — Мы, несомненно, еще поговорим, против кого вы использовали этот талисман, хотя сейчас, уверяю, вы можете совершенно не опасаться любых преследователей. У меня будет немало вопросов, юноша. Сейчас же я вынужден вас покинуть. Думаю, головокружение и прочие неприятные ощущения вскоре вас оставят. Добрый совет: рассматривайте сложившуюся ситуацию не как неприятность, но как новые перспективы. Для наследника шаккура Ясеневого владения союз с таким могущественным государством как Антия открывает немало увлекательных возможностей.

— Я не наследую титул отца, — не слишком любезно буркнул Рино. Может быть, сейчас и стоило бы вести себя повежливее, но чувствовать себя жертвой похищения — мало приятного.

— Разумеется, — на сухощавом лице Афрея — снисходительная полуулыбка, словно он разговаривает с несмышленым ребенком, только вчера выучившим первые слова. — Но ведь очередь наследования может и измениться. В жизни случаются разные… нелепые случайности, верно?

От вкрадчивости в голосе старика Рино передернуло. Ну конечно, случайности. Что может быть случайнее эссенции аконита в кубке вина? Всего одна чаша — и изменения в очереди наследования не заставят себя ждать.

— Как бы то ни было, вам придется некоторое время пользоваться моим гостеприимством. Особняк в вашем распоряжении. Между прочим, завтра в поместье из Антии прибудет моя внучка. Не сочтите за навязчивость, но не затруднит ли вас составить ей компанию? Она красива и получила недурное образование. Общение с вами расширит ее познания о Великом Востоке. Алиша же, уверен, с радостью расскажет вам о деспотии.

Афрей медленно поднялся. Рино, чуть помедлив, тоже встал. Он опасался очередного приступа тошноты, но колдун не солгал — обессиливающая гадость отступила. Лучше не перечить лишний раз треклятому старику. Скандалами и воплями он сейчас точно ничего хорошего не добьется. Афрей ответил на короткий кивок снисходительной усмешкой.

— Увы, сейчас дела требуют моего отъезда. Я вернусь через три или четыре дня — и мы немедленно отправимся в деспотию. Уверяю вас, юноша, в столице вас ждет воистину царский прием. Если желаете, можете смело воспользоваться моей библиотекой. Распоряжайтесь слугами, как вам заблагорассудится. Равно как и служанками. — На худощавом лице старика мелькнула сальная улыбочка. — До встречи, юноша.

— Прощайте, сударь, — вежливо ответил Рино.

Когда за колдуном закрылась дверь, он молча опустился в кресло. Что ж, могло быть и хуже. Гораздо хуже. Его не заковали в цепи, меч и золото действительно остались при нем. Впереди — увлекательное путешествие в далекую и сказочную Антию, страну тайн, загадок и соблазнов.

Иными словами — у него есть ровно три дня до возвращения Афрея, и за это время нужно любым способом дать деру из тьмой драного поместья.

Афрей полагает, что щедрые посулы и угрозы сделали свое дело — тем лучше. Хотя, еще вероятнее, старик попросту не воспринимает его всерьез. Кто он для умудренного сановника? Малолетний шалопай, невесть как оказавшийся вдали от дома. Сейчас ему полагается пускать слюни от ожидания, что добрые антийцы отправят папашу на Небо, а его усадят править осиротевшим замком. А то и, позабыв про политические дрязги, спешить к прелестям доступных служанок.

Вот только треклятый старик совсем забыл, что пленник — вовсе не сдуревшая от доступных красоток бестолочь. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы оценить политический расклад. Как только он окажется в Антии, его судьба — превратиться в послушную марионетку, разевающую рот ровно тогда, когда прикажут сановники деспота. С ним будут возиться, словно с величайшей драгоценностью, обкладывать дорогими дарами и наложницами, всячески подчеркивать высокий и благородный статус. Наследник шаккура! Когда вы изволите триумфально воссесть на принадлежащем вам троне, о высочайший? Ваш царственный брат Деспот Антийский шлет вам пожелания всего наилучшего, о высочайший! И прочая тому подобная гадость. Удел Рино — превратиться в угрозу для отцовской власти. Угрозу достаточную, чтобы тот стал чуть более сговорчивым по ряду вопросов — в обмен на прекращение дурной трагикомедии. И, как только антийский деспот и шаккур найдут общий язык, игра в «высочайшего» будет закончена. Пленника завернут в первый попавшийся ковер и отправят в Замок Ясеня.

Рино передернуло, когда он представил, как гвардейцы втаскивают его в знакомый зал. Отец восседает на троне, свитские обмениваются многозначительными шепотками, на лице братца Йорги — паскудная ухмылка. Он тот еще отморозок, братец Йорги, настоящий садист и…

Одним словом, встречаться с семьей, да еще в столь теплой обстановке, ни малейшего желания.

Афрей и впрямь уехал. Рино некоторое время смотрел в окно, как величавый старец медленно забирается в золоченую карету. Вокруг суетятся слуги, загружая багаж в несколько повозок. Неподалеку гарцуют всадники в черных доспехах, с островерхих шлемов на лица ниспадают алые шелковые шарфы. Не нужно быть гением, чтобы сложить два и два. Интересно только, какова судьба зеленоглазой чародейки?

Наконец, окруженная свитой и охранниками карета миновала ажурные ворота. Кованые створки бесшумно повернулись, отрезав путь на свободу, по обе стороны встали роскошно облаченные стражи. Какое-то время Рино всерьез прикидывал, не выпрыгнуть ли в одно из огромных окон. Вот только мимо стражников не прорваться, а ворота — единственный выход: слишком уж высока кованая ограда. Не выберешься.

Какое-то время он сидел на подоконнике, бессмысленный взгляд устремлен во двор. Рино так и не понял, сколько времени он провел за этим малосодержательным занятием. Просто в определенный момент он осознал себя вытаращившимся рыбьим взглядом на ворота. Встряхнул головой, сбрасывая остатки наведенного колдовством ступора.

Пару раз обвел взглядом роскошно обставленную комнату, и как раз собирался выйти не то на прогулку, не то на разведку, когда в дверь осторожно постучали.

— Не заперто! — Не слишком дружелюбно буркнул Рино. Наверное, зря. Лучше изображать из себя послушного и радующегося жизни болванчика.

Шелест открывающейся двери возвестил появление очередного антийца. Алый халат обильно украшен серебряным шитьем, короткая бородка умащена маслами до такой степени, что торчит, подобно копейному навершию. Перед вырядившимся, словно павлин, гостем плывет удушающий аромат благовоний.

— Благословенные да будут добры к тебе, о высочайший. — Антиец расплылся в подобострастной улыбке. Похоже, Афрей изрядно запудрил своим лакеям голову на предмет статуса почетного пленника. — Я Изгил, распорядитель этого дома.

— Здравствуй, Изгил. — вежливо отозвался Рино, твердо решив, что оскорбленную невинность он сможет разыграть чуть позже. — Что тебе угодно?

— Я всего лишь счастлив сообщить, о высочайший, что дом всецело в твоем распоряжении, — пропел антиец сочащимся медом голосом. — Каждый из слуг сочтет за великую радость исполнить любое твое повеление.

— Любое? — Не удержался от иронии Рино. Слуги — они везде слуги, но антийский этикет требует демонстрировать вышестоящим совершенно заоблачные уровни подхалимажа.

Изгил от невинного вопроса превратился в аллегорию уныния.

— Прости, о высочайший, — покаянно пробубнил он, опустив очи долу. — Хозяин Афрей сообщил мне, что для тебя закрыты двери его кабинета и ворота, что ведут за пределы поместья. И, разумеется, стражи у двери в подземелье также получили самые строгие запреты…

— А что такого в этом подземелье? — Немедленно спросил Рино.

— В подземелье?.. А… Ну, там, конечно же, ровным счетом ничего такого! Просто тюрьма для… ух… для провинившихся слуг, да. И всякие склады еды и вина.

Сердце встревоженно бухнуло в глубине груди. Наверное, Изгил при всем желании не придумал бы лучшего способа привлечь внимание пленника к подземным ярусам особняка. Под напускной беззаботностью настолько явно проступили испуг и растерянность, что даже последний простофиля смекнет: если и есть в поместье Афрея что-то, что можно использовать для побега, оно скрыто именно в подземельях.

— Ну и ладно. Думаю, вина мне, если я захочу, принесут прямо сюда, — Рино постарался, чтобы голос звучал как можно беззаботнее. Изгил радостно закивал, изогнувшись, будто цветастый вопросительный знак. Что там такое в этих подземельях? Тюрьма для провинившихся слуг? В груди расцвел огонек робкой надежды. Хочется верить, охрана к узилищу приставлена совсем не ради проворовавшихся лакеев!

— Сейчас я оставлю тебя, о высочайший, — Изгил медленно попятился. — Каждый из слуг будет счастлив исполнить любое твое повеление!

По правде сказать, подобная слащавая услужливость не доставляет никакого удовольствия, но лучше сыграть в довольного жизнью гостя, чем рычать, словно пойманный зверь. Чего доброго, дорычишься — и угодишь прямиком в клетку.

— Благодарю тебя, Изгил. Я вижу, ты воистину по праву занимаешь свое место.

Антиец от нелепой и цветистой похвалы расцвел, будто весенний цветок. Он ломал бесчисленные поклоны, от все новых выражений неземного счастья в ушах нарастает противный звон. Хочется запустить в тьмой драного управителя чем-нибудь тяжелым, лишь бы он, наконец, заткнулся. После того, как закрывшаяся дверь отрезала поток медоточивой лести, Рино облегченно выдохнул.

Во дворе за время знакомства с местным мажордомом ничего не изменилось. Широкие окна выходят прямо на ворота, ведущие к недосягаемой свободе. Рядом с коваными ажурными створками — четверка стражников. Во рту стало противно, словно он только что прожевал клопа. Без шансов. Он бы, может, и рискнул попытать ночью счастья, будь на воротах один или, на худой конец, двое охранников, но четверо…

Впрочем, во тьму бегство! Если его догадка верна, и Кейна действительно заперта в подземном узилище — он ее вытащит. А уж если к нему присоединится ведьма с ее огненными трюками — стражу можно смело списывать со счетов. Вот будет умора, если Афрей просто держит в подвале склад особо драгоценных пиявок…

Тяжко вздохнув, Рино отправился бродить по огромному особняку. Наверное, что-то подобное чувствуют разведчики, проникшие на чужую территорию. Больше всего он опасался обнаружить за дверями приемную с парой ждущих приказаний слуг: мимо таких церберов незамеченным не проскользнешь ни днем, ни ночью. К счастью, он то ли не проходит по разряду настолько важных гостей, то ли в поместье вовсе нет таких покоев. Главное — по ночам он может невозбранно покидать комнату, не придумывая, как избавиться от переполошившихся лакеев.

Коридоры встретили изысканной роскошью. Золото и серебро, великолепные ковры украшены причудливыми узорами, дорогая драпировка на стенах. Мимо неслышной тенью проскальзывают слуги, согнувшиеся в почтительных поклонах. С присущим антийцам подобострастием они всем видом изображают готовность немедленно исполнить любой каприз высокородного гостя. Юные служанки в нарядах столь откровенных, что ни о каких приличиях и речи не идет — хотя в Антии на этот счет свои представления. Полуобнаженные красавицы, заметив внимание в свой адрес, одаряют обольстительными улыбками.

Наверное, будь он настоящим гостем Афрея, немедленно бы откликнулся на откровенный призыв в черных, жгучих глазах. Но сейчас юные соблазнительницы — всего лишь прутья клетки, в которую его посадили, и из которой нужно вырваться чем быстрее, тем лучше.

Со стороны может показаться, что гостеприимный вельможа и впрямь оставил юношу полноправным хозяином особняка. Но первые ограничения не заставили ждать: роскошные коридоры привели в богато обставленную приемную, поражающую обилием золотой отделки. Ковровая дорожка ведет через просторную залу к массивным дубовым створкам, по бокам от которых вытянулись двое стражников в становящихся привычными ало-желтых облачениях.

— Прости, господин. Кабинет закрыт до возвращения высочайшего, — покаянно сообщил один из них.

Рино, пожав плечами, побрел дальше. Опять бесконечные коридоры, роскошные ковры, щедро украшенная золотом изящная меблировка… Где же путь в подземную тюрьму? Закрытых дверей тут более, чем достаточно, за любой может скрываться уходящая вниз лестница. Но не заглядывать же во все подряд! Или попробовать изобразить, что «дорогой гость» окончательно свихнулся от скуки? Идея не более бредовая, чем выловить первого попавшегося лакея и в лоб спросить у бедолаги: где тут у вас запретные подземелья? Вот тут он и потеряет дар речи… А когда обретет обратно, побежит с доносами к старине Изгилу.

Какое-то время Рино бродил по коридорам. В глубине души нарастает что-то угрюмое и обреченно-безнадежное: кажется, он уже целую вечность без толку бродит посреди алого бархата и золота. Что еще хуже — никто не даст гарантии, что он не успел два-три раза пройти мимо нужной двери.

В одном из залов наткнулся на антийский алтарь. На массивной плите чистейшего мрамора расставлено множество крохотных золотых статуэток. Рино с любопытством рассматривал диковинных человечков. Пузатые и тощие, мужчины и женщины, старцы и дети… Антийцы не разделяют религию Небесного Свода, они поклоняются таинственным Благословенным — Рино припомнил, что Афрей не раз их упоминал. На этом, по правде сказать, его познания об антийских верованиях и заканчиваются.

Он никогда не был особо набожен, но сейчас с удовольствием помолился бы о возможности сбежать из удушающе комфортного плена. Но не антийским же божествам обращаться с подобными просьбами! Уж они-то точно будут на стороне Афрея.

Очередной поворот вывел к тяжелой дубовой двери, обитой железными полосами. Рядом скучает одинокий стражник. В отличие от служак в приемной, облаченный в традиционный халат бородач с сонным видом подпирает стену.

— Здравствуй, господин! — обнаружив, что его уединение нарушено, горе-вояка спешно принял вертикальное положение. — Прости, но туда можно входить лишь по прямому разрешению высочайшего.

— А что там? — С интересом поинтересовался Рино. В душе шевельнулась робкая надежда — вряд ли Афрей приставил охрану к погребу с любимым вареньем. Наверняка это и есть тот подвал, который он столь долго и бесплодно ищет!

Ни один уважающий себя страж не будет трепаться о своих обязанностях с первым встречным. Но со скучающим бородачом ему повезло — заспанный обладатель несвойственной для антийцев густой черной растительности на лице оказался редкостным болтуном.

— Ведьма, господин. Натуральная ведьма. — Вид вытянувшегося лица Рино произвел на сплетника впечатление, так что он поспешил развить успех, — сам высочайший одолел ее в колдовском поединке. Так-то!

Черная борода воинственно встопорщилась. Вояку так и распирает от гордости, будто в пленении колдуньи его заслуг не меньше, чем Афрея.

— А можно на нее посмотреть? — С нарочитым любопытством выпалил Рино. И не смог сдержать разочарованную гримасу, когда стражник, после недолгих колебаний, покачал головой.

— Прости, господин. Высочайший всегда очень жестоко наказывает тех, кто осмелился ослушаться приказов.

— Жалко, — протянул юноша. В душе шевельнулась отчаянная надежда — а ну как бородач, явно довольный наличием собеседника, передумает? Но то ли разгильдяй сохранил какую-то долю ответственности, то ли Рино переоценил его безалаберность, но страж остался непреклонен.

— Не отчаивайся, господин. По правде сказать, не на что там смотреть. Девка как девка, рыжая, как песчаная крыса. У настоящей женщины должны быть волосы как вороново крыло — и чтоб до самой жо… — Бородач сделал вид, что закашлялся. В черных глазах появилось беспокойство — но Рино проигнорировал оброненную скабрезность.

— Ну ладно, приятель. Бывай. На самом деле, ты все делаешь правильно. Приказы надо выполнять. — стражник расцвел в благодарной улыбке.

Какое-то время он бесцельно бродил по особняку. И рад бы вернуться к себе в комнату, но банально заблудился и еле нашел нужный поворот. Голова гудит, словно пчелиный рой. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы смекнуть, что за рыжая ведьма томится в плену Афрея.

Остаток дня он провел, предаваясь иссушающему разум ничегонеделанью. Ночью, когда самые рьяные из слуг расползутся по своим каморкам вкушать заслуженный отдых, он попробует прорваться в охраняемый подвал. Рино метался по комнате, хватал стоящие на полках книги, даже не пытаясь вчитываться в витиеватые письмена. Вламываться в кромешной темноте в незнакомое подземелье, да еще и охраняемое — можно ли придумать большую глупость?

Солнце застыло высоко в небе, заполняя мир беззаботным жизнерадостным сиянием. Рино, когда в глаза попадал очередной солнечный зайчик, бормотал под нос короткую молитву. Шого, несомненно на его стороне. Вот только какая незадача, мелькнула в голове ехидная мысль, он-то как раз ждет, когда же раскаленный диск закатится за горизонт, оставив мир в безраздельное владычество Хозяйки Ночи. Остается лишь надеяться, что стервозная супруга Бога-Солнце этой ночью будет в хорошем настроении… Или решит, в качестве исключения, сделать гадость Афрею. Рино криво ухмыльнулся, но, как умел, прочитал короткую молитву Вероломной. Если уж Шерхея пожелает этой ночью позабавиться, то пусть ее повеселит Афрей, топающий ногами и брызжущий слюной на проштрафившихся слуг.

Кажется, прошла вечность, прежде чем над небосводом сгустились тяжелые лиловые сумерки. Тихий звук открывающейся двери отвлек от бесплодных попыток хоть чем-то отвлечься от изматывающего ожидания. На пороге появилась миловидная служанка с подносом. Антийка наградила Рино томным взглядом и неспешно прошествовала к столу, плавно покачивая бедрами, едва прикрытыми обтягивающей белоснежной тканью. При виде обнаженных плеч и глубокого выреза по щекам разлился неприятный жар. Спасибо хоть, в полумраке сгущающихся сумерек его румянец незаметен.

Он ожидал, что служанка оставит поднос и уйдет, но та еще некоторое время пожирала его черными глазищами. Наконец вызывающее ожидание в черном взгляде сменилось на досаду и раздражение, дверь хлопнула явно громче, чем обычно. Оставшись в одиночестве, Рино не сдержал облегченного вздоха, быстро сменившегося унылой гримасой. В прошлой жизни в стенах Замка Ясеня он бы нипочем не проигнорировал столь явный призыв со стороны томной красавицы. Но сейчас беспокойство о томящейся в узилище Кейне превратило смазливую служанку в ненужную помеху.

Невеселая мысль вызвала ядовитую усмешку: если он не сумеет вырваться из поместья Афрея, чего-чего, а смазливых антиек в его жизни будет куда больше, чем хотелось бы. Только и останется, что утешаться в объятьях чернооких красавиц, да ждать, когда деспот сойдется с отцом в цене за отказ от игры в «полноправного наследника престола Замка Ясеня».

Есть совершенно не хочется, но он через силу жевал приправленное неизвестными травами мясо. Если Хозяйка Ночи сменит гнев на милость, в следующий раз поесть удастся нескоро. Вряд ли в ночном лесу будут ждать повара с полными кастрюлями.

Рино не сразу сообразил, что окна окончательно налились непроглядным ночным мраком, но в комнате становится все светлее и светлее, как будто где-то встает невидимый рассвет. Свет исходит от узкого кристалла в локоть длиной. Магическая вещица в изящной подставке у изголовья кровати распространяет вокруг приятное жемчужное сияние. Он, наверное, здорово напоминал напуганного чудом дикаря, когда осторожно коснулся колдовского светильника, готовый в любой момент отдернуть руку. Опасения оказались напрасны — каменюка прохладна на ощупь. Настроение пошло в гору. Теперь бы смекнуть, как вытащить кристалл из тяжеленной деревянной конструкции — и путешествие по ночному поместью Афрея перестанет выглядеть такой уж безнадежной идеей.

На столе очень кстати нашлась тяжеленная бронзовая статуэтка, изображающая длиннобородого мудреца в здоровенном тюрбане. Закусив губу, Рино приступил к работе. Оказалось, не так-то просто ударить достаточно сильно, не подняв шум, на который сбежится весь особняк. Несколько раз оцарапался, еще один раз ухитрился врезать по собственному пальцу, чудом сдержав крик. Но продолжал колотить по неподдающемуся дереву, стараясь вышибить намертво закрепленный светильник. Лишь бы нечаянно не разбить драгоценный камень! А что, если он работает только внутри деревянного футляра? Ответ не заставил себя ждать: после очередного удара сияющий кристалл беззвучно упал на роскошный ковер. Мягкое жемчужное сияние по-прежнему обволакивает комнату. Живо подобрал бесценный светильник и только после этого задумался: если кто-то решит его проведать на сон грядущий, как объяснять устроенный погром? Внезапным приступом любопытства?

К счастью, поместье живет своей жизнью. Одинокий пленник, выдаваемый за гостя, никого не интересует — по крайней мере, покуда сам не начнет привлекать внимание. Рино вслушивался в стихающие звуки ночной жизни, нетерпеливо дожидаясь того прекрасного мгновения, когда мир укроет ночная тишина.

Дверь бесшумно отворилась, открыв погруженные в беспробудный сон коридоры особняка. Тишина. Рино, сам не зная зачем, набрал полную грудь воздуха — и шагнул навстречу ночному безмолвию. Кажется, Шерхея и впрямь решила одарить его своей переменчивой благосклонностью: в широкие окна с иссиня-черного небесного бархата смотрит полный лик ночного светила. Коридоры залиты ослепительным лунным светом. Во внутреннем кармане ждет своего часа магический кристалл, но чем дольше он сможет без него обходиться — тем лучше.

Замок Ясеня набит целой армией слуг, так что Рино вполне успел выучить их распорядок дня. Вряд ли здесь он кардинально отличается. Посреди ночи есть несколько часов между окончанием наиболее поздних работ и пробуждением самых завзятых жаворонков. Если повезет, он проскользнет, никем не замеченный.

Вот еще бы верно найти нужную дорогу… Днем он, встревоженный новостями об узнице Афрея, не догадался как следует запомнить дорогу до входа в подземелье. Как бы эта ошибка не оказалась роковой… Ох, во тьму такие мысли!

Несколько раз он замирал, напряженно вслушиваясь в глухую тишину уснувшего поместья. Толстый ворс роскошных ковров глушит стук шагов, так что самый громкий звук в ночном безмолвии — напряженное дыхание. Лишь бы никому из слуг не вздумалось прогуляться по залитым лунным светом коридорам. Если удастся проскользнуть мимо незамеченным — прекрасно, а если нет? Тогда нечаянного свидетеля придется заставить замолчать навеки до того, как он переполошит стражу. От одной мысли об этом становится дурно. Вот только если Рино потерпит неудачу, второго шанса уже не будет. После попытки побега любезности закончатся, и он окажется под замком. Возможно, в компании рыжей ведьмы.

При виде знакомого тупика, ведущего к окованной железом двери, он не удержал облегченного вздоха. Днем там стоял вооруженный стражник, а ночью? Если за прошедшее время беспечного болтуна сменил кто-то более усердный — задачка окажется не из легких.

Донесшийся из закутка храп показался настоящей музыкой богов. Подкравшись к повороту, осторожно заглянул внутрь. Сквозь окна льется ослепительная лунная белизна, но сгустившаяся за поворотом тьма кажется почти материальной. Рино оказался перед нелегким выбором — если вытащить из-за пазухи кристалл, яркий свет может разбудить уснувшего стражника. Вот только если он пойдет в темноту на ощупь и наступит на разлегшегося на полу вояку…

Какое-то время он колебался, напряженно вслушиваясь в безмятежное похрапывание. Этак можно до самого утра прождать! Решившись, полез во внутренний карман. Сияние, источаемое магическим светильником, показалось ослепительным. Жмурясь на яркий свет, побыстрее заглянул в проем — так и есть, место лысого бородача занял кто-то другой, с роскошной кучерявой шевелюрой. Страж сидит на полу, опершись на выступ в стене. Голова запрокинута, из открытого рта вырывается громкий храп. Тяжелое копье сиротливо стоит рядом, небрежно прислоненное к стене. Похоже, головотяпство здесь — явление вполне общераспространенное. Неслышно ступая по густому ковру, Рино подошел к спящему. Пальцы сомкнулись на теплом древке копья — незадачливый охранник вполне без него обойдется. Но что же теперь? Пройти мимо? Слишком опасно: а ну как дверь не удастся открыть бесшумно?

Страж громко всхрапнул. Покрытые сонной паволокой глаза в немом изумлении уставились на застывшего юношу. Ничего другого сделать он уже не успел: украшенное золотыми кистями древко с громким костяным стуком обрушилось на голову антийца. Тяжелое тело бесчувственным кулем рухнуло под ноги юноше. Вот тьма!

Положив копье на пол, Рино бросился в сторону двери. Створка двигается медленно, приходится что есть сил тянуть на себя холодное железное кольцо. Звук, с которым она открылась, в ночной тишине показался просто оглушительным — хотя сердце все равно стучит еще громче. Просто чудо, что скрытый в груди барабан до сих пор не вырвался из клетки ребер… Или не разбудил все поместье.

За дверью вниз, во тьму, уходят каменные ступени. Подхватив бесчувственного стражника, Рино затащил его внутрь, не забыв закрыть за собой дверь. Теперь назад пути точно нет. Свет кристалла выхватил грубую каменную кладку — роскошь осталась наверху. В подземелье царит холодная сырость и мрак. Долгий спуск привел в небольшой круглый зал с двумя выходами. В душе шевельнулся неприятный холодок: а ну как здесь целый лабиринт?

Юноша заглянул в один из проемов. В животе противно похолодело от вида жутковатых инструментов. Топорщатся ржавые шипы, на крюках покоятся щипцы и плети, у противоположной стены установлена дыба, покрытая бурыми потеками… Пыточная. Остается молить Небо, чтобы Кейна не успела здесь побывать. Стоит лишь представить обезображенную, искалеченную женщину, умоляющую не бросать ее в этой сырой каменной могиле… Под ложечкой противно засосало. Кое-как пересилив себя, Рино направился к второму выходу. Хочется надеяться, оставшийся лежать на каменных ступенях стражник не очнется раньше времени и не поднимет тревогу. Наверное, куда разумнее было бы его добить. Но вот так хладнокровно вогнать меч в беспомощного человека, без памяти распростершегося на камнях?..

Второй выход вывел в коридор, по обе стороны — закрытые решетками каменные мешки. Дощатые лежаки, рядом в каменную кладку вбиты кольца, от них тянутся стальные цепи, заканчивающиеся тяжелыми металлическими ошейниками. В глубине души заскреблась противная мысль: если побег не увенчается успехом, одну из таких клеток вполне может занять он сам.

Она сидит на узком лежаке, подобрав под себя ноги. Рино на миг смешался под бесстрастным зеленым взглядом, сердце ухнуло куда-то в пятки. Грязные рыжие волосы сосульками спускаются на испачканную темно-зеленую одежду, под глазами — тяжелые синяки, напряженное бледное лицо — словно восковая маска. В изумрудных глазах мелькнуло изумленное узнавание.

Нелепая пауза повисла в воздухе. Надо думать, ее удерживает вовсе не цепь и решетка.

— Как тебя освободить?

Девушка молча протянула ему руки. Изящные запястья наглухо перехвачены широким кожаным ремнем. Покрывающие его диковинные символы переливаются перламутровым светом. Красивое и жутковатое зрелище.

— Это они не дают тебе колдовать? — Нетерпеливый кивок. Лезвие меча скользнуло между прутьями решетки. Кожа ремня оказалась на удивление неподдатливой, однако в поединке против меча от лучших кузнецов Стальных гор шансов у нее, конечно, не было. Вскоре пленница с застывшим на лице блаженством растирала запястья.

— Отойди, — велела она. Рино молча подчинился. Какой у нее хриплый голос. В душе поднимается волна слепого гнева. Афрея следует медленно удавить за подобное обращение с беспомощной пленницей. Яркая вспышка, решетчатую дверь сорвало с петель. Грохот, с которым она рухнула на пол, наверное слышали и в самой Антии!

— Надо торопиться, — девушка вышла из темницы с грациозной величественностью — ни дать ни взять царица из древних легенд. — Афрей не мог не почувствовать, что я избавилась от его подарка.

— Афрея нет в поместье. Он уехал еще утром, — откликнулся Рино. На смену отчаянному напряжению постепенно приходит ликующая радость. Как великолепно все сложилось. Ведьма, не выходившая все эти дни из головы, жива и свободна. Совесть успокоенно вздохнула, а ей на смену уже спешит поднять голову законная гордость. — И едва ли вернется в следующие пару дней.

Явное облегчение появилось на одно мгновение — чтобы смениться торжествующей ухмылкой. И, видит Небо, Рино эта недобрая усмешка на хищном бледном лице очень не понравилась.

Сложности начались, когда они поднялись по каменной лестнице к выходу из подземелья. Оглушенный страж по-прежнему лежит на ступенях. Кейна скользнула по распростершемуся телу равнодушным взглядом.

— Знаешь, где кабинет Афрея? — Спросила ведьма, проскользнув в открытую Рино дверь.

— Зачем тебе? — Недоуменно нахмурился юноша.

— Надо. — Лаконично ответила Кейна. Она даже не подумала говорить потише. Громкий голос прокатился по ночному безмолвию особняка. Ох, похоже с новой знакомой скучать не придется. Главное — вместе со скукой еще и головы не лишиться.

— Не говори глупостей. Нам нужно добраться до ворот. Ты магией обезвредишь охрану, и…

Попытка воззвать к голосу разума безнадежно провалилась.

— Не трусь. — Повелительным тоном отрезала чародейка. — Или ты отведешь меня к кабинету Афрея, или я найду проводника из местных. Тогда шума будет гораздо больше.

— Я, кажется, начинаю понимать, почему ты угодила в клетку. — Пробурчал Рино, направляясь в нужную сторону. Позади раздалось раздраженное шипение — комментарий ведьме пришелся не по вкусу.

Хвала Небу, он и впрямь помнит дорогу к кабинету колдуна — благо запомнить простой путь нетрудно. Воображение без труда нарисовало тарарам, который Кейна устроила бы, возьмись она выколачивать сведения из местной прислуги. Светильник Рино прятать не стал. Интуиция мрачно подсказывает, что толку от попыток сохранить скрытность больше не будет и на грош. Роскошные коридоры в ярком свете кристалла выглядят неестественно и пугающе. В животе засел неприятный холодок: чем закончится эта дурная история? И вовсе он не трусит…

Широкие створки, ведущие в приемную, бесшумно распахнулись, явив чудесную картину: двое стражей, поставленных стеречь святая святых Афрея, мирно устроились на густых коврах, подложив под головы бархатные подушечки с стоящего тут же дивана. Яркий свет от магического светильника заставил олухов сполошно подскочить, но более они ничего сделать не успели.

— Сон. — Коротко обронила Кейна, будто отмахнулась от надоедливой мошкары. Стражи, словно подрубленные, осели на пол. Потеряв к воякам всякий интерес, ведьма двинулась к двери в кабинет. Рино не сдержал восхищенного вздоха. Теперь понятно, почему Кейна ведет себя столь самоуверенно — чтобы не сказать нагло. Похоже, без Афрея обитатели поместья против чародейки совсем ничего не стоят.

— Лучше вытащи их в коридор, — скомандовала чародейка. Рино молча подчинился. Под ничего не выражающим зеленым взглядом он, пыхтя, выволок тяжеленные тела из приемной. Странное дело, подумал он, возвращаясь к колдунье: они шумят и грохочут за десятерых, но никто до сих пор не заявился проверить, кто это бродит по ночным переходам, даже не пытаясь понизить голос. Если все так пойдет и дальше…

Закончить оптимистичную мысль не удалось: в тот самый момент, когда изящные пальцы ведьмы надавили на дверную ручку, мир вокруг взорвался оглушительными трелями. Зеленоватые кристаллы, которыми щедро усыпан потолок, исторгли гибкие зеленые лучи, мгновенно спеленавшие нарушителей. Рино рванулся в сторону, но едва смог пошевелить рукой. Кажущиеся тонкими изумрудные ниточки удержат и быка. Кейна грязно выругалась.

— Сейчас… сейчас. — минуло несколько мгновений, наполненных мучительным ожиданием — и зеленое свечение бессильно погасло. Рука метнулась к рукояти меча.

— Вот теперь точно можно не беспокоиться о скрытности, — без особого восторга констатировал юноша. Ночная тишина сменилась изумленными и испуганными возгласами. Кейна погасила оглушительные звуки за несколько ударов сердца, но и этого времени с лихвой достаточно, чтобы переполошить весь дом. Здравый смысл требует немедленно уносить ноги. Сколько в поместье охраны? Два десятка? Три? Желание схватить глупую чародейку за руку и потащить прочь стало почти необоримым. Рино так и не понял, что именно его остановило — то ли понимание, что никуда она себя утащить не позволит, то ли нежелание снова услышать обвинение в трусости. Хотя никакая это не трусость — сюда же сейчас сбежится все поместье! Остается лишь гадать, чем закончится побоище, в котором на них накинется целая толпа. Юноша с неприятным холодком в груди вспомнил огненный вихрь, который снес наседавших на него мечников. Для обитателей поместья попытка остановить чародейку ничем хорошим не закончится. Трудно осуждать полыхающее в зеленых глазах мстительное пламя, но лучше бы обойтись без крайних мер.

Ведьма лишь бесшабашно ухмыльнулась и шагнула в утопающий во тьме кабинет. Дверной проем, ведущий в коридор, заполнился голубоватым свечением, отрезавшим путь наружу. Что бы она ни собиралась устроить в логове Афрея, ничто не помешает ей это сделать. Зато на выходе их будет ждать целая делегация.

— Не отставай, посвети мне, — донесся из кабинета голос Кейны. Совершенно спокойный, будто она на минутку зашла в собственную спальню.

Рино, ругнувшись себе под нос, пошел следом. Кабинет Афрея встретил все той же легкой, изысканной роскошью, обилием золота и кроваво-алыми коврами. Кейна сосредоточенно роется в ящиках стола, во все стороны летят свитки и безделушки непонятного назначения. Встав так, чтобы свет от кристалла падал туда, куда попросила девушка, он оглянулся. Ни скелетов у стен, ни жутких монстров на потолке — и не скажешь, что попал в обитель колдуна. Обычный кабинет высокопоставленного сановника… За спиной тихо ругнулась Кейна, стены пошли волнами, тканевая обивка рвется с оглушительным треском, куски штукатурки и части каменной кладки падают на безнадежно загубленный ковер.

— Какой тьмы происходит?!

— Я ищу тайник. Не мешай, — огрызнулась ведьма. Рино ответил нервным смешком. Ничего не скажешь, эффективный способ.

Одна из стен действительно явила миру широкую нишу, не так давно закрытую мощной металлической дверью. Сейчас тяжелая створка валяется на полу, выдранная из каменной кладки вместе с петлями. Юноша с любопытством заглянул через плечо роющейся в тайнике чародейки.

— У тебя есть сумка? — как ни в чем не бывало поинтересовалась Кейна, складывая на полу стопки книжечек. К ним присоединился короткий кожаный тубус и еще куча всякой малопонятной мелочи.

— Откуда бы? — Из-за стен раздаются испуганные крики и топот. Что ж, удивительного мало. Если кто вдруг и проспал шум, поднятый колдовской ловушкой, то уж грохот от погрома в кабинете Афрея не услышит разве что безнадежно глухой.

— Надо что-нибудь найти! — Зеленые глаза азартно блеснули.

Ну разумеется. Любой уважающий себя сановник обязательно держит в кабинете мешок или даже два. Специально для любителей пошарить в шкафах. Рино как раз собирался высказать что-то подобное спутнице, слишком уж увлекшейся содержимым тайника. Помешал громкий звон стекла: пока Кейна занималась разрушением роскошного убранства, антийцы нашли способ обойти колдовской барьер в приемной. Кабинет Афрея — на втором этаже. Приставили лестницу, высадили окно… Что чародейка, организовавшая магическую преграду, запросто может выкинуть еще какую-нибудь гадость, им, видимо, в голову не пришло. А зря! Рино едва успел цапнуть рукоять меча, а балансировавшего на деревянной лестнице вояку унесло прочь, словно невесомого муравья. С улицы донесся полный боли крик, оборвавшийся на середине: окно заволокло тем же бледно-голубым сиянием.

— Послушай. — В голосе Кейны звучит настоящая страстная мольба. — Нам обязательно нужно вытащить все это отсюда.

— Ладно, сейчас попробуем что-нибудь подыскать, — сдался Рино. Попытайся она командовать и приказывать — и он наверняка бы ответил грубостью. Но надежда в обращенном на него взоре моментально погасила недовольство.

Не надо быть семи пядей во лбу — он прямо сейчас собственноручно впутывается в препаршивейшую политическую интригу. Рино на подобные дрязги насмотрелся еще в Замке Ясеня, никаких иллюзий нет и в помине: ничем хорошим подобные игры не заканчиваются. Разум требует поживее вернуть спутницу на грешную землю и найти-таки способ убраться из поместья, ее стараниями и так превращенного в переполошившийся муравейник… Но стоит лишь поглядеть в бурю эмоций, плещущуюся в огромных зеленых глазах, и разумные рассуждения теряют всякую ценность.

Долго искать не пришлось: не мудрствуя лукаво, он при помощи меча отрезал здоровенную полосу от бессильно опавшей на пол драпировки, еще недавно покрывавшей изуродованные стены.

— Сюда складывай, — велел юноша, на всякий случай сложив ткань в несколько слоев. Славненькое применение для благородного оружия, ничего не скажешь. Замена портняжному ножу! Вот только ни на что другое его меч с такой спутницей, похоже, и не сгодится. Рино постепенно начал проникаться равнодушным высокомерием Кейны.

Живо покидав в импровизированный мешок трофеи, двинулись в обратный путь. В приемной Рино демонстративно встал впереди спутницы. Глупость, конечно: ведьме хватит одного движения бровью, чтобы завязать его морским узлом. Тем не менее, прятаться за девичьей спиной — большего позора и представить нельзя! Намертво запечатавшее дверь голубоватое свечение исчезло. Он почему-то ожидал, что снаружи будет ждать целая толпа — но их встретило лишь несколько стражей. Руки антийцев до синевы стиснули оружие, на лицах — напряженное ожидание. При виде выходящего из дверей Рино они попятились, выставив копья. Главный открыл было рот, но не успел вымолвить ни слова: могучая сила раскидала стражей, словно кукол.

— Погоди. — Раздался за спиной голос Кейны. Девушка широко замахнулась, словно собиралась что-то бросить в сторону кабинета. И — бросила. Огромный огненный шар размером с лошадиную голову взорвался с оглушительным грохотом. Рино от неожиданности шарахнулся прочь. Помещение стремительно начало заволакивать дымом. Небо Благое, да с таким пожаром от всей усадьбы головешки останутся!

— Бегом! — Кейна дернула юношу за рукав, вырвав из растерянного оцепенения. Рино бросился следом, закинутый за спину мешок больно бьет по спине, в воздухе все отчетливее тянет дымом. Ну и погром они устроили!

Во дворе — бедлам. Обитатели особняка носятся туда-сюда. Полная луна заливает пространство ярким белым светом — именно благодаря ему Рино разглядел, что из окна, недавно затянутого магической преградой, валят клубы черного дыма.

Их, разумеется, увидели. Юноша рванулся вперед, оставив Кейну за спиной, но защита ведьме не потребовалась и на этот раз: нескольких бросившихся к ним воинов впечатало в стены. Рухнувшая с неба ослепительная синяя молния разнесла один из шпилей особняка, гром прокатился, словно рык разъяренного дракона, во дворе началась паника. Люди разбегаются кто куда. Полные животного ужаса вопли режут ночную тишину, пространство вокруг опустело за считанные мгновения. Путь к свободе открыт.