Хроники лечебницы

Алексий дважды объехал вокруг авторемонтной мастерской Теодора. Он припарковал мотоцикл в переулке, подошел к знакомой двери и нажал на звонок. Три раза, а потом еще два. Он услышал, как отодвинулась смотровая заслонка и повернулся замок.

Его впустил отец и закрыл дверь на все замки, после чего зашагал, стуча костылем, по коридору. Алексий прошел за ним, в заднюю комнату, затянутую сигарным дымом.

Мирон налил стакан узо.

— На, выпей, сын.

— У меня сегодня была странная встреча.

Глотнув узо, Алексий взглянул на предводителей 17N, сидевших за круглым столом.

Он обвел взглядом всех товарищей. Ему по-прежнему с трудом верилось, что эти пожилые мужчины когда-то были студентами, участвовавшими в мирной демонстрации в университете Техникон. Двадцать девять лет прошло с тех пор, как в той бойне были покалечены их друзья и подруги, покалечены душевно и физически, и они поклялись отомстить за 17 ноября.

Пузатый Теодор, щекастый, точно хомяк, жевал свой любимый шоколад. Трудно было увидеть в нем 19-летнего студента-политолога, агитировавшего одноклассников против хунты, когда в ворота прорвались танки.

Высокий однорукий Василий был когда-то ведущим баскетболистом, а после травмы сумел добиться успеха в футболе. Он взмахнул здоровой правой рукой.

— Эта встреча касается нас?

— Касается.

Рассудительный Йорго поднял взгляд и огладил усы, закрученные кверху, ожидая, что Алексий скажет дальше. Трудно было поверить, что этот мягкий человек, поэт и бард, застрелил главу резидентуры ЦРУ. Это была первая месть от лица 17N Америке.

Димитрий, старший из них, сохранял молодцеватый вид, несмотря на морщины, и постоянно гонял во рту туда-сюда зубочистку.

Василий потер подколотый левый рукав.

— Решил нас заинтриговать, Алексий?

— Помните Фэй Сойер из лечебницы?

— Она видела твое лицо, — сказал Йорго, — но убежала, пока мы не схватили ее.

— Она вышла на меня.

Его отец подался вперед, опираясь на костыль.

— Каким образом?

— Она тогда не убежала. А проследила за нами до хаты. Она знает, что мы держим там Рэйвен.

Повисло молчание. Каждый поглядывал на соседа, словно пытаясь решить, кто самый виноватый.

Йорго сказал почти шепотом:

— Она вышла на тебя?

— Ее настоящее имя Фатима Саид, — сказал он и налил себе еще узо, — майор из «Моджахедин-э халк».

Его отец пояснил:

— Иранские террористы из бывших студентов, помогавших муллам свергнуть шаха Пехлеви.

Василий подался вперед всем своим долговязым телом.

— Если они иранцы, зачем объединились с Саддамом Хусейном и воевали против своей же страны?

Теодор вытер губы от шоколада и сказал:

— И если они готовы переметнуться к кому угодно, кто им будет доверять?

Димитрий переместил зубочистку на другой край рта.

— Что тебе сказала эта Фатима?

— Она была в изоляторе лечебницы, когда Тедеску велел Рэйвен сказать его пророчества.

— Мой старый товарищ, — сказал его отец, — любитель загадок — вечно придумывал их, а потом забывал отгадки. Так что слышала эта сестра Фатима?

— Всего две строчки, — сказал Алексий и произнес, подражая голосу майора Фатимы: — В башне на семи ветрах безликая богиня устремила в будущее взор. И, зверея царственно, она терзает всех и каждого, точно мясник.

Йорго хрустнул костяшками.

— Хранит будущее, значит, что она оракул, говорящий пророчества. Как дельфийская Сивилла у Аполлона.

Василий покачал головой.

— Дельфийский оракул не в башне на семи ветрах. Ее окутывали пары из темного грота.

— Если она бичует плоть, — сказал Теодор, — она может быть верховной жрицей оракула, приносящей козла в жертву богам.

Димитрий все так же жевал зубочистку.

— Приносить жертву, царственно зверея? Маловероятно.

Теодор откусил еще шоколада.

— И все же Тедеску внедрил наших агентов в Америке и спланировал «Зубы дракона». Так что это значит, Алексий?

— МЕК хочет заключить с нами союз для этой операции.

— Что за чушь! — выкрикнул его отец. — Это наш план, наша месть.

— Верно, — сказал он, — но майор указала, что наши агенты в Америке уже немолоды.

Его отец рассек воздух костылем, как саблей.

— Эти моджахедки тоже постарели. Может, и разжирели.

— Фатима упирает на то, что первое поколение 17N представляет собой силу здесь, в Греции. А в Америке наши пожилые спящие агенты без оружия МЕК ничего не добьются.

Димитрий продолжал жевать зубочистку.

— Я не доверяю террористам, которые готовы переметнуться ради выгоды. Они чуть что предадут нас.

— Они хотят отомстить ЦРУ не меньше нашего.

— А что за оружие, — спросил Йорго, — они намерены дать нам?

— Не дать. Продать.

Теодор промямлил, жуя шоколад:

— Так, эти исламисты-марксисты хотят нажиться на нашем деле?

— Послушайте, Саддам использовал иракские деньги по программе «нефть в обмен на продовольствие», чтобы обеспечить МЕК танками, минометами и старыми «АК-47». А также биологическим оружием, купленным у чеченской мафии. Фатима говорит, у МЕК еще остались запасы, но мы должны заплатить, чтобы покрыть их расходы.

— Сколько? — спросил Мирон.

— Пятьдесят тысяч американских долларов.

Йорго зажег сигару и выдохнул колечко.

— И где мы достанем такие деньги?

— Она предлагает, чтобы мы ограбили банк, который ведет дела с американскими компаниями.

— Вроде банка «Афины»? — сказал Димитрий.

— Почему бы и нет? Мы грабили банки.

— Каждый раз был опасней предыдущего.

Василий поднял культю.

— Я против того, чтобы рисковать жизнью из-за мусульман.

Алексий почувствовал настороженность стариков, так долго выживавших в подполье.

— Я рискну, — сказал он.

Мирон фыркнул.

— Один?

В уме Алексия возник образ Патти Хёрст на экране телевизора, вступившей в ряды Симбионистской армии освобождения^[8], наставляющей винтовку на служащего банка.

— Я задействую Рэйвен для поддержки.

Его отец рубанул воздух костылем.

— Я против.

— Согласен с Мироном, — сказал Йорго. — Она может подставить всех нас.

— Я работаю над ней уже две недели, пробуждая доверие по методам северокорейцев, которыми они уже давно перепрограммируют врагов в своих агентов.

— И ты думаешь, у тебя получится? — спросил Мирон.

— Думаю. Даже не притронувшись к ней.

Димитрий высунул и втянул зубочистку.

— Какая красота впустую пропадает.

Василий хохотнул.

— Алексий, ты уверен, что это не она промывает мозги тебе?

Алексий повернулся к отцу.

— Прошу твоего разрешения.

Мирон насупил брови.

— Ну, хорошо. Пусть она поможет тебе ограбить банк, но если будет упираться или попробует сбежать, подстрели ее. Сделай так, как будто это охранник.

— Но если она умрет, с ней умрут и пророчества Тедеску.

— Я не сказал убить ее. Подстрели ее в ногу или руку и давай сюда. И мы заставим ее расколоться тем же путем, каким люди капитана Элиаде вытягивали сведения о нас из наших сторонников.

— А если не получится?

Мирон стукнул костылем по ноге.

— Тогда нам от нее не будет пользы. Прикончи ее.

С зубочистки Димитрия упала капля слюны.

— Только, Алексий, перед тем, как будешь убивать эту молодую цыпочку, оставь меня с ней на час-другой.