Серые будни богов

И вот это они называют городом? Крэйвен потратил четыре дня, добираясь пешком из Пируссы, и теперь с большим скепсисом разглядывал Уствин. Город без моря. Что тут еще скажешь? Для него, человека с просоленной душой, здесь все было «не так». Где привычный шум волн? Рокот или легкий шелест — не важно. Где знакомый с детства запах?

Вместо «большой воды» — говорливый поток Ворчуньи и зеленые холмы с петляющими между ними лентами дорог. И со всех сторон вместо нормального горизонта — горы.

А домишки? Ну кто так строит? Уствинские жилища не шли ни в какое сравнение с домами той же Пируссы. Жалкие халупы… Разве что замок местного правителя, что высился на утесе и был виден из любой точки города, выделялся на общем фоне. Вот уж действительно сочетание изящества и несокрушимости.

Рядом с земляным валом с деревянным частоколом в полтора человеческих роста на вершине, означающим границу города, вырос едва ли не больший по площади временный палаточный «город». Ярмарочное поле, как назвал его кто-то из местных. Море людей. Велеречивые разговоры, шумный торг, крики вьючных животных. Казалось бы — куча возможностей, а проблемы те же, что и в Пируссе: никому-то умения Крэйвена не нужны.

Идея наняться в какой-нибудь караван из Зульгарата провалилась с треском. По крайней мере, в первый день. «Ты же иннол. Что ты умеешь делать на суше?» — это еще самые мягкие формулировки. «Ах, потом на море пригодишься? Ну, вот мы доедем до моря, а там и будем думать». Улыбались, кивали головами, но на работу никто не брал. Попытки позиционировать себя как охранника и вовсе вызывали хохот.

Злой на весь мир, Крэйвен решил прибегнуть к единственному проверенному способу справиться с проблемами — напиться. Знающие люди посоветовали одно заведеньице, почти у городской стены. Туда и направился.

Обшарпанный кабак чем-то неуловимо напоминал большинство своих собратьев по всему свету, в которых успел побывать Крэйвен. Коновязь и поилка для лошадей вдоль стены. Приземистый первый этаж из камня с узкими окнами-бойницами, что не особо-то и повредишь в пьяной драке. Второй этаж из потемневших от времени бревен. Там, поди, можно и комнатку снять. По центру шумного зала стояло два длинных стола, а в закутках мостились столики для компаний поменьше. Массивная барная стойка в глубине, а за ней виднеется вход на кухню. Уверенной походкой Крэйвен сразу двинул к стойке. За ней как раз суетился щуплый мужчина. Э-э-э, брат, да ты тоже не местный. Хозяин таверны явно был уроженцем острова Шинг Ди. Одежда, прическа, характерный разрез глаз — все указывало на это. Хотя чему удивляться? Выходцев с Острова — даньгенов, можно было встретить по всему миру. Чудные заскоки даньгенской религии не позволяли селиться некоторым из них на родном острове. О причинах такие изгнанники не распространялись, зато с удовольствием расползались по всему свету и, незаметно для местных, вливались в их повседневную жизнь.

— Это ты здесь всем заправляешь?

— Я, господин, — даньген обозначил легкий поклон. — Пить? Есть? Постой?

— Много пить, немного есть, — Крэйвен еще раз окинул заведение взглядом и, обнаружив сладко сопящего под соседним столом пьяницу, удовлетворенно хмыкнул: — Постой не надо, это лишнее.

Все подобные заведения похожи, кто бы их ни содержал. Будь то даньген, иннол, зульгарец, валаец или караилит. Может, выпивка и будет отличаться, но итог всегда один. Уж у Крэйвена так точно.

— А знаешь, я вот таких, как ты, уважаю. В смысле даньгенов, — Крэйвен уже порядочно принял на грудь и теперь вещал о теплых чувствах новому «лучшему другу» Хи ун Фаю. — Мы ж родственные души.

— Да, господин, — хозяин таверны часто кивал, доставая из-за стойки бутылку с чем-то горячительным. — Ты вырос на остров, я вырос на остров. Похожи.

— Изверг! Разорить меня хочешь? — хохотнул Крэйвен. — Ладно, наливай.

Сделав добрый глоток неопознанного пойла, он довольно крякнул.

— Ты, кстати, видел Призрачные острова? Нет? А я твой видел. Ничего общего. Но душа! Ты меня понимаешь?

Если не считать моря, то Призрачные острова и Шинг Ди — одни из самых непохожих уголков мира. Территории иннолов — архипелаг из дюжины раз по дюжине и еще раз по дюжине островов, немалую часть которых еще и на поверхности не всегда застанешь. Шинг Ди — остров-гигант. Единственный в своем роде. Как устроена жизнь на его территории, доподлинно знают только сами даньгены. Чужакам дальше Жин-Меня — единственного портового города, появляться не дозволялось. Но море, море-то одинаковое.

— Во, кстати, Хи… — уже заплетающимся языком выдавил Крэйвен. — Я знаю, почему у вас такие узкие глаза.

— Правда?

— Точно тебе говорю, — иннол перешел на шепот как истинный заговорщик. — Я раскрыл великую даньгенскую тайну!

Хозяин даже подался вперед, а Крэйвен на полном серьезе продолжил:

— Все дело в этой штуке у вас на голове. Слишком тугая.

— Ай-яй, ты сочинять, — Хи ун Фай ощупал тугой пучок волос и, удостоверившись в идеальной укладке, растянулся в улыбке. — Ты врать, а старый Хи верить. Нехорошо.

Количество выпитого никто не считал. Было просто: «Наливай!», «Еще!» и «Почему стакан опять пустой?». Теперь у Крэйвена было два друга Хи ун Фая. Куда ни посмотри — всего теперь было по два. А вот запас монет почти подошел к концу.

— И тут я ей говорю: «Детка, я самый пылкий мужчина в твоей жизни. Со мной ты не замерзнешь».

— А она?

— А она, не будь дура, на шею мне… — Крэйвен поднял палец и с самым серьезным видом икнул. — В общем, на песке и под лодкой не советую. Неудобно.

— Я запомнить, — Хи ун Фай вполуха слушал не знамо какую по счету историю о похождениях «пылкого иннола», не забывая обслуживать и других посетителей.

— Ну и вот… Бурю, значит, переждали. Я ей: «до встречи». И тю-тю.

— Нехорошо, — Хи укоризненно покачал головой. — У нас после такого свадьба.

Крэйвен разразился было тирадой на тему того, что с женщинами только так и надо, но даньген странным образом подобрался и с напряжением стал всматриваться куда-то за спину болтливого гостя. В порядком набитой людьми таверне стало заметно тише. Обернувшись, Крэйвен увидел двоих только что вошедших. Он видел этих людей впервые. Наверняка впервые. Даже в нетрезвом состоянии он бы запомнил эту парочку. Завсегдатаи таверны, похоже, прекрасно их знали. Щуплый мужчина с жиденькими волосами грязно-серого цвета и таким лицом… Крэйвен при всем желании не смог бы подобрать точного определения. Гнусное, что ли. Такое лицо обычно принадлежит людям, которым можно смело его начистить и быть уверенным — есть за что. Второй мужчина вообще мало походил на человека. Голова едва не цепляет потолочные балки, а плечи загородили весь дверной проем. Животное. Как есть — огромное волосатое животное.

Гнусный окинул властным взором таверну и жестом указал верзиле на столик в углу. Тот даже шагу не успел сделать, как столик опустел. Практически опустел… Компания забыла на лавке уснувшего товарища. И легким движением великана тот был отправлен в полет. Неудачник поднял было крик, но осознал, с кем имеет дело, и спешно ретировался.

— Это кто… ик… такие?

— Да так… — Хи ун Фай с отвращением скривил губы. — Пойду обслужу.

Пока даньген выслушивал пожелания важной парочки, Крэйвен бесцеремонно разглядывал их со своего места у барной стойки. Чтобы изображение не двоилось, один глаз пришлось закрыть.

Одеты богато. Ведут себя нагло. Чем-то явно не нравятся «другу» Хи ун Фаю, а он все равно их терпит. Большие шишки, видать.

Даньген заглянул на кухню с указаниями и вернулся за стойку. Выудил из-под нее запыленную бутыль и, с явно испорченным настроением, принялся наливать содержимое по стаканам. До Крэйвена донесся аромат дорогого гардахарского вина. Ничего себе жируют. Он снова окинул взглядом странную парочку. На этот раз исподлобья и с чувством глубокой зависти.

Дождавшись, когда Хи ун Фай обслужит дорогих гостей, Крэйвен продолжил расспросы:

— Так все-таки. Что за птицы?

— А-а-аа… — даньген с досады махнул рукой. — Важные люди.

Крэйвен вопросительно поднял бровь, намекая, что этой информации мало.

— Гром — сержант городской стражи. Второй — Пепел. Букмекер.

— Странное сочетание. Или я чего-то в этой жизни не понимаю.

— Бои будут. В честь праздника «Схода снегов». Пепел организует, Гром побеждает.

— Кого побеждает?

— Других бойцов, — Хи ун Фай пожал плечами. — Всех. Сколько лет я здесь жить, всегда побеждает.

Крэйвен цедил очередной стакан пойла, а в голове сам по себе складывался нехитрый план, суливший легкие деньги. Где букмекер — там бои идут не просто так и не за праздный интерес. Всего-то и надо настучать по голове паре неудачников перед всем честным народом, и в кармане зазвенит. А там, глядишь, и караванщики возьмут в охрану с большей охотой. Сплошная выгода.

Как только мысль об участии в боях оформилась, он качающейся походкой направился в сторону важной парочки. Крэйвен долго обдумывать и взвешивать свои поступки не привык. Тем более в таком состоянии. Решил? Сделал! Тот факт, что наверняка придется биться с верзилами вроде Грома, помутненный алкоголем разум Крэйвена как-то незаметно исключил из рассмотрения.

— Господа, — он поставил свой полупустой стакан прямо перед носом букмекера, а сам облокотился на край столешницы. — У меня к вам отличное предложение…

— Гром, — Пепел презрительно скривил губы и даже не повернул головы в сторону нахала. — Я думал, нас в этом городе уважают.

— Пшел вон, пьянь! — сержант начал вставать и Крэйвен поспешил убрать руки со стола.

Необъятная волосатая туша лучшего бойца Уствина возвышалась над ним на добрых две головы. Откуда-то сверху на Крэйвена был устремлен тяжелый и недвусмысленный взгляд опытного убийцы. Сам же Крэйвен вперил помутневший взор в кожаное перекрестие с огромной металлической бляхой посередине, надетой на голое тело Грома.

— Но-но! Я, между прочим, тоже хороший боец.

Он отступил немного назад и принял боевую стойку, чем вызвал смех у букмекера и посетителей за соседними столами. Люди в кабаке уже предвкушали отличное зрелище. Только Хи ун Фай настороженно замер за своей стойкой. Шатало иннола немилосердно. Сражаться во время шторма на скользкой палубе и то, пожалуй, легче.

— Я хочу драться, — Крэйвен на мгновение задумался и на всякий случай решил уточнить: — Не сейчас. На празднике. Я хороший боец.

— Да ну? — Пепел смахнул накатившую от хохота слезу. — А с виду так заморыш заморышем. Вот посмотри: Гром — настоящий боец.

В подтверждение этих слов сержант городской стражи со всего размаху обеими руками грохнул по столу. Во все стороны брызнули остатки посуды. Ножки у добротной мебели выдержали, но по столешнице зазмеилась трещина. Хи ун Фай в своем углу выругался, но вмешиваться не спешил. Притихшие было посетители таверны загомонили.

— Сильный, — Крэйвен как-то даже немного протрезвел.

— Вот именно, — Пепел брезгливо смахнул с себя осколки, перемешанные с чем-то съестным. Демонстрация силы Грома прикончила остатки еды, разметав их окрест. — Ну а ты чем можешь похвастать? Перегаром?

По таверне прокатилась волна хохота. К разговору давно прислушивались в каждом углу. Пепел и Гром встали, собираясь на выход, но Крэйвен и не думал отступать:

— Зато я быстрый.

Вместо ответа проходивший мимо Гром его неожиданно подсек, и не успел Крэйвен свалиться на пол, как его просто сгребли в охапку. Уже через мгновение он висел на плече у гиганта, как какая-нибудь глупая косуля, подстреленная удачливым охотником. Попытки сопротивляться ни к чему не приводили. Руки и ноги были крепко зажаты. Гром вышел из таверны, и любопытные гости высыпали за ним следом. Интересно же, что будет дальше. А дальше Крэйвена самым постыдным образом сгрузили в поилку для лошадей.

— Вот вода, быстрый иннол, — прогудел над ухом Гром. — Твоя стихия? Извини, что так мало.

Дурман из головы почти выветрился. То ли от злости, то ли от ледяной воды. Крэйвен по-прежнему сидел в корыте и зло отплевывался. Вокруг вовсю заходились от смеха свидетели его позора.

— А знаешь, что? — Пепел подошел к мокрому и жалкому Крэйвену и отечески похлопал по щеке. — В качестве «мяса» ты, пожалуй, сойдешь. У быстрых шансы есть. Только ты трезвым приходи.

Букмекер с компаньоном уже давно ушли, а Крэйвен все никак не мог прийти в себя. Во рту стоял привкус крови. Наверняка разбили губу.

Бубня ругательства себе под нос, Крэйвен выжимал мокрую рубаху. Воображение подбрасывало все новые и новые картины, как он, Крэйвен, лихо мстит обидчику, а толпа смеется над поверженным Громом, и Пепел признает, что был не прав. Признает, что Крэйвен таки отличный боец.

— Господин цел? — Толпа зевак вернулась в помещение, а на улице остался только хозяин заведения.

— Цел! — зло отрезал Крэйвен. — И теперь у меня есть еще один серьезный повод напиться.

— Не надо, господин, — Хи ун Фай говорил с искренним сочувствием. Не как торгаш, которому лишь бы платили. — Лучше ходи спать.

— Брось, Хи. Это царапины. Лучше скажи, что он имел в виду под «мясом»?

— Такие, как Гром, не сразу друг друга бить, — даньген задумчиво пожевал губу, подбирая слова. — Сначала бить «мясо». Показать силу.

— И какой резон от этого «мясу»?

— Кто держаться, пока барабаны считать, тому хасту серебром.

— Хм… Неплохой расклад. Я в деле.

— Не ходи, — Хи ун Фай поморщился и замотал головой. — Один получать монета, дюжина стать калека. Не ходи.

— Ой, тебе-то какая разница? — Крэйвен натянул влажную рубаху и теперь занялся штанами.

— Ты хороший клиент, — даньген грустно вздохнул и покосился на дверь таверны. Там виднелись следы беспорядка, учиненного Громом. — Ты платить.

Крэйвен только сейчас понял, что Пепел и Гром ушли, не оставив и скутума.