Восстание мертвых

Когда Иона открыл глаза, он плохо понимал, что происходит. К горлу подкатывала тошнота.

Он встряхнул головой и подождал, пока его чувства отойдут от виртуального мира и снова приспособятся к миру реальному. Обычно его не укачивало при перемещениях.

А затем он понял, что его тело движется.

Юноша подсоединился к компьютерному терминалу на корме сухопутного буера в деревушке под названием Вумера. Но, осмотревшись по сторонам и увидев лишь пустынный австралийский аутбэк^[1], он понял, что уже не в Вумере. Буер — приводимая в движение ветром повозка с четырьмя огромными колесами и парусом в форме плавника — плавно скользил по красным пескам под управлением высокого аборигена, которого Иона помнил с момента нападения на Южный Угол.

Рядом с Ионой на полу рубки лежала Сэм, волосы которой были такими же рыжими, как и грива ее аватара-единорога. Вернувшись в реальный мир, она открыла глаза.

— Зачем ты это сделала? — воскликнул Иона. — И куда мы направляемся?

— А ты как думаешь? — спросила Сэм, помедлив с минуту, пока не отступила тошнота. — Мы возвращаемся в Улуру.

— Я думал, мы не вернемся до четверга.

— Уже четверг. Утро четверга. Ты бы знал это, Иона, если бы хоть иногда возвращался в реальный мир!

Ионе давно нравилась Саманта Кавана. Он восхищался ее энергичностью и уверенностью в себе. Иногда даже размышлял о том, что она красивая. Саманта относилась к нему хорошо, даже когда остальным Стражам доверять не приходилось. Но бывало, что она считала Иону ребенком.

Будучи всего на год его старше, Сэм с юных лет вжилась в роль воина, шпиона и борца за свободу.

Она была Стражем.

А Стражи являлись заклятыми врагами Миллениалов Мэтью Грейнджера.

Они считали, что виртуальный мир не может находиться под контролем одного человека. Он должен быть свободным и коллективно управляться пользователями. До недавнего времени Иона ненавидел Стражей, считая их анархистами с ложными убеждениями, готовыми убивать всех без разбору.

А затем он узнал, что его отец входит в их ряды. В тот день жизнь Ионы навсегда изменилась.

Преследуемый Миллениалами, Иона примкнул к Стражам и отрекся от своих старых убеждений о важности порядка и контроля в Метасфере. Но в глубине души он все еще сомневался, что выбрал верную сторону.

Два месяца назад Сэм привела Стражей к их первой значительной победе над Грейнджером. С помощью Ионы они захватили Южный Угол — один из четырех секретных серверных парков, питавших Метасферу. Он был затерян здесь, в австралийской пустыне, и скрывался внутри Улуру — древней и священной для многих скалы.

«Один уронили, осталось три» — таким стал девиз окрепших Стражей.

— Ты так и не сказала, — настаивал Иона, — от чего ты меня «спасла»?

— Я точно не знаю, — ответила Сэм.

— О чем ты?

— В Метасфере встреча, — объяснила Сэм, — через двадцать минут. Отец хочет, чтобы ты присутствовал. Я как раз хотела послать сообщение, но потом увидела, что ты…

— Что? — спросил Иона. — Что ты такого увидела, чтобы так взорваться?

— Они окружили тебя, Иона, — пояснила Сэм. — Тебя толкали. Казалось, что на тебя нападают.

Иона снова вспомнил об увиденной им заварушке и задумался, не стоит ли рассказать о ней Саманте. «Нет, — сказал он себе, — я не могу рисковать и давать им повод связывать отца с этими монстрами».

— Они меня благодарили! Благодарили за спасение с Острова и…

— Я тоже там была, — заметила Сэм. — Так что не стоит мнить себя спасителем, Иона Делакруа.

Иона не ответил. Может, это и казалось тщеславным, но ему нравилось быть героем. Так он наконец-то чувствовал себя полезным и теперь сердился на Сэм за то, что она не дала ему насладиться чествованиями. Может, это зависть с ее стороны? «Наверное, так и есть. Прошли те дни, когда она была юной звездой движения Стражей».

— Иона, ты всю ночь был подключен, — сказала Сэм.

— И что? — огрызнулся Иона. — Некоторые не выходят по несколько дней!

— А когда я увидела тебя в Чангосфере… У нас появились сведения, что Перенесенные могут…

— Они стали лучше соображать, уже могут сопоставлять свои воспоминания, — подтвердил Иона, снова вспомнив о вопросе, который задал отец. — Даже начинают понимать, что они мертвы. Это из-за…

— Я знаю. Знаю, из-за чего, Иона. Чангосфера сильнее, чем мы могли представить, она достаточно сильна, чтобы вернуть Перенесенным их сознание. Я просто не уверена, что это к лучшему.

— А почему нет? — спросил Иона, решив не упоминать о своих сомнениях. Стоило вспомнить об отцовском вопросе, как он содрогнулся.

— Перенесенные не должны знать правду, — ответила Сэм. — Таким было условие. Они получали вечную жизнь в виртуальном мире, но в обмен забывали, каким образом попадали туда. Каждый из них совершил самоубийство для Переноса. Они не должны знать, что мертвы!

— Большинство из них знает это или уже начинает понимать, — заметил Иона. — Это похоже на пробуждение.

— И от этого знания они могут сойти с ума, — сказала Сэм.

Иона подумал об отце, о том, как он выстраивал свои воспоминания и как огорчался из-за пробелов в памяти, отчаянно желая вернуться в реальный мир.

— Иона, ходят слухи о нападениях.

— Нападениях?

— Перенесенные аватары, — принялась объяснять Сэм, — нападают на живых. Пока это только слухи, но если они верны…

— Отец! — Иону внезапно озарило. — Ты сказала, что спасаешь меня от него. Ты думала… Ты думала, что на меня может напасть мой отец?

Сэм не ответила.

— Об этом и будут говорить на встрече? — спросил Иона.

— Думаю, там речь пойдет об Улуру и о том, что произойдет, когда мы его вернем, — предположила Сэм. — Нужно спланировать следующий шаг.

Она протянула Ионе коробку с едой.

— Вот. Подкрепись, прежде чем снова подключаться.

— Я не голоден, — ответил Иона, взглянув на цыпленка, нарисованного на коробке.

— Ты ничего не ел со вчерашнего утра, — настаивала Сэм. — Я знаю, находясь в Сети, о еде забываешь, но тебе, Иона, надо следить за своей сущностью в реальном мире. Я о тебе беспокоюсь.

Следующие несколько минут прошли в напряженном молчании.

Иона наблюдал за Чангосферой на экране планшета. Он видел, как рассеялась толпа аватаров возле стадиона Чанга, и каждый полетел своей дорогой. Многие выглядели расстроенными и разочарованными из-за внезапного исчезновения их спасителя.

Отца не было видно.

Иона жевал безвкусный синтетический протеиновый батончик. Удовольствия это не приносило, но, как и сказала Сэм, было необходимостью. Виртуальная еда выигрывала по вкусу, но не питала пользователей. «Вот бы это было не так, — думал Иона. — Вот бы мне не нужно было постоянно возвращаться сюда!»

Сэм повернулась к нему. Он прекрасно знал, что она собирается сказать.

— Пора, наверное? — предположил Иона.

Сэм кивнула.

Иона еще не отключился после визита в Чангосферу. Провод, соединяющий его с локальной сетью, персональный путь в виртуальный мир, выходил из компьютерного терминала под сиденьем и исчезал под его футболкой. Пластиковый адаптер, похожий на вилку электроприбора, подсоединялся к отверстию в нижней части спины Ионы — розетке «Прямого интерфейса», которую ему установили при рождении.

С помощью адаптера и спинномозговой жидкости компьютер связывался с мозгом Ионы, со всей его центральной нервной системой. Подсоединившись, мозг воспринимал виртуальный мир как трехмерную цифровую реальность.

Сэм дала Ионе последовательность цифр, которые он ввел в планшет, — координаты его точки отправления. Всего восемь цифр, соответствующих сетке Метасферы. Координаты новой Чангосферы состояли из десяти цифр.

— Думаю, некоторое время нам стоит держаться подальше от Чангосферы, — сказала Сэм, и в тоне ее не было сомнений. — Пока мы не разузнаем больше о том, что там происходит.

Сэм тоже подключилась. Тело ее обмякло, как только сознание переместилось из реального мира в виртуальный. Иона откинулся назад и взглянул в ярко-голубое утреннее небо. В последний раз втянув в себя горячий и сухой пустынный воздух, он подключил адаптер.

К горлу снова подступила тошнота. Иона ощутил, как покидают его все чувства.

Но именно в этот момент он кое-что вспомнил. То, что прошептала ему пиявка в Чангосфере. Сразу он не понял ее слов, отвлекшись на неожиданное появление Сэм.

Пиявка своим хриплым голосом шепнула Ионе всего три слова, и эти три слова почти ни о чем ему не сказали, если он, конечно, верно их расслышал.

«Я так голодна!»