Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша

Лада ещё мечтала о маленьких крылатых существах, которые бы жили в мире Нави, но проявились бы на Яви для разных добрых дел — видимые невидимки, они бы жили Краса-той и ей служили добрыми делами — такие милые, смешные… она их даже видела во сне. И вот однажды поутру, когда купалось Солнце в росной краса-те, с цветов, что окружали домик у скалы, навстречу бабочки ей поднялись и радужными крыльями они звенели — то были существа из снов её! Лада с изумлением смотрела на духов этих, которых мыслями своими на Яви к жизни призвала.

— И кто же вы такие? — спросила ласково она.

Крыльями пред Ладой трепеща, существа на землю опустились, под ними травинки даже не прогнулись, торжественно и чинно поклонились.

— Кто мы, пока не знаем сами. Быть может, ты нам имя дашь? — голубыми колокольцами звенели голоса существ крылатых, сливаясь солнечным лучом, и они в весёлом хороводе вокруг Лады закружились:

— Ля-ля-ля! Ля-ля-ля! Мы сегодня рано встали, Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Чтобы солнце повстречать, Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Здесь сегодня собрались, Чтобы песенки слагать. Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

В хороводе мы поём,

С солнцем весело живём!

Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Солнце в пляс пустилось с нами — Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Мы живём одной семьёй С нашей Ладой-Госпожой! Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Тут на их весёлый гам гномы вышли из пещеры, дудки, брякалки, рожки и гремучий барабан — там-там-тим-там — учинили тарарам! Небеса тряслись от смеха, рыбки прыгали на берег, чтоб поспеть на карнавал. Их русалки подбирали и обратно возвращали, чтобы тут, на водной глади, свой устроить тарарам, и отчаянно визжали, обливаяся водой.

— Ох! — сказало Солнце тут, утирая пот со лба. — Уморили вы меня. Не пора ль угомониться, на работу навалиться? Ох, боюся я, друзья, как не лопнуло бы я!

Кое-как угомонились и росою подкрепились, что могучим гномам лёгким показалось баловством: еду они покрепче знали, — мёд, лепёшки, пироги — да ещё в хрустальной фляге свой напиток принесли.

— Так вы кто? — спросили гномы, бородами луг метя, у крылатых тех созданий, что явились из цветка. Гномы малость ревновали, возле Лады дружно встали — топоры огнём сияли, копья, пики вверх торчали, Ладе ж сами до колен едва ли доставали, но высоко бороды держали, будто выше были всех.

Лада руку подняла, к тишине всех призвала:

— Это новые друзья, — так она сказала гномам, что толпились вкруг неё.

По приказу короля гномы сделали поклон; те поклоном отвечали и улыбкой расцветали, ну а Лада всем сказала:

— Для того вас сотворила, чтобы жили вы в Добре, чтобы жили в Краса-те, чтобы в радости летали, чтобы малых защищали, пели песни, танцевали и друг другу помогали.

— Ну а мы тогда зачем? — вопросил король Тригорн, что всех гномов остальных на целый палец выше.

Гномов Лада взглядом нежным обвела: при кольчугах, топорах, шестопёрах и мечах грозен был у гномов вид.

— Вам назначено судьбой стражей быть красот подземных, ну а мне защитой быть, коль возникнет в том нужда.

Гномы разом ободрились и ещё раз поклонились, бородою пыль метя и доспехами гремя.

— Ну а как мне вас назвать? — Дева юная спросила у крылатых тех созданий, что летали вкруг неё, нежно крыльями звеня.

— Эльфами нас назови, — подсказал ей дух стихийный, глядя синими глазами — в них искрился звёздный свет.

— То есть мыслей Звёздный Свет! — Дева имя утвердила.

— А про нас-то вы забыли! — дух другой тут подлетел: он две пары крылышек имел серебристо-голубых и с глазами цвета сини с жёлтым солнечным лучом, что смешинками искрились. — Нас ты эльвами зови.

— То есть Солнца Светлый Луч, — Лада уточнила, имя Эльвам утвердила.

Вот таких забавных Духов Лада мыслями своими из пространства высекала, Краса-той их облекала и на Яви жизнь давала. И с тех пор они бродили по лесам и по лугам: то животным шерсть чесали и цветами украшали, то с грибами танцевали, то с деревьями болтали, то с русалками встречались, чтобы хором песни петь. То вдруг в небо поднимались — там нагар со звёзд снимали, то Луны серп отмывали — потому и поселились на высоких деревах, что вершинами своими упирались в небеса: там из шишек и из листьев созидали города. От заката до утра там веселью предавались — даже звёзды вниз спускались, чтоб на танцах побывать и на арфах поиграть.

Гномы же в горах своих сидели и на дудах не дудели: всё каменья собирали и металлы всё ковали, украшенья создавали для себя и для людей.

Доброславы тож учились: думать, чувствовать, любить, Краса-ту во всём творить, будь то дерева кусок, будь то камень иль горшок, Мир учились понимать и понятья новые являть, чтобы вещь потом создать, — Лада им учителем была. Ладу же, как Мать свою, они любили и гурьбой за ней ходили и во всем ей подражали: так же голову держали, так же речь свою вели, чтоб ручьём она звучала, чтобы смех искрился в ней, чтоб звенела серебром. Ну а девы, что рождались, сразу Ладами звались, ликом светлым все сияли, Краса-тою полыхали, были кротки, терпеливы, лаской нежною полны.

Доброславов милых Лада сердцем всем любила, ведь они как дети были и минуты не могли без неё они прожить одни: им хотелось, чтобы Лада вместе с ними песни пела, танцевать их научала и ремёслам обучала… день и ночь бы тут учились, даже спать бы не ложились, только с Ладой им бы быть.

Лада в жизнь существ входила, их училась понимать, чтобы лучше помогать; все в друзьях её ходили, звали Солнышком её… Всех жалела, всех любила, состраданием жила и хоть к людям, хоть к зверям, хоть и к травам и цветам: знала Лада наперёд, что материя в клещи возьмёт духа светлые искринки, что на Яви воплотились в камни, травы и цветы, в существа ещё иные, про людей не говоря: им трудней придётся всех, им вести планету Явь по спиралям совершенства в выси Горней Краса-ты. Там в глубинах Бытия Сердце билось Бога Солнца Ра, Свет Любви всем излучая, ритм Вселенной задавая и вливаясь в сердце Лады зовом Высшей Краса-ты и оттуда изливаясь на просторы Яви всей, всем энергию давая совершеннейшей Любви.

Для Яви Лада Хозяйкой настоящею была, и если ей доводилось улетать в Миры иные — те же там Цветы достать, — то Явь грустила сразу без неё: печалилась дождями, рыдала грозными громами, по небу молнии бросала, чтоб Ладу отыскать, в пространство мольбы посылала, чтобы домой вернулась Лада поскорей. Лада, зов её почуяв, дела свои в других Мирах бросала и на Явь скорее спешила с новою охапкой цветов и трав.

И тогда на Яви Радость ликовала! Планета нежилась от счастья, зелёные ковры под ноги Ладе устилала, а Ветер лёгкой дул прохладой, ароматы чудные собрав; птицы дружным хором пели; гномы из тёмных вылезали нор своих, каменья самоцветные дарили; эльфы с эльвами кружились в танцах над цветами, а те от счастья просто млели, на Ладу круглыми глазёнками глядели. И Лада с удивленьем примечала, что многие деревья и цветы как будто на неё хотели походить: они желали ноги отрастить, а ветви в руки обратить. И что вы думаете? Материя тогда пластичная была, и духа слушалась она, так новые на Яви появлялись существа, которые происходили от деревьев и цветов. Лада их научила говорить и петь, и танцевать, друг дружке помогать и никого не обижать, и не случайно они её считали Матерью своей и с радостью за ней бродили весёлою гурьбой. А когда после разлуки долгой они встречали Ладу, то радости великой не было предела.

— А если б я не улетела, — Лада говорила лесным своим друзьям, — то радости такой бы не было у вас. Вот станете со временем людьми, раз так хотите, но готовы будьте и страдать.

— А это нам зачем? — пугались древолюди.

— Но вы уже страдали без меня… Дело в том, что люди, которых представляю я, имеют сердце, а оно и любит, и страдает.

— Так почему же радость нам только не оставить? — спросил её Зелёный Кедр, что мудрость Лады впитывал корнями и хвоёй.

Лада ласково взглянула в глаза лесного великана, который выше был её. В глазах его сверкала мысль зелёным огоньком. «Он уже почти что человек, — подумала она, — и будет мудрецом отменным». К великану берёзка стройная ласкалась, что Березинею звалась, которая за Ладой след в след ходила и всему училась у неё, и ликом светлым даже походила на неё, и так же голосом напевно пела, и Ладе лучшею подругою была, а лучшим другом Кедр Зелёный был.

— Путь людской через страдания и радости проходит, — мягко Лада молвила друзьям Лесовикам, что в ней не чаяли души, и слово её каждое ловили, чтоб претворять его.

— Вам тоже предстоит через эоны лет в людском обличии ходить, и на пути на этом обратно ходу нет — только лишь вперёд по кручам и откосам страстей людских, чтоб мыслью Краса-ты зажить и в Добромир Явь превратить. Деревьями должны бы вы стоять, а вы наполовину уж превратилися в людей.

— И всё же как страдания понять? — спросили нежные Цветы, что на лужайке вдоль ручья росли и радостью звенели.

— Страдания? — задумалась Богиня. — Вот улетела я, и вам тоска, страдания и боль разлуки, а возвратилась я — и радость к вам явилась.

— А ты от нас не улетай, — иголками прошелестела тихо Ель. — И радостью всегда мы будем жить: ведь радость ты для нас одна.

Лада Ель погладила по хвое.

— Наш Мир — один из многих. И на других Мирах есть у меня друзья, которых также я люблю и которых видеть я хочу.

— И мы хотим там быть! — вскричали дружно все, и даже кто-то на крыльцо само залез — то гриб был боровик, что шляпку набекрень надел, уже готовый штурмовать Миры иные. — Когда ты снова в Небеса надумаешь пойти, то нас с собой возьми!

— Возьму, когда ещё немного подрастёте, — с улыбкой Лада обещала. — В Мире том, что по утрам Звездой ярчайшею горит, одна Любовь царит. Там каждый друг за дружку, один за всех и все за одного, совет там, дружба и любовь. А у нас всё споры и раздоры. Вот, Ель, ты рвёшься ввысь, а малые цветы накрыла тенью, а им же нужен Свет. Ну а вы, Грибы, зачем залезли вы в Цветы? Иль мало сырых вам мхов? Ведь там вольготно вам живётся.

— Да с ними песни петь хотим! — Грибы подняли шум.

— Ну так пойте, коли этого хотите. Но Цветы зачем сминать? Тогда Грибы с Цветами закружили хоровод:

— Лада, Лада — радость наша,

Когда смеёшься Ты — смеёмся мы!

Когда на нас ты смотришь — То Солнце видим мы!

Когда идёшь — То мы идём с Тобой!

Идём — поём! Идём — поём!

И нет конца, и нет конца Пути Добра, которым нас ведёшь!

Тра-ля-ля! Тра-ля-ля!

Не ахти какою песенка была, но зато от сердца шла, и Небо пело, с Грибами и Цветами, и пели облака, и Солнце Арфу сотворило из лучей, и Ветер весело играл на струнах Арфы той, и славили все Бога Солнца Ра и Ладу заодно.

И Ра вдруг появился, — Солнышко само померкло рядом с ним, и воздух ещё больше зазвенел от радости большой; смеялась Лада, смеялся Ра: сам Мир запел; и песнь ручья вливалась в Океан Любви, что миру Яви сферою была. Явь жаждала Любви, всем бытие даря и радостью кипя.

Лада всем казалась воплощеньем Краса-ты самой; когда она глядела, то две звезды, два солнца в глазах её сияли светом дивным мудрости великой, и в то же время в нём силы твёрдой сталь звенела, и отдалённая гроза в них молнией блистала… да много что её взгляд выражал — он в сердце существа любого проникал, его он вынимал, чтоб ласкою очистить и состраданьем обогреть. Для малых всех существ на Яви Лада Великой Матерью была. А как она ходила! Как будто б над землей плыла, её ногами не касаясь. А волосы её струились солнечным лучом до самых плеч и ниже, фигурой же на тонкую берёзку походила — гибка, изящна, в покое была она подвижна, в движении покой несла. И Ладой-Солнышкой здесь любовались все от мала до велика; в мудрости своей она была красива, а в Краса-те — мудра.

А Доброславам, что вились вкруг неё, всё надо было знать: вот как цветок назвать? И надо было объяснять, что, прежде чем цветку названье дать, к цветку душой и сердцем надо притянуться, внимая голосу его. Ведь имя — не просто кличка, пустой набор из звуков, а имя — сущность есть предмета, его энергетическая связь с Источником всего, и потому у каждого явленья иль предмета есть собственное имя во Вселенной, его идея, так сказать, иль основная мысль: «им — я» — себя являю. Имя — сгусток бытия, энергия Начала, которое в том имени Огнём живёт. Знать имя — означало вещью овладеть, энергией её. И потому для человека иль существа иного имя в себе энергию судьбы несло, и связь с глубинной сутью бытия хранило. Без имени вещь не жила.

И вот друзей своих учила Лада, как правильно вещам или явленьям имена давать, чтоб с ними связь создать и подружиться, а для этого своё сознанье надо напрягать и утончать, чтобы вибрацию явления иль вещи уловлять, а потом её в понятье обращать и звуком выражать.

— Секрет тут прост, — в который раз уж объясняла Лада своим старательным друзьям. — Вы полюбите вещь, и дальше всё произойдёт само собой. Ты — этот Мир, а Мир есть ты.

Любить! Как было объяснить словами то, что объяснить нельзя, ведь любовь ни в ком насильно не возбудишь, и надо было сердцем жизнь увидеть в том же камне, и мысль его читать и камень этот понимать. Лада Жизнь любила, и Жизнь её любила, и потому охотно тайны ей все свои дарила, и та ключом их сердца открывала, чтобы всем их щедро раздавать.

Так Лада на Яви и жила, Любовь и Счастье всем даря.

Меж тем уж Третий Круг развития людей пошёл. Материя всё крепче Дух собою обнимала, Мир грубел, и дух на волю рвался. Иные наступали Времена — о них и будет дальше наш рассказ.