Атомное сердце

За невидимой границей, той, что незримо хранит жизнь от убийственного вакуума, призрачным голубоватым диском сияет планета.

Бесконечно красивая — настолько же, насколько бесконечна ее тайна. Это волнует и вселяет в душу сладкую тоску: зная, что загадку эту не разгадать никогда, все равно будешь стремиться к познанию, и никакие неудачи не смогут остановить тебя.

Это трудно понять — также, как оторвать взгляд от крохотного пятнышка красоты в черном мраке космоса.

Земля.

Лакомый кусок в жадных, холодных глазах.

Узел событий — место, где маленькие люди, не ведая того, дергают за ниточки всего происходящего во Вселенной. Живущие ничтожно мало — но в своих коротких жизнях отражающих судьбы Мироздания…

Гор протянул руку — и коснулся рукой планеты… Нет — всего лишь ее холодного отражения. Улыбнулся собственным мыслям: настоящего Мима никогда не оставляет особое, пожалуй, слишком уж романтическое отношение к окружающему миру.

А, между тем, реальность куда более осязаема и жестка.

— Нет вестей от Маха? — спросил Гор, не отрывая взгляда от далекой Земли.

— Нет, — сказал Зиг. — Последнее сообщение пришло с Зирги. Ты же знаешь: не со всеми Вольными мирами есть дальняя связь…

— Так-то оно так… — сказал Гор, оборачиваясь. — И, все-таки, не стоило посылать Маха. Для обыкновенной разведки можно было послать любого Сильного.

Зиг пожал плечами, поправил на носу массивные очки. Вот, скажите на милость — зачем ему очки? Ведь здесь, в Бастионе, ему больше не надо претворяться простым краткоживущим. В медицинском боксе ему бы в два счета исправили зрение… Или такова сила привычки?

Земная жизнь, как сладкий яд — легко пристраститься к привычкам, еде, крепким выражениям и странному, наивному и мудрому мироощущению. людей, наблюдающих бесконечность Вселенной со дна своего глубокого колодца…

— Ты же знаешь Маха: он просто не может долго сидеть на одном месте, — улыбнулся Зиг. — А слухи, действительно, тревожные…

— Вот именно: ему бы о защите Бастиона подумать… — проворчал Гор.

— Без достоверной информации это сложно, — возразил Зиг. — Смута — не знаешь, откуда ждать подвоха. Информационные каналы забиты потоками недостоверных данных — на них никак нельзя ориентироваться. Только живое общение…

— У меня плохое предчувствие, — произнес Гор. — Слишком долго нам не уделяют внимания…

— Да, — тихо сказал Зиг. — Это странно…

Земля.

Планета-тюрьма, планета-хищник, планета-лаборатория.

И она же — главный приз в непримиримой борьбе интересов.

Странно осознавать, что всего пару каких-то земных лет назад он, последний из Ветви Мимов, был обыкновенным Обреченным, приговоренным к быстрой смерти на поверхности этой Точки невозвращения.

И теперь, когда он свободен, когда его могущество признали и свои, и, тем более, враги — он остается таким же Обреченным. Жизнь его будет столь же коротка, как жизнь обыкновенного землянина.

И эту жизнь надо так заполнить событиями, чтобы… Как хорошо сказал тот краткоживущий? «Чтобы не было мучительно больно?..» Именно. Такую короткую жизнь нельзя прожить зря. Ведь враги собираются жить долго и счастливо.

Значит, надо успеть избавить Землю от врагов до того, как настанет время собираться в Счастливый мир…