Жизнь и приключения вынужденного переселенца. Книга первая. Байки о бабайке

— Ну что, пацаны, кто со мной к Махмуду? Видел на базар урюк понес, наверное созрел, — присаживаясь над арыком на корточки, спросил Вовка.

Делать особо было нечего. За компанию решили позвать Татарина с Татарчонком, Ромео и Алегуса, по пути зацепили Юрчика Сметанева. Всего собралось семь человек.

Не спеша, двинулись по привычному маршруту. Перемахнув через несколько дувалов, при этом, разогнав мирно пасущихся кур и индюков, по наклонившейся тутовине, поднялись на крышу. Пока все было тихо. Ни одна собака не успела отреагировать на этот молниеносный рейд.

Собаки были их противниками, потому, что оповещали хозяев — во дворе кто-то чужой. Поэтому пройти через чужой двор, не побеспокоив собак, было верхом мастерства, а особенно группе из семи человек.

И вот они на крыше! Далее разбег — прыжок, разбег — прыжок, с крыши на крышу, и так до цели.

Самое главное не попасть на край крыши. Она могла обвалиться под ногами и тогда знакомство с песиком-азиатом или его хозяевами неизбежно.

Следующее правило — не прыгать всем в одно и то же место и перебегать крышу только по краю, чтобы не провалиться внутрь дома. Перед прыжком залегали на краю, с которого предстояло прыгать.

Осмотрев место, куда предстояло приземляться, отползали, приподымались, согнувшись, разбегались и прыгали. Интервалы между прыжками составляли несколько секунд. Этого времени должно было хватить, чтобы предыдущий прыгун успел залечь и отползти в сторону, освобождая дорогу следующему.

И вот последняя крыша. Следующая — конечный пункт. Вновь залегли осмотреться. Со своего места Геку было хорошо виден кусок двора, утонувший в зелени. На айване, под виноградником никого нет. Собаки не видно. Тихо.

Похоже, Махмуд-ака еще не вернулся с базара. Это упрощало дело, а то пришлось бы загорать на крыше в ожидании, когда во дворе станет пусто.

Половина крыши была скрыта ветвями огромной урючины, которые вот-вот надломятся под тяжестью плодов.

Да, урюк поспел! Урожай в этом году был хороший! На ветвях практически не было видно листьев. Все они сплошь были покрыты золотисто-розовыми, полупрозрачными на солнце плодами.

«Налетчики» издалека чувствовали их приторную сладость. Еще бы! Аромат спелых абрикосов наполнял всю округу.

Все. Теперь прыжок, затем подкрасться под самые ветви, тихо, не привлекая внимания резкими движениями и разговорами, поработать минут пять и в обратный путь.

Гек с Вовкой уже на крыше, ползком пробираются под ветки.

Слышны мягкие прыжки и шуршание ползущих компаньонов.

Вот рядом появилась голова одного, другого.

Принялись за дело. Напряженное сопение, шуршание десятка рук по листьям и веткам, которое кажется оглушительно громким.

От напряжения все покрылись мелкими бисеринками пота.

И вдруг в этой, практически тишине, словно выстрел из ружья раздается хруст сломанной ветки.

Неожиданность такого звука повлекла за собой катастрофические последствия. Алегус свалился во двор, где немедленно стал предметом пристального внимания хозяйского волкодава.

Остальные ринулись в сторону спасительной соседней крыши. Перемахнув, остановились отдышаться, прийти в себя.

Оглядев присутствующих, Гек понял: — на эту крышу перебрались не все. Нет Алегуса и Татарина!

Издалека доносились отрывистый, басовитый лай азиата и слабое повизгивание Алегуса. Над крышей, которую только что покинули, поднимались то ли клубы дыма, то ли пыли.

Решили в обход подобраться поближе и изучить обстановку. Добычу, вернее все, что от нее осталось, ссыпали в кучу, для наблюдения оставили Сметану.

С соседней крыши был виден Алегус. Положение его было незавидным.

Он балансировал сидя верхом на двери сарая. Внизу лежал азиат зорко наблюдая за каждым его движением.

Спасительная крыша сарая была рядом, но дотянуться до нее Алегус не мог.

При любом движение в сторону он мог сорваться вниз, чего, судя по его разодранным трусам, он не хотел. Без посторонней помощи ему не обойтись.

Татарина нигде не было видно. Может, он заскочил в сарай и забрался там куда-нибудь.

К Геку подползает Вовка и шепчет что-то непонятное, показывая на дымившуюся крышу.

Пристально вглядевшись, Гек понял: Татарин проломил все-таки крышу, и теперь он внутри — в гостях у Махмуд-ака!

На дверях висел замок! Вызволять его нужно было тем же путем, каким он туда и попал.

Но как?

Решили разбиться на две группы.

Гек и Татарчонок идут вытаскивать Алегуса, а заодно должны поднять лестницу, приставленную к стене сарая.

Затем Гек с Татарчонком перекидывают лестницу одним концом на крышу, которая была проломлена. Татарчонок должен перебирается по ней, и втянуть лестницу за собой на проломленную крышу. В это время Вовка очень осторожно перепрыгнет туда же и поможет Татарчонку опустить лестницу в пролом. Вместе они вытаскивают Татарина, спускают лестницу во двор, после чего все исчезают. Ромео с другой крыши все это время должен наблюдать за улицей и другими дворами. Уходит сам, подает сигнал Сметане об отходе. Встреча в условленном месте.

И вот Гек с Татарчонком на крыше сарая. Алегусу очень хочется посмотреть на них, но он боится повернуть голову.

Как выяснилось им его не достать.

Тогда меняется план.

Сначала нужно достать лестницу.

Но не тут то было.

Самая верхняя перекладина лестницы бы ниже, чем Гек мог протянуть свою руку. Тянуться дальше было опасно.

Татарчонок его бы не удержал, и они рисковали составить компанию Алегусу.

Обхватив своего помощника со спины так, что его макушка упирается в кадык, Гек начинает спускать Рената вниз. То есть использует его, а точнее его ноги, как захват.

Ренатик прохрипел, что лестницу ухватил. Начали подъем. Вот уже весь его корпус на крыше. Он распластался на ней и, от напряжения сжав зубы, держит лестницу ногами. Наконец Гек ухватил лестницу. Все! Главная проблема решена.

Теперь Алегус. Азиат вот-вот лопнет от ненависти к ним. Его истошный лай, казалось, слышит весь город.

Наконец лестница перед лицом спасаемого. Ему нужно очень быстро перехватиться за неё.

Молодец! У него все получилось. Гек садится на другой конец лестницы, а Ренат помогает Алегусу.

И вот все трое лежат на крыше. Что дальше?

Вовка уже на проваленной крыше лежит и ждет остальных.

— Скорее, скорее! — читается в глазах всех, — собака выдаст нас!

Её лай превратился в истерику.

Перебрасывают лестницу-мост на соседнюю крышу. Ренат пошел, за ним Алегус, теперь Гек. Все удачно. Слажено и быстро опускают лестницу в пролом.

— Татарин, давай, — говорит Гек, заглядывая в пролом.

— Я уже здесь, — глухо раздается в ответ.

Шамиль вылетел из пролома. Весь в пыли, в волосах солома. Он смахивал на чертенка. Татарин в нем узнавался с трудом. В это время раздается свист Ромео. Значит, в начале улицы появился Махмуд-ака.

Лестница летит во двор, а налётчики — на соседнюю крышу и дальше к Сметане. Все! С добычей и истерическим смехом уже бегут по переулку. Теперь нужно исчезнуть на целый день.

Отдышались и пришли в себя только спустя час на берегу небольшого канала. Пара лепешек, купленных по дороге, да оставшихся килограмма два перемятых абрикосов на всех, вот и вся еда на оставшуюся часть дня.

В обсуждениях набега, передразнивании друг друга, играх день пролетел как один миг. Надо идти домой, да вот что-то ноги не несут. Плелись еле-еле, молча. Попытки Гека разрядить обстановку были напрасны. Над всеми довлело предчувствие.

План был у всех один: вернуться затемно, тихо, не привлекая внимания, лечь спать, а утром, когда старшие рано уйдут на работу, снова свободен на весь день. К вечеру может всё и замнётся…

Крадучись Гек проникает в свой маленький дворик. Теперь нужно неслышно пробраться через коридорчик и комнату, в которой спит бабушка, без малейшего скрипа забраться в свою кровать.

Хорошо, что лето и все двери настежь. На цыпочках поворачиваясь к входной двери, делает первый шаг и как гром среди ясного неба слышит сухой, без эмоций голос бабушки

— Явился? Ну, рассказывай, где был?

Она сидела у летнего стола в темноте на своем алюминиевом раскладном стуле, сложив на груди полные руки.

— На арыке с пацанами, — отвечает Гек.

— А ещё где? И не ври мне!

— Да с пацанами я был.

— А ты знаешь, что Махмуд приходил?

— Ну а я здесь причём? Приходил и приходил. А то он раньше у нас не бывал, — бессмысленно тянет время Гек.

— Так Махмуд говорит, что ты со своей оравой ему дом разнесли.

— Я не разносил.

— А почему он ко мне пришел?

— Делать ему нечего, вот и ходит.

— Ты думаешь, если вы никого не видели, так и вас никто не видел? Ошибаешься! Уже вся улица знает о вашем подвиге.

В это время из угла общего двора, где жила семья Вовки, раздались крики. Это пороли Вовку.

— Значит так, — вернула его к теме бабушка, — неделю от ворот ни на шаг. Никаких кино-мино, мороженое-пироженое, я Махмуду на ремонт крыши отдала 10 рублей. Понял? И не дай Бог, я не увижу тебя возле ворот. Будешь сидеть дома все лето.

Гек кивнул в знак согласия и двинулся в направлении свой комнаты.

— Слушай дальше! — строго продолжила она. — Каждый день во всём доме будешь протирать пол, мыть посуду, и чтобы в вёдрах всегда была вода. Ишь ты, вообще перестал что-нибудь делать по дому! Тебе список литературы на лето давали в школе?

— Давали… У нас дома нет этих книг.

— Завтра в восемь утра я иду на работу, а ты в школу, в библиотеку. И не вздумай возвращаться без книг. Я тебе покажу, как по крышам мота возвращаться без книг. Каждый день будешь рассказывать, что прочитал. Пей чай, умывайся и спать!

Гек понял, что разговор окончен. Как только бабушка ушла в дом, он облегчённо вздохнул и подумал про себя:

— Фиг с ним с мытьём посуды и полов, с этими ведрами, даже неделю у ворот, но читать эту тягомотину типа «Мёртвых душ» — вот это атас! Делать нечего, придётся смириться. Всё равно, ещё легко отделался, — размышлял он, — а Вовке, похоже, влетело по полной, вон как орал. Интересно, а что с остальными?.. — хватался Гек за мысль, уже засыпая.

Бабушка разбудила его, как и обещала, в семь часов. В тот момент ему казалось, что фашисты и то нежнее обращались с детьми. Побудка была донельзя простая — сдёргивание одеяла! Выражать неудовольствие таким способом побудки было бы огромной неосторожностью.

Он встал, при этом, стараясь всем видом показать полное безразличие к такому обращению. Не спеша прошёл в туалет, который находился в другом конце двора. Поплескался под умывальником, висевшем в углу возле уличного стола. Хлебнул чаю и отправился в школу.

Конечно же, и он, и бабушка прекрасно знали, что летом в такую рань в школе никого нет. Но наказание есть наказание.

По дороге Гек прошел через базарчик. Он уже вовсю гудел! На прилавках, привлекая ароматом, лежали горы клубники, темно-бордовой, красной и жёлтой черешни. До-ро-гу-ща-я! Народ к ней подходит, но покупают редко, да и то по стакану-два. Но у Гектора уже появился план, как ее попробовать, причём бесплатно.

Технология была достаточно простой. Ее знали все вокзальские пацаны.

К прилавку подходит тётка и начинает прицениваться. Ты встаёшь рядом и начинаешь умоляющим взглядом смотреть на нее.

Если она оглядывается на тебя, немедленно переводишь взгляд на продавца. Тетка думает, что ты просто ждешь, когда продавец освободится. Продавец думает, что ты как минимум теткин сын и очень хочешь черешни.

А ты в этот момент уже ничего не думаешь!

Продавец, опережая события, с корыстной целью уговорить тетку на покупку, быстрым движением насыпает в кулек стакан черешни и протягивает «теткиному сынку». Тетка, полагая, что это ее не касается, продолжает торговаться, продавец думает, что уже продал товар и теперь готов немного уступить. Они увлечены разговором. Тут самое время смываться. Как только исчезаешь из поля зрения, то… Ох, ноги мои ноги!

Гектор успешно применив накопленный опыт, выскользнул за ворота базара. Постреливая косточками в витрины магазинов, в птиц и, пробегающую мимо малышню, он двигался в направлении школы.

По дороге понаблюдал за работой экскаватора.

У самой школы огромная мусороуборочная машина сама на себя грузила мусорные ящики. Это тоже нельзя было обойти. Почти так он представлял себе роботов из многочисленных, прочитанных им, фантастических рассказов.

Если обычно дорога до школы занимала минут пятнадцать, сегодня он добрался более чем за час.

Хороша школа летом! Особенно потому, что, хочешь, приходишь, хочешь, нет, и никто ничего тебе за это не сделает. В школе, как и предполагал Гек, никого не было. Сторожиха тетя Катя даже не пустила в здание. «Жди, — говорит, — свою библиотэку на улице».

Под краном сполоснул липкие от черешни руки, лицо. Утёрся подолом майки, которая тут же стала серо-бурого цвета. Это непорядок подумал Гек и переодел ее задом наперед. Так лучше.

Присел в тени на скамейку. В это время из школы на крыльцо вышла директорша. Быстрым взглядом окинула двор. Он сразу понял: ищет кого-нибудь для какой-то работы. Ошибкой было, то, что он сделал резкое движение в сторону школьной калитки и был замечен. Раздалось до боли знакомое:

— Гектор, ты это куда собрался? А ну-ка иди сюда. И не делай вид, что ты внезапно оглох!

Как она запоминала их? Трудно представить, как можно запомнить больше тысячи учеников по имени, фамилии, в каком классе учится и кто классный руководитель. — Блин, дождался! — пронеслось в сознании Гека.

Делать было нечего, нужно идти. Отмазаться уже не удастся. И Гектор нехотя поплелся в ее сторону.

Она привела его в кабинет и подвела к стене, на которой были нарисованы два карандашных крестика.

— Видишь? — спросила она.

— Вижу, — кивнул Гек утвердительно.

— Вот тебе гвозди, молоток. Нужно сюда вбить два гвоздя. Всё понятно? Я сейчас приду. И вышла из кабинета.

— Ну, это ерунда, — подумал он. — Хорошо не красить, или еще хуже мусор выносить.

Стена была гладкая, ровная, хорошо выбеленная, аж глаза слепило.

Погнув пять или шесть гвоздей, мальчишка понял: гвоздей ему не забить. Они в стену не шли. Значит, там кирпич! Он укорачивает гвозди кусачками, вставляет их в пробитые отверстия миллиметров на шесть-восемь. Чтобы гвозди не болтались и хорошо смотрелись издалека, набивает в отверстия жеваный мел, убирает все следы своей деятельности и уходит.

* * *

Библиотека уже открылась. Софья Каримовна сидела за своим столом у окна и что-то писала.

К тому времени Гектор уже прочитал всего Жюля Верна, Вальтера Скотта, Беляева, других авторов, которые писали про путешествия, приключения и фантастику, много книг о войне. Софья Каримовна знала Гека как постоянного посетителя, и довольно неплохо к нему относилась.

Кроме библиотечных дел она вела в их классе алгебру и геометрию. Видимо, учитывая его пристрастие к книгам, она прощала ему многое, говорила:

— Если бы ты поменьше шкодничал, то был бы отличником.

А поскольку такой задачи перед ним не стояло, то выслушивать ее приходилось довольно часто.

— Ты что, Гектор, заболел? — спросила она.

— Да, нет, хочу взять литературу на лето.

— Что-то странно всё это. Наверное, дома что-то натворил, а теперь исправляешься.

— Да нет, — бубнил он, — всё нормально.

— Ладно, подожди, сейчас подберу.

Пока она подбирала, Гек с интересом полистал стопку новых книг. Класс! Четыре книги из серии Библиотека приключений. Нужно приметить на осень.

Минут через десять она вынесла стопку высотой с полметра. Гек понял, чтобы прочитать всё это, нужно разнести крыши во всей махалле. В этом случае круглосуточное пребывание дома на протяжении всех каникул было бы обеспечено, и тогда — читай не хочу! Готовности к такому подвигу он как-то не чувствовал!

— Софья Каримовна, — спросил он, — а можно пока взять одну, а как прочитаю, поменяю на следующую?

— Гек, ты у меня только время отнимаешь. Ладно, выбирай. Возьми вот эту. Будете проходить в начале года.

— Вот не везёт-то, — думал он, читая обложку: Н. В. Гоголь «Мёртвые души»!

— Выписывайте.

Он уже расписывался в карточке, когда за стеной что-то грохнуло и разнеслось гулким эхом по пустой школе. Затем послышался звон разбитого стекла, топот ног и гулкие голоса.

Стало ясно, что-то рухнуло в кабинете директора, и видимо это «что-то» связано с его гвоздями. «Нужно бежать, — промелькнуло в мозгу, — пока не начали ловить».

Пулей, пролетая мимо дверей директорского кабинета, он краем уха слышал голос тёти Кати:

— Это надо же додуматься. Поручила какому-то засранцу гвозди забивать. Он их соплями к стене и прилепил. Вот теперь будешь без зеркала. Ведь даже летом норовят прийти в школу, и нагадить. Не дети, выродки. Надо же догадаться!..

Но Гек был уже далеко. Так же далеко, как начало июня от первого сентября. «Забудут за три-то месяца», — думал он, выскакивая за школьную ограду.

* * *

Солнце огненным шаром висело над головой. От его обжигающих ласк, казалось, никуда не спрятаться. Нестерпимая, звенящая жара повисла над городом. От раскаленного, мягкого асфальта поднимались волны горячего воздуха. Слабые дуновения ветерка не охлаждали, а наоборот делали еще нестерпимее восприятие окружающей действительности. Сейчас бы вылить на голову ведро холодной воды.

Вот оно, долгожданное лето!

Обогнув базар, Гек появился на своей улице с другого конца. Пока дошел до своих ворот, знал обо всех кто и как пострадал. Татарин с Татарчонком сидели дома под присмотром бабушки. На улицу им было нельзя. Ромео и Алегуса мать погоняла прутиком и тоже посадила под арест — у ворот.

Старший брат Вовки — Васёк рассказал, что Вовку мать отлупила прыгалкой, у него вся спина в полоску. Сидит дома.

Сметану отец порол шлангом. Задница опухла, ходить не может, лежит дома. Теперь его все жалеют, даже отец.

А Махмуд-ака прошёл по домам, где жили его разорители, и собрал около ста рублей. В то время это были большие деньги. Вскоре он покрыл дом шифером. Оказывается, он всем родителям говорил, что если бы дети пришли и попросили, он бы сам разрешил собрать урюк, хоть сколько. Тогда бы не пришлось ремонтировать крышу.

Гек зашел домой бросил на стол книгу, предусмотрительно вложив в неё закладку между пятой и шестой страницей — будто начал читать. Через полчаса на обед придет бабушка. Скачками протирает пол, набирает во все вёдра воды, ставит разогревать кастрюлю с борщом.

Вот за окном мелькнул белый халат, бабушка работала на пекарне технологом и это была её спецодежда. Пока бабушка мыла руки и входила в дом, он уже лежал на диване и «увлеченно» читал «Мертвые души».

— Ну вот, — говорит бабушка, — можешь ведь когда хочешь. Молодец! Всегда бы так. Не сглазить бы! Надолго ли?

Наскоро пообедав и накормив внука, она убежала на работу.

Без особого желания Гек помыл посуду, прибрал со стола. Снова прилёг на диван возле книги. Нехотя раскрыл её и попытался почитать. Какая муть, как это вообще можно читать? Глаза слипались, видимо, сказался ранний подъём. Сопротивляться он не стал.

Проснулся незадолго до возвращения бабушки с работы. Быстро умылся, потёр щеки, нос, чтобы снять заспанный вид, и снова уткнулся в книгу.

— Ты, что, с ума сошел целый день читать? Зрение хочешь испортить? — входя воскликнула бабушка. — Сходи, разомнись — воды принеси.

— Все ведра полные, — ответил Гек.

— А полы мыл?

— Мыл.

— А посуду?

— Чистая.

— Ну, иди, часик побегай, только возле дома, чтобы я тебя не искала.

Делая вид, что не может оторваться от книги, нехотя поднялся с дивана. Сейчас самое главное не показать вида, что весь день ждал именно этого предложения.

Всё, свободен! У него хватило терпения, не суетясь выйти за калитку. А там ноги уже бежали впереди Гека.

У ворот сидели дворовые ребята — Васька и Раис. Васька, как всегда обремененный надзором за самым младшим братом, и Раис сидели на корточках над арыком и поплевывали в воду. Было понятно — заняться им нечем.

Появление Гека вызвало оживление. Во время подробного рассказа с картинками о налёте на сад Махмуд-ака, подошел Андрей. Его несколько дней не было на улице, и он ничего не знал.

Ребята не сговариваясь, решили отправить Андрея к Махмуду за «дармовым урюком», который он обещал дать, если его попросят. Андрей, воспринимая все в серьез, сбегал домой за ведром, и через минуту скрылся в переулке, где жил Махмуд-ака. Долго ждать его не пришлось.

— Ну, что? — окликнули его издалека, сдерживая смех.

— Вот козел, вот козел, — кривя рот от возмущения, ответил Андрюха.

— Да он меня просто послал на… и еще собаку натравил. Сказал что я плешивый ишак и шайтан.

— Ват гад, — делано возмутились друзья, — а ведь обещал.

— Ну а ты?

— Чо я? Отошел и забросал его двор «гранатами» («граната» — придорожная пыль, завернутая в бумажный пакет).

— Нормально, Андрюха! Вот ты дал ему прикурить. Ну, а теперь беги — вон он Махмуд, бежит. Наверное, передумал, решил все-таки дать тебе урюка.

Андрюха со всех ног ломанулся мимо друзей по улице в сторону базара, только дужка пустого ведра жалобно поскрипывала в его руках. Так в конфликт был вовлечен еще один человек.

Махмуд весь в пыли с головы до ног пробежал за ним еще метров сто и, безнадежно отставая, остановился, перешел через дорогу и пропал за забором чайханы.

Доброжелатели смеялись до боли в животах. Ваське надоело пасти Сашку, и он привязал его одним концом веревки за пояс, а другим за дерево.

— Вась, твои предки дома? — спросил Гек.

— Нет. А что?

— Пошли на Вовчика посмотрим.

— Пошли.

Васька отвязал Сашку от дерева и вел его до дома на поводке как бобика. Последний орал диким голосом. Его не устраивал уход с улицы, где было столько интересного.

Вовка самозабвенно показывал свои героические шрамы. Да, блин, мама расписала его по всем правилам! Спину, переходя на грудь и живот, пересекали с десяток вздувшихся багровых полос.

— Да, фигня, вот спать плохо — только на правом боку, — опуская майку, с неиссякаемым оптимизмом, заявил Вовка.

Вообще, Вовка по натуре был мальчишкой из разряда непосед. С раннего детства мать с ним хлебнула. То он голову засунет в кастрюлю, потом его всем двором освобождали, то в туалет провалится, то костер в комнате разведет. А уж дрался он как «здрасте», каждый день, да и пороли его регулярно. Поэтому для него одной поркой больше, одной меньше не столь важное происшествие

— Ну, а какие у тебя перспективы с выходом на улицу? — спросил его Гек.

— Лучше пока не дергаться, — рекомендательно сказал Васька.

— Да, тебе хорошо, чуть что, он с Санькой погулять пошел. Ничего, рано или поздно мать поймает тебя, как ты его на привязи держишь. Вот тогда посмотрим! — возмутился Вовка.

— Ладно, хорош шуметь. Пока все не утихнет, лучше посиди дома, — понимающе посоветовал Гек.

На этом визит закончился. Вот-вот родители с работы придут.

На обратном пути Гек заглянул к себе, спросил, не нужно ли чего сделать по дому. Этот жест был нужен, чтобы получить молчаливое разрешение на продолжение отсутствия.

Сработало!

Незаметно опустились сумерки. С их приходом стала спадать жара, но по-прежнему, было душно. Народ поливал улицу.

Вскоре почти все участники похода были в сборе, к ним присоединились еще с десяток ребят и девчонок. Всех интересовали детали и подробности. Конечно же, повествование вел Гек. Рассказ получался увлекательным, обрастая некоторым вымыслом. Смех не смолкал более часа. История о проломленной крыше еще долго как миф передавалась из уст в уста. Вскоре о ней знала ребетня и соседних улиц.

Участники набега ходили в местных фаворитах.