Я тебя не забуду

Ночь густым покрывалом укрыла путников, но Яромир не останавливал лохар. Большую часть намеков на то, чтобы сделать привал и немного отдохнуть, пропускал мимо ушей, но иногда снисходил до скупых ответов: «Позже, не время, ещё рано…»

Алина готова была уже заплакать от усталости, как сыскарь, натянув поводья, направил жеребца в сторону чернеющего леса. Спешился и повёл скакуна за собою, лавируя между деревьями. Когда завёл лохар достаточно далеко, распорядился:

— Ждите здесь.

Собирался углубиться дальше, но Алина не выдержала:

— Помогите мне, пожалуйста, спуститься.

— Сиди, — велел не оборачиваясь. И вот тут девушка сорвалась:

— Не могу! Мне надо спуститься! — процедила сквозь зубы.

— Аль, ты чего? — озадаченно пропищал Капитон, но Алина не ответив, старательно пыталась взглядом испепелить сыскаря.

— Перечить вздумала? Велел ждать, значит… — начал гневно Яромир, не повышая голоса.

— А я вам сказала, — закипая, процедила Алина: — что мне надо спуститься!

— Гляжу я — не учили тебя, что деве нельзя наперекор мужчине молвить! — зло прищурился мужчина.

— Твою ж… — пару раз выдохнув, чтобы не выругаться, Алина буквально прорычала: — Я больше терпеть не могу! Мне срочно надо в кустики! Я писать хочу, понимаете?

Закатив глаза и вздохнув так тяжко, чтобы девушка прониклась, мужчина помог спуститься и указал рукой направление:

— Туда иди.

Пыхтя как гневный ёжик, Алина одарила его сердитым взглядом и потопала к кустам. Ох, как же ей хотелось просклонять его по всем матерным падежам, но промолчала, потому как помнила силу Яромира и непонятную магию, которой он владел.

«Склеит ещё рот, как в прошлый раз и буду мычать как корова», — Алина передёрнулась от неприятных воспоминаний.

Сделав все дела, уже спокойно отнеслась к ожиданию рядом с жующими траву лохарами.

— Как думаешь — куда он пошёл? — тихо спросила Капитона, тревожно осматриваясь по сторонам.

— Так наверняка место для ночлега искать. Ездовых вести неведомо куда опасно. Споткнутся, могут зацепиться за корни и ноги повредить.

— И долго нам вот так путешествовать?

— Я ж почём знаю? — удивился крыс. — В селения наверняка заходить не будем, чтобы не обнаружить себя. А до Тридевятого царства далече. Очень долго такими темпами добираться будем.

— И дальше что? — Алина с тревогой глянула на Капитона. — Мне надо будет отдать кулон этому… как его? — нахмурилась, пытаясь вспомнить, на что крыс вздохнул:

— Цесаревичу. Артефакт надо вернуть наследнику престола. Но я предполагаю — тебе нечего опасаться. Попросишь, чтобы цесаревич велел чародею отправить тебя в твой мир и всё. Ему-то надобности удерживать нет.

— Надеюсь, — поёжившись, Алина обняла себя за плечи. — А если…

Продолжить не успела, потому как вернулся Яромир. Молча подхватив поводья лохар, повёл их дальше в лес.

Осмотрев небольшую поляну, на которой сыскарь остановился, Алина вновь вздохнула. Вспомнились дом и ванна, в которой бы она пролежала не меньше часа, мягкая постель. А вот о сестре, отце и братике старалась не думать, потому что сердце тотчас сжимала острая тоска.

— Вон там озеро есть. Можешь…

— Искупаться, — выдохнула девушка, перебивая Яромира. — Господи, как же я хочу смыть с себя пыль, грязь. Не представляю — как вы можете жить в такой антисанитарии? Ездить на этих… этих животных. Нет, чтобы изобрести… — В этот момент облака разошлись, и яркая луна осветила лицо мужчины. Заметив с каким мрачным выражением он её слушает, осеклась: — М-м-м, да, купаться. Отдайте, пожалуйста, узелок, который мне матушка повара с собой дала. Там мои вещи.

Яромир покачав головой, вытащил из баула, котомку девушки. Порывшись, достал ещё и кусок ткани:

— Одёжа твоя. На вот — холстина и мыльный корень.

Прижав к себе нежданное богатство и поблагодарив сыскаря, Алина отошла в сторонку. Из узелка достала чистые вещи, покрутила в руках пузырёк, разглядывая его. Уже знала, что в этом мире сухие корешки определённой травы измельчают в порошок, прессуют и используют вместо мыла, но здесь был жидкий аналог.

— С тобой пойду, — проговорил Капитон, сидящий у ног девушки. — Посторожу.

— Проследишь, чтобы никто не подглядывал? — хмыкнула Алина, на что Капитон покачал головой:

— Алька, ну что за глупости?

Алина глянула в сторону мужчины, натолкнулась на его мрачный взгляд, и поняла — он слышал её слова. Покраснев, мысленно дала себе затрещину: «Вот же дура. Надо же было такое ляпнуть!».

Пристыженная глупостью, слетевшей с языка, Алина подхватив на руки Капитона, резвой лошадкой сбежала с поляны. Продралась через высокую траву, кусты и наконец вышла к небольшому озеру. Заметив песчаный пятачок, устремилась к нему. Ссадила Капитона на высокую корягу, торчавшую из воды, и только потом дала волю эмоциям:

— Боже, как же у меня болят все мышцы!

Попыталась размять ноющие мышцы ног, но стало ещё хуже. Захныкав, скривилась от слов крыса:

— Потерпи. Чуток покрутит, а после легче будет. У сыскаря можешь попросить снадобье, чтобы боль снять.

— Ну уж нет, — буркнув, Алина осмотрелась: — не буду ему вообще ничего говорить! Он на меня и без этого, как на блоху смотрит. Слушай, а тут точно безопасно?

— Не страшись — я присмотрю. Но ты далече в воду не заходи.

Алина с наслаждением поплескалась в прогретой за день озёрной воде. Промыла волосы и постирала сарафан, нательную рубаху, панталончики. Мысленно поблагодарила матушку Руслава за то, что отдала ей вещи своей дочери, теперь было во что переодеться.

Когда вернулась на поляну, увидела костёр, над которым висел котелок и сыскарь в нём что-то помешивал. Глянул на девушку через плечо, но не сказав и слова, отвернулся. Развесив мокрые вещи на ветках куста, подошла к мужчине:

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Сядь и не мешай, — Яромир отмахнулся, и Алина уязвлено поджав губы, отошла к поваленному дереву.

Есть хотелось неимоверно, ведь последний раз она перекусила на рассвете. А краюху хлеба и яблоко полноценной едой не назовёшь.

— У вас тут случайно скатерти-самобранки нет? — тихо спросила у Капитона.

— Это что за чудо? — удивился крыс.

— У нас в… — хотела сказать «сказках», но осеклась и заменила: — в книгах пишут — есть такая скатерть. Её раскладывают, и на ней чудесным образом появляется еда.

Капитон задумался, дёрнул усиками и качнул головой:

— Это наверняка волшба высшего порядка. Я о такой не слыхивал.

— Вздор всё это, — вмешался Яромир. — Природой не дано из ниоткуда чему-то появиться. Откуда-то должно убыть, чтобы появиться, — говорил тихо, словно размышляя сам с собою. Взял мешочек и всыпал содержимое в котелок. В этот момент Алина поняла — кашу варит. Сглотнув голодную слюну, предложила:

— А хотите я вам про свой мир расскажу?

— Зачем? — равнодушно спросил мужчина.

Алина, изумлённая вопросом, как само собою разумеющееся, пояснила:

— Потому что интересно. В моём мире…

— С чего ты взяла, что я не знаю — что есть в твоём мире? — со злой насмешкой спросил Яромир, не переставая помешивать варево. — Побасенки поведаешь о железных коробках, в которых вы летаете по небу? Или про оружие, смертью разящее тьму душ невинных? Я знаю многое о твоём мире, и ничего интересного для меня в нём нет.

Алина понимала правоту его слов, но уязвлено заметила:

— Зато мы передвигаемся с комфортом и скоростью, а не двигаемся в грязи и в пыли со скоростью черепах. Нужно — на самолёте летим в другую страну, на машинах в чистеньком салоне с удобством едем.

— И какова же плата за комфорт? — поддел язвительно Яромир. — Вы губите, уничтожаете свой мир. Забыли, что значит жить по заветам богов, отреклись от них. Наши миры ранее были отражением друг друга. Но развитие у нас разное. Мы живём в согласии с природой, соблюдаем заповеди создателей, чтим законы Рода. А вы… хотя с тобою рано толковать об этом, — хмыкнул мужчина.

— Зато мы в космос летаем, — буркнула обиженно Алина, но и тут Яромир не удивился:

— И что вы там ищите?

— Как что? — опешила девушка. — Изучая космос, вселенную, можно понять — как люди появились на свет, откуда. И вот это ваше — создатели и Боги… не верим мы в эту ахинею!

— Вот в этом-то и дело, — задумчиво отозвался Яромир, снимая котелок с огня. Поставил его на траву и достал из своего баула ложки, деревянную тарелку, в которую переложил каши до краёв.

Алина ждала продолжения, но мужчина, поднявшись на ноги, молча ушёл в темноту.

— Вот и поговорили, — нахмурилась она.

— Яромир-то прав, — подал голос Капитон.

— Ой, вот только ты не начинай! — вспылила девушка. — Боги, создатели… да куда они все смотрят, когда их создания гибнут? Невинные, как выразился сыскарь — души! Невинные! — с болью в голосе высказывалась девушка. — Почему тогда они допускают мучения маленьких деток? Ведь бывает, что рождаются больные, неполноценные. Глухие, слепые, и прочее! Их за что наказывают? А когда… да что об этом говорить?

Алина сглотнула горький ком и привычно постаралась глубже загнать тягостные воспоминания. Но боль утраты родных, любимых людей так и жгла изнутри, закипая злыми слезами на глазах.

— Аль, но ведь ежели душенька явится в мир Нави, дурно проведя путь жизненный, то как ей покой сыскать? Очиститься надо. Вот и даёт Чернобог такой шанс — покой обрести. Рождаются детки больные и сквозь испытания жизненные душа очищается. К тому же непреложный закон мироздания есть — Боги не вмешиваются в жизнь созданий. Нельзя это. Мы сами решаем — как нам жить, в какую сторону склоняться, добра, аль зла. Чем душеньки наполнять. И войны потому случаются и страшные деяния свершаются, потому что выбор нам дан Богами.

Вытащив из-за ворота крестик, который висел на тоненькой цепочке, Алина сжала его в кулаке.

— У меня мама, — сглотнув начала она: — была очень хорошим, светлым человеком. Её все любили и гости к нам очень часто заходили. Хозяйка хорошая, замечательная жена и потрясающая мама. Когда мне исполнилось пять, она забеременела. Узнав, что мама носит двойню, мы с сестрой радовались как сумасшедшие. Братик и сестричка — это же так здорово. Но… когда до родов оставался месяц, маму сбила машина. Случайность. Такое бывает, да…

Погрузившись в печальные воспоминания, Алина не видела и не слышала ничего. А Капитон, уловив позади шорох, обернулся. Заметил в темноте, среди деревьев замершего Яромира, но ничего не сказав девушке, молча отвернулся.

— Маму до больницы не успели довезти. Детей смогли спасти, выходить. Но когда сестрёнке было два годика, выяснилось, что авария для неё не прошла бесследно. Понадобилось дорогостоящее лечение, и папа жилы рвал, чтобы найти деньги. Продал дом, работал как проклятый, занимал в долг. Старшая сестра бросила учёбу и тоже пошла работать. Лечение не помогло. Через год сестрёнка умерла. Только Антошка, братик, радует — растёт здоровым.

Алина разжала кулак, в котором блеснул золотым отливом крестик — подарок мамы, и убрала его обратно — за пазуху, где висел на обычной верёвочке артефакт. Глянула на Капитона и продолжила со злостью:

— И вот ответь мне, Капитон — где справедливость? Почему гибнут хорошие люди, дети? Почему твари и мерзавцы всякие, доживают до преклонных лет? Насильники, убийцы. Где они — Боги? Где справедливость?

— Алечка, нам неведомы пути-дорожки, которые предначертали… — начал Капитон, но оба вздрогнув, замерли, когда услышали в отдалении грозный, звериный рык.