Ищейки

Раскисшая от проливных дождей дорога перевалила за холм, и крытый парусиной фургон медленно потащился в низину. Две усталые лошади тянули упряжь, утопая в грязи по самые бабки; вымокшие гривы висели на конских шеях унылыми лохмотьями. Ливень давно напитал почву, пресытив её, и теперь мутные ручьи бежали вдоль обочин, обгоняя повозку. Аллея высоких вязов прятала дорогу от бесконечных кукурузных полей. Древесные кроны смыкались в зелёный тоннель, который успешно сопротивлялся слабому дневному свету, но был бессилен против водяных потоков, падающих отвесно. Парусина, сберегавшая груз от дождя, гремела, как оркестр барабанов, но дело своё делала. К сожалению, покрышка не могла спасти от промозглого воздуха, поэтому двое пассажиров повозки ежились, тщетно пытаясь удержать тепло под одеждой. Все эти неудобства, похоже, ничуть не трогали одного только возницу, который сидел себе на козлах и с невозмутимым видом насвистывал некий весёлый мотивчик.

Пассажиров, размещённых среди тюков и свёртков, было двое: парень и девушка. Похоже, молодожёны, путешествующие по стране в поисках лучшей доли. Оба были одеты в духе местного фермерства: он — в шерстяные брюки на ремне, грубую куртку и шляпу-котелок; она — в дорожное платье с несколькими длинными, до башмаков, юбками, и в простой крестьянский капор. Возле путешественников лежал их багаж, состоявший из кожаной сумки и рюкзака.

— А что, у вас тут всегда такая погода? — окликнула девушка возницу.

Тот повернулся вполоборота.

— Ну, попали вы прям в самое больное место, миссис, — сидевший на козлах нескладный мужичок воспользовался оказией и стряхнул с истрёпанных полей своей ветхой шляпы дождевую воду. — В самое что ни на есть.

— Что, всё настолько плохо? — насторожился второй пассажир. Возница почесал небритый подбородок:

— По правде сказать, тутошняя погода издавна капризничала не хуже банкирской дочки. К частым грозам людишки давно привыкли, а смерчи да ураганы вообще прославили долину Иссими на многие и многие мили. Штормовые лета стали, так думаю, местной изюминкой. Но небо завсегда прояснялось, ветра стихали, и земля родила хорошо. Рабочий человек здесь, ежели с землёй дружил, горя и нужды не знал. А ураганы что? Их можно в подвале пересидеть. Так вот доселе и жили…

— Но не теперь, — предположила девушка в капоре.

— Не теперь, — согласился возница, обрадованный интересом пассажиров. — Этим летом словно проклятие приключилось. Аль порча какая. Затянуло тучами небо над нашими головами, и льёт как из ведра. Каждый день. Грозы опять же. А ежели дождь всё-таки перестаёт на час-другой, то всё равно холодно, пасмурно, и земле просохнуть нет никакой возможности. Так вот и маемся уже, почитай, целый месяц. Коли в ближайшее время ничего не поменяется, урожай гибнуть начнёт. А что-то не похоже, что непогода завязывать собирается. Пропавший урожай — голодный год и нищета, хорошие люди по миру пойдут. Вот иные, кто послабей духом, уже бегут из деревни. Собирают пожитки, бросают дома и бегут. Может, конечно, и на время; может, вскорости воротиться думают. Остальные ещё надеются переждать. Да только кто же знает, сколько эта хмарь продержится, пропади она пропадом. Так что в недобрый час вы решили сюда приехать, в недобрый час… — завершив таким образом устрашающую речь, мужичок, излучая неподдельный оптимизм, вернулся к управлению лошадьми.

На дороге, словно иллюстрируя слова возницы, показалась ползущая в гору повозка, доверху нагруженная всяческим скарбом. Тяглового мула вёл под уздцы угрюмый верзила, смеривший встречный фургон тяжёлым взглядом. Остальные члены семейства месили ногами грязь рядом с повозкой, держась руками за борт. Только двое самых младших детей сидели на узлах, накрывшись клетчатой попоной. На лицах бегущих поселян уже оставила свой след чёрная тень надвигавшегося на деревню отчаяния.

— Ну вот, что я говорил? — бросил через плечо возница.

Подвода беженцев осталась позади.

«Что ж, мы приехали в эту дыру не зря. Простой дождь без колдовства не может идти так долго в этих широтах», — мысленно высказалась Энвер.

«У тебя, куда ни приедешь, везде дыра», — не удержался Кристоф.

«Это не имеет значения. Чую, здесь что-то наклёвывается, некое занятное дельце».

«Не забывай: мы здесь не за этим», — напомнил светлый.

В дверь постучали — робко, но настойчиво. Энвер и Кристоф удивлённо переглянулись, молча уставились на источник звука. Словно дожидаясь этого, стук повторился.

— Не заперто, — крикнул светлый маг.

Дверь отворилась, явив ищейкам парнишку-посыльного, в фуражке с козырьком и при сумке на длинном ремне. Посыльный немедля вытянул свою длинную шею, с любопытством обшарив комнату взглядом.

— Эй, сынок! — Энвер дважды щёлкнула пальцами, привлекая внимание пришельца. — Заблудился?

Курьер спохватился, густо покраснел:

— Нет… не думаю, мэм. Это ведь шестой номер?

— Он самый.

— Тогда верно, это вам.

Парнишка извлёк из пухлой сумки жёлтый, немного помятый конверт.

— Вот, здесь так и написано: «Доставить по адресу: гостиница “Лонг Ривер”, второй этаж, комната номер шесть. Вручить мистеру Уайту и мисс Блэк», — посыльный вопросительно посмотрел на ищеек. — Это ведь вы мистер Уайт и мисс Блэк?

— Мы, как есть, уж будь спокоен.

— Значит, ошибки нет.

— Интересно, кто бы мог знать, что мы остановимся на ночь именно в этом городе, в этом номере этой самой гостиницы, успеть написать письмо и доставить его сюда, пока мы ещё в пути? — насмешливо поинтересовалась ведьма.

— Вы совершенно правы, мэм, — закивал курьер, обрадованный тем, что его бестактное любопытство можно оправдать. — Именно это и показалось мне странным.

Кристоф меж тем забрал конверт и аккуратно его вскрыл.

— Ничего странного, — будничным тоном сообщил он. — Всего-навсего телеграмма. Пришла сегодня утром, а запечатали её уже здесь, в почтовом отделении. Тут же и приписали адрес получателей.

— Отлично! Тайна раскрыта! Благодарим за доставку, всего хорошего! — Энвер сунула посыльному в руки несколько монет и бесцеремонно вытолкала его за дверь.

— Но постойте, — запротестовал курьер. — Как же они узнали, в каком номере…

Девушка захлопнула дверь у парня перед носом, заперлась на засов.

— Порядок. Ну что там?

— Бессмысленные пустяки. Дядюшка интересуется здоровьем племянников, — светлый маг выразительно повращал глазами. Его напарница понимающе кивнула.

— Комендор.

Энвер взяла у Кристофа телеграмму, поднесла её к столу и положила на жестяной поднос. С пальца колдуньи на бумагу прыгнул маленький язычок пламени. Однако бумага не вспыхнула мгновенно, как следовало бы ожидать. Вместо этого она начала медленно, очень медленно чернеть и скукоживаться, пламя окрасилось в тёмно-лиловый цвет, и к потолку потянулись витые струйки дыма. Эти струйки затейливо переплелись между собой, образовав уменьшенную в масштабе мужскую фигуру. Ищейки мгновенно узнали эту фигуру.

«Жиро».

Образ комендора шевельнулся, и комнату заполнил его голос, совершенно реальный, будто Арман Жиро находился тут же.

— Приветствую, агенты, — голос куратора был, как всегда, сух и звучал по-деловому; однако магия не смогла скрыть усталости и тревожных ноток, сквозивших в речи фантома. — Для вас есть задание: немедленно отправляйтесь в деревню Голден Дейл — это в долине реки Иссими, в паре дней пути от того места, где вы сейчас остановились. За последний месяц там при таинственных обстоятельствах погибли три зарегистрированных мага; из них двое являлись детективами из Бюро криминальных расследований. Бюро проявило осторожность и отправило в Голден Дейл сотрудников — не магов. Те не обнаружили никаких доступных их возможностям следов и вернулись с задания без всяких происшествий. Тела погибших были вывезены и тщательно изучены. Вердикт судмедэкспертов: жертвы были поражены сильнейшими электрическими разрядами, сравнимыми по мощности с атмосферной молнией, но магической природы. Всё это позволяет предположить, что в деревне объявился серийный убийца — нова либо маг-ренегат, целенаправленно выбивающий волшебников. В связи с этим Бюро подключает к расследованию нас. Вы едете в разведку, инкогнито, действуете скрытно, по возможности не используете магию. Помните: сейчас главное — собрать информацию, так как, действуя вслепую, мы поставим под угрозу жизни других магов. О результатах доложите мне почтой либо телеграфом; дальнейшую стратегию мы будем определять уже здесь, в штаб-квартире Агентства. На этом всё, — пламя затрепетало, угасая, голос комендора сделался глухим. Фигура из дыма рассеялась. — Кристоф, Энвер, берегите себя. И удачи вам!

Чёрный морщинистый лоскуток, в который превратилась обуглившаяся телеграмма, осыпался невесомым пеплом. Лиловое пламя и серый дым исчезли без следа.

— Собираем манатки, — вздохнул Кристоф. — К ночи надо быть в долине Иссими… Чур, в этот раз я выдумываю легенду!

Преодолев по каменному мосту вздувшуюся мутную реку (в хорошую погоду — мелкий ручей шириной не более шести футов), фургон въехал в деревню Голден Дейл. Вид её, пусть и подмоченный затянувшимися дождями, всё же не вызывал неприязни. Поселение смотрелось цивильно, приличнее иных городов. Симпатичные коттеджи, выстроенные преимущественно в нетипичном для южных штатов стиле фахверк, обросшие эркерами и балкончиками, купались не только в воде, но и в садовой зелени. Под окнами каждого дома, за низенькими декоративными заборчиками, раскинулись клумбы (правда, представлявшие теперь весьма жалкое зрелище). Фургон миновал изящную белую церковь — великолепный образчик деревянной неоготики. По-видимому, местечко до недавнего времени процветало.

— А что, название деревни появилось уже после её основания? — спросил Кристоф у возницы. — Поселение смотрится богато, но ведь так было не всегда?

— По первости-то её именовали Переплюйкой, — хохотнул правивший лошадьми мужичок. — В честь того потока, что нам довелось переехать. Переплюй-ка! Вот уж нынче переплюнь-ка его… О чём бишь я? А, деревня! Деревня, значит, росла, народ богател, ну и как-то несолидно стало в Переплюйке обретаться. Вот кто-то и предложил название «Голден Дейл» — мол, в честь полей кукурузы, что деревню окружают и кормят. Дурак, забыл, наверное, что початки обёрнуты листьями, потому поля всегда зелёные и не бывают золотыми. Но местным понравилось. С тех пор так и зовут… Вас где высадить?

— У нас тут нет никого, — вмешалась в разговор Энвер. — Не будете ли вы так любезны подсказать нам, где можно остановиться и пожить первое время?

— Отчего ж нет? — возница неожиданно натянул вожжи. — Тпру-у-у-у!

Лошади тряхнули головами, и повозка остановилась.

— Вот, пожалуйста: трактир «Четыре холма». Хозяйкой здесь Люсиль Деверо, но все зовут её Сестрой Люсиль. Берёт за постой недорого, кухарит пр-р-росто волшебно — если вы понимаете, о чём я! — подмигнул возница.

«А то!»

Ищейки, захватив багаж, выбрались из повозки и обнаружили, что стоят перед добротным зданием, трёх этажей высоты, увенчанным сложной многоскатной крышей. Похоже, трактир был одной из самых внушительных построек в деревне.

Кристоф порылся в кармане и достал оттуда несколько монет — кучеру в уплату за комфортное, в общем, путешествие.

— Удачи вам, молодые люди! — хозяин повозки, приняв деньги, прощальным жестом приподнял шляпу над макушкой. — Как у нас говорят, ясного неба и богатого урожая!

— И тебе доброй дороги, мастер. Надеемся, твоим лошадям не придётся вскорости уезжать отсюда навсегда.

— Ещё чего! Я уж буду последним, кто покинет эту деревню. Да и то — вперёд ногами. Н-но! Пш-шли! — возница щёлкнул вожжами, и фургон покатил вверх по улице.

Путники поднялись на высокое крыльцо, предусмотрительно накрытое козырьком. Тяжёлая деревянная дверь отворилась неожиданно легко, впустив чародеев в трактир.

«Хм, весьма неплохо», — осмотревшись, одобрил Кристоф.

«Только пусто», — добавила Энвер.

«А что ты хотела от экономически парализованного района? Харчевни зависят от трафика».

Хозяева, очевидно, любили своё заведение. Просторный столовый зал, занимавший львиную долю первого этажа, раньше наверняка был светлым и уютным. Однако теперь тут было уныло и сумрачно. Окна, мозолившие глаз надоевшей непогодой, были завешены плотными шторами. Единственным на весь зал источником света служил большой камин; пылавший в нём огонь не столько отапливал помещение, сколько сражался с упрямо просачивавшейся сыростью. За массивным деревянным столом, почти у самого камина, грелись всего два посетителя — да и те, похоже, из местных. Они скользнули взглядами по ищейкам, и на их угрюмых лицах проявилось некое подобие любопытства.

— Сестра! — хрипло крикнул один. — К тебе пришли!

Одна из дверей в боковой стене распахнулась, и в зал вместе с аппетитными кухонными запахами вошла высокая девушка в синем платье и сером переднике. К удивлению волшебников, на вид девушке было слегка за двадцать. Однако держалась она серьёзно, с достоинством. Волосы, как и обычно, у Энвер были собраны в пучок на затылке, отчего острые черты её лица казались ещё строже. Заметив гостей, девушка замерла в ожидании. Кристоф решил действовать первым:

— Добрый день, миссис Деверо. Мы…

— Кому добрый, а кому не очень, — грубовато перебила хозяйка гостиницы.

— Э… — сбитый с толку, парень замялся. — Видите ли, миссис…

— Какая я тебе миссис? — тон хозяйки остался прохладным.

— Но…

— Зови меня мисс. А лучше — мэм.

«Она крута!» — восхитилась Энвер.

«Она скрестила руки на груди, — отметил светлый маг. — Признак неосознанного желания закрыться от контакта. Запомним это».

— Ну, так кто вы такие? — интонации девушки слегка смягчились. — И что вас привело сюда?

Кристоф приосанился:

— Моё имя — Арчибальд Уилсон, а это моя сводная сестра Розмари. Мы приехали с Запада. Родственников у нас не осталось, поэтому теперь путешествуем в поисках места, где захочется осесть.

— Тут у вас осесть вряд ли выйдет! — гаркнул один из посетителей трактира.

— Разве что сесть — в лужу! — добавил другой, и оба покатились со смеху.

Мисс Деверо и бровью не повела:

— С некоторых пор у местных бездельников шутки — одна паршивее другой. Вы тоже батраки? Если так, то езжайте лучше своей дорогой.

— Нет, мэм. Я кровельщик, а моя сестра — портниха.

— Уже лучше, — кивнула Сестра Люсиль. — Но надолго вы здесь всё равно не задержитесь.

— Пока что с нас довольно будет горячей пищи и крыши над головой, — мягко вмешалась Энвер. — Если ваши цены не очень кусачие, то мы бы предпочли пока остаться у вас. Денег у нас не очень много, но работать умеем, поэтому вы в накладе не останетесь.

Хозяйка «Четырёх холмов» вздохнула и махнула рукой:

— Ступайте за мной.

«Ну ты даёшь, Крис! — попеняла Энвер напарнику, когда они вслед за Сестрой Люсиль поднимались по лестнице. — Кретинские псевдонимы ещё куда ни шло, но такие профессии выдумать! Ладно я: как-никак женщина, шить немного умею, да и не факт, что придётся. Ну а ты-то, ты?! Какой из тебя кровельщик, если ты за последние пятнадцать лет молотка, верно, и в руке-то не держал? Ох, чую, испоганишь всё дело, как только на крышу залезешь».

«Ври ты, — спокойно ответил ищейка. — Может, лучше получится. А денег у нас хватит, так что, надеюсь, никому никуда лезть не придется».

Хозяйка привела гостей на второй этаж. Пройдя короткий коридор, Люсиль остановилась в тупике возле большого окна между крайними дверьми.

— Вот ваши комнаты, держите ключи к ним. Уборная в другом конце коридора, рядом с чуланом. Не перепутайте, а то были случаи. (Ищейки прыснули.) Ванная комната напротив лестницы. Первый этаж: столовая, гостиная, кухня и другие помещения. Вам можно только в столовую и гостиную. Второй этаж — для постояльцев. Никого сейчас нет, гуляйте свободно, но не ломитесь в запертые комнаты. На третий этаж ходить запрещено, там комнаты моей семьи. В подвале — кладовые, и вы туда ни за что не попадёте, так как все ключи у меня. Если что-то понадобится — спрашивать у меня. Расчёт по утрам, после завтрака. Всё ясно?

— Могу я задать вопрос? — произнёс Кристоф, с интересом изучая пейзаж за окном.

— По делу — да.

— Почему трактир называется «Четыре холма»?

Хозяйка трактира проследила за взглядом нового постояльца:

— Деревня лежит в низине и окружена четырьмя холмами. По одному на каждую сторону света. На всех четырёх высажена кукуруза. Я оставлю ваш обед на столе внизу, через двадцать минут. Лучше не задерживайтесь, иначе остынет, а дважды разводить огонь под плитой из-за двух человек я не стану.

— Можно ещё вопрос? — не унимался парень.

— По делу — да.

— Почему вас называют Сестра Люсиль?

Мисс Деверо нахмурилась, и Энвер только теперь заметила, насколько усталой и измождённой выглядит хозяйка гостиницы.

— Наверное, потому, что не брат. Разве по юбке не видно?

Ответив так, Люсиль быстрым шагом пошла прочь. Ведьма проводила её глазами, потом с укоризной бросила Кристофу:

— Король такта! Нельзя было с этим повременить? Видишь, девушка не в духе… Что это ты там всё разглядываешь?

— Нечто занятное.

Парень ткнул пальцем в точку на горизонте. Теперь уже Энвер с любопытством посмотрела в окно, туда, куда указывал напарник. Окно выходило как раз на крышу соседнего дома, и крыша эта закрывала ровно половину обзора. Вторая половина принадлежала затянутому серой хмарью небу. Собственно, на этом бы и всё, если б дождь к этой минуте не ослаб настолько, что стал виден гладкий зелёный горб, слегка искривлявший линию горизонта примерно в паре миль от деревни.

— Восточный холм, — пояснил Кристоф.

Но указывал он не на сам холм, а на его вершину. Девушка без особого труда различила слегка размытые пеленой дождя чёрные контуры трёх высоких сооружений. Они имели ажурную структуру и, широкие у оснований, сужались к вершинам, переходя в длинные тонкие шпили.

— Интересно, — задумчиво пробормотал волшебник. — Как думаешь, что это?

— Какие-то вышки. Может, ветряки?

— Может, и так. Запомним это.

На обед ищейкам достались: полента (кукурузная каша), индюшачья грудка, жареный картофель, варёная брюква и маисовые лепёшки вместо хлеба. В придачу ко всему — горячий и ароматный травяной чай. Люсиль Деверо поставила приборы на ближайший к кухне стол, но волшебники переместились вместе со всей едой поближе к камину, источавшему тепло. Два других посетителя никуда уходить не торопились, но Энвер и Кристофа это не заботило. Мыслеречь, владеть которой магов учили с детства, не раз помогала сохранить конфиденциальность там, где это было необходимо. Кроме того, обмен мыслями практически не вызывал возмущений в эфире, а значит, риск демаскировки отсутствовал.

«А ещё мыслеречь хороша тем, что можно болтать с набитым ртом!» — подумал Кристоф, с энтузиазмом пережёвывая мясо.

«С ночлегом и питанием разобрались, — ведьма решила начать с похлёбки. — Теперь нужно приступать к делу. С какого конца, есть соображения?»

«Есть, но пока только самые общие».

«Рутина, значит? Сбор информации?»

«Угу. На остаток дня сегодняшнего и день завтрашний предлагаю следующее: я, раз уж назвался кровельщиком, пройдусь по адресам и заведу знакомства. Надо разузнать больше о смертях тех волшебников, а людская молва порой осведомлена лучше официальных властей».

«Не вздумай нарваться на заказ — облажаешься на первой же крыше. Может, всё-таки я пойду?»

«Успеешь. Нынче я желаю блеснуть коммуникабельностью. Твоя задача — навестить местного старосту — или кто там у них? — и поднять архивы».

«Сценарий “Я — новосёл, и я люблю историю”», — улыбнулась Энвер.

«Ага. Изучай архивные записи, листай подшивки газет, смотри фотоснимки. Вдруг да найдётся что любопытное?»

«К примеру, семья из числа основателей, которую соседи обманули и пустили по миру, а потом кто-то среди потомков этой семьи вдруг заделался магиком».

«Верно мыслишь, Эн. Такой вариант исключать нельзя… В любом случае, надо с чего-то начинать», — волшебник положил обглоданные рёбрышки на дно миски и с наслаждением потянулся.

Кухонная дверь отворилась, и в зал вошла Сестра Лю-силь. Мельком взглянув на отобедавших постояльцев, девушка направилась к столу, занятому местными. Ищейки сделали вид, что увлечены лепёшками и настоем; на самом же деле внимательно прислушались.

— Люсиль, ты готовишь волшебно! — громко похвалил разомлевший от пива бородатый толстяк — тот самый, что неудачно шутил про лужу. — Отличное, говорю, угощение! Не то что стряпня моей старухи, хе-хе…

— Комплиментами сыт не будешь, Фрэнк, — хозяйка гостиницы покачала головой. — Ты должен мне талер за сегодня и ещё восемь с полтиной — за прошлые разы.

— Слушай, нет у меня сейчас столько. Сама знаешь, ливни проклятые пятую неделю, заказов нет. Сами едва перебиваемся.

— Не заговаривай мне зубы, Фрэнк, — выражение лица мисс Деверо не смягчилось. — Думаешь, не знаю, что на днях у Сайреса пару лошадей забил и освежевал? Известно всем: ты кониной плату не берёшь, только монетой. Даром что Сайрес после хвори едва на ногах стоит, и его семье туго сейчас как никогда. Ещё и дождь этот…

— Вот именно, что дождь! — подхватил толстяк. — У меня вон клети накануне протекли, за ночь несколько кадок солонины коту под хвост. Тоже, считай, убыток. Ну запиши в долг, а?

— Убыток? А каково, по-твоему, трактир в одиночку содержать? Может, мне к жене твоей пойти?!

— Да ладно тебе, сестрёнка, запиши ты ему в долг, — поддержал товарища второй посетитель, носатый и долголицый. — Неужто Фрэнка не знаешь? Он завсегда отдаст. У родителей твоих на хорошем счету был…

— Я тебе не сестрёнка! — взвилась девушка. Впрочем, она сразу овладела собой и, склонившись над столом должников, заговорила быстрее и тише: — Родителей моих не приплетай, Эзра! Не смей! Они людьми порядочными были, не то что некоторые. А ты и сам мне уже за четыре недели задолжал без малого одиннадцать талеров. Давай плати сию же минуту!

— А если не заплачу? — медленно проговорил долголицый.

В зале вдруг заметно сгустился мрак. Волшебники нутром ощутили возникшее меж спорщиками напряжение. Тот, кого звали Эзрой, исподлобья глядел на возвышавшуюся над ним хозяйку трактира. Люсиль, казалось, стала ещё выше и волнами излучала внутреннюю силу.

Обстановку разрядил толстяк.

— Ладно, Люсиль, не злись, будет тебе! Вот… — он порылся в карманах и вывалил на стол горсть монет. — Вот, держи: здесь талеров десять с мелочью. За сегодня, в мой счёт и в счёт Эзры. Погорячился он, с кем не бывает после кружки-другой доброго пива? Не обижайся. А родителей твоих я знавал и уважаю, потому и тебя не обману, уж будь спокойна. Как только лишними деньжатами обзаведёмся, тотчас уплатим всё остальное. Ты только это… старухе моей не говори.

— Сроку тебе — неделя, Фрэнк, — процедила Сестра Лю-силь. — Мне тоже нелегко в последнее время, и ты это знаешь. А трактир — всё, что осталось от моей семьи. Я не хочу его потерять.

— Я понял, Люсиль, я понял. Всё будет, — бородатый поспешно, с шумом встал из-за стола, подхватил шляпу одной рукой, а долголицего — другой. — Пошли, Эзра, обеденный перерыв давно кончился.

Парочка протопала мимо ищеек и покинула харчевню. Стало тихо. Чародеи перевели взгляды на хозяйку «Четырёх холмов». Та несколько секунд молча стояла у стола; даже в сумраке помещения было хорошо видно, как дрожат её руки. Потом у девушки подкосились ноги, и Люсиль, шелестя платьем, рухнула на стул, только что освобождённый Фрэнком.

Напарники не сговариваясь вскочили со своих мест.

— Мисс Деверо… мэм… — позвал Кристоф.

— Зовите меня Люсиль. Сестра Люсиль, — девушка протяжно вздохнула, пальцами коснулась лба. — Мне нужно отдохнуть. Оставьте посуду на столе, я уберу. Позже… Когда станет лучше…

Девушка медленно поднялась и неуверенной походкой направилась к лестнице.

— Может быть, вам нужна помощь? — бросил вдогонку Кристоф.

— Нет, — отозвалась мисс Деверо, не оборачиваясь. — Всё нормально. Просто нужно побыть одной.

Поскрипывая ступенями, хозяйка удалилась на третий этаж. Ищейки остались в трапезной одни.

— Что ты на это скажешь? — обратился Кристоф к волшебнице.

— Скажу, что ей тяжело, что она устала. Но она очень сильная. Ты тоже это почувствовал?

— Да. Сцена, невольными свидетелями которой нам пришлось стать, объяснила многое. Родители Люсиль умерли — поэтому у гостиницы такая молодая хозяйка.

— Она поднялась на третий этаж. Помнишь, он принадлежит её семье.

— Может быть, апартаменты родителей служат своего рода мемориалом? Вещи, принадлежавшие близким, часто становятся особенно дорогими.

— Целый этаж пуст и закрыт для всех? — усомнилась ведьма.

— Почему бы и нет? Мало какая сирота может себе такое позволить. Видимо, к Люсиль это не относится.

— Как думаешь, не связано ли всё это с нашим делом?

— Не знаю, — Кристоф покачал головой. — Я, как и ты, пока ничего не знаю.

Маг немного помолчал, обдумывая что-то. Затем сказал:

— Предлагаю придерживаться избранной стратегии. Я пойду и проведу разведку среди местных, ты отправишься в библиотеку. Надо уже начать действовать.

— Насколько я помню, как раз-таки действовать Жиро запретил, — с усмешкой напомнила ведьма.

Кристоф приподнял одну бровь:

— Ты что, Эн, всерьёз собралась следовать инструкциям?

— Издеваешься?

— То-то же! Собираемся и выходим.

Дождь слегка ослаб, но до наступления сумерек не прекратился. Светлый маг успел обойти десяток домов: где-то ему просто не открыли, где-то сразу и грубо советовали идти своей дорогой; в остальных случаях Кристофу сопутствовал успех. Втираться в доверие ищейке было не впервой, а селяне охотно жаловались на судьбу, делились робкими надеждами и обсуждали таинственные события последних недель. Энвер до вечера просидела в здании школы — там собирался деревенский совет и располагалась библиотека. Детективное расследование — не только путешествия, приключения и схватки с преступниками, но и нудная, утомительная работа с источниками информации. Колдунья давно поняла это, и горы пыльной бумаги её не пугали. Что касается Сестры Люсиль, то завязать с ней беседу ни до, ни после ужина не удалось. Хозяйка трактира отвечала невпопад, односложно, старалась избегать общества постояльцев. Она выглядела ещё более усталой, чем днём, и даже больной. Коротко посовещавшись, напарники решили: утро вечера мудренее. Зондирование мисс Деверо подождёт.

Ночью Кристоф долго ворочался в постели и не мог уснуть, как ни старался. Вначале мешала монотонная дробь назойливого дождя. Потом дождь как будто угомонился, но его партию подхватили стенания ветра. Спустя какое-то время чародей всё же привык к шуму непогоды и даже начал дремать. Но тут с потолка — вернее, с третьего этажа — на ищейку посыпались странные, раздражавшие слух и психику шумы. Сперва это были глухие, невнятные стуки и шорохи: они то прекращались, то начинались опять. Потом добавились ритмичные поскрипывания, будто бы кто-то наверху беспокойно шатался из угла в угол.

«Тебя тоже напрягает этот ночной концерт?» — долетело из комнаты напарницы.

«Напрягает. Это Люсиль так?»

«Люсиль, кто же ещё. Известный факт: вымотанные до предела люди часто страдают бессонницей. Только не очень понятно, почему окружающие должны разделять этот недуг».

«Может, она просто лунатик?» — предположил маг.

«В таком случае пусть пьёт снотворное».

Странные «шаги» прекратились, но их место заняли жуткие завывания, словно рыдал и жаловался на судьбу человек с отрезанным языком, вдобавок замурованный в стене.

«О, появился новый солист! Только с вокальными данными у него что-то не очень. Если б я верила в привидений, то решила бы, что это нытьё какой-нибудь неупокоенной души. А что? — развеселилась Энвер. — Мерзкая ночная погода — имеется. Большой старый особняк — имеется. Загадочная хозяйка — в наличии. Несчастные, что погибли таинственной смертью, — тоже есть. Всё сходится! Закрываем дело: всему виной проклятие злобного призрака».

«Не смейся над мёртвыми, Эн. Они этого не любят».

«Если так, то стоит смеяться в голос. Авось, мертвецы уберутся подальше».

Рыдания между тем становились всё громче и всё тоскливее. Когда они уже начали походить на вой и сделались совершенно невыносимыми, раздался звук сильного удара, а затем всё стихло.

«Похоже, Люсиль грохнулась на пол и наконец проснулась».

Несколько минут не было слышно ни звука. Затем осторожные скрипы появились вновь. Перемещаясь по потолку, они добрались до стены, за которой находился коридор, переместились в него и покинули зону слышимости волшебников.

«Должно быть, ей ОЧЕНЬ плохо, — подумал светлый маг. — Без близких, без поддержки… Днём она держится молодцом, а вечером, когда никто не может видеть, даёт волю эмоциям и плачет вдосталь».

«Пускай плачет, я не против. Только если прячешься от взглядов, постарайся спрятаться ещё и от ушей. Особенно от тех ушей, хозяева которых пытаются спать».

Кристоф не стал отвечать, перевернулся на другой бок и притворился, что уснул. Впрочем, притворяться пришлось недолго.

Следующий день решил не отставать от предыдущего и «порадовал» продолжением ветрено-дождливой диеты. Хорошо, что кулинарное мастерство мисс Деверо не зависело от погоды. Правда, сама хозяйка за всё утро на глаза так и не показалась. Пришлось оставить плату за первые сутки на столе, рядом с грязной посудой. Кристоф добавил записку: в ней он извинялся за их с «сестрой» отсутствие, нарушение правил расчёта и надеялся вечером увидеть хозяйку в добром здравии. Затем ищейки влезли в пока ещё сухие ботинки и туфли и не без сожаления покинули сень трактира.

Уже стемнело, когда ведьма вернулась к «Четырём холмам». Дождя не было, но вдоль улицы дул холодный, злой ветер. Чертыхаясь и спотыкаясь в потёмках, ориентируясь на свет, пробивавшийся сквозь ставни, Энвер отыскала вход в трактир. Она с облегчением ввалилась в тёплую, пахнущую уютом обеденную залу и сразу увидела напарника. Кристоф сидел за столом, попивал всё тот же превосходный травяной напиток и дожидался её. Больше в зале никого не было.

— А мне ча-аю? — поканючила волшебница, энергично потирая друг о друга озябшие ладони.

Парень широким жестом пригласил её к столу:

— Пожалуйста. Вот тебе чайник, вот кружка, вот жареные кружочки теста в сахаре.

— Это всё Люсиль?

— Ага. Она молодчина.

— Так ты с ней виделся?

— И даже перекинулся парой фраз. Кажется, ей лучше.

— А где она сейчас? — поинтересовалась Энвер, подсаживаясь к столу и хватая чайник.

— У себя, на третьем. Просила пока её не беспокоить.

— Отлично! — чародейка отхлебнула из щербатой глиняной кружки, с наслаждением причмокнула губами. — То, что доктор прописал. Ну-с, выкладывай, что удалось раскопать за два дня хождений по соседям?

— Сперва ты. Я ведь раньше пришёл.

— А я пью и буду жевать.

— Ну хорошо, — вздохнул Кристоф и слегка приуныл. — Рассказывать-то особо нечего. Вернее, рассказать могу много чего, но это в основном сплетни. Объективные же факты таковы: в начале июня в деревне появился волшебник. По описанию — типичный городской интеллигент, в очках и с кожаным портфелем. Остановился жить в «Четырёх холмах».

— Уже интересно, — заметила Энвер, отправляя в рот сахарный кружок.

— Да нет, скорее обычно — это ведь единственный постоялый двор в округе. Так вот, колдун несколько дней спокойно жил, никого не трогал, изредка произносил умные речи. А потом вдруг умер. Угадай, где было обнаружено тело?

— И где же?

— На вершине восточного холма. По крайней мере, так говорят люди.

Энвер недоверчиво повела головой:

— Это там, где стоят те три вышки? Ну, на которые ты ещё вчера…

— Именно. Подозреваю, место это не случайное.

— Что-нибудь узнал про него?

— Да ничего особенного: холм как холм, дурной славой не пользуется. И в самой деревне, кстати, всё спокойно было долгие годы.

— А что с вышками?

— Они стоят там ещё со времён Войны, а то и дольше. Местные сами не знают, для каких целей были поставлены эти конструкции. Сейчас они просто медленно ветшают.

— Ладно, проверим. Что дальше?

— Дальше начинаются совпадения: тело нашли в тот самый день, когда на деревню набежали тучи.

— Не совсем так, — возразила Энвер. Кристоф с интересом посмотрел на неё. — Не совсем так, но об этом позже. Продолжай.

— Хм… так вот: пару дней лил дождь, потом приехали детективы Конвента. Не таясь, начали ходить тут, колдовать и расспрашивать всех про таинственную смерть первого мага. Но не успел закончиться день, как обоих шандарахнуло молниями. Прямо перед гостиницей Люсиль, на глазах у изумлённой публики.

— То есть прямо… бах — и всё? — на всякий случай уточнила Энвер.

— Ну не то чтобы «бах». Скорее «бах-бах», — Кристоф почесал затылок. — Нашлись якобы очевидцы, но показания расходятся. Одни твердят, что молний было две и били они друг за другом почти одновременно. Другие уверяют, что молния была одна, но расщеплённая. В любом случае, от детективов остались две головешки. И никаких следов. Как будто колдуны, перемудрив с чарами, самоликвидировались, — маг пожал плечами. — Мрак.

Колдунья в раздумье постучала пальцами по кружке.

— Интересно, — заговорила она. — Это ведь произошло, считай, у порога «Четырёх холмов». А интеллигент был убит буквально на холме…

— Не убит. Там нашли тело. Где беднягу настигла молния — неизвестно. Быть может, его потом перемещали.

— Перемещали… А что с семьёй Деверо? Что-нибудь узнал?

Кристоф усмехнулся:

— Ждал, что спросишь. Разумеется, узнал. Они вроде бы чисты. Родители Люсиль переехали в деревню ещё молодыми. Были трудолюбивы, быстро разбогатели и выстроили своё дело вокруг этой гостиницы. В народе их уважали и, пожалуй, даже любили; врагов у семьи не имелось, равно как и магов среди предков. Обычная добропорядочная фамилия из глубинки. Мистер Деверо погиб четыре года назад, во время урагана. Миссис Деверо умерла год спустя, от осложнений после лёгочной болезни. Вот уже три года Люсиль — единственная наследница своих родителей и полноправная хозяйка гостиницы.

— Какие отношения у Люсиль были с погибшими волшебниками?

— Да никаких, наверное. Первый тихо проживал в статусе постояльца и, судя по всему, девушки не домогался. Двое детективов и вовсе даже познакомиться с ней не успели… А ты на что-то намекаешь?

— Просто спросила, на всякий случай.

— Тогда у меня всё, — Кристоф откинулся на спинку стула, заложил руки за голову. — Твоя очередь.

— У меня тоже не густо, однако более конкретно. Первым был Августус Росицки, светлый волшебник, дипломированный лекарь, доктор медицинских наук…

— Стоп! — напарник округлил глаза. — Откуда ты это знаешь? Такую информацию можно прочесть только в книге регистрации волшебников, а светской власти запрещено показывать эти записи простым людям!

— Ну… — ведьма скромно потупилась. — Я же девушка. А староста — мужчина ещё хоть куда… — Кристоф при этих словах чуть не упал со стула, и Энвер прыснула в кулак. — Шучу, шучу! Я попросила воды и, пока он ходил за ней, втихаря просмотрела журнал, хорошенько всё запомнив.

— Ты осторожнее с такими шутками! — погрозил пальцем напарник.

— Приму к сведению. Слушай: этот Росицки отметился в регистрационной книге 8 июня. Выписался он — а вернее, его выписали — 12-го. Через четыре дня.

— Выходит, тело нашли 12 июня.

— Ага. Хроника утверждает, что в этот день небо было ясным и безоблачным. После обеда же погода совершенно испортилась, зарядил ливень с грозой. А к вечеру было найдено тело. Знаешь, как его нашли?

— Говорят, Люсиль возмутилась, что постоялец не явился к часу расчета — это в полдень. Местные мальчишки вызвались поискать колдуна за пригоршню медяков. На труп наткнулись случайно.

— Странно, да? Не похоже, чтобы эта девушка могла поднять шум из-за такого пустяка. Колдун же был лекарем — вдруг да и задержался у какого-нибудь пациента?

— Насколько я знаю, он тут никого не лечил, не собирался лечить и вообще почти не покидал трактир. Так что реакция девушки обоснованна.

— Всё равно странно. Ну чёрт с ним, слушай дальше: 14 июня отмечены детективы — некие Ли и Фридман. Этим же числом их и выписали, тут всё сходится. А не сходится вот что: связи между жертвами нет.

— Вообще-то все они были чародеями, — с мрачной усмешкой заметил Кристоф.

— И что с того? Глупо думать, что некий маг принялся истреблять других магов только потому, что они маги. У каждого преступления — если мы имеем дело с преступлением — должен быть мотив. А жертв должно что-то объединять.

— Может, это всё-таки нова? Или очень похожие несчастные случаи?

— Может, да. А может, и нет, — Энвер подобралась. — У старосты я попросила назвать кого-нибудь, кто может быстро съездить с поручением в ближайший город. Он отправил меня в местное почтовое отделение. Там я нашла одного толкового паренька и послала его с телеграммой в Агентство.

— В Агентство?! — ужаснулся Кристоф. — А как же наше инкогнито?!

— Не трясись, парнишка не умеет читать. Кроме того, я доплатила ему за сохранность конверта и обещала премию, если он вернётся с ответом. И потом, я же не полная дура, чтобы писать открытым текстом! Адрес подставной, содержание телеграммы зашифровано.

— А, ну тогда ладно, — успокоился светлый маг. — А что за содержание?

— Запрос досье на всех трёх убиенных. Если очень повезёт, то эти досье будут у нас уже завтра к вечеру.

Чародей сложил ладони в замок, повращал большими пальцами.

— Это всё? — спросил он.

— Не совсем. Я бегло изучила историю деревни. Ничего интересного: маги здесь не рождались, аномалий не фиксировалось, кровной враждой никогда не пахло. Постройка церкви, рекордный урожай, самая богатая свадьба — события, согласись, крайне прозаичные. Однако, — Энвер для важности ткнула в потолок указательным пальцем, — среди всего этого нашёлся один любопытный факт, а именно: у четы Деверо был сын.

Кристоф встрепенулся:

— Что значит «был»?

— То и значит: умер он.

— Гм. Мне об этом не рассказывали.

— Первенец, старший сын и наследник, вычеркнут из истории своего посёлка шесть лет назад. Ещё до того, как скончались его родители. Угадай, как он погиб?

— Молния! — мгновенно догадался Кристоф.

Девушка кивнула:

— Сухая формулировка гласит: «Убит молнией в непогоду». Всё. Дальше только смерти родителей и вступление Люсиль в права владелицы. Все строчки написаны плотно, одна к другой. Не похоже, будто что-то из записей вытерто.

— Как я уже говорил, врагов у семьи не было, — ищейка нахмурился. — Врагов-колдунов — тем более… По крайней мере, мы об этом ничего не знаем.

— И вряд ли узнаем без применения магии, — чародейка развела руками. — Вот теперь всё.

Напарники замолчали, обдумывая то, что было озвучено. В наступившей тишине стало слышно, как под половицами в районе кухонной двери скребётся мышь. Ветер снаружи ещё более усилился и теперь надсадно подвывал в дымоходе.

Первым молчание нарушил Кристоф:

— Итак, что мы имеем?

— Мы имеем три смерти магов, на первый взгляд не связанных друг с другом, — стала перечислять Энвер, загибая пальцы. — Имеем аномальную погоду, как-то связанную с первой смертью. Имеем общую причину всех смертей, очевидно связанную с аномальной погодой, а также с магией.

— Имеем семью, истреблённую частично этой самой погодой, но никак не связанную с покойниками, — вторил напарнице маг. — Прибавь сюда безукоризненную историю деревни в целом и одной отдельно взятой семьи в частности.

— А в центре — одинокая фигура Люсиль Деверо, — ведьма выразительно посмотрела на Кристофа, выдержала паузу. — Знаешь, будь я председателем Высокого Трибунала, я бы приказала арестовать и кинуть в застенок эту девушку прямо сейчас.

— Торопишься с выводами, Эн.

— А я что? Это у вас, светлых, суд скорый.

Волшебник пропустил колкость напарницы мимо ушей.

— Послушай, мне тоже не нравится вся эта чертовщина вокруг Люсиль. Но данных мало даже для построения версий. В центр посылать, по сути, нечего.

— Значит, продолжаем работать, — пожала плечами Эн-вер. — Завтра по дворам пойду я. Попробую узнать ещё что-нибудь про семью Деверо, пусть даже на уровне слухов. Как известно, в каждом слухе есть доля правды.

— Добро. Заодно проверь этого Эзру. Узнай, кто он, чем живёт. Вряд ли это злобный маньяк, затаивший на Люсиль, но мало ли? Может, у него были какие-нибудь трения с родителями нашей хозяйки?

С лестницы донёсся стук каблуков, заставивший ищеек прервать совещание. Спустя несколько секунд в зале появилась Сестра Люсиль. Выглядела она неважно, однако нашла в себе силы улыбнуться гостям.

— Уже угостились, — отметила хозяйка. — Надеюсь, понравилось?

— Ещё бы, было очень вкусно! — Кристоф, опять став «кровельщиком», торопливо поднялся из-за стола. — Честное слово, мэм, как будто вернулся в детство, за бабушкин стол.

— Мы очень благодарны вам, — Энвер неплохо умела изображать тихую скромную особу, когда того требовала ситуация. — И за обед, и за этот сюрприз с чаем… Я сейчас всё здесь уберу, — ведьма потянулась к посуде.

Мисс Деверо быстро помотала головой, выражая протест.

— Нет-нет, не нужно! Я сама, — девушка взглянула на постояльцев прямо и неожиданно виновато. — Простите за то, что была груба с вами. Столько всего навалилось за последнее время… — Люсиль сгорбилась, вздохнула. — Не сердитесь, серьёзно.

— Что вы, мэм, мы и не думали сердиться! — Кристоф прямо-таки сиял.

— Да? Славно. Вы можете звать меня просто по имени — Люсиль, — хозяйка трактира на секунду замялась, преодолевая неловкость. — Мистер Уилсон?

— Просто Арчибальд. На «ты», пожалуйста.

— Арчибальд, ага… Насколько я помню, вы… ты кровельщик. Окажешь мне услугу? Крыша над одной из комнат верхнего этажа дала течь. Было бы здорово, если бы ты завтра осмотрел прореху… Починить я могу и сама, не впервой, но вот послушать знающего человека…

— Конечно, Люсиль, нет проблем, — осклабился «знающий человек», игнорируя весёлый взгляд напарницы. — Влезу, посмотрю, починю.

— Ага… Что ж, спасибо. Я тогда отправлюсь мыть посуду, — Люсиль подошла к столу, ловко собрала кружки и торопливо удалилась на кухню, напоследок ещё раз кивнув своим постояльцам.

— Ну, мистер Арчибальд, вот ты и провалил все явки и пароли! — уперев руки в бока, заявила Энвер. — Полезешь завтра на крышу, и сразу станет ясно, какой из тебя кро…

— Тише ты! — шикнул Кристоф на подругу. — Сама всё провалишь! Я, между прочим, очень рассчитываю на дождь, который на крышу лезть не позволит. А вот тебе как раз придётся повозиться с иголкой и ниткой.

— Ладно, посмеялись — и будет, — примирительно сказал ведьма. — Я, как ты только что сказал, отправлюсь возиться с иглой. А ты, раз уж остаёшься один на один с Люсиль, постарайся втереться к ней в доверие и расспросить её о семье. И даже не думай отнекиваться! Такой шанс упускать нельзя. К тому же девушка она милая, тебе такую охмурить — только в радость.

— Эн!!!

— Теперь, кстати, понятно, почему местные зовут её Сестрой, — внезапно посерьёзнев, негромко произнесла Эн-вер.

Кристоф, вознамерившийся было продолжить пикировку, осёкся на полуслове.

Вторая ночь в трактире прошла тихо. Но и обоснованные, казалось бы, надежды мага на дождливое утро не оправдались. Наоборот, ветер перебрался повыше, тучи над округой будто бы истончились, и в редкие разрывы стало проникать больше солнечного света. Поэтому, решив использовать прояснение, чародеи после лёгкого завтрака отправились на прогулку. А вернее, на осмотр вершины восточного холма.

Улица скоро вывела ищеек на окраину поселения. Дальше начинались «посадки» — густой лес из кукурузных стеблей, оккупировавших окрестные поля. С востока эти заросли подступали к домам ближе всего. Продираться сквозь кукурузу было непросто: растения, хоть и не жались вплотную друг к другу, после изнурительного испытания дождями поникли, уныло развесили во все стороны длинные мокрые листья. Земля под ногами превратилась в жирную вязкую грязь; она мерзко чавкала, изо всех сил цеплялась к утопавшим в ней сапогам, заставляя прилагать изрядное усилие для каждого шага. Очень скоро Энвер начала ворчать; Кристоф же молча терпел, сберегая дыхание. Ещё одна трудность заключалась в ориентировании: кукуруза превышала человеческий рост, мешая осматриваться, и казавшиеся надёжными маяками чёрные вышки разглядеть было не так-то просто. Парень рассчитывал на то, что склон холма укажет направление. Но холм оказался столь же обширным, сколь и пологим, а насыщенная влагой земля и плохая видимость окончательно скрадывали и без того слабо ощутимый уклон. Дорога на вершину обещала стать долгой. К счастью, через некоторое время напарники выбрались на узкую, но надёжную с виду, проторённую тачками дорожку, которая вела строго на вершину. Пырей по краям тропы не давал подошвам тонуть, и остаток пути волшебники преодолели намного быстрее.

Вершина холма — круглая площадка диаметром около сотни ярдов — была свободна от злаковой культуры. Она казалась бы абсолютно пустой, если бы не три загадочные конструкции, встававшие здесь в полный рост и практически нависавшие над пришельцами. Ищейки, задрав головы, смерили вышки взглядами.

— Ярдов семьдесят-семьдесят пять, — предположил Кристоф.

Он подошёл к ближайшей вышке, приложил ладонь к её основанию. Сталь была очень старой, тёмно-бурая ржавчина сплошным толстым слоем покрывала фермы сооружения. В некоторых местах от крепёжных болтов и заклёпок остались только зияющие отверстия. По одной из опорных стоек когда-то взбегала на самый верх цепочка скоб, но большая часть их давно отвалилась, делая расстояние между сохранившимися скобами непреодолимым. Всё, что могло представлять хоть какую-то ценность для местных жителей, было снято и свинчено много лет назад. Теперь только ветер раскачивал верхушку великана, извлекая низкие жалобные стоны да тревожный скрежет — единственные звуки на милю вокруг. Беглых взглядов на оставшиеся вышки хватило, чтобы понять: обе находятся в столь же плачевном состоянии.

— Удивительная рухлядь, — покачала головой Энвер, оказавшись рядом с напарником. — И как ураганы до сих пор их не свалили?

— Очень ветхие постройки, — согласился Кристоф. — Должно быть, радиомачты — уж очень похожи. Такие возводили ещё до Войны. Столько лет прошло, а ведь стоят!

— Стоят. Может, неспроста?

— Давай проверим.

Следующие тридцать минут волшебники потратили на тщательное обследование площадки у подножий довоенных реликтов. Внимательно осмотрели каждый фут земли в поисках намёков на дикий шабаш либо иных следов запретного чародейства. Обшарили траву, пощупали землю и несколько найденных камней. Светлый волшебник даже достал свой индикатор магических аномалий, внешне похожий на компас, и долго гипнотизировал безжизненную стрелку. Всё безрезультатно.

— По факту проведённой экспертизы заключаю: нами найдено чуть менее чем ни хрена, — подытожила Энвер, отряхивая руки от комочков грязи. — Ровным счётом. Пусто.

— Даже место обнаружения тела мы сейчас не определим, — огорчённо согласился колдун. — Ей-ей, без магии как без рук.

— Нам бы, конечно, устроить полноценную магическую осаду этого места, — размечталась девушка. — По всем правилам искусства, с артефактами и многослойными заклина-тельными конструкциями… Но увы, конспирация есть конспирация.

— Что поделать…

Напарники подошли к краю травянистой площадки. Внизу, в долине, и правда будто бы зажатой меж четырёх холмов, на берегах маленькой речки Переплюйки стояла деревня Голден Дейл. Деревня, со всех сторон окружённая кукурузными полями. Кругом одни поля. Зелёный океан, в котором скопление домиков терялось, тонуло. Над этим монотонным пейзажем, словно напоминая об угрожающем миру дамокловом мече судьбы, развернулись угрюмые, мрачные небеса. Ветер гнал тучи в одному ему известную даль, и обрывки этих туч колыхались подобно грязным лохмотьям висельника.

— Пойдём, Эн, — зябко ёжась, позвал Кристоф. — Здесь нам ничего не светит. Вернёмся к первоначальному плану.

— Ага, — повеселела волшебница. — Вернёмся, так сказать, к нашим баранам. А вернее, к одному барану и дырявой крыше.

До обеда ищейки вернулись в трактир. Энвер, ещё немного втихую позлорадствовав, отправилась на своё задание. Малость приунывший Кристоф, в свою очередь, полез на крышу вслед за Люсиль, которая по случаю переоделась в мужскую одежду. Сперва чародей опасался за устойчивость на скатах крыши, но кровельный материал успел подсохнуть, и ботинки ступали надёжно, не пытаясь скользить. Не стремился сорваться вниз и ящик с инструментами, который пришлось взять с собой.

Место протечки было обнаружено хозяйкой гостиницы довольно быстро.

— Вот, смотри, — палец Люсиль указал на несколько деревянных чешуек неподалёку от карниза. — Гонт растрескался. Надо поменять, пока дождя нет.

Гонтом назывались прямоугольные деревянные пластины с клиновидным профилем, которые наслаивались друг на друга на манер чешуи. Лжекровельщик присел возле указанного девушкой места и убедился: действительно, некоторые пластины сгнили и практически развалились на части, а вода проникала в трещины. Негодные пластинки нужно было менять, но вот как это сделать — Кристоф понятия не имел.

— Ну как, сделаешь, Арчибальд? — как ни в чём не бывало попросила мисс Деверо. — Тут мне работы на два часа, а ты так вовсе за час управишься.

— Управлюсь… — буркнул маг себе под нос.

Он попытался просто вытащить испорченные пластинки, подёргав их, но понял, что гонт приколочен к обрешётке. Причём гвозди прятались под пластинками, лежащими сверху внахлёст. Ищейка присвистнул: ради дюжины гнилых пластин придётся снимать ещё полсотни годных плюс часть конька. Отковыривая монтировкой деревяшки, Кристоф украдкой косился на Люсиль: девушка с интересом наблюдала за его неуклюжими, неуверенными движениями. «Плакала моя легенда!» — подосадовал парень. С грехом пополам разобрав нужный участок кровли, он отломал отжившие своё обломки и рассовал их по карманам — просто выбросить мусор с крыши маг постеснялся.

— Люсиль, а где гвозди? — спросил Кристоф, порывшись в ящике с инструментами.

— Да вот они, — девушка помахала одной из оторванных пластин, из которой торчали кривые ржавые гвозди.

«Понятно, экономим на дефиците».

Вытащить гвозди было несложно, а вот как их распрямить? Пальцам задача оказалась не под силу — сказалась крепкая ковка. Маг попробовал сделать это, один конец гвоздя зажав плоскогубцами, а другой — щипцами, но кончилось тем, что от гвоздя отвалилась шляпка.

— Что ты делаешь? — засмеялась Люсиль. Она извлекла из ящика небольшой топорик. — Используй вот это.

Парень крякнул, забрал инструмент. Ему хватило смекалки использовать металлический обух в качестве наковальни. С её помощью гвозди легко выпрямлялись несильными ударами молотка.

— Вот, хорошо, — похвалила хозяйка крыши. — Теперь приколачивай.

Издёвки в её интонациях не было. Вздохнув, Кристоф принялся за дело. Дело продвигалось плохо: старые гвозди гнулись даже при осторожных ударах, не желали лезть в сухую древесину новых пластин, ломались в самых тонких, подточенных ржавчиной местах. Вспотев от напряжения, волшебник за десять минут приладил только пару чешуек гонта.

— Кто ты такой? — вдруг спросила Люсиль.

Кристоф замер с занесённым молотком.

— Твоя техника забивания гвоздей никуда не годится, — продолжала девушка. — Ты держишься за ручку молотка ближе к головке, а надо ближе к концу — так лучше чувствуется инструмент. Проще целиться. Держи инструмент крепко, но легко, как ложку. Вначале колотить локтем следует, не кистью. А потом замах должен быть от плеча — тогда удар получится сильным, и вес молотка добавит этой силы. Ты колотишь так, будто раньше никогда этого не делал. Быть может, у вас там, на западе, другие кровли, и ты не знаком с гонтом и дранью — оттого так медлишь и держишься неуверенно. Ладно, на это можно закрыть глаза. Но ведь и гвозди ты прямить совершенно не умеешь. Значит, раньше никогда не чинил крыш. Так скажи мне, «кровельщик» Арчибальд: кто же ты такой на самом деле?

Чародей испытующе посмотрел на хозяйку гостиницы. Мисс Деверо взирала на лгуна серьёзно, но без страха или неприязни — скорее с интересом и любопытством. Быстро прокрутив в голове варианты, чародей решил, что это обстоятельство ещё можно использовать для того, чтобы вывернуться. И не просто вывернуться, а извлечь из этого выгоду.

— Окей, Люсиль, ты права, — ищейка примирительно поднял обе ладони вверх. — Не стоило мне врать. Тем более с самого начала. Тем более тебе. Да, я не совсем тот, за кого себя выдаю. Вернее, совсем не тот. Хотя… А, чёрт! Ты ведь заметила, что языком я умею работать лучше, чем руками?

Девушка кивнула. Чародей сделал вид, что собирается с духом, на самом деле тщательно подбирая слова и прикидывая, как бы убедительнее солгать.

— Так вот, Люсиль: я не кровельщик, — Кристоф нервно улыбнулся. — Я школяр, студент университета. Изучал юриспруденцию.

— Кого изучал?

— Юриспруденцию. Дело адвокатов и судей, если проще. Право — уголовное и гражданское, политологию и теорию демократии, юридическую психологию, криминологию. А ещё историю, экономику, философию, риторику, этику…

Мисс Деверо скорчила кислую физиономию:

— Звучит сложно. Стало быть, это изучают в университетах? И ты изучал?

— Изучал до тех пор, пока мне это не надоело.

— Надоело?

— Ну да. Отчим изрядно раскошелился в пользу университета, чтобы его пасынок ни в чём не нуждался. Оттого я по первости учился старательно. Природной любознательности, знаешь ли, было не занимать. Пока прочие жаки прогуливали лекции, твой постоялец протирал штаны в аудиториях и библиотеках, слушая лекции почтенных мэтров и штудируя научные труды. Я столько всего прочёл, столько узнал: о дальних странах, о великих личностях, о войнах и открытиях, о высоких заснеженных пиках, о бескрайних просторах океанов и о песках раскалённых пустынь. Это открыло мне глаза! Новые люди и земли, приключения, великие события — разве можно, узнав обо всём этом, усидеть на жёсткой скамье в душной аудитории?! С каждым днём меня неудержимо тянуло вперёд, исследовать мир. Скажи, неужели тебе не тесно в своей деревне? Я вот не мог больше оставаться на месте, это было невыносимо! Как можно пропускать мимо себя целую жизнь, со всеми её чудесами?!

Кристоф, увлёкшись, болтал как по писаному. Глаза чародея блестели страстью, руки отчаянно жестикулировали. Люсиль зачарованно слушала.

— В какой-то момент я решил: всё, с меня хватит! Надо бежать! Меня ждал целый мир, и я, подобно известным путешественникам, подобно Эрнесту Ливингстону или Маркусу «Северному Льву» Блейну, должен был сбросить путы опостылевших будней и отправиться туда, куда меня звал ветер свободы. Решено! Я собрал необходимые вещи и готов был двинуться в любой момент. Но тут предо мной встала во весь рост проблема, знакомая всем энтузиастам-исследователям: карманы были пусты, — ищейка картинно развёл руками. — А что за путешествие без денег? И всё же я едва не ушёл так, как есть, хотя бы и пешком. Однако мне повезло: я обрёл спутницу, которая поняла и поддержала меня.

Сестра Люсиль подвинулась ближе к рассказчику. Разобранная кровля была забыта.

— Розмари!

— Именно. Представляешь, тихая лаборантка со старшего курса, дочь богатой и уважаемой семьи, тоже давно грезила о путешествиях, но одна сделать что-либо не решалась. А тут появился я, — враль задорно подмигнул. — У меня был план, у неё нашлись средства. Желания было вдосталь у обоих.

— И вы просто сбежали?

— Ну да. Никому ничего не сказав. Оставили только записку, чтоб родственники не сильно волновались, — Кристоф вздохнул. — У неё очень влиятельные родственники. Поэтому мы путешествуем инкогнито, под чужими именами. Розмари изредка использует банковский счёт и настоящую фамилию, чтобы пополнять запас наличности; но делать это приходится редко, чтоб её отец нас не выследил. Ну и, разумеется, тратить мы стараемся по минимуму, подрабатывая там, где возможно. Но какой же путешественник не сталкивался с трудностями?

Мисс Деверо молча колупала гонт. Кристоф уже начал было беспокоиться: что, если девушка не поверила его россказням?

— И как мне вас теперь называть? — хозяйка трактира наконец нарушила молчание.

— Если я открою тебе настоящие имена, не разболтаешь?

— Я женщина, но не трепло, — с вызовом бросила Люсиль. Кристоф почувствовал, что заливается краской.

— Наклонись ближе.

Люсиль без тени смущения выполнила просьбу. Кристоф подался вперёд, приблизился почти вплотную. Так, что почти коснулся губами её щеки, покрытой светлым пушком. Уловил её запах, терпкий, но едва ощутимый аромат девичьего пота.

Маг почему-то подумал, что в этот раз не будет вреда, если он скажет правду.

— Энвер, — прошептал он на ушко Люсиль. — А меня — Кристоф.

Девушка отстранилась.

— Это имя тебе больше идёт. Так вы с ней пара?

— Что ты, нет! — поспешно ответил смущённый вопросом волшебник. — Мы просто хорошие друзья. Можно даже сказать, компаньоны.

Хозяйка трактира удовлетворённо кивнула, подобрала лежавший рядом молоток. Подбросила его в руке, точно прикидывая, сколько же он может весить. Чародей выжидал.

— Так! — тряхнула головой Люсиль. — Сейчас я стану чинить прореху сама. А ты, раз уж сюда залез, будешь сидеть рядом и рассказывать, в каких местах побывал и что видел. Да смотри рассказывай интересно — приключения не должны навевать скуку, а я не хочу зевать за работой. И ещё, — она погрозила постояльцу молотком. — Решу, что опять заливаешь — скину тебя с крыши, Ар… Кристоф. Так и знай!

Колдун слегка напрягся, но, заметив притаившуюся в уголках её губ озорную улыбку, внутренне перевёл дух.

«Ладно, уж приключений и путешествий на мою долю выпало порядочно. И выдумывать особо не придётся — только поменять кое-что».

— Идёт, — кивнул он.

— Тогда начинай, — сестра Люсиль потянулась за первой сменной пластинкой. — Но только правду. И интересно.

Сотрудник Агентства поиска магических аномалий, краснея в душе, принялся рассказывать. Хозяйка трактира забивала гвозди и комментировала. Они беседовали. Смеялись. Ветер гнал по небу серые облака. Дождя не было.

С крыши Кристоф спустился с таким ощущением, будто знал Люсиль много лет.

Они вошли в трапезную, улыбаясь друг другу. Настроение — что у ищейки, что у мисс Деверо — было одинаково прекрасным.

— «…вы все — коррумпированные бюрократы! Забыли свой гражданский долг! Сами крадёте тысячами, а на невинную девушку всех собак спустить готовы?! Я подам на вас жалобу в мировой суд!» А потом она убегает. А они просто стоят, представляешь? Эти простофили так опешили, что только и посмотрели ей вслед, раскрыв рты. Вот так Энвер удрала оттуда, не заплатив ни шиллинга, — закончил волшебник очередную историю.

— Вот бедолаги! — Люсиль смеялась от души. — Как только таких в начальники пускают?

— Потому и пускают, наверное, что наверху ещё большие тупицы сидят.

— Эта Энвер, оказывается, бойкая девица. А так сразу и не скажешь.

Кристоф гордо кивнул:

— Да, на вид она тихая и скромная. Но как заведётся — что дикая кошка становится. Кого хочешь на место поставит.

— Лихие вы ребята! — искренне восхитилась мисс Деверо. — Не струсили, собрались, сбежали. И вон сколько всего повидали — на целую жизнь хватит, а то и больше. Удивительно!

Маг и владелица «Четырёх холмов» подошли к лестнице. Девушка успела подняться на пару ступенек, но, обернувшись, заметила ящик с инструментами, который Кристоф всё ещё держал в руке. Сестра Люсиль остановилась.

— Совсем про него забыла. Надо вернуть на место. Послушай, Кристоф, я сейчас отнесу инструменты в сарай. Потом зайду на кухню, надо затопить плиту. Ты пока иди переодевайся. Если потерпишь полчаса, я тоже успею надеть платье, разогрею еду, и мы пообедаем. Хорошо?

— Давай я тебе помогу!

— Не нужно. Что я, маленький ящик не донесу, что ли?

— И всё же…

— Да перестань, что за пустяки! — смеясь, отмахнулась Лю-силь. — Вот что: если уж совсем помочь приспичило, захвати из кухни вёдра с водой, отнеси их на второй этаж, в ванную комнату, и вылей в бак.

Агент поиска магических аномалий послушно затопал вслед за хозяйкой на кухню. Там действительно нашлись вёдра с водой — стояли почти сразу за дверью. «Довольно тяжёлые», — подумал он, рывком поднимая ёмкости. Вернувшись в обеденный зал, чародей поднялся по лестнице на гостевой этаж и выполнил несложную просьбу девушки. Получив от этого некоторое удовлетворение, Кристоф вернулся на лестницу, чтоб спуститься в трапезную и ждать возвращения Люсиль там.

И тут он услышал наверху скрип половиц.

Волшебник замер с занесённой над ступенью ногой. Скрип быстро прекратился, но в абсолютной тишине пустой гостиницы он прозвучал резко, как выстрел. И был слишком громким для бегающих меж перекрытиями мышей. Ищейка прислушался, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Но звук больше не повторялся.

А ведь Люсиль была внизу.

Чародей медленно развернулся и, стараясь не шуметь, начал подниматься на третий этаж. Туда, куда гостям было ходить запрещено. Туда, откуда исходил звук. Умудрившись без единого шороха преодолеть пролёт старой лестницы, Кристоф оказался в апартаментах семьи Деверо. Осмотрелся. Комнаты, небогато, но со вкусом обставленные, выглядели жилыми; Люсиль как-то успевала содержать их в чистоте наряду с остальными помещениями трактира. Пыль с горизонтальных поверхностей была тщательно стёрта. Вышитые салфетки аккуратно расстелились на журнальном столике и комоде, на сиденьях резных деревянных стульев. На стенах висели акварельные пейзажи в рамках и фотографические портреты мужчин и женщин — вероятно, предков и родственников Люсиль. Напротив лестницы неторопливо стучали маятником часы с кукушкой (боя и, собственно, кукушки Кристоф ни разу не слышал — видимо, механизм был неисправен). Слева и справа располагались проёмы, ведущие вглубь жилых помещений семьи. Уютные, мирные, тихие комнаты. Кристоф подошёл к журнальному столику, потрогал стоявший здесь, в вазе, сухой букет полевых цветов — те ответили лёгким шелестом. Возле столика хозяйку ожидало плетёное кресло-качалка; на нём корешком вверх лежала раскрытая книга. Маг переместился к окну, отвёл тюлевую занавеску.

«Отсюда видно северный холм».

Кристоф вернулся к лестнице, решив, что звук ему померещился. Собираясь поскорее спуститься вниз, чтобы не расстроить обитательницу этих милых комнат, ищейка ещё раз осмотрел интерьер. И, заглянув в один из межкомнатных переходов, заметил приоткрытую дверь в конце короткого коридора. Судя по всему, она находилась как раз над комнатами сотрудников Агентства. Помешкав всего мгновение, чародей передумал спускаться и осторожно прокрался к той таинственной двери. И поразился: ему послышалось что-то вроде тихого пения. В предчувствии важного открытия Кристоф заглянул в комнату.

На полу сидел некто.

Маг не поверил своим глазам. В самом центре комнаты Люсиль (а в том, что это комната девушки, ищейка ни на секунду не засомневался), прямо на полу, спиной к входу, сидел, скорчившись, худощавый мужчина. Он был одет в длинную льняную рубаху и домотканые штаны. Несмотря на внешнюю простоту, облачение незнакомца было чистым, выглаженным и тщательно подогнанным по фигуре. Голову таинственного субъекта венчала буйная растрёпанная грива тёмных волос. Этот персонаж напевал себе под нос что-то неразборчивое, слегка раскачиваясь при этом вперёд-назад и периодически дёргая головой. Руки тоже двигались рывками, хаотично, пальцы путались в шерстяной нити, тянущейся от лежавшего рядом клубка. Вокруг были в беспорядке разбросаны швейные принадлежности: ножницы, пяльцы, куски тканей.

Чародей, затаив дыхание, попятился прочь от двери. Отойдя на несколько шагов, он бесшумно развернулся лицом к лестнице…

…и нос к носу столкнулся с Люсиль.

— Что ты здесь делаешь?!

Голос девушки дрожал от ярости.

— Люсиль, я…

Маг видел, как ходят под напором нахлынувших эмоций крылья её носа. Тонкие пальцы мисс Деверо, стиснутые в кулаки, успели побелеть.

— Что ты здесь забыл?! Отвечай!

— Люсиль, послушай…

— Я запретила сюда приходить! — она сорвалась на крик.

— Люсиль, я не хотел, — Кристоф протянул к ней ладонь неосознанным жестом. — Шёл к себе, услышал шум…

— Не трогай меня!!! — девушка с силой оттолкнула руку чародея. — Кто! Тебе! Дал! Право! Приходить! Сюда?!

— Люсиль, успокойся! — парень решительно шагнул к ней, ухватил её за плечи. Она рванулась раз, другой, но хватка была крепкой.

— Зачем ты сюда пришё-ёл?!!! — продолжая вырываться, красная от ярости мисс Деверо ударила волшебника свободными руками в грудь, замолотила по ней кулаками. — Пусти-и-и!!! Заче-ем?!! Заче-ем ты сюда-а-а?!.

Тогда Кристоф сделал то единственно возможное, что ему оставалось: он притянул девушку к себе и крепко-крепко обнял. Изо всех сил. Она забилась, из глаз её брызнули слёзы.

— Заче-е-ем?! На заче-ем ты сюда-а пришё-ёл?!!! Кто-о тебя проси-и-и-ил?!!!

Трепыхания Люсиль мало-помалу слабели, вопли превратились в рыдания. Её руки ещё несколько раз — по инерции и совсем не сильно — стукнули мага по плечам, после чего на них и остались. И парень понял, что держит в объятиях хрупкую, измученную суровой судьбой, беззащитную, совсем молоденькую девушку. Девушку, которая просто плачет, прижавшись к его груди. Плачет, потому что обычно не может, не имеет права себе этого позволить. Потому что не к кому прижаться. Нет того, кто был бы рядом, излучал бы силу, вселял уверенность, внушал надежду. Защищал. Любил.

Потому что никого больше не осталось.

Кристоф почувствовал на своём затылке чей-то взгляд. Осторожно, стараясь не потревожить девушку, он повернулся, посмотрел за спину. В коридоре стоял тот самый незнакомец, что минуту назад спутывал шерстяную нить. Стоял, сутулясь, нервно дёргая плечами и головой, и смотрел будто бы на мага и девушку, но в то же время как бы сквозь них. Ищейка уже видел раньше такой взгляд. Взгляд человека, повредившегося умом.

А незнакомец просто стоял и смотрел. Он был очень похож на Люсиль. Ну просто одно лицо.

— Люсиль, — Кристоф ласково погладил всхлипывавшую девушку по голове. — Я знаю, почему тебя прозвали Сестрой. Это ведь твой брат, верно?

Потом, сидя в пустой столовой, они беседовали. Колдун по большей части слушал. Девушка говорила, долго и грустно. Печально вздыхала. Он держал её за руку.

Она рассказала о своём старшем брате, Адаме. Он рос высоким, статным юношей. Обладая житейской находчивостью, смекалкой и живым умом, обещал быть крепкой, надёжной опорой родителям в старости. Но случилось несчастье: несколько лет назад, во время грозы, Адама ударило молнией. Люсиль нашла его бездыханное тело в поле, неподалёку от вершины Восточного холма. Родители были безутешны. Три дня они вместе с дочерью, убитые горем, сидели у гроба, в котором лежал их сын, надеясь, что парень встанет как ни в чём не бывало, живой и здоровый. За эти три дня сердобольные соседи организовали заупокойную службу, где полагалось отпеть усопшего перед похоронами. На кладбище за деревней вырыли могилу. Даже местный каменщик в рекордный срок сладил надгробие. Всё это время Адам лежал, тих и недвижим, однако следы румянца на его щеках не желали сходить совсем, а первые признаки разложения никак себя не проявляли. Тогда кто-то догадался послать в город за настоящим магом-лекарем. На оплату услуг чародея не поскупились. Хилер, явившись в деревню и осмотрев тело, заявил: Адам вовсе не умер, а впал в глубокую кому, так как функции его организма после удара молнии находились в жестоком угнетении. Но он был жив — и родственники чуть с ума не сошли от счастья. Пока округа оправлялась от шока, маг продолжил исследования и пришёл к выводу, что вытащить больного из комы силами современной колдовской медицины нет никаких шансов. И путь родители не обольщаются: мол, были случаи, когда пациенты приходили в себя спустя неделю, а иногда, случалось, так и лежали без сознания до конца дней своих. Либо пока родственникам не надоедало тратиться на дорогостоящее поддержание жизни в бренном теле. «Пустыми иллюзиями рано или поздно становишься сыт по горло», — добавил тогда волшебник, оставил необходимые инструменты, медикаменты, объяснил, как ухаживать за «больным», и уехал. Но семья решила не опускать руки. Миссис Деверо и юная Люсиль поочерёдно дежурили у постели мальчика, старательно оберегая его покой, целый год. А потом Адам вдруг очнулся.

Люсиль покачала головой. «Мой любимый братик проснулся. Но он уже не был нашим Адамом», — горько произнесла она. Вызванный целитель огласил новый, страшный приговор: мозг парня, серьёзно пострадавший от электрического разряда, испытал вдобавок разрушительное воздействие длительной комы, и деструктивные изменения, скорее всего, необратимы. Разум Адама помутился, сознание исказилось, исковеркалось и уже никогда не станет прежним. И надежд на рецессию практически нет.

«Родители тогда разом постарели лет на десять», — сказала Люсиль. Да и она уже не была маленькой девочкой. Детство кончилось. Тогда многие, сочувствуя семье, советовали отдать душевнобольного в большой город, в больницу-интернат для умалишённых. Там ему обеспечили бы квалифицированный уход, и родители вздохнули бы свободней. Но мистера и миссис Деверо такие советы глубоко оскорбляли и возмущали. Поэтому — как, наверное, поступили бы любые другие любящие родители — они оставили сына дома, продолжая ухаживать за ним и не теряя надежды.

Но беды не оставили семью в покое. Спустя год несчастный случай унёс жизнь мистера Деверо: тот возвращался из города и был застигнут врасплох налетевшим торнадо, буквально в двух шагах от деревни. Эта трагедия подкосила здоровье миссис Деверо, и без того неважное. Однажды заболев и по причине загруженности работой не долечившись, она получила воспаление лёгких и угасла за несколько недель. На руках у дочери. «Наверное, мама просто устала и больше не хотела жить», — вздохнула Люсиль. Кристоф вновь был до глубины души потрясён тем, что в словах девушки не прозвучало ни капли осуждения в адрес матери — за то, что та оставила несовершеннолетнюю дочь наедине с недееспособным братом. Ни намёка на укор — только печаль, тоска, любовь и безграничная нежность. И понимание. Как бы то ни было, Люсиль стала единственной владелицей семейного дела — трактира «Четыре холма». Закалённая жизнью, посуровевшая, рано ставшая взрослой, она в одиночку справлялась и с содержанием гостиницы, и с уходом за братом. Одно время к ней подбивали клинья желающие завладеть лакомым бизнесом — всех ждал решительный отказ. Чужой помощи девушка тоже не принимала, не желала впускать кого-либо в своё личное горе. В конце концов она стала угрюмой, нелюдимой, всё свободное время (коего было не очень много) проводя с братом, единственным родным существом на свете. Окружала его одного всей своей любовью, отчаянно ищущей выхода. А брат, хоть и остался слабоумным, будто бы всё понимал. Он ничем не мог помочь сестре — но всегда был рад её объятиям, радовался вместе с ней, когда она улыбалась, и грустил, когда её посещала печаль. И этим он дарил ей утешение.

В округе стали считать, что над семьёй висит проклятие, и поток женихов иссяк. Все молчаливо ждали, когда же наконец падёт под ударами рока последняя из Деверо. О слабоумном Адаме, тихо существующем за прочными стенами «Четырёх холмов», потихоньку стали забывать. Прекратились разговоры о нём, судачить на эту тему стало дурным тоном и плохим предзнаменованием. Осталось только прозвище-приставка, накрепко прицепившееся к отважной и стойкой девушке: Сестра. Сестра Люсиль.

— Ну вот, теперь ты знаешь мою историю, — закончила Лю-силь, глядя куда-то в сторону.

Кристоф молчал.

— Адам и «Четыре холма» — это всё, что у меня осталось, — тихо добавила девушка. — Я не могу потерять трактир: если это случится, у меня не будет средств содержать брата, и его либо отнимут у меня, либо он погибнет. Если дожди продолжатся, не будет клиентов и постояльцев. У жителей деревни не станет денег, чтоб оплачивать мою кухню. А небо что-то не планирует образумиться… Я не знаю, что мне делать, Кристоф, — мисс Деверо посмотрела на своего собеседника. Взгляд выражал предельную усталость. — Я не знаю.

Конец ознакомительного фрагмента.