По следам Англии. Сообщество авторов

Живой лес дышал и сиял яркими лучами, пробивающимися сквозь густые кроны зеленой листвы. Трава бережно обнимала грубые бурые стволы и скрывала в своей гуще редкие грибы. Пенье птиц, скрывающихся среди ветвей, задавало тон всему чудному месту, обеспечивала всему лесу единую неповторимую композицию, услаждающую слух. Все мерно качалось, послушно следуя дуновению теплого ветра.

Внезапно где-то в кустах раздался резкий, громкий хлопок. С ближайших деревьев в испуге слетели птицы, прервав свой ансамбль, а из кустов выскочил шокированный заяц. Немое молчание упало на лесное пространство, и, будто бы остановилось время, все живое замерло в тревожном ожидании. Пару мгновений — и заросли черники затряслись, затрепыхались и в конце концов разошлись в стороны, пропуская брюнета с темной остроугольной бородкой и расцарапанным лицом, одетым в темно-серый дублет, исполосованный темной кожей ремней от мелких сумок. Странный человек тяжело дышал, очевидно, что после изнурительной погони, и держался за левую руку, на плече которой красовался широкий ожог, выглядывающий сквозь зияющую дыру в ткани. Глаза незнакомца забегали по сторонам, и, убедившись, что «хвоста» не осталось, он утомленно привалился спиной к дубу. Здоровой рукой, пальцы которой краснели следами прижженной кожи у раны, дрожа достал из сумки стеклянный фиал с изумрудной жидкостью, отсвечивающий на свету яркими бликами. Неуклюже вытащил пробку зубами и выплюнул в сторону, жадно, чуть не захлебываясь, прильнул губами и выпил содержимое. Необъяснимая энергия протекла по телу, растеклась по пищеводу и проникла в каждую клетку. Лицо тут же перекосило, а человек застонал от отвращения, строя гримасы, но тут же он почувствовал облегчение от того, что голова перестала жутко кружиться, а взгляд стал четким и осмысленным. Посидев еще с минуту, восстановив силы, незнакомец ухмыльнулся, встал на ноги, отряхнулся и довольно похлопал ладонью по кожаной сумке на поясе, ломившейся от какого-то груза. «Бывало и хуже.» — подумал он и начал постепенно соображать, где он находится и что ему делать дальше. Только сейчас незнакомец снова вспомнил о надоедливой метке, красующейся на правой руке. Клеймо в виде нечитаемого символа, нестерпимой болью вспыхнувшее на коже в момент перемещения, дало о себе знать слабым дискомфортом, которое теперь без остановки терзало хозяина. Теперь только найти более безопасное место — и разобраться с ней раз и навсегда.

Пара минувших кустов — и человек показался на поляне, которая встретила его кое-чем неожиданным. На ковре низкой травки, освещаемой Солнцем, лежал истекший кровью тру кабана с торчащей из шеи стрелы. Снаряд попал как нельзя лучше, раздробив позвонок и пронзив артерию почившему борову. И не успел парень оценить ситуацию, до него донесся человеческий голос:

— Стоять!

Он остановился, подняв руки, и медленно перевел взгляд на приказывающего. В конце поляны стоял фигуристый юноша с крепкими чертами лица и «орлиными» глазами. Руки его уже были заняты длинным луком, а острие стрелы уже угрожающе смотрело на голову клейменного.

— Кто таков? Я тебя не знаю. — голос юноши был серьезен и недружелюбен, очевидно, что на дружескую беседу он был не настроен.

— Я… я — путешественник! Мне нужна помощь! Я ранен. — человек указал на плечо, рана на котором уже успела порядком зарасти.

— Назовись.

— Я… э.. мое имя — Генри. Я не здешний, не отсюда.

— Что с тобой произошло, Генри?

— Попал в лапы к сектантам. Они… клеймят людей, неверных. Вот! — Генри показал на свою печать, без остановки зудящую.

Юноша призадумался на несколько секунд и снова грозно уставился на незнакомца.

— У нас в округе бродят разбойники, но нет никаких сектантов. И ты как раз очень сильно смахиваешь на бандита, дружок. Пройдешь со мной к городу, там все и расскажешь. Руки вперед, и не дергайся.

Молодой охотник убрал лук, не спуская глаз с Генри, и достал с пояса лассо, которым, по-видимому, надеялся притащить тушу мелкого кабана домой, пошел навстречу подозрительной личности.

— Эй, ты серьезно? — возмутился Генри, вытянув руки и попытавшись вразумить охотника, — ведь я ничего не совершил! Мне помощь нужна, а ты меня собрался в клетку посадить?

— Незнакомцам нет доверия. Тем более тем, которые несут чушь про несуществующих сектантов. Руки перед собой!

— Но это безумие!

Генри стоял, понимая, что все идет не по его планам, а юноша подошел почти вплотную.

— Ну… уж нет! Алорос!

Из рук Генри внезапно вылетела сильнейшая волна воздуха. Порыв отбросил шокированного охотника назад, опрокинув на спину. Незнакомец, явивший свои необычные способности, горько вскрикнул, схватившись за руку, которая загорелась клеймом. С ошпаренной кожи пошел пар, а вокруг печати образовалась бурая корочка. Опомнившись от боли, мужчина бросился с поляны в кусты, рванул по еле заметной тропе, постепенно текущую вниз с холма. Генри несся, не отзываясь на призывы юноши, догоняющего сзади. Ноги несли мужчину по склону, и он бы уже не смог остановиться даже если бы захотел — скорость от бега по наклонной и адреналин в крови вынуждали его продолжать стремительное движение. Но…

Прямо перед крутым спуском Генри пронесся меж двух деревьев, совершенно не заметив притаившуюся в траве ловушку: веревка, затянутая в петлю и предназначенная, очевидно, для кабана, не добравшегося до главного сюрприза, все же пришлась очень кстати. Генри вступил в западню и потянул ногу на всей скорости, затянув узел. Тело улетело дальше, но нога осталась на месте, и в итоге мужчина сначала ощутил боль в ноге, беспомощно зависнувшей, потом на мгновение повис в воздухе и рухнул головой об землю. От удара сознание Генри покинуло хозяина, и тот отключился.

***

Первое, что ощутил Генри после забвения — было чувство холода и сырости. Потом почувствовал жжение метки. Открыв глаза, он понял, что находится в небольшой камере, а за решеткой красовался тесаный стол и стул. На столе лежали какие-то бумаги, стояла потухшая свеча, а на стене сверху висел незажженный факел. Генри ощупал себя и понял, что все его сумки пропали, и вместе с ними — все имущество, находившееся внутри. Но рассуждать над пропажей долго не пришлось — оно само к нему вернулось.

В помещение, светя факелом, вошел усатый мужчина, одетый в ровную и статную форму и держащий что-то за пазухой. Он неприязненно взглянул на заключенного и прошел к столу, вывалил на деревянную поверхность толстую книгу с множеством закладок и странным символом на обложке. Он зажег факел на стене, потушил свой, уселся на стул и медленно повернулся к Генри.

— Так это ты тот самый разбойнишка, который попался как свинья, драпая со всех ног? Жалкая история.

Густой и очень взрослый голос жандарма разносился по комнате. На его лысине сверкал блик, отражаясь от пламени, а черты крепкого и стойкого лица, оскорбленные старческими морщинами, подрагивали, то и дело погружаясь в тень под неровным светом огня.

— Я — не разбойник. Выслушайте меня!

— Не разбойник? — шериф усмехнулся — Одет как разбойник. Ведешь себя как разбойник. Врешь. Убегаешь. И наконец, — мужик похлопал рукой по книге, — вот. Что это?

— Это моя книга. — Твердо заявил Генри.

— Не сомневаюсь. — шериф тянул слова, придавая своему голосу несколько издевательские нотки. Он будто бы медленно шел по звеньям логической цепочки, стремительно добираясь до истины и личности преступника. — Книга твоя, это точно. На ней тот же рисунок, что и у тебя на руке. Вот только…

Он раскрыл случайную страницу. Все было изрисовано причудливыми знаками, схемами и формами, но самое странное — исписано непонятными, незнакомыми символами. Буквы виделись нечитаемыми закорючками, которые не было возможности разобрать. Желтые страницы, вырванные или посторонние листы были вложены то тут, то там.

— Как я должен это понимать?

— Это древний фолиант, который вам не нужно трогать. Отдайте его мне, и я быстро уйду.

— Что? — Шериф расхохотался. — Нет, наглец, ты никуда не уйдешь. Ты появляешься в лесу с какой-то книгой, оказываешь сопротивление, и теперь так хочешь вернуть то, что даже невозможно прочитать. На этом языке не общаются наши дружественные соседи. Но зато могут общаться враги!

— Это не так! Я не шпион! Клянусь чем угодно!

— К чему мне клятвы? Мне нужна информация. Кто тебя прислал и зачем. И что написано в этих письменах. Расскажешь сам?

— Мне нечего вам рассказать! Выпустите!

— Как и всегда. Ну что же, я развяжу тебе язык.

Шериф вскочил со стула и направился к камере.

— Стойте! Стойте! Я расскажу, что со мной было!

Мужик остановился, вернулся к стулу и сел обратно.

— Хмм… молодец. Так-то лучше. Говори. И советую выкладывать правду.

— Я — маг. Моя страна — Задорния, которая находится в другом измерении. Я был осужден Советом за преступление, которого не совершал, и получил эту метку. Теперь мне недоступны серьезные заклинания, а когда я использую магию, я чувствую сильнейшую боль, и чувствую ее даже просто от того, что во мне течет кровь, пропитанная Маной. В этой книге — заклинание, которое поможет мне снять метку и освободиться. Она написано на древнем языке, который выучил специально для этого. Я пытался выкрасть ее из библиотеки, но попался, и во время погони использовал заклинание перемещения, вычитанную в одной из других книжек. И попал сюда. Просто дайте мне убрать метку, и я скроюсь в портале. Вы больше меня никогда не увидите и не услышите. Слышите меня? Ну?

Генри умоляюще глядел на шерифа. Тот же в свою очередь смотрел на заключенного с очень странным выражением лица и слушал историю. Наконец, после недолгого молчания:

— Видит Бог, сынок, я давал тебе шанс.

Шериф в бешенстве опрокинул книгу на землю, отчего она раскрылась и упала страницами вниз, отдельные листы рассыпались по земле. Рыком он провернул длинный ключ в скважине, дернул дверь и ворвался в камеру. Жандарм схватил Генри за волосы и с силой ударил об решетку. Тот вскрикнул и попытался вырваться, но стальная хватка не оставляла шансов. Генри получил удар по внутреннему сгибу колена и завалился на одну ногу. Он попытался развернуться, но тут же получил удар прямо в лицо. Генри отбросило в другую сторону, и он почти рухнул на землю, успев лишь опереться руками.

— Ты мне сейчас все выложишь, волшебник хренов!

Принимая удары и тщетно пытаясь закрыться, Генри зацепился диким взглядом за листок, лежащий по ту сторону решетки. Он кое-как, теряясь от боли, прочитал одну единственную надпись, написанную крупно и жирно, и ошалел.

— Амос…

Генри получил удар прямо в зубы. Они окрасились в красный, по рту пошли кровавые подтеки.

— Амос Дигерос…

Удар под дых. Стало трудно дышать, Генри начал жадно глотать воздух.

Шериф остановился. Утирая испачканные костяшки, он спросил у лежащего заключенного:

— Ну? Как твой язык? Я тебе его не отбил? Колись, ублюдок.

— Да… да… — Генри пытался отдышаться, держась за ноющую грудь.

–… А-амос… Дигерос… Зален Мудра.

Шериф усмехнулся.

— Ты просто необучаем. Ну ничего. Правду мы найдем любыми метода… а-а-а-а-А-А-А-А!!!

Шерифа откинуло назад волной пламени, охватившего камеру. Его лицо и руки моментально вздулись, а одежда запылала. Генри медленно поднялся, окровавленный, сжимая кулак, объятый огнем. В пламени ярко сгорела и исчезла злополучная метка.

— Ну я ведь просил, — через боль заговорил Генри с вывихнутой челюстью, — всего одно заклинание…

Шериф кричал от боли жгущих ожогов и лопающихся пузырей кожи. Он катался по земле в агонии, пытаясь хоть что-то поделать с нестерпимыми мучениями. Маг поглядел на него, как на червя.

— Мое имя — Гелиос. Пусть это будет последнее, что ты услышишь.

Генри вышел из камеры и закрыл дверь на ключ, оставив внутри шерифа. Подобрал книгу и бегло пролистал.

— Мусор.

Рука Генри зажглась огнем, пламя объяло письмена, а книга обуглилась на глазах. Теперь нечему было остановить безграничную силу, пылающую внутри мага, объятого гневом. Гелиос бросил тлеющую бумагу на пол и медленно, прихрамывая, удалился прочь.

***

Сожженный город остался в памяти людей надолго, но не навсегда. «Такое бывает», «Пламя распространилось, не потушили», «Междоусобица случилась, пожгли друг друга» — так начали говорить спустя время, пытаясь объяснить произошедшее. В конце концов всем наскучило искать причины, и даже сумасшедшие теории о том, что на город обрушился гнев Божий или пришел злобный колдун, наведший пожар, перестали быть смешными. Толпа быстро забывает такое, ведь забот немало и без этого.

Зато люди помнят до сих пор достопочтенного графа, который явился буквально из ниоткуда. Объявившись в крупном городе, он, нарекшись иностранным благородным дворянином, очень быстро занял высокий пост, взял чин и продвинулся по службе. Говорили, одного взмаха его руки или щелчка пальцами хватало в диалоге, чтобы собеседники моментально нашли общий язык. Такую выскочку заметил и сам король, и вскоре граф Гелиос стал придворным советником. Король вскоре и думать не мог, чтобы принимать решения, не посоветовавших с ним лично. А гений его был столь велик, что Его Величество всегда прислушивался к мнению Гелиоса безукоризненно.

Дальнейшая судьба королевства пока неизвестна, но, обратившись к архивам Задорнии, можно восстановить криминальные события, происходившие ранее.

Из восстановленных архивов Совета:

Гелиос Форис — талантливый маг и телепат, выдающийся алхимик и зельевар, устроил массовый погром в родном городе после отказа принять амбициозного таланта в Совет Магов. Общими усилиями был побежден и подвергнут суду. Получил сдерживающую метку:

* Теперь использование сильных и затратных заклинаний может полностью истощить запас Маны в организме, что приведет к смерти

* Убийство живого существа с помощью магии приводит к мгновенной смерти

* Любое использование магии доставляет заклинателю боль

* Метка терзает носителя постоянно в наказание за свершенное преступление и за отнятые жизни.

Спустя несколько месяцев реабилитации и просвещения, Гелиос совершил преступное проникновение в библиотеку и добрался к древним писаниям. Обнаружил фолиант, в котором подробно описана история создания проклятой метки и ее природы. Кроме того, там же ознакомился со знанием перемещений между мирами. Попытался бежать, но был замечен. В ходе погони был ранен в плечо. Когда был загнан в угол, успел раскрыть портал и скрыться. Больше в Задорнии замечен не был. Включен в список Темнейших магов и врагов страны, деятельность которого привела к утрате древней реликвии и десятков жизней. Предположительно мертв от истощения.