Записки сахалинского таёжника. Фирсово – Чехов. Книга вторая

Поспали отлично, как на речке Браконьерке. Не какие медвежьи туалеты не смогли помешать. Пройти за день фактически всю Ломоносовку, махануть хребет Шренка, пройти весь Тигрёнок. Так устали, что не постеснялись бы лечь спать рядом с косолапым.

Тимоха поднялся на восходе, Андрюха следом. Сегодня тепло, даже слишком тепло, по сравнению с предыдущей ночью. Первая ночь была прохладной, но летней. На Ломоносовке комарики хорошо погрызли. На Найбе пока, не видели не одного комара, потому что здесь ещё весна. Подживили костерок, корчи всю ночь тлели, дымили, держали в покое нервы.

Позавтракали вчерашней вермишелью, Парниша собрался в разведку. Напарник чувствует себя гораздо хуже, чем вчера утром. Работа на приусадебном участке всего на всего дала отсрочку образованию в мышцах молочной кислоты. Хребет Шренка укатал соседа. Он разбит, не столько физически, больше психологически.

Тимоха конечно не горит желанием в одиночку шарахаться по верховьям Найбы. Что сделаешь? Партия сказала надо, он ответил есть! Андрюха посмотрел на товарища прощальным взглядом. Как будто тот с топором в руках пошёл на вражеский дот и не вернется, одним словом, обречён!

Разведчик пошел вниз, Найба в этом районе пишет частые кривуны, плёсы короткие, метров по полста, южного направления. Где кривун там и прижим. Первый переход речки на левый берег чуть было не завершился потерей топора. Поскользнулся, упал в речку на четвереньки. Топор из руки выпустил, вовремя успел схватить выпущенное топорище.

Естественно слегка намок, по пояс. На третьем броде пришлось лезть в воду по пояс. Все поймы в медвежьих визитках. У воды на мелком песке множество автографов разных размеров. Местами песок перепахан, нарыты не глубокие ямки, до воды. Что могли найти съестного косолапые в илистом грунте? Ямок нарыто много, значит, что-то находили.

Разведчик смотрит в оба глаза. Ведь идёт один, его страховой полис осталась возле костра! Страха как такового нет, если бы был страх, некогда бы не забрался в глухие, дикие места. Бодро двигается вниз, машинально отмечая следы жизни деятельности любителей лосося в томатном соусе.

Мысли совсем о другом. Почему охотовед не смог запомнить такаю важную вещ. Тимофей, я позабыл немножко, толи полчаса вверх по Найбе, толи полчаса вниз. Устье Десны от Тигрёнка не далеко, рядышком. Пойма на Десне огромная, единственная такая пойма на всей Найбе. Это точные слова охотоведа.

Даже по логике вещей, в самых верхах не может быть единственной огромной поймы на всю речку. Охотовед не только в этих местах не был, он даже не смотрел на Найбу по карте. По своей специальности должен теоретически знать весь район, территории госпромхоза в котором трудится. В этом заключается часть профессионализма.

Как можно назвать шутку, какую охотовед сыграл с молодым туристом? У парниши нет цензурных слов в адрес алкаша с дипломом охотоведа, с бабьем языком. Он что, желал, чтоб Тимоха сгинул в тайге? Вот дурак охотовед! Да как же можно сгинуть у себя дома? А вот охотовед Семёныч в тайге гость. По какой причине желал парниши зла?

Что в деревне Тамбовке чуть было не пропил приёмный пункт папоротника? Или может, потому что Тимоха хорошо знает, какая Семёныч была пьянь? Об этом многие знают. Сейчас он не пьёт, говорит, что бросил. Парниша, ну очень удавился этим словам.

Пройдет три года, немножко узнает об этом лживом человеке. Охотник промысловик на троечку, не чистый на руку, скользкий, всегда прав он. Любитель обливать грязью даже своих близких знакомых, это в стране, можно, сказать национальный спорт. Тимоха не услышит положительных отзывов о Семёныче. Охотовед не желал ему зла, он просто рисовался перед ним, как пятнадцати летний мальчишка. Совершенно не думая о последствиях.

Что могло бы произойти окажись на мести Тимохи другой человек? Или может, охотовед думал, что парниша просто спрашивает, для того чтоб языком почесать? Ну, тогда ко всём достоинствам Семёныча можно смело прибавить не далёкий ум. Человек, ставящий всех людей ниже себя или даже на одну ступень с собой, но не как не выше. Такой человек не далёкий умом.

Солнышка сегодня не будет, пасмурно, стало довольно свежо. Разумеется, свежо, разведчик мокрый почти по грудь. С утра в Найбе водичка, однако, холодна. Девятый раз не стал бродить реку, повернул обратно. Спустился примерно на час хорошего хода. Где была возможность не лезть в воду, пролазил по прижимам. Внизу нет огромной поймы, обратно побежал трусцой, надо разогреться.

***

Пришел на место дислокации, костёр полыхает, соседа нет. Может, медведь в пойму выходил, да напарник сховался в ельнике на дереве?

— Андрюха, ты куда спрятался? Не похож я на медведя, — прокричал в сторону ельника. Прячутся все и от всех, только в лесу.

А в ответ тишина. Куда же он мог спрятаться? Внимательно осмотрел бивуак, ага, не хватает одной удочки. Рыбачить пошел, это хорошо, значит, психоз быстро прошел. Рыбачить мог уйти только на аквариум Тигрёнка. Андрюхе наверное стыдно стало. Маленький и худой ушел на разведку по реке кишащей медведями с топориком в руках. Он такой большой у костра отсиживается.

Придется снова лезть в речку, сегодня накупался на месяц вперёд. Подошел к реке, увидел напарника, точно на аквариуме рыбачит. Подкрадываться пугать рыком, как многие любят, это не в его правилах, обстановка не та. Допустим на Браконьерке можно подурачиться, порычать. Здесь попробуй рыкни, напарника сразу сдует. Не заметит, как Шренка маханёт или в Быков выскочит!

— Ну не чего себе ты бегаешь? Под рыбака замаскировался? Мишка не одними туристами сыт, рыбаков обожает их больше чем туристов. Медведь ради такого аппетитного рыбака пойдет на всё.

— Ну что Тимоха, нашел речку? — Андрюха улыбается, рад, очень рад, что сосед вернулся целый и не вередимый, как всегда с подколками.

— А я речку не терял, нет внизу большой поймы, восемь раз Найбу бродил, местами по прижимам лез. Летел что курьерский скорый, чтоб не околеть. На три раза по полчаса нормального хода, спустился по реке. Ясно и понятно, что Десна выше по течению. Где мы Андрюха стали, медвежьих куч не так уж много. Спустись на два кривуна, там такое, кровь в жилах стынет. Трава вытоптана, следов не счесть. Весь песок изрыт, а вот что косолапые искали я так и не понял.

— Видел хоть одного?

— Если бы я косолапого увидел, я бы уже летящей походкой подходил к Быкову. Интересно сколько отсюда до Быкова?

— Бежать, что ли собрался? Слабовато клюет, и видишь, какая мелкота, крупняк не хочет брать червя.

— Заставь брать!

— Как это заставь брать, тампоны надо.

— Пару булыжников зафигач в яму и скажи, что это только первое предупреждения, если, мол, дальше клевать не будете, сам в яму прыгну и тогда я вам покажу, где горбуша зимует!

— Я тебя серьёзно спрашиваю, а ты, какую-то ерунду городишь.

— Где я тебе тампонов возьму? Ладно, Андрюха, пойду вверх сбегаю. Можно конечно не ходить, ясно, что Десна вверху, но лучше быть уверенным на соточку процентов.

Как хотелось верить охотоведу. На самом деле речка Десна внизу, только не полчаса от Тигрёнка, а полный световой июньский день бодрого ходу налегке. И то бабушка надвое сказала, успеешь за день или нет? Может, вот так ошибся охотовед? Нет, так не ошибаются.

Это одинаково будет, если, допустим, сказать, что город Южно-Сахалинск находиться примерно в пятистах километрах от Москвы, вот только не помню, на запад или на восток, давно я там был! Разве это ошибка? Охотовед на Найбе не когда не был. Даже не посчитал нужным, посмотреть на карту. В госпромхозе есть подробные карты. Речка Десна на карте особо выделяется.

Первый крупный правый приток Найбы, второй приток река Красноярка, в два раза крупней Десны. Третий последний огромный приток, Большой Такой, в раз пять минимум больше Красноярки. По реке Десне, да, низенький перевал через Камышовый хребет. Перевал отмечен на подробных картах, как перевал Охотничий.

С перевала попадаешь в приток реки Чеховки, в так называемую малую Чеховку. По карте, попадаешь на речку Крестьянку. От развилки до моря, до посёлка Чехов всего около пятнадцати километров. Сама река Чеховка берёт свой истоки с горы Шпанберг, это минимум полсотни километров на север по хребту от Охотничьего перевала. Вот такие люди бывают на белом свете, поступок охотоведа мерзкий, гадкий, противоречит его профессиональной деятельности.

Тимоха снова форсировал Найбу, направился лесом, забирая левее, не большой прижим обошел верхом, ельником. Пятнадцать минут ходу, впереди начало большой поймы. Выходит, не обманул Семёныч. Тогда почему не помнит такой очень важной детали, пьяный, что ли здесь был? Здесь невозможно пройти в пьяном виде. Точней, сюда невозможно попасть в пьяном виде. Пойма огромная по сравнению с поймой Тигрёнка.

По сравнению с поймой Ломоносовки эта пойма маленькая, очень маленькая. Вот и Десна, большая речка, не многим меньше самой Найбы. Такая же мутная, грязная вода, впадает в Найбу как положено с запада. Руководствуясь лживым рассказом охотоведа. Парниша, окрестил эту речку Десной.

На самом же деле это всего второй приток Найбы. Называется речка Нижняя Угольная. Выше, первый, приток Найбы, опять же правый приток, называемый Верхняя Угольная. В сущности, сливаются два одинаковых, равноценных ключа и потекла Найба. Туристы залезли в самые верха Найбы.

Вернулся на бивуак довольный, радостный, идиот! Забыл все не состыковки в рассказах Семёныча, охотовед снова стал для него хорошим, с завтрашнего дня в глазах парниши охотовед, больше некогда не будет хорошим.

— Ну что Андрюха, давай сворачиваться, на Десне станем. Всё верно, даже меньше получаса ходу. Понял, какие у меня знакомые, везде прошли и я постараюсь пройти по всем речкам.

— А ты Тимоха наговаривал на охотоведа как на самого последнего охотника любителя. Это же охотовед, они в лесу разбираются от и до. Слушай, а вдруг дождь пойдёт? Погодка вон, какая не хорошая.

— Вполне вероятно, зелёнка с утра сухая. Беру свои слова, обратно сказанные в адрес Семёныча. Дождь если пойдет, станем, где не будь. Кстати Андрюха выше не куч и не следов. Так что сворачиваемся.

— Тимоха, а уху варить, рыба почищена.

— На Десне сварим, пойдёшь с котелком в руках, не чего было ловить. Да далеко не пойдём, на пару часиков поднимемся, да хватит на сегодня.

— Ну ты и гад, ухи сегодня не получишь!

Напарнику не хочется срываться с места, он уже не боится, что медведей здесь полно. Надо было бы день постоять, но кто знает, сколько придется лазить в отрогах Камышового хребта?

Охотовед Семёныч языком везде был. Язык как говорят, до Киева доведёт. А то что язык часто доводит до могилы, на много чаще, чем до Киева, об этом почему-то не говорят.

На эту тему другая поговорка — язык враг мой. Бедный язык здесь не причем, всё дело в мозгах. Одного язык до Киева доводит, другого быстренько спроваживает в мир иной, чтоб не мешал людям жить.

У третьего язык других пытается отправить в мир иной. Зачислить в список без вести пропавших. На острове блудить, сгинуть в тайге с голодухи может только полный идиот. Тимоха не говорит, про тех, которые сгинули в тайге при помощи полученных травм, здесь совсем другое, обстоятельства, а точнее рок. Если ещё точнее, то невнимательность, короче сами виноваты.

Попили чаю, свернули бивуак. Самое главное, чтоб дождик ребят не застал на самом интересном, больно душно. Самое интересное в этом случае, когда польёт дождь, туристы будут находиться, в неподходящим месте для разбивки бивуака, такие места могут тянуться на километры. Не чего страшного, не растают, лето на дворе.

Аккуратно пристроил в рюкзаке, разобранный объектив, завернутый в полотенце. Уже чувствует, что эту штуковину правильно не соберёт, забыл последовательность постановки линз, промежуточных колец. Линз в объективе оказалось шесть штук, мастер — ломастер представить не мог, что столько много увеличительных стеклышек в одном объективе.

***

Дошли до устья Десны, потянули вверх. Наверное, надо называть речку своим истинным именем. Потянули вверх по Нижней Угольной. Огромная пойма закончилась быстро, но пока в Тимохиной голове сто процентная уверенность, что они идут куда надо, правильной дрогой идете товарищи! Речка оправдывает свое название. Прижимы на кривунах все в горизонтальных полосках, чёрная полоса каменный уголь, серая полоса порода.

Встречаются довольно широкие пласты угля, уголёк тускло блестит. Речной камень вперемешку с камнями угля разной фракции. Прошли по реке около трёх часов. Теперь ведущий идет на волне, снова ругает охотоведа. Не нравится ему эта Десна, потому что идут на север.

Солнышко временами прорывает молочную пелену. Что-то здесь не то и не так, нутром чует, что идут не туда куда надо. Остановились напротив устья приличного ручья с чистой, прозрачной водой. Ручей бежит с запада. Время четвертый час, на сегодня хватит идти на север. Завтра, решил лезть по чистому ручью, на запад.

Андрюха преступил к разбивки бивуака, сегодня всё на нём, палатка, костёр, уха. Тимоха полностью погрузился в сборку объектива. Развернул полотенце, посмотрел на шурупчики, на линзы, кольца. Возникло желание взять всё это барахло, и стряхнуть с полотенца в речку, как не нужный хлам.

Ладно, будет мал-мал думать. Куда что вставляется, чем крепится? Это вам не по тайге носится, какую-то Десну искать. Думать оно тяжело, тем более, когда ум советского обывателя находится далеко от данной речки. Партия, она бы быстро собрала, не глядя, раз и готово!

Колдовал над объективом около двух часов. Андрюха давно покончил со всеми бивуачными делами, уха стынет. Был перерыв, в умственной роботе, без этого не как нельзя. Хотел, было внести свою лепту в заготовку дров, сделал гадость, топор сломал! Топорище обломилось возле самой железяки, плохо дело. Ремонтировать топор поручил соседу, плотник должен быстро наводить ремонт данному инструменту.

Не так сильно стала душить жаба, пусть делом занимает! У него голова пухнет, все линзы не лезут, не умещаются в объективе, а напарник сидит, отдыхает! Андрюха естественно, обласкал товарища хорошими словами, не стоит их вспоминать. Сломайте в тайге единственный топор, вы узнаете много хорошим слов, это в лучшем случае. Куда напарнику деваться с подводной лодки, на которой безбашенный капитан!

— А как Тимоха деревяшку с топора выбить?

— Андрюха, костёр горит. Что со всем тямы нет. Как ломать так мастер, новый топор угробил!

— Тимоха, ты совсем обнаглел, всё поломал и на меня списываешь.

— Правильно. Фотоаппарат не заработает, Серёжки скажу, что ты Зенит в речку бросил, специально. Топор кому нужен? Тебе, ты по ночам костры жжёшь.

— А тебе что, не нужен топор? Сам вчера полный костёр дров наложил.

— Всего два корча положил, и топор здесь не причём, такие корчи даже ломом не вырвешь. Понял? Я просто не в меру здоровый!

— Ты просто не в меру говоришь.

— Да если бы я вчера корчи в костёр не положил, ты бы не спал. Я же за тебя беспокоюсь. Зачем нам топор, разуй глаза, кругом уголь. Брось железяку в костёр, деревяшка подгорит и все дела.

— А вдруг метал отпуститься?

— Мы его не куда не отпустим. Если ты плотник, не лезь в материаловедение по металлу. Твое призвание дерево! Топор до красна, не накалять, в воду не опускать. С какого перепуга метал отпуститься? И точно господин дерево!

— Сам ты дерево. Я в тебя сейчас топорищем попаду, господин железяка.

— А если промахнешься? В тебя фотоаппарат пойдёт, он железный, — вкрутил собранный объектив. Наконец-то смог впихнуть все линзы и закрыть. Навел фотоаппарат на Андрюху. — Ну-ка плотник раззявь варежку пошире! Улыбочку, что плохо понял?!

— Ты, фотограф, плёнку то хоть вставил?!

— Такая морда и без плёнки нормально получится, а на плёнку ты не поместишься! Я резкость проверяю, работу собранного объектива, плёнку вставить не долго. Ты, повар плотник у тебя суп кипит. Ты его что, по второму разу варишь, рыба, что ли старая попалась, жёсткая? Или спишь на ходу?

— Я не сплю, а топорище строгаю, — напарник отодвинул котелок к самому рогачку. — И это не суп, а уха, и не варю, а разогреваю. Выйдем из леса я тебе всё припомню.

— Значит, не выйдем! Нет, шутка. Мы Андрюха выйдем, не расстраивайся, но когда ты забудешь всё, даже как звать себя. Перестройка к тому времени закончится. Уха молодой человек варится без картошки, как на Ломоносовке варили. У вас рыбный суп.

— Где ты картошку видел? Ты Тимоха, по-моему, себя плохо чувствуешь, — на полном серьёзе, без тени какой либо улыбки сказал сосед.

Парниша посмотрел на товарища, тот серьёзный как не когда. Кто же из них двоих умом тронулся? Отчетливо видел, как товарищ чистил картошку, или кажется, что видел? Подошел к костру, залез ложкой в котелок, картошка на месте.

— Ха, ха, ха, один ноль в мою пользу!

— Ну, у тебя и шуточки, юмор какой-то плоский, деревянный, одним словом плотницкий!

— Мои шутки простенькие и безобидные, а у тебя любая шутка язвительная, с подтекстом. Я бы тоже так хотел шутить, но у меня не получается, для этого талан нужен.

— Не подлизывайся, за обман проводника, сегодня останешься без фотографий.

— А ты без дров и без ухи, короче, голодный будишь сегодня. Наказан за неправильное поведение.

— Ну, голодным я не буду, не нальёшь чашку, ночью всю уху сожру. А на счёт дров, да на хрен они мне нужны, я сейчас угля насобираю!

Зарядил в фотоаппарат плёнку, запечатлел Андрюху сидящего на коленях на голой земле с огрызком топорища в руках. Это будет первая фотография после перерыва длиной больше суток. Пошел собирать уголь. Далеко ходить не пришлось, уголь кругом, насобирал ведра три угольных голышей. Вода камень точит, уголь мягкий камень. Так что на песчаной косе весь уголек как бы облизанный, даже встречаются шарики почти, что правильной формы, сделанные из каменного угля.

Деревяшку с топора выжгли, плотник насадил топор на огрызок топорища. Общая длина топорика получилась сантиметров двадцать, получился не топор, а тюколка. С таким топором не срубишь не чего серьёзного. Ребята не собираются лес валить.

Уложил в костёр весь собранный уголь. Сели ужинать. Хорошо стало, как в городе, в частном секторе зимой! Слабенький ветерок крутит, гуляет по рассадку. Потянет в сторону палатки, становится ещё лучше, в лицо дышит родной запах кочегарки. Ну и вонища, дёрнул же Тимоху чёрт на тупой, глупый поступок.

Чёрт здесь не причём, после похода следовало бы сходить к психиатру. Но ведь не пойдёт. Дураков много видел, такого как сам, впервые встретил! Уголёк разгорелся быстро, за место густого серо-жёлтого дыма, повалил чёрный дым! Андрюха кушает, на товарища косится, головой мотает, улыбка ехидная, не нравится ему запах и дым костра. Но по глазам видно что обстановкой доволен.

— С таким костром нам ни кто не страшен, да Тимоха?!

— Ещё бы. Всё живое в радиусе километра передохло! Деревья голые стоят, листва опала и в воздухе сгорела. А ты что кого-то боишься, хотелось бы узнать кого?

— Тебя. Кстати листвы здесь не было, листочки, только, начали распускаться. Поздно сюда весна пришла, год такой.

— Год как год, обычный и весна нормальная. Просто кто-то до нас в этом районе жёг такой же костёр. Здесь листьев не было и больше не будит. Уголь радиоактивный, у тебя на днях волос посыплется.

— Ой, а у тебя язык от радиации отвалится! Как думаешь, до утра хватит?

— Чего хватит, ухи что ли? Я удивляюсь, как ты сразу всё не сожрал.

— Какой ухи? Угля в костре.

— А что ухи уже нету, ты даже не помнишь, что она была, — Тимоха покосился на котелок. — Ты проглянь, осталась уха. Андрюха, у нормальных людей в костре дрова горят. До утра? До следующей весны хватит. Не какие пожарники не потушат, вечный огонь. Под нами угольный пласт, к утру он должен взяться.

— А ты откуда знаешь, что под нами угольный пласт. А, вспомнил, ты же в геологоразведках работал.

— Во-во. Я геолог старый, можно сказать рудознатец! Все приметы знаю. Вот допустим, если рогачки наклонились в сторону речки, значить внизу большой угольный пласт.

— Ну а если рогачки к костру наклонятся, то какой пласт, что тогда, а, рудознатец?

— Тогда знаешь что? Рогачки к утру сгорят!

Поужинали, в который раз посветлу залезли в палатку. Вид бивуака наводит на ужас. Уголёк разгорелся на полную. С костра валит столб густого чёрного дыма. Как будто в костёр бросили охотоведа в болотных сапогах. Ветерок не чувствуется, но он крутит.

Через год, мельком удастся посмотреть подробную карту юга Сахалина. Скопировать карту не дадут. Владелиц карты тоже сволочь хорошая. Даже не объяснит причины, нельзя и всё. Причина ясна без объяснений. У него есть карта, а у других её нет, к нему обращаются. Так вот, от Тигрёнка до Десны по правому берегу Найбы десяток речек.

После просмотра карты слово охотовед в лексиконе Тимохе, станет сродни с козлом. Он будет обзывать напарников, которые сделали что-то не правильно, охотовед долбанный. Парниша конечно не прав, но что сделаешь, если обида на охотоведа Семёныча так глубоко вонзилась в душу и зудит, как болючая заноза.

В любой профессии есть профессионалы, они избрали профессию по зову сердца. Так же в любой профессии хватает случайных людей, они не смогли поступить туда куда хотели, пошли туда, куда смогли поступить. В Советском бесплатном образование данная тенденция развита. Сколько дубов, баранов получили дипломы о высшем образование.

***

Третья ночь тоже прошла спокойно. Сколько можно? Может уже хватит? Когда медведь придёт, надоело ждать? В эту ночку, сам бы чёрт не подошёл близко к палатке. Когда ветерок тянул на палатку довольно продолжительный отрезок времени, минут так пятнадцать и более. Создавалось ощущение, что спишь в кочегарке с неисправной вытяжкой. Палатка слегка почернела, на взгляд Тимохи. На взгляд Андрюхи палатка стала чёрной.

— Тимоха, палатку стирать будишь.

— Во даёт! Сначала Тимоха заштопал палатку, а теперь хочет, чтоб Тимоха постирал палатку. Андрюха, делай хоть что, палатка новой уже не будет. Ты же сам вчера радовался, ура кричал, в ладоши хлопал, вокруг костра прыгал как шаман обожравшийся мухоморов. А сегодня он не доволен.

— Кто прыгал, кто бегал, кто ура кричал, что ты врёшь?

— А ты докажи что этого не было. Будишь возникать, всем во дворе расскажу, как ты вчера исполнял шаманские обряды. Тебя за это из комсомола исключат!

— Не переживай, я сам уже исключился из комсомола и тебе ни кто не поверит.

— В том то и дело, что именно мне поверят. Ты хорошо знаешь, что мне поверят. Я тебе можно сказать жизнь спас, а ты меня заставляешь палатку стирать. Думаешь, я просто так вчера в костёр угля наложил? Когда ходил на разведку вниз, подслушал медвежий разговор, тебя сожрать хотели. Так что ты мне ещё должен.

— Ну и сколько я тебе должен?! — сосед смеётся.

— Во сколько свою жизнь оцениваешь, столько и должен.

— Говорят Костромское от Чехова не далеко, да?

— А ты что решил сдаваться, потерпи до Южного, там как никак областная, врачи опытней.

— Тебя сдать хочу, до города не вытерплю. Что день грядущий нам готовит?

— День давно наступил. Жару готовит, пекло. Видишь? Даже с веток капает, обильная росса.

— Такое ощущение как будто ночью здесь дождь полевал и туман вон, какой густой.

Тимоха подошел к костру посмотреть, что получилось? Нечего не получилось! Угольные камни ещё горячие, на камнях много трещин, не один не рассыпался. Попробовал, было расколоть один из обгоревших угольных камушков, не чего не вышло, крепкий, однако. Топором бы конечно расколол. Всего на всего проверил, какой здесь уголь, выяснилось, что плохой уголь. Значит, не качественный уголь? Может не обогащенный, а может солнышко, ветер и вода привели в негодность уголёк? Камни, приблизительно на одну десятую часть уменьшились в размерах.

— Ну, как Тимоха уголёк?

— Для промышленности не пойдёт, хреновый уголёк. Так что товарищ младший геолог придется искать другое месторождение угля. Младший, а жрёт, как министр геологоразведки!

— Кто кого больше жрёт, здесь ещё надо разобраться.

— А что разбираться, уху ночью схомячил.

— Кто схомячил? — напарник с недоумением уставился на товарища.

— Ну не я же. Я хотел ночью съесть уху, опоздал. Ты оказался проворней.

Сосед принёс котелок, он в траве стоял, — Чего ты постоянно врёшь? Пол котелка супу твоего рыбного.

— А чего ты постоянно веришь? Ну, если моего супа, значит, один буду кушать. Это я реванш взял за вчерашние. Так что счёт уровняли, один, один. Медведь бы, что ли пришел и не куда бы ни пошли.

— Побежали бы. Где сегодня будим, Камышовый перевалим, нет, а, товарищ старший геолог?

— По идеи, точней хотелось бы перевалить. Но что-то Андрюха не так. Не совпадает с рассказом охотоведа. Эта Десна, почему-то с севера бежит.

— Да уж, сегодня с утра значит охотовед снова плохой! У тебя через день. Вчера гордился знакомством с таким человеком, позавчера столько грязи на него вылил, сегодня значить решил продолжить грязь лить. Ну, Тимоха! Завтра свои слова обратно брать будишь, да?

— Вот теперь, по-моему, нет. Разве на этой речки была огромная пойма?

— Ну, для верховьев огромная пойма.

— Андрюха, Семеныч говорил, что на Найбе больше нету такой большой поймы, как на устье Десны.

— Ну, это же ерунда, чем ниже, тем поймы больше. Вот на Ломоносовке огромная пойма.

Парниша убрал с кострища угольные камни, положил хвороста, который сразу задымил. Опустился на колени, раздул огонь.

— Что, спички кончились?

— Экономлю спички. Кто знает, сколько месяцев продеться, шарахаться по тайге?

— Я знаю, как курево у тебе закончится, быстренько из леса выскочим.

— Да, ты прав, мало сигарет взял.

***

Завтрак, сбор. Ни что не забыто? Если так, значит вздрогнули. Полезли по ручью на запад, водица с утра как обычно, ледяная. Стараются в воду не залазить, благо ручей не широкий, где надо, можно перепрыгнуть. Кругом ельник, сам распадок фактически голый, зеленка только начала пробиваться из земли. Распадок можно сказать прямой, не одного кривуна. Вскоре массив ельника остался внизу, потянулись бамбуковые пейзажи.

Солнышко начинает жарить. Полтора часа ходу, добрались до самих истоков ручья. С ходу взяли крутой, но короткий склон, протяженность метров около двадцати. Поросший сильным бамбуком по грудь. Залезли на водораздел. Только не понять, что от чего этот хребет или отрог разделяет? На западе нагромождение хребтов, сопок, невозможно разобраться, что куда идёт.

Зато на востоке прямо перед глазами возвышается исполин, гора Рудановского. Тимоха эту гору не спутает, не с какой другой горой. Стоит, смотрит на гору и чешет свою макушку, что-то здесь не так. Гора Рудановского напротив, а Шпанберг намного южнее.

— Эхма! Что-то Андрюха здесь не то и не так. Видишь вон ту самую высокую гору на юго-западе?

— По-моему самая высокая гора с другой стороны. Вот она, перед тобой.

— Ты, плотник, я тебе про юго-западную гору спрашиваю! Самая высокая она. А с востока гора Рудановского. Гора рядом вот и кажется самой высокой.

— Ну, вижу, гора похожа на кратер вулкана. И что из этого следует?

— А следует, то, что куда ты завёл нас проклятый старик, пошли-ка вы нафик, я сам заблудился. По всей вероятности тот потухший кратер гора Шпанберг. Гора должна быть с севера от нас. Чеховка берёт свои истоки с южных склонов Шпанберга. Здесь падать нельзя, можем упасть в Томаринку или даже северней, в Старицкую высыпаться. Придётся Андрюха прогуляться по хребту на юг, километров так надцать.

Если бы сразу упали на запад, то очутились бы в самых верхах Нижней угольной, вернулись бы на исходную позицию. Ошибся Тимоха, это не Камышовый хребет, всего на всего отрог, идущий параллельно Найбе, служащий водоразделом между, рекой Пожарской и Нижней угольной.

Если бы упали на запад и не пошли по ручью вниз, а снова залезли наверх. То оказались бы на Камышовом хребте. Вот здесь бы он был прав, упали бы в речку Томаринку или в речку Старицкую. Карту помнит хорошо.

Но как упоминал не единожды, на карте в атласе Сахалина у реки Найбы приток один, Большой такой. На этот раз интуиция чувствовать правильный путь, не то что подвела, вообще отказалась работать. Кинула, оставила интуиция Тимоху один на один с верховьями Найбы. Как хочешь, так и выкручивайся. Нечего страшного, с туристами идёт Авось, если он бросит. Нелёгкая рядом крутится, поедут на ней. Если нелёгкая не выдержит, значит, судьба быть без вести пропавшими в тайге!

Слишком быстро забрались на хребет, гора Рудановского возвышается исполином. Сам хребет Шренка рядышком и тоже возвышается исполином. Такого быть не должно, Камышовый выше Шренка. Полезли по бамбуку на юг, хребет ровный, седловины отсутствуют. Ребята кашляют от пыли, глотки пересохли, становится больно глотать. На них сидят тысячи клещей, товарищи не обращают внимания на этих паразитов, в данное время им не до клещей. В июне месяце, бамбук рассадник клеща.

Вчера этот путь прошли низом по воде, сегодня идут в обратную сторону верхами, по грудь в бамбуке. Терпенье кончилось, упали на восточную сторону, до воды. Она рядышком, пятнадцать метров вниз. Теперь трёп охотоведа заработал на полную, дал результаты.

Напились водички, умыли морды, посеревшие от бамбуковой пыли, которые сразу превратились в лица. В ручейке углубили русло, точней каждый вырыл себе ямку. Минут двадцать, не снимая кроссовок отмачивали ноги. После бамбукового марш броска, ступни ног горят. Как приятно погрузить ноги в прохладу.

Сидят молча, парниша больше не кусает Андрюху, шутки закончились. Сосед на ведущего смотрит волком, злой, однако. Не нравится соседу, что Тимоха таскает его по бамбуку. Ведущий тоже злой, он теперь точно убедился, что его обманули как доверчивого ребёнка. Стоп, но ведь охотовед не гнал его в лес? Стоп, но ведь кто-то должен быть крайний.

У Андрюхи крайний, Тимоха, а у Тимохи охотовед. Если бы не лживый рассказ охотоведа, он бы не сделал такой ошибки, посчитав отрог за главный хребет. Потому что ищет речку Десну, а точней высматривает низенький перевал Охотничий, в десяти километрах северней Шпанберга. Перевал Охотничий, находится минимум в двадцати километрах южней Шпанберга.

***

Снова залезли на хребет, снова взяли курс на юг. Андрюха стал теряться в бамбуке, сломался сосед. Он не двухжильный, как например его напарник. Пришлось скорость сбросить. И так-то еле ползли, теперь любая черепаха обойдёт ребят как стоячих. Прошли перемычку в виде неглубокой, но широкой седловины, перемычка идёт на запад к нагромождению сопок, поросших ельником.

Эта перемычка потвердела сомнения, что идут не по Камышовому хребту, подтвердила, но не убедила. Шпанберг фактически не приблизился, только стал ещё западней. Можно сказать Шпанберг стал напротив перемычки. На самом деле это не Шпанберг, а гора Якутская.

С южной стороны перемычки огромный природный цирк, Колизей. Круглая глубокая чаша, сделанная как по циркулю. Куда не кинь взгляд, везде бамбук. Только на юге цирка не большой массив ельника. Выхода воды нет, но ведь он должен быть, внизу не видно озера.

Да хотя бы было озеро, выход всё равно должен быть. Ну что, надо падать в этот природный огромный Колизей, вода срочно нужна, ступни снова горят, горло першит. На востоке склон стал крутым, больно далеко до воды, очень далеко. Нет смысла падать на восток, на запад до воды дальше в десять раз, зато смысл есть!

До дна природного Колизея, до воды, спустились минут за двадцать. Ручей большой, бежит на юг. Куда же водичка течет? Выхода с цирка не видели, не смогли рассмотреть, не заметили. Парили ноги минут пятнадцать, между делом стряхнули с себя клешей. Пока не присосался не один гад. Тимоха работает фотоаппаратом вовсю.

Завтра курево кончится, придётся курить самокрутки, слаживает окурки в пакетик. Надо было ещё пару пачек брать, постеснялся. Теперь поздно, до зимовья как до луны. Луну хоть ночью видно, зимовьё и ночью не увидишь! Может, ребятишки найдут другую избу? Охотники кругом промышляют. Хребет везучим оказался, столько пройти, стланик не попался. Всего на всего, данный отрог низкий.