Академия Пяти Стихий. Капли дождя

К счастью, я скоро оправилась от простуды и нервного потрясения той ночи. Я ожидала, что уже утром следующего дня получу новую печать куратора, означающую, что я еще долгие три недели проведу под домашним арестом, но мастер Вайс лишь покачал головой.

— Мне кажется, это бесполезно, — туманно выразился он.

Я даже не знала, радоваться этому или огорчаться. Ведь это не означает, что мой строгий куратор поставил крест на своей незадачливой подопечной? Однако следующая фраза все объяснила.

— Лучше я так загружу вас учебой, что у вас не останется времени совершать глупости.

И действительно, мастер Вайс обошел вместе со мной всех преподавателей, узнав у каждого, нужны ли мне дополнительные задания. Как выяснилось, нареканий я не вызвала только у магистра Ортис — преподавательницы теории ведения боя, и то лишь потому, что она любила тишину, а я на ее лекциях сидела тише воды ниже травы.

Суровее всех высказался магистр Сверр.

— Я не допущу студентку Илмари к Турниру — об этом и речи быть не может. Боюсь, я даже не смогу поставить ей удовлетворительную оценку за экзамен: она очень слабо владеет мечом.

Но, услышав, что со мной станет заниматься сам куратор, строгий преподаватель сменил гнев на милость.

— Ты был одним из лучших моих учеников, Аларис…

Черты лица магистра Сверра смягчились в улыбке, но тут же он спохватился, вспомнив, что речь идет о кураторе.

— Кх-кх, мастер Вайс… — добавил он, прокашлявшись. — Вам повезло, мисс Илмари.

Уже к обеду я обзавелась длинным списком отработок и расписанием тренировок с мастером Вайсом. Я была готова к тому, что выйти на полигон придется уже утром следующего дня, но, изучив расписание, увидела, что куратор дал мне три свободных дня на то, чтобы прийти в себя.

— Не вздыхайте, Элиза, — сказал он, обгоняя меня по дороге к корпусу. — Вы привыкнете. И даже постепенно научитесь находить время на общение с друзьями. Сегодняшний вечер у вас, например, свободен.

Он произнес это совершенно спокойным, безразличным тоном, но я вся вспыхнула, глядя ему вслед. Значит ли это, что он снимает свой запрет на общение с Виком? Как понять?

Мастер Вайс оглянулся через плечо и улыбнулся уголком рта. Да! Это означало «да»!

Наверное, он понял, что в неприятности я отлично умею влипать и без посторонней помощи — Вик здесь ни при чем.

Я ждала Вика у корпуса огневиков. У второкурсников занятия заканчивались позже, я успела прочитать скучный длинный параграф по истории магии, пока дожидалась его. Даже увлеклась, разглядывая карту битвы при Нарре, потому вздрогнула, услышав над ухом недоверчивое:

— Большеглазка? Ты что здесь?

— Тебя жду.

Судя по ошалевшему виду Викара, он явно не ожидал меня здесь увидеть, но не скрывал радости.

— Ледяная скульптура оттаяла и выпустила тебя на свободу?

Мне отчего-то стало неприятно слышать такое о мастере Вайсе, хотя раньше я, пожалуй, согласилась бы с Виком. Но теперь я знала, что он вовсе не бесчувственная ледышка. Он строгий, да. Но таким и должен быть наставник. Потому я ничего не ответила, а Вик уже оживленно болтал о другом:

–…сейчас, только учебники закину в комнату. Куда пойдем? Погуляем или в столовую? Я тебя угощу…

Студентам разрешалось иметь немного карманных денег и тратить их на мелочи: покупать заварные колечки в столовой или фрукты и орешки в лавочке, которую держала приятная пожилая женщина. У меня карманные деньги были, но вряд ли у Вика их было много.

— Погуляем, — улыбнулась я.

Мы шли по дорожкам парка, устланным опавшей побуревшей листвой. Я и не заметила, как наступила поздняя осень. Время пробежало так быстро: кажется, еще только вчера я прибыла в Академию, и вот уже пролетело почти два месяца. Со дня на день выпадет первый снег, и студенты разъедутся по домам отмечать праздник Примирения. Я вдруг поняла, что соскучилась по родителям, по их заботе и вниманию, иногда слишком надоедливым. Но сейчас я бы не отказалась проснуться в своей постели, выпить горячего пряного напитка, съесть булочку и думать лишь о том, какое платье надеть и какую прическу сделать. А вовсе не об истории магии, научной работе о полиписах, еще даже толком не начатой, и об экзамене у магистра Сверра, который я обязательно провалю.

— О боги, я провалю этот проклятый экзамен! — вздохнула я вслух. — Правда, мастер Вайс обещал помочь, но…

Мы дошли до озера и сели на скамейку. Молчали, глядя на воду. Как обычно, когда я смотрела на озеро или реку, в груди возникло ощущение странной тоски, которую можно заполнить, только окунувшись с головой в тягучую, живую воду. Уже скоро зов станет непреодолимым…

— Она тоже не умела биться на мечах, — тихо сказал Вик. — Ничего не умела…

«Кто?» — хотела спросить я, но и сама догадалась, о ком речь.

— Знаешь, ты очень напоминаешь мне ее. Такая же растерянная, испуганная девчонка. Но одновременно сильная…

Я отвела взгляд от поверхности озера и подняла голову. Вик смотрел на меня. Прямо на меня своими зелеными, словно листва, глазами.

— Вот только с тобой я так не поступлю… Лиззи…

Когда я шла на встречу с Виком, тот случай с полупоцелуем совершенно вылетел из головы. Произошедшее я объяснила себе тем, что Вик испугался за меня, перенервничал, и все вышло случайно. Мы просто друзья.

Но сейчас, когда он смотрел на меня так… Я сглотнула. Время тянулось и тянулось. Наши взгляды сцепились так, что я даже моргнуть не могла.

А потом он наклонился и поцеловал меня в губы. Коснулся их осторожно и нежно, ни к чему не принуждая, не подавляя своей силой. Он точно спрашивал: «Можно?» Наверное, он просто не нашел слов, чтобы произнести вслух то, что означал для нас обоих этот поцелуй.

Вик мог бы сказать, например: «Ты согласна стать моей девушкой?» А я… Что бы тогда ответила я?

У меня внутри все перемешалось — чувства, мысли. Я знала, что Вик мне нравится, что он хороший друг. О большем я и не думала никогда. Пожалуй, я не могла сказать, что испытываю к нему какую-то особенную симпатию. Но мое сердце было не занято, и мне не хотелось снова отталкивать Вика и обижать. А еще я подумала, что давно пора поцеловаться с кем-нибудь по-настоящему.

И, подумав это, поняла, что дрожу. Неужели этот миг наступит сегодня?

Я не оттолкнула Вика и не отодвинулась. Лишь чуть подняла лицо, готовясь к чему-то совершенно новому, что сейчас произойдет. Стало и страшно, и сладко от предчувствия, что эта неведомая сторона жизни вот-вот откроется передо мной.

Но Вик чуть отстранился, хотя я по-прежнему ощущала его дыхание на своих щеках и чувствовала, что он смотрит на меня.

— Да? — хрипло спросил он.

— Да…

— Лиззи, посмотри на меня.

Я послушно открыла глаза и снова запуталась в зелени его глаз, как в траве. Голова кружилась.

— Тебя ведь никто еще не целовал, да, Большеглазка?

Никто, это правда. Холгер пытался, но… К счастью, этого не случилось.

— А ты целовал кого-нибудь?.. — начала я, но дыхание сбилось. Да ведь я и так знала, что целовал.

На секунду Вик невесело ухмыльнулся, и мне показалось, что к этой горечи примешивалось еще какое-то тайное чувство, что-то стыдное, что ему хотелось бы спрятать от меня. И я вдруг подумала, что Вик, пытаясь забыться, вылечиться от болезненной любви, мог не только поцелуями ограничиться. Он совсем уже взрослый парень, а я была не так наивна, как может показаться… Стало немного страшно. Не слишком ли я тороплю события?

А он точно понял, о чем я думаю.

— Ты… Не бойся.

Взял мое лицо в ладони, провел кончиком языка по моим губам, приоткрывая их. Я подалась навстречу, разрешая ему это. Так вот, значит, каким он будет — мой первый поцелуй. Я испытывала сейчас и трепет, и… любопытство, отчасти наблюдая словно со стороны.

Это оказалось странно, но вовсе не противно. Вик действовал осторожно и все сделал сам, потому что я совсем еще ничего не умела. Он ласкал мои губы, а еще нежно гладил мочку моего уха, и почему-то именно это ощущение закручивало все внутренности в жаркий клубок.

Означает ли это, что я теперь его девушка? Наверное, да.

Когда мастер Вайс протянул мне железный меч, я не поверила своим глазам. Решила, что это какая-то шутка: если я этим мечом немедленно не отрежу себе пальцы, то как пить дать уроню его себе на ногу.

Подняла на наставника недоуменный взгляд.

— Элиза, не смотрите на меня такими большими глазами. Я сейчас все объясню.

Но вместо объяснений мастер Вайс взял в руки свой меч — черненый металл тускло светился, солнце вспыхивало искрами на острейших гранях, удобная рифленая ручка, украшенная лишь небольшим сапфиром, легла в руку куратора так, точно была подогнана специально под него. Хотя, уверена, так и было. Меч, при всем его неброском виде, оставлял ощущение грозного оружия.

Куратор секунду подержал его в руке, а потом отошел на пару шагов, поднял его острием к лицу, опустил к ногам — точно приветствовал воображаемого противника, а потом… Я никогда такого не видела. Мастер Вайс стал похож на темную тень. Темную тень с черной молнией в руке. Движения его были сначала обманчиво плавными, точно перетекающая вода, но постепенно становились все быстрее. Выпад, стойка, укол… Я замерла в восхищении, боясь моргнуть.

Но вот мастер Вайс замер, и только тогда я поняла, что могу дышать.

— Это было прекрасно! — честно сказала я.

— Спасибо, Элиза, — ответил он довольно сухо. — Но, поверьте, я вовсе не пытался потрясти вас своей техникой. Я хотел показать, чему я буду учить вас. Это называется «Бой с призраком». Я всегда выступал сторонником того, чтобы начинать тренировку сразу с настоящим мечом: это организует и заставляет чувствовать ответственность. К тому же потом не придется переучиваться. Надеюсь, что вы сумеете крепко держать меч и не поранитесь.

Он посмотрел на меня, прищурив глаза.

— Ведь не поранитесь? — спросил с сомнением.

Подошел и поправил мои ладони на рукояти.

— Вот так… Начнем с простого.

Он показал, как нужно поставить ноги — чуть согнув их в коленях, а потом поднял меч до уровня груди.

— Повторяйте за мной.

Как я узнала, «Бой с призраком» состоял из десяти основных движений. Сегодня мы изучали первое, самое простое, но к концу занятия моя спортивная форма промокла насквозь от пота, хоть выжимай. Кончик меча плясал и описывал круги в дрожащих руках.

— Хватит на сегодня, пожалуй, — смилостивился мой наставник.

Я с облегчением выдохнула и воткнула меч в землю.

— А теперь, Элиза, вы найдете магистра Сверра и поинтересуетесь у него, как после каждого боя нужно чистить меч и как его хранить.

Я мысленно застонала. Ну что за человек! Ему нравится мучить меня. Все, о чем я мечтала сейчас, — отдых и горячий душ. Не сдержавшись, я сердито зыркнула исподлобья, но встретилась со спокойным взглядом карих глаз. Нет, он вовсе не пытался меня проучить, лишь говорил о том, что должно сделать. Видно, мастер Вайс всерьез взялся за мое перевоспитание.

Он наклонил голову, прощаясь. Такой неприступный, молчаливый. За все время тренировки мы не перекинулись и десятком слов. Он казался статуей, вырезанной из мрамора, — ожившей, но лишенной чувств. Я бы и поверила, что он «ледяная скульптура», как назвал его Вик, но все еще помнила, как он неловко пытался пошутить, как едва не проговорился про бабушку, как улыбнулся краешком губ, как пытался утешить… Мне снова хотелось увидеть эмоции на его лице. Все равно какие. Не знаю почему, но его отстраненность и холодность дико злили.

— Как же вы могли быть одним из лучших учеников? — крикнула я ему в спину. — Ведь вы, насколько я знаю, даже не учились в Академии.

Мастер Вайс обернулся и долю секунды выглядел почти растерянным.

— Да, так и есть. Магистр Сверр мог уделять мне время только во время каникул, а все остальное время я тренировался сам, — сдержанно сказал он.

И я вдруг догадалась, что не первая, кто задает ему этот вопрос. Наверное, раньше подобные вопросы его задевали, но сейчас в человеке, стоящем предо мной, я не видела ни капли раздражения. Он был полон внутреннего достоинства и силы.

Он подошел ближе, так что я имела возможность во всех подробностях рассмотреть его обезображенное шрамами лицо, однако не смела поднять глаз.

— Спрашивайте, Элиза, — тихо произнес он.

— Что спрашивать? — Я готова была сгореть от стыда и раскаяния.

— То, что обычно спрашивают все. Что случилось той ночью? Почему ни одна магия не может вылечить мои шрамы? Почему волосы у меня черные?.. Впрочем, не спрашивайте, я сам отвечу. Я не знаю, что случилось той ночью, Элиза. Меня нашли уже таким — изувеченным.

Изувеченным… Он произнес это слово без горечи, точно констатировал факт, но, уверена, прежде ему было больно осознавать, что он не такой, как все.

— Мои родные надеялись, что со временем шрамы станут менее заметны, ведь я был совсем маленьким ребенком, но увы. Я рос, и шрамы росли вместе со мной. Впрочем, это не совсем шрамы. Посмотрите…

Он протянул ко мне руку, ту, что была искалечена. Отвести глаза теперь было бы невежливым. У мастера Вайса была узкая ладонь и длинные пальцы настоящего аристократа. Я вдруг вспомнила ощущение, как он гладил меня по щеке, едва касаясь, когда делился магией — такое приятное чувство прохлады… Но он всегда старался дотрагиваться до меня левой рукой, а теперь я рассматривала правую.

Шрамы действительно оказались странными. Кожа не была повреждена — темные молнии-шрамы ветвились прямо под ней, проступая чернотой. Они едва заметно пульсировали. Что же могло оставить такие жуткие отметины на живом человеке?

Набравшись смелости, я посмотрела в лицо Алариса Вайса. Те же шрамы-молнии пересекали шею, щеку и лоб, точно причудливые татуировки. Карие глаза смотрели внимательно и немного печально.

Больше всего на свете мне хотелось извиниться сейчас за свое неуместное поведение. Он ничего не должен был мне объяснять, но я так вызывающе себя вела, что мастер Вайс решил сразу расставить все точки над i, пресекая на будущее все вопросы.

— А почему волосы черные, этого я сам не знаю. На свет я появился со светлыми волосами, как и все водники. Но тем утром меня нашли уже таким… Увы, Элиза, я загадка, разгадать которую не под силу и мне самому. Дорого бы я заплатил за то, чтобы узнать, что произошло тем вечером…

— Простите меня, — прошептала я.

— Ничего, Элиза. Я привык.

И вновь точно завеса задернулась передо мной, закрывая настоящего Алариса Вайса. Он привык… Привык не реагировать на обидные замечания, не замечать косых взглядов, отвечать на бесконечные глупые вопросы. Вот только истинных чувств не покажет больше никому…

За две недели, прошедшие с того дня, когда Вик впервые поцеловал меня, я стала, можно сказать, специалистом по поцелуям.

Были поцелуи в темноте парка, когда мы, улучив минутку, сбегали с вечерних посиделок и прятались за облетевшими темными ветвями. Я дрожала от холода, а Вик закутывал меня в свою накидку. Мы стояли, так тесно прижавшись друг к другу, что я чувствовала биение его сердца. В такие минуты ничего не хотелось говорить, достаточно было ощущать вкус его губ и тепло его рук.

Были поцелуи украдкой у костра, когда мы сидели вместе с моими однокурсниками-водниками или с огневиками. Я смеялась вместе со всеми, хохотала до упада, даже не расслышав смысла шутки. Просто мне было хорошо и радостно оттого, что я чувствую ладонь Вика на своей талии, а иногда он, наклонившись, мимолетно целовал мои волосы или висок.

Были поцелуи на бегу, когда мы случайно пересекались в столовой или по дороге на занятия. Если никто в это время не смотрел на нас, мы, точно преступники, обменивались быстрыми поцелуями.

В Академии не поощряли открытую связь между студентами, конечно, если они не были помолвлены. Но тайно встречаться тоже запретить не могли. Впрочем, уже скоро ни для кого не было секретом, что мы с Виком пара. Необычно было ощущать себя в новом качестве. У меня есть парень! Надо же…

Правда, меня слегка волновало, что в книгах любовь описывали немного иначе. Я представляла, что все время буду думать о нем, а прощаясь на ночь, едва смогу дождаться утра, чтобы увидеться вновь. Но это книги… Выдумка. Что с них взять.

Мне всегда было приятно видеть Вика, находиться рядом, разговаривать обо всем на свете.

— А ты меня поцелуешь? — ревниво просил он.

— Конечно! — легко соглашалась я.

Но почему-то сама я никогда не целовала его первой.

Иногда, когда мы сидели у костра вместе с ребятами с факультета огневиков, к нам присоединялись Кора и Ран.

Когда они в первый раз увидели, что я сижу, тесно прижавшись к Вику, то переглянулись, а когда Вик ненадолго отошел, тут же подсели рядом.

— Элиза, он тебя не обижает? — прямо спросил меня троюродный брат. — Если только…

В его голосе прозвучала угроза, но Кора мягко положила ладонь ему на предплечье, а мне улыбнулась.

— Элиза, я знаю, что Вик не такой уж плохой парень, но иногда он себя не контролирует. У вас точно все в порядке?

Они оба искренне беспокоились за меня, только поэтому я решила не обижаться, хотя ответ все равно прозвучал резковато.

— Вик — отличный парень! Хватит уже считать его воплощением зла!

Кора кивнула, давая понять, что моих слов достаточно, и заговорила о другом:

— Ты ведь записана на спецкурс? Магистр Корр попросил меня провести для вас занятие. Приходи! Буду усмирять бестий. — Она шутливо толкнула Рана локтем. — А ты не приходи. Каждый раз бросаешься меня спасать, наказание мое! Сколько раз говорить: они не тронут меня.

— Я им трону! — пробурчал Ран, но видно было, что это у них такая игра: бурчал он не всерьез, а на самом деле любил ее так сильно, что это было заметно каждому.

Может, описанное в книгах не такая уж ерунда? Так, где мой Вик? Пусть скорее возвращается и смотрит на меня влюбленными глазами! И я тоже постараюсь!

Викар вернулся, и ему тут же освободили место рядом со мной. Ран поднялся и протянул руку своей невесте. Она, вставая, кивнула Вику. Только кивнула, а Вик пошел пятнами и даже отступил на шаг.

А когда опустился рядом, тут же прижал меня к себе, да так крепко, точно я была якорем, а его уносило волной. Скользнул губами по щеке.

— Как там твои тренировки? — спросил он, глядя в пламя.

— Тебе точно интересно? — усомнилась я: судя по отрешенному лицу, Вик сейчас пребывал где-то далеко.

— Конечно, — встрепенулся он, тронул за подбородок, заставляя меня поднять на него глаза. — Как там ваша ледышка поживает?

— Не зови его так! Сколько раз говорить! Ревнуешь, что ли?

Вик хохотнул.

— К кому? К нему? Не смеши!

И я, которая всегда легко рассказывала Вику обо всем — о занятиях, об однокурсниках, о вредных преподавателях, — вдруг поняла, что о мастере Вайсе ничего не стану говорить.

К тому моменту, когда магистр Корр собрал свой спецкурс на показательное занятие, на улице совсем захолодало. Стояла такая неприветливая, черная пора, что из спального корпуса на занятия я бежала почти бегом. На тренировках руки превращались в сосульки: металл рукояти меча обжигал. Мастер Вайс пообещал, что следующую тренировку мы проведем под крышей амфитеатра.

Вот и магистр Корр повел нас не на полигон, а в амфитеатр. Несколько испуганных первокурсников, парочка второкурсников и один серьезный и молчаливый пятикурсник, который решил в дальнейшем специализироваться на изучении бестий, — вот и все желающие.

На арене нас уже ожидал железный ящик. Рядом с ним, скрестив руки, стояла Кора и с улыбкой смотрела, как мы приближаемся, испуганные и притихшие. У нас, учащихся факультета водников, еще не было возможности полюбоваться на бестий вблизи.

За исключением меня, конечно. Я налюбовалась вдоволь.

— Не бойтесь, — ободряюще сказала Кора. — Она вас не тронет. Зато вы сумеете разглядеть ее во всей красе. Кто у нас сегодня, магистр?

Преподаватель вместо ответа нашел взглядом меня и подмигнул.

— Сюрприз для мисс Илмари.

Мне сделалось не по себе. А когда стенки ящика упали, я сразу все поняла. Внутри нас ждал полипис. Вот уж спасибо за сюрприз!

Он нехотя взмыл вверх и повис в полутора метрах над полом. Кора даже не дала ему как следует прийти в себя, тут же протянула руку, подчиняя своей силе. Бестия замерла, чуть покачиваясь и слабо шевеля щупальцами.

— Подойдите посмотрите, — пригласила она и помахала рукой с таким энтузиазмом, точно звала нас к праздничному столу. — Элиза, ты ведь про полиписов пишешь исследование?

— Ага, — мрачно подтвердила я.

Провалились бы эти бестии вместе с магистром Корром! Но деваться некуда. Бочком-бочком я подобралась к полипису и встала в метре от него. Следом за мной осторожно двинулись другие.

Магистр Корр принялся рассказывать о полиписах, бесстрашно дотрагиваясь указкой до стрекательных щупалец. Я, как обычно, пропустила половину сказанного мимо ушей, зато бестию рассмотрела во всех подробностях. Никогда прежде у меня не появлялось такой возможности, ведь раньше я думала лишь о том, как их убить.

Удивительно, что клубы черного дыма, из которых, казалось, состоял полипис, в состоянии бодрствования обретали четкие очертания и форму. Сгустки темноты могли мгновенно материализоваться в нечто, имеющее брюшко и пару десятков щупалец. Нечто абсолютно реальное и смертоносное.

Сейчас полипис застыл в промежуточном состоянии: сгусток тьмы, из которого торчали щупальца. Чернота, что составляла его сущность, перетекала медленно и неторопливо, точно расплавленный металл. Она напоминала мне что-то, но я никак не могла сообразить, что именно.

— Мерзкий, — скривилась я.

— Субъективное мнение, — важно сказал пятикурсник-воздушник. Он единственный захватил с собой листы бумаги и теперь делал карандашные наброски полиписа. — Мы видим его мерзким лишь потому, что знаем: он смертельно опасен для нас. Мы вынуждены убивать, а потому подсознание защищается и показывает нам гнусное существо, которое не жаль.

— Нет! Он просто мерзкий, — скривилась я, кажется, в очередной раз убедив воздушника, что иные стихийники далеко не так умны, как они, небожители.

— Может, вы хотите о чем-то меня спросить? — улыбнулась Кора, пресекая неуместный спор.

На самом деле мне уже давно хотелось о многом ее спросить. Конечно, историю превращения девушки-пустышки в великого мага знали все, и все же я надеялась услышать ее от самой Коры. Вряд ли она станет откровенничать, но удержаться я не могла.

— Расскажи про искры… Про воспоминания Кристера Ригера. Как это было? — решилась я.

— Мисс Илмари! — предостерегающе поднял ладонь преподаватель. — Это не относится к сути занятия!..

— Все нормально, — прервала его Кора. — Я расскажу.

И она, не вдаваясь в подробности, избегая описывать свои чувства, изложила факты. Лишь когда рассказывала о том, как открылся последний глиняный шарик, а магия так и не появилась, она вдруг запнулась и подняла глаза наверх. Я посмотрела туда же и увидела Рана, сидящего на заднем ряду. Их взгляды встретились, и будто приоткрылась связывающая их тайна.

— Удивительная вещь — человеческая память, — закончила свою историю Кора. — До сих пор не могу спокойно относиться к тому, что я видела его глазами, ощущала все как наяву. А ведь прошли столетия. Есть предположение, что я как наследница Кристера Ригера просто несла в своей крови эти знания, а испытания помогли их пробудить. Но я не думаю, что это так… Тогда бы проснулись воспоминания других моих предков. Или мои личные, когда я была младенцем.

Конец ознакомительного фрагмента.