Пойдем со мной. Жизнь в рассказах, или Истории о жизни

Мне снились чьи-то руки. Будто кто-то настойчиво гладит меня по спине и подталкивает перевернуться на живот. Я не сопротивлялась, я пассивно ждала следующих действий. Мне хотелось, чтобы эти руки, чьи бы они не были, своим теплом окутали меня всю. Вдруг из внешнего мира раздался звон бьющейся посуды и возглас «Ешкин-матрешкин! Пшел вон!».

Я открыла глаза и, отпуская сладостное наваждение, перевернулась на спину. Кот Борька спрыгнул с кровати и принялся лизать лапу, поглядывая на меня. Вот они, «руки» — это Борька терся об меня, подлец. Мама продолжала причитать над разбившейся чашкой. «Наразводила этих котов, будь они прокляты!» — бухтела она в мой адрес.

Я отдернула шторы. За окном бурлила жизнь. Все кричало о ней — каждая травинка, каждый лист, а в особенности наш петух, обхаживающий рыжую курочку. Но эта курочка была холодна и петух, не унывая, стал наматывать брачные круги перед другой несушкой. Наблюдая за ними, я вспомнила, что сегодня мне исполняется тридцать девять лет.

Я стала одеваться. Фигура у меня была широкая, типичная для деревни. Застегивая халат на груди, я с горечью вспомнила один школьный эпизод. В двенадцать лет у меня быстро начала расти грудь. Мы стояли в коридоре с одноклассницей и в шутку мерялись ими: у меня ого-го, а у нее только-только стали появляться. И тут над нами проскрипела старая химичка:

— Девочки, как не стыдно!

Она брезгливо покосилась на мою грудь и тихо бросила, уходя:

— Потаскуха малолетняя…

В тот период у меня даже мысли ни разу не возникало «об этом», и слова учительницы оставили в душе огромный грязный след на всю жизнь. После я старалась делать все для того, чтоб меня так больше никто не называл.

Мама о моем дне рождения не вспомнила. Да кому оно вообще надо? Управившись с утренними делами, я вышла за двор попасти утят. Бывало, за ними охотился соседский кот, поэтому оставлять их одних было никак нельзя. Я села на лавку, а цыплята желтыми комочками рассыпались по траве. Из-за сливовых веток местами прорывались солнечные лучи и падали на их хрупкие спинки.

По улице шла стайка девочек-подростков. Судя по выступающим завязкам купальников, они держали курс на пляж. Какие они стройные и красивые! Все в шортиках, а ножки длинные и точеные… Я такой никогда не была. Загляденье. Идут, щебечут о чем-то своем, и тут одна из них, рыжеватая, заметила меня за деревьями и говорит:

— Здравствуйте!

В ответ я кивнула и улыбнулась.

— С кем ты там здороваешься? — заозиралась та, что постарше и, увидев меня, спросила у подруг приглушенным голосом: — А это кто?

— Да она старая дева, забей! — ответил ей кто-то.

Все девочки, кроме рыжеватой, захихикали, отворачивая лица.

Я стала рассматривать свои пальцы: обветренная кожа и грязные неухоженные ногти — обычное дело для деревни. И, действительно, кто я еще? Ведь мама лет до тридцати часто приговаривала: «Засидишься в девках, останешься старой девой!» А потом перестала, видно, поставила на мне крест.

Вы можете себе представить очень стеснительного бегемота? Так вот, это я. За всю жизнь у меня был один поклонник — Димка Котов. Если я была просто широка, то он откровенно толст. Я долго не отвечала на его ухаживания, пряталась, а когда он вдруг стал худеть и наконец приглянулся мне, Димка неожиданно женился на другой.

На душе резко стало паршиво. Даже не столько слова подростков, сколько этот пренебрежительный тон и смех ядом разливались по венам. В их юных головках понятия старая дева и ничтожество стоят бок о бок. Я зашла в дом и стала пристально рассматривать себя в зеркале. Господи, да я уже старая тетка! Паутина морщин на лице, блеклые губы и глаза… Это конец! Моя серая и скучная жизнь, жизнь невидимки, начала отцветать. Передо мной словно рассеялся туман, и я узрела во всей красе полную бессмысленность своего существования. Я упала на кровать и пролежала в ступоре несколько часов.

В порыве отчаяния мне вдруг захотелось все наверстать. Первым делом я решила накраситься. Потом я, как идиотка, стояла возле забора с синими тенями вокруг глаз и улыбалась соседу. Он был сражен. Он смотрел на мои крашенные ярко-розовые губы и думал, что я окончательно спятила на старости лет. Мне хотелось рыдать. Хватит позориться, хватит!..

Сопровождаемая закатными лучами, я пошла к реке. Усталый воздух был наполнен ароматами трав, а пыльный подорожник при дороге совсем поник. На всем виднелась печать уходящего дня. Темно-зеленые воды реки спешили на восток. Сегодня за этой темно-зеленой гладью я незаметно скроюсь от мира.

Я опустила большой палец ноги в воду — теплая. Долго простояла я по колено в мутной воде. В ее отражении, как на экране, я словно со стороны смотрела на свою жизнь немигающим взглядом. Запуганный зверек, не вылезающий из норы. Запуганный сам собой, доверившийся собственному воображению и надуманным страхам. Я сделала шаг вперед. По воде пошла легкая рябь, и какое-то чудовище привиделось мне на поверхности. Меня охватил страх. Казалось, я осталась единственным живым существом в этом моменте постоянно ускользающей грани между жизнью и смертью.

— Не советую вам здесь плавать, там коряги под водой.

Я вздрогнула и оглянулась. Передо мной стояла та самая рыжеволосая девчушка в сопровождении двух собак.

— Там коряги, говорю. Ой… С вами все в порядке?

— Д-да, — выдавила я из себя.

— У вас слезы…

Я провела по щекам. И правда, слезы. Я вышла из воды и вымученно улыбнулась:

— Все в порядке, милая.

Кажется, она мне не поверила — большие голубые глаза отчего-то вмиг тоже наполнились слезами. Она отвернулась, сказав: «Ну, ладно». Не успела я надеть шлепанцы, как она вернулась.

— Простите меня, пожалуйста, за то, что было утром! Мои подруги — дуры!

По ее прекрасным юным щекам покатились крупные слезы.

— Ну, что ты, деточка, я и не думала обижаться…

— И все равно простите! Вы хорошая, я знаю, я это всегда чувствую! Ну и что, что у вас нет мужа. Я вот тоже, наверное, замуж не пойду! Это не главное в жизни.

Сама жизнь давно не вызывала у меня такой искренней улыбки, какую смогла вызвать эта девочка-подросток.

— А что же, по-твоему, главное?

— Пока не знаю. Я ищу… В книгах, которые я люблю читать, пишут об этом только между строк. Истина всегда ускользает…

— Как хорошо ты подметила, молодец.

Мы попрощались. Я чувствовала себя ощипанной птицей, которую освободили от старых больных перьев и дали второй шанс на жизнь. Ах, какой воздух нынче сладостный от трав! Жить… Как же это хорошо — просто жить! Спасибо тебе за этот временный подарок, Земля!