Сталинград.Том шестой. Этот день победы

Из воспоминаний генерал-полковника Танкаева М.Т.

По всему фронту, с севера на юг, вдоль Волги, шёл несмолкаемый бой, и казалось, за развалинами промзоны, какие-то мифические свирепые великаны взад-вперёд исступлённо перекатывали огромные пустые цистерны. Швыряли-пинали их, и те прыгали-катились, мятые, грязные, гулко громыхая и подскакивая.

Обгорелые, перепаханные воронками чёрные берега продолжали оглушительно рявкать-харкать батареями тяжёлой артиллерии. Железо-бетонное небо, как ледовое поле, расколотое сотнями трещин ледореза, было до горизонта исчерчено длинными дрожащими трассами, ревущих на разные голоса снарядов, которые остервенело вырубали-вырезали в этих стонущих берегах, могильные котлованы; сметали тугим ярым огнём постройки, поднимая над землёй буруны облаков: буро-синих, гранатово-чёрных, ртутно-зелёных, опалово-седых, горчично-красных — все сто пятьдесят цветов и оттенков смерти.

…Кто хоть единожды видел это, тот никогда не забудет сего ада! На опалённой сетчатке его глаз, как тавро, навсегда выжглись картины этого плазменно-лопающегося кошмара: яростные, захлёбывающиеся собственной кровью под перекрёстным артогнём атаки пехоты, дьявольские налёты штурмовой авиации, пикирующих бомбардировщиков, что железными водопадами ковровых бомбардировок заживо погребали в окопах солдат, центнерами вывороченной, поднятой на воздух земли.

Многострадальная Волга, обожравшаяся до блевотины трупами, упившаяся до безумия человеческой кровью, кипела-бурлила от сбрасываемых бомб. Безумие и ужас!…При форсировании в Волгу входило 25 тысяч солдат, выходило на западный берег — 2 тысячи. Через три дня, безобразно распухшие трупы, всплывали на поверхность и тысячи тел плотно сбитых друг к другу течением, запруживали пойму реки так, что берега и прибрежные левады, на многие километры превращались в гиблые, непроходимые болота.

«…11 ноября немецкие войска начали последнее решающее наступление в Сталинграде. К вечеру части наших советских войск сохраняли за собой лишь три небольших плацдарма на берегу Волги. Около 12 000 человек в районе рынка и Спартаковки; в центре — 600 человек в районе завода «Баррикады»; на юге — 45000 человек и 20 танков.

В течении следующих пяти дней немецкие атаки раскололи 62-ю армию командующего Чуйкова В.И. Советская группировка в районе рынка и Спартаковки, атакована частями 16-й танковой дивизии, сократилась до 300 человек. Советское командование беспокоила и новая серьёзная проблема — лёд на Волге, из-за которого прекратилась переправка войск и бронетехники, никак не укреплялся. Многократные попытки организовать снабжение обескровленной 62-й армии по воздуху окончились провалом — она контролировала лишь узкую кромку земли, и большая часть сброшенных с самолётов грузов — попала в руки фашистов. Тем временем разведка Люфтваффе обнаружила неожиданное наращивание советских войск к северо-западу от города. Это взволновало Паулюса, и действительно поводы для беспокойства были…»¹²

«…однако положение в самом Сталинграде, для защитников города, становилось катастрофическим…Ожесточённый враг раз от разу усиливал давление. Яростные контратаки советских войск сбивали наступательный прорыв 6-й армии, сковывали продвижение механизированных частей, ломали график летней кампании 1942 года, расстраивали реваншистские планы нацистской Германии и лично — Адольфа Гитлера.

Между тем кампания 1942 годя по существу была последней возможностью для фашистской Германии нанести решающее и окончательное поражение Красной Армии. К середине июня 42-го, после поступления подкреплений, численность Вермахта на Востоке составила 3,15 млн. человек, что на 100 тыс. превосходило численность немецкой армии в начале операции «Барбаросса» в 1941 году. Более того в операции 42-го года, которая получила и 3-я румынская армия Дмитреску, а так же Королевская венгерская армия. Эта 2-я армия венгров приняла конкретное участие в операции «Блау» и в последующих боях в районе Сталинграда, где понесла невосполнимые потери: из первоначального состава в 110 00 человек к февралю 1943 года она потеряла 105 000. <…>

Но и это ещё не всё. Советская Россия, как и Царская Россия, в Отечественной войне 1842 года с Наполеоном, билась со всей Европой. В войсках Гитлера воевали, отнюдь, не только немцы, но и отборные дивизии Италии, Болгарии, французский легион, бравые бельгийские стрелки, сводные отряды поляков, испанцев, датчан, норвежцев и финнов. Словом история повторялась. И доброхотов, волков в овечьих шкурах, желавших пожировать, — нажиться на богатствах СССР, хватало с лихвой. Каждой твари по паре — общим числом (помимо немцев) свыше 1,5 млн. касок. <…>

Будущее всей войны было поставлено на карту в битве за Сталинград. Да…Это была самая большая и чудовищная битва в истории Человечества, но и самая главная для Германии, — на триумфальный исход которой были брошены все силы оккупированной Европы, а также поставлена честь Третьего Рейха. <…>

<…> Перед летней кампанией 42-го, в Берлине, обращаясь с напутственным словом к войскам, Гитлер повторил знаменитые грозные слова Катона: «Карфаген должен быть разрушен!» Известно…Пунические войны перевернули ми и всю дальнейшую историю. Уничтожение Сталинграда по зловещим замыслам фашистской клики так же должно было перевернуть мир и навсегда изменить всю дальнейшую историю. Очевидно, если бы Германия выиграла Сталинградскую битву…В войну тот час бы вступила Турция, с целью захвата богатых нефтяных месторождений Северного Кавказа и Закавказья — Баку. Несомненно, Дальний Восток отошёл бы — милитаристской Японии. <…>

Начальный этап операции «План Блау», как и ожидалось, был сокрушительным. Напор фашистов был страшен. Многие советские части оказались отрезаны от основных сил, а затем и окружены гитлеровскими моторизованными соединениями. К нашей беде, Люфтваффе, как и в 41-м году, практически сразу захватило господство в воздухе, сделав крайне опасным, для советских войск передвижение в светлое время суток. Действительно, немецкое наступление на первом этапе развивалось более чем успешно. «В Сталинграде, в этом городе Красного Дьявола…русские захлебнутся кровавой похлёбкой войны! — исступлённо заявлял в Берлине фюрер и потрясал в бешенстве кулаками. — Большевики, эти голодранцы-безбожники, евреи-марксисты! Для освобождения мира от этой проказы надо больше, чем экономическая блокада, политические тюрьмы и концлагеря! Для крестового похода на Восток — Drang nach Osten, — необходимы тевтонский Дух, гордость, злость, железная дисциплина, фанатичная ненависть и ещё тысячу раз НЕНАВИСТЬ! Наша святая миссия очистить арийский мир от этих грязных свиней, вздёрнуть на виселицу их краснозадых демонов-главарей, а остальной мусор сжечь в доменных печах!»

Безмерно тяжело, горько…Но следует признать, многое из этих чудовищных проектов Берлина, — осуществилось. План «выжженной земли», утверждённый в рейхканцелярии «наци №1», выполнялся неукоснительно, с немецким педантизмом и аккуратностью. Особенно свирепствовали на захваченных советских территориях части СС и карательные отряды сформированные из числа радикальных националистов всех мастей. Смерть и ужас, которые сеяли эти палачи, не поддаются никакой человеческой логике. Тысячи, десятки тысяч до смерти замученных изуверскими пытками, зверски изнасилованных, затравленных собаками, зарубленных, повешенных, расстрелянных, заживо сожжённых в бараках, закопанных в огромных рвах, утопленных в собственной крови мирных людей! Количество этих беззащитных женщин, беспомощных стариков и детей не поддаются исчислению. <…>

Огромные потери несли наши части и на полях сражений между Доном и Волгой. Мускулы и челюсти железной машины Вермахта были в действии. Так к концу июля 1942 года только один советский Южный фронт потерял 135 000 убитыми-пропавшими без вести и 72 000 ранеными. <…>

Однако вскоре по всему Кавказскому ТВД наступательный прорыв немецких войск угас. Причиной тому было постоянно усиливавшееся сопротивление наших войск, сокращение поставок вооружения-боеприпасов, топлива для моторизированных частей, а так же большой недокомплект в боевых соединениях, который практически в каждой дивизии достигал в среднем 4000 человек.

Гитлер, коий к этому времени потерял интерес к Кавказу, перепоручил командование группой армий «А» фон Клейсту, а сам полностью сосредоточился на операции по захвату Сталинграда.

Надо отметить, этот город магическим образом притягивал немецкие войска и его захват имел для Гитлера, едва ли не сакральное значение. Гитлер был просто одержим этой мыслью. Точно так же и для Сталина удержание города на Волге стало главной задачей. Верховный требовал, что бы город был удержан любой ценой. Тем более что он сознавал — в случае потери Сталинграда Москва окажется уязвимой для рокового удара с юга.

23 августа самолёты Люфтваффе начали массированные бомбардировки Сталинграда. Только после первого авианалёта (1000 бомб), в городе погибло более 200 00 тысяч гражданского населения. Это больше, чем погибло в городах Хиросиме и Нагасаки, на которые США сбросили атомные бомбы. За два дня 600 бомбардировщиков совершили 4000 боевых вылетов. Расположенные вдоль Волги нефтехранилища полыхали, начались массовые пожары и в самом городе. Во время этих бомбардировок из 600 00 жителей города погибли больше половины.

Да, потери были велики и невосполнимы. Но именно в Сталинграде закалённые в боях части Вермахта столкнулись с Красной Армией, которая стремительно наращивала свою боеспособность. <…>

Между тем ожесточённые, кровопролитные бои в городе набирали лишь силу. Начавшиеся 4 августа, они продолжались и весь октябрь. Яростные, беспощадные уличные бои без какого-либо преувеличения шли за каждый дом, подъезд, этаж, подвал, чердак…За каждый метр, за каждую пядь земли, за каждый камень обильно политый кровью. Концентрация войск была беспрецедентная — на 4 км — сосредотачивалось до 5-и пехотных и 4-х танковых дивизий! С той и другой стороны обрушивались лавины огня. Воздух ревел моторами самолётов, наносивших чудовищной силы бомбовые удары. Небо и Земля — всё перевернулось вверх дном. Это сражение не зря называют сражением технической эры. Сталинградская битва — это битва машин и моторов. Но и это не всё…Это была битва титанов — Сталина и Гитлера. Битва принципов, битва идеологий, где цена человеческой жизни перестала существовать. В огненной дуге Сталинграда она ровным счётом не стоила ничего: хоть эта была жизнь врага, хоть своя. Ставки командующих, генеральские штабы — интересовала сугубо статистика. А, ведь ещё недавно, гибель даже одного человека принято было считать трагедией!

Идея фикс Гитлера была захватить Сталинград, перерезать Волгу, своими соединениями и сломить дух сопротивления советских войск. Фюрер был изначально большим мистиком, чем Сталин. Он фанатично верил в свою исключительную звезду, посылая на Волгу и Кавказ, почти 2 млн. немецких штыков и касок. «Видит Бог! Под Москвой была случайность… Мы всё равно победим! — исступлённо повторял он с трибун. — Германский дух, германская отвага и стойкость — неискоренимы!» Надо отдать должное: в течение кампании 1942 года на Восточном фронте боеспособность отдельного немецкого солдата всё ещё оставалась очень высокой. Большую роль здесь сыграла, несомненно, идеологическая подготовка. Так, в конце весны 1942-го нацистская пропаганда стала наращивать свою активность, чтобы создать необходимую мотивировку для сражавшихся на Востоке солдат. Офицер-воспитатель координировал мероприятие по поддержке морали личного состава, формировал батальонную библиотеку из нескольких сотен новых пропагандистских изданий, а так же организовывал семинары, темой которых были «возрождение немецкого духа» и «»неизбежность окончательной победы Германии». Всё это должно было «усилить воинские качества» и принять среди солдат «моральную устойчивость во время кризиса». <…>

Принятие подобных кардинальных мер показывает новую тенденцию в политике Верховного командования, которое стремилось заставить войска эффективно сражаться на фронте, несмотря на испытываемые ими лишения и всё более и более неблагоприятную стратегическую ситуацию. Также постоянно подчёркивалось, что немецкие войска ведут борьбу с «дикими варварами», «недочеловеками», «кровожадными большевистскими ордами», победа которых приведёт лишь к гибели цивилизованной Европы и Великой Германии. И подобная тактика имела временный успех. <…>

День ото дня враг наращивал давление силами свежих дивизий и продолжал фанатично рваться к Волге. Тяжёлые танки шли через цеха, перемалывая трупы и бетон в кровавый рулет. Нам, защитникам своих рубежей, приходилось лежать ничком на земле, как матросам на палубе в шторм. Шквальный огонь врага из всех видов оружия, не давал возможности поднять головы. Сам воздух казалось, был изрешечен осколками, как сеть ячейками. А немцы, не смотря на потери, всё шли и шли. Отбитые атаки сменялись новыми атаками. И нам казалось, им не будет конца. Катастрофически не хватало людей. Даже бойцы из штаба генерала Чуйкова, решительно все стрелки заградотрядов должны были перейти в бой. Мародёров, паникёров, дезертиров, предателей расстреливали без суда и следствия по закону военного времени. Заградотряды создавали, конечно, не от хорошей жизни, но практика их была порой высока и действенна, как у гильотины.

11 ноября 6-я армия Паулюса начала последнее решающее наступление. Расстояние от передовой до Волги было не более 300-от метров. Многие гражданские лица и не только…полагали тогда: победа будет за оккупантами; что они вот, вот сомнут и сбросят наши обескровленные, измотанные, крепко поредевшие войска с крутых берегов в Волгу. Да…превосходство врага в численности и в технике было очевидно. Правда и в том, что кованые сапоги этих элитных, прекрасно экипированных, сытых и обогретых, закалённых в боях дивизий Германии — растоптали всю Европу. Но правда была ещё и в том, что мы были солдаты Красной Армии. В наших обледенелых, бурых от крови окопах, зло и скабрезно шутили: «…фриц-колбасник совсем оборзел…Смерти не боитца гад, пулям не кланитца. Вцепился в Сталинград, как хряк в корыто с помоями. Но хрен им в зубы собакам! Пока есть хоть один советский боец — фашист Сталинград не возьмёт».

Большую, крайне важную работу вершили на передовой и командиры-политруки. Тяжёлые ранения, адская боль, страх и отчаянье, — кто в последний момент выслушает и разделит предсмертную исповедь бойца? Кто услышит стон его души? Кто возьмёт на себя труд отправить с огненной черты последнюю весточку родным? Кто упокоит-ободрит искренним словом? Кто поможет добрым советом?.. Что тут добавить?

Многие замполиты-политруки-комиссары по сути исполняли на передовой туже миссию, кою прежде в армии, из века в век, исполняли войсковые священники. Эти люди делили с солдатом все его самые суровые фронтовые лишения, беды и страдания, равно, как и его армейские радости, боевые успехи, когда на привале, хоть на краткое время, изрубцованную войной душу, оставляли тревоги и опасения…Когда можно было поспать, вдоволь поесть солдатской каши, покурить и написать на коленке намусоленным химическим карандашом письмо родным. <…>

Политорганы, партийные и комсомольские организации частей и подразделений так же уделяли особое внимание повышению активности воинов, их готовности вступить в смертельный бой с врагом, заботились об обеспечении личного состава всем необходимым, принимали меры по улучшению работы тыловых частей и интендантских складов.

<…> Ежедневная самоотверженная работа многочисленных партийных организаций в тылу и на передовой…Это был наш ответ нацистским наставникам-инструкторам, касательно полит подготовки личного состава, боевого духа красноармейцев, несмотря на тяжелейшие испытываемые ими лишения, бесконечные смерти полковых товарищей и всё более отчаянную ситуацию на фронтах. Как и германское Верховное командование, наше также стремилось заставить войска стойко сражаться с превосходящим, лютым врагом. <…>

Немецкие офицеры-наставники в 6-й армии Паулюса были предшественниками офицеров национал-социалистического руководства, должности которых были введены в конце 1943 года и которые стали главным инструментом политического контроля в Вермахте в течение последних кровопролитных 18 месяцев Великой Отечественной войны. Политическая обработка солдат в духе беспощадного национал-социализма сопровождалась и беспощадной, ежедневной, изнурительной физической и огневой подготовкой. <…>

Наши командиры и политработники Красной Армии делали, собственно, то же самое. А как иначе? Как не вспомнить суворовскую науку побеждать! Его крылатое-бессмертное: «Тяжело в ученье — легко в бою». Действительно, трудно переоценить их кропотливую пропагандистскую, на первый взгляд рутинную работу политвоспитателей. Но без национальной идеи, что является-становым хребтом государства — нет и гражданского общества, а значит нет и патриотически настроенной, боеспособной армии. Ведь армия, как и правоохранительные органы страны, есть точный слепок е общества. Верно говорил в царской России народ: «Каков поп, таков и приход».

Меж тем, подавляющее большинство политработников в войсках, на совесть занималось боевой и политической подготовкой советских бойцов во всех частях и соединениях нашей необъятной многонациональной Родины. Ещё до войны, большинство комсостава РККА, хорошо понимало: сколь близки реальные боевые действия. На пороге новая большая война! Поэтому учёба армейских частей с каждым днём становилась всё строже, всё интенсивнее. Почти каждый день в дивизии из военных округов поступали самые различные приказы, реляции и распоряджения по приведению частей в боевую готовность для отправления на фронт. К выше сказанному, исходя из личного опыта, хочу добавить: коммунисты и комсомольцы, которые обязательно были в каждом боевом подразделении, несомненно являлись крепкой и надёжной опорой наших командиров. Лучшим доказательством этого была сама оборона Сталинграда

В связи с этим на память вновь приходят слова классиков прошлого. «Русский народ вынесет всё, что Господь не пошлёт!» — писал поэт Н.А. Некрасов. Великой Л.Н. Толстой в «Набеге» вопрошал: «Неужели тесно жить людям в своих, данных им Богом, пределах? На этом прекрасном свете под этим неизмеримым звёздным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, ненависти, мщения или страсти истребления себе подобных?»

Тот же гениальный Л.Н. Толстой в «Войне и Мире» призывал: «Стойте насмерть за правду! Здесь и наше сознание, и наша кровь и сила! Здесь на Смоленской дороге, как нигде русская армия почувствовала несправедливость…»

Вот и здесь, в Сталинграде, каждый пытался хоть последний раз послужить России, своей любимой Родине! А попросту: оставался верен данной клятве, помнил о могилах своих предков, о родном доме и своём воинском долге. «За Волгой земли нет!» — этот приказ товарища Сталина каждый держал в своём сердце.

«Сталинград будет уничтожен!» — как зловещую мантру повторял Гитлер. «Мы отстоим город или погибнем там» — заявил генерал Чуйков. <…>

Всё было сконцентрировано на одном — отстоять Сталинград. С потерей это архиважного стратегического плацдарма, операция «Уран» была бы не осуществима. Победа в Сталинградской битве — это великое событие в мировой истории, надежда, луч света для всего Человечества. В Сталинграде вопрос был поставлен ребром: будет ли существовать Советский Союз и его народы?.. Останется ли знакомый привычный мир прежним или его ждут виселицы, концлагеря, душегубки, рабство и смерть. <…>

Немцы за дело взялись со свойственной им основательностью и дисциплиной. Это было мощное и беспощадное уничтожение города, после Роттердама и Варшавы. Война в мире руин, пепла и огня…Цель фашистов была очевидна: стереть с лица земли ненавистный город имени Сталина. Но была и другая цель, ещё более значимая, для нацистских бонз Третьего Рейха. Путём оголтелых зверств — достичь слома духа советского народа. Их карательные-штурмовые отряды СС вселяли ужас: жестоко пытали, глумились над пленными красными командирами — отрезали им головы, уши, носы. Гениталии, расчленяли на части, как туши баранов, скармливая сторожевым псам…Их штурмовая авиация сеяла страх и безумие. От их хищных стай темнело небо, снег становился красным, усыпанным чёрными телами людей. «Юнкерсы», «мессеры» ежедневно топили паромы с ранеными солдатами, женщинами и детьми, нещадно бомбили-расстреливали санитарные поезда. На карту поставлено было всё! Враг лютовал хуже дикого зверя — рвал и метал, — пытался сломить дух защитников Сталинграда…Но это у фашистов не получилось. Зверь сломал железные когти-клыки о стальные штыки и волю наших бойцов. И постепенно врагу открывалась страшная правда: они ведут жуткую войну в безнадёжном положении!»