Умри со мной

Я слушаю дождь, стучащий в окно. Только он составляет мне компанию в пустом доме. Я накрылась одеялом до самой головы, но всё равно продолжаю дрожать от холода. В хрупкий момент, когда сон начинает утаскивать меня в свои объятия, кто-то барабанит в дверь на первом этаже. Озноб из холода и страха встряхивает моё тело. Сердце замирает. Надеюсь, мне показалось. Я прислушиваюсь внимательней. Сквозь шум дождя доносится очередной стук.

Я собираю всё своё мужество и выбираюсь из кровати. Холодный воздух встречается с моим телом. Я беру нагретое одеяло с кровати и укутываюсь в него. Босиком, абсолютно бесшумно, спускаюсь на первый этаж. Стоит подозрительная тишина. В следующую секунду звонит мой телефон. Кто-то очень хочет меня. Ночью.

Наконец я подхожу к двери. Осторожно прислоняюсь к ней ухом. Параноик внутри меня слышит чьё-то дыхание, но я всё же решаюсь открыть дверь.

— Наконец-то! — восклицает Кэтрин и отводит телефон от уха. Она промокшая насквозь. Рядом с ней небольшая, но на вид тяжёлая дорожная сумка. — Я ушла из дома, — объявляет она и, хватая сумку, тащит её вместе с собой в мой дом.

— Что? — слабым спросонья голосом спрашиваю я.

Кэтрин бесцеремонно включает свет в прихожей, и резкая боль в глазах заставляет меня закрыть их.

— Я больше так не могу! — восклицает она. Её голос звонкий и энергичный. Очевидно, инцидент произошёл совсем недавно, и она всё ещё на взводе. — Я живу в постоянном гнёте. А ты сделала уроки? А ты решила, куда хочешь поступать? Что значит, никуда? А кем ты хочешь стать? Моделью? Ты никогда не станешь моделью! — передразнивает она своих родителей, размахивая руками. Вода капает с её одежды и ставших грязно-песочными волос. — Сегодня за ужином папа снова поднял эту тему. Так что… Вот она я. Мне надоело выслушивать каждый день одно и то же. Я хочу доказать им, что справлюсь без них и их высшего образования, — подытоживает она и смотрит на меня умоляющим взглядом. — Могу я пожить у тебя немного?

Кажется, до меня доходит смысл только последних фраз, и я тут же просыпаюсь.

— У меня? — удивляюсь я. — Но почему у меня? Почему не у Брук или, не знаю, Алиши?

— Мэдди, ты же понимаешь, что с ними я должна держать своё лицо. Я не хочу, чтобы они знали о моих проблемах. Эти сучки перемоют все мои кости, если почуют неладное.

— Ладно. — Я пожимаю плечами. Закон джунглей в старшей школе. — Пофиг. Но запомни первое правило этого дома: не называть меня «Мэдди».

— Ла-адно. — Вдруг Кэт округляет газа и подносит руку ко рту. — А твоя мама не будет против? — на этот раз шёпотом интересуется она. До неё наконец доходит осознание своей бесцеремонности.

— Скорее всего, будет. Но мы этого не узнаем, — бормочу я и плетусь на кухню.

— Что ты имеешь в виду? — Кэтрин сбрасывает мокрую обувь и бежит за мной.

— Её нет дома. — Ставлю чайник на плиту. — Она уехала… в отпуск. Вернётся не скоро.

— Повезло тебе, — супится Кэтрин.

Да уж.

— Чай, кофе? — предлагаю я. Нам обеим не помешает согреться.

— Чай. Зелёный, если можно. Хочу успокоиться.

— Конечно. — У мамы не только был чай всех цветов радуги, но и куча специй и непонятных трав.

— Я пойду переоденусь во что-нибудь сухое. Ванна всё там же? — шутит она. Кэт бывала у меня всего пару раз.

— В этом доме редко что меняется.

Кэтрин возвращается через десять минут, и я выслушиваю её рассказ в деталях. Ночью откровенничать всегда легче. Кажется, что утром это забудется, как очередной сон.

Она уже упоминала о том, что мечтает стать фото-моделью, но сегодня она описала мне свою мечту во всех подробностях. После школы она планирует махнуть в Калифорнию на деньги, что она откладывала на университет. Ну, или на план «Б», которой она всегда имела в виду.

Притом что я жёсткая реалистка, я верила в Кэтрин. Она именно из тех людей, кто может пробиться. Жизнерадостная, обаятельная и уверенная в себе. Вопреки мнению её родителей, я знала, что она не пропадёт. Тем более с такой внешностью.

— Ты точно не против, если я поживу у тебя несколько дней? Уверена, надолго это не затянется, и папа сам позовёт меня вернуться.

— Да, без проблем. Вдвоём не так страшно.

Спать мы отправились поздно. Или скорее рано. Кэтрин легла в гостевой спальне — не то чтобы у нас часто бывали гости, но нам с мамой хватало двух комнат и гостиной. Третья спальня всегда пустовала.

Вставать в школу после жалких четырёх часов сна кажется мне адом. Я поднимаю с подушки тяжёлую голову и пытаюсь открыть опухшие глаза. В ванной я натыкаюсь на Кэтрин, и первые три секунды залипаю, глядя на неё в своём доме. Потом события вчерашней ночи просачиваются с подсознания, и я расслабляюсь. Что ж, сегодня утром она выглядит не так уж и привлекательно. По крайне мере теперь я знаю, что она человек!

— Нужно заехать ко мне домой, — сообщает Кэтрин, когда мы сидим в моей машине. — Я ничего не взяла для школы.

Я хмуро смотрю на часы на приборной панели. Если мы сейчас поедем через её дом, это означает, что я не успею заехать в «Страбакс» и останусь без дополнительной порции кофеина.

— Как скажешь. — Я выруливаю с подъездной дорожки. Раздражение кишит во всём моём теле. Ненавижу, когда что-то выбивает меня из привычного хода вещей.

Я по привычке включаю радио, но уже через десять секунд Кэтрин тянется к магнитоле и убавляет звук.

— Кстати, самое главное, — заменяет она собой радио. Я смотрю на неё как на инородное тело в организме своей машины, которое она отторгает. — Как тебе новенькие?

Мой живот ухает вниз. Пальцы непроизвольно сжимают руль сильней.

— Нормально, — отвечаю я, не глядя на неё.

— Нормально? Ты их вообще видела?

— Ага. — После случая в коридоре, я стала обращать внимание на своих одноклассников и выявила двух незнакомцев. Тот, что угрожал мне в коридоре, показался мне до боли знакомым. Думаю, именно он стал свидетелем моей отключки на вечеринке. — Один такой тёмненький и долговязый вечно с хмурым лицом? А второй блондин с наркоманским видом? И замашками маньяка, — уточню я.

— Что? — Рот Кэтрин буквально отвисает. — Я не верю, что ты только что это сказала.

— А что не так? — Я бросаю на неё удивлённый взгляд и быстро возвращаю его на дорогу. — У него такой вид, будто он устал от жизни или не спал лет десять.

— Мэдди…

— Мэд.

— Мэд, — исправляется Кэтрин, — Это два очень милых и симпатичных парня. Алиша уже положила глаз на Кристофера.

Я хмурю брови, не понимая, о ком она.

— Тёмненький и долговязый, — нехотя поясняет Кэтрин, заметив замешательство на моём лице. — А я — на Колдера. Это с ним я познакомилась на вечеринке.

Мои опасения подтвердились.

— Что ж, я… рада за вас.

Мы останавливаемся у дома Кэтрин.

— Только не вступай в спор с родителями, ладно? — прошу я, когда она открывает дверь, чтобы выйти из машины.

— Не буду. И спасибо, что переживаешь за меня.

— Я не за тебя переживаю. Просто не хочу опоздать.

Не то чтобы я прилежная ученица. Мой вызывающий вид провоцирует много косых взглядов со стороны учителей. Формально я не нарушаю негласные правила школы: закрытые плечи, определённая длина юбки (здесь с натягом). Но моя любовь скрывать своё хрупкое тело за мешковатыми вещами и пирсинг в носу заставляют меня выглядеть слишком неряшливо для школы. Особенно им не нравится моя красная помада. Сначала я получала выговоры, но потом все привыкли и перестали воспринимать её как нечто выходящее за рамки. Но в данной ситуации я не горю желанием рисковать. Сейчас я, будучи несовершеннолетней, живу одна. Не хотелось бы, чтобы это каким-либо образом всплыло.

Кэтрин возвращается со школьной сумкой и кислым выражением лица. Она молча садится в машину и хлопает дверцей. Моё сердце обливается кровью, и я закусываю губу, чтобы удержаться от едкого комментария. До школы мы доезжаем в тишине. В полной. Кэтрин выключила радио, как только я нашла нужную радиостанцию. Если уж она не хочет разговаривать, я точно не собираюсь её ни о чём расспрашивать. Когда люди хотят что-то рассказать — они это делают.

— У меня есть план, — внезапно сообщает Кэтрин, когда мы идём по школьному коридору. Она внимательно смотрит на каждого ученика, идущего навстречу, вытягивая шею и глядя по сторонам.

— Как помириться с родителями и вернуться домой? — спрашиваю я.

— Нет. — Отмахивается она и, не обнаружив того, что искала, поворачивается ко мне. — Сегодня во время ланча мы должны сесть с новенькими.

— Мы?

— Ну да, ты и я, — поясняет Кэтрин. — Они сидят совершенно одни. Я подумала, им, должно быть, сложно освоиться. Представь, каково бы было тебе, если бы ты перевелась в новую школу на последнем году обучения и никого не знала.

Замечательно.

— Кэтрин…

— Кэт, — исправляет она меня, и я с удивлением смотрю на неё. Окей, один-один.

— Кэт, они два друга, если я правильно тебя поняла, а значит, уже не одни. К тому же они были на вечеринке у Брайана и познакомились с половиной школы, в том числе и с тобой. Ты правда думаешь, что им одиноко и грустно?

Она открывает рот и тут же его закрывает. Я киваю собственным доводам и двигаюсь дальше по коридору к своему шкафчику.

— Ну, хорошо. — Кэтрин догоняет меня. — Я просто хочу познакомиться с Колдером поближе, ясно?

— Кристально. Но при чём здесь я? — С непроницаемым лицом достаю «Пересмешника». — Ты сказала, долговязый приглянулся Алише.

Кэтрин опускает глаза в пол.

— Во-первых, всегда есть Брук. А во-вторых, я тебя умоляю, у Алиши просто спортивный интерес. А ты заслужила хорошего парня.

О, нет. Неужели она решила свести меня с этим парнем из жалости и чувства благодарности?

— Слушай, Кэт. — Я смотрю ей в глаза, источая полную уверенность в своих словах. — Я в порядке. Не впутывай меня в это.

Я разворачиваюсь и направляюсь в класс. За спиной слышится тяжёлый вздох.

— Пожа-а-алуйста.

Я останавливаюсь и снова поворачиваюсь к Кэтрин.

— Мэд, честно говоря, я просто не хочу, чтобы ребята попали под влияние девчонок. Алиша поиграет с Кристофером и бросит, она давно сохнет по громиле из футбольной команды. А Брук однозначно захочет перетянуть внимание Колдера на себя только потому, что он заинтересовался мной. Так же, как это было с Брайаном.

— Послушай, Кэт, даже если бы я хотела, я бы не смогла. — Пытаюсь сопротивляться я. — Но я не хочу.