Всемирная философия в кратком изложении. Книга третья. Неклассическая западная философия XIX—XX вв.

Позитивизм — одно из наиболее влиятельных течений западной философии XIX — XX вв. Он прошел три основных этапа в своем развитии. Первый этап связан с учением О. Конта и его последователей. Второй этап — эмпириокритицизм Э. Маха и Р. Авенариуса. Третий этап — неопозитивизм (логический позитивизм «Венского кружка» и лингвистический позитивизм Дж. Мура и Л. Витгенштейна).

Позитивизм как философская доктрина возникает в 30-е годы XIX века. Это по сути «антифилософское направление» в философии. Теоретической основой позитивизма было разочарование в возможностях умозрительной философии, претендовавшей на роль «науки наук». Большие успехи в развитии естественных наук (математики, астрономии, физики, химии, биологии) породили надежду на то, что все подлинное (позитивное) знание может быть получено лишь как результат отдельных частных наук и их синтетического объединения. Наука не нуждается в какой-либо стоящей над ней философии, она «сама по себе философия», но это не исключает существования некоторой общей науки, осуществляющей синтез научного знания, за которой можно сохранить старое название «философии». Таким образом, в позитивизме стирается качественная грань между наукой и философией, поскольку последняя сводится к общим выводам из естественных и общественных наук.

Основателем позитивизма был французский мыслитель Огюст Конт (1798—1857), который в течение пяти лет был личным секретарем социалиста-утописта Сен-Симона. Разойдясь затем со своим учителем и его школой, Конт в 1826 году организовал цикл лекций для небольшой аудитории ученых и литераторов. Записи этих лекций разрослись в дальнейшем в шеститомное произведение Конта «Курс позитивной философии» (опубликован в 1830—1842 гг.), а также в сочинение «Дух позитивной философии» (1844).

Конт объявил всю «старую» философию от древних греков до Гегеля ненужной, неспособной претендовать на изучение действительности, поскольку утверждения о субстанциальной сущности вещей не могут носить научного характера. Отбрасывая онтологию, он вовсе не предлагал упразднить философию как таковую. Называя свою философию позитивной (positiv — положительный), Конт отвергает как идеализм, так и материализм. За образец философии, считает он, надо взять эмпирическую науку, которая нейтральна по отношению к основному вопросу философии. По убеждению Конта, создание его «Курса» означало коренной переворот во всех науках, во всем мировоззрении, а свою философию он считал не одним из направлений философской мысли, а новой эрой в истории человечества. Конечной целью философской системы Конта было «социальное преобразование», он стремился к преодолению «социальной анархии», причиной которой была, по его мнению, «умственная анархия» — это пагубное наследив «революционного духа». Современное общество, по его мнению, находится в состоянии глубокого морального кризиса, причину которого Конт усматривал в наличии плюрализма мнений: «наша опаснейшая болезнь состоит в глубоком разногласии умов относительно всех основных вопросов жизни»⁴. В мировоззрении должен быть наведен порядок путем создания строгой научной системы. Конт выдвинул задачу превращения обществоведения в «позитивную» науку, он надеялся, что идеи позитивной социологии приведут общество к моральному порядку, поскольку именно духовная стабилизация предшествует стабилизации социальной.

Центральное место в философии Конта занимает «открытый» им «великий основной закон трех стадий». Это была оригинальная интерпретация Контом учения Сен-Симона о стадиях развития человеческого общества. Для Конта эти стадии суть три эпохи разных состояний человеческого духа. Конт мыслил позитивизм как завершение эволюции человеческой мысли, шедшей от «теологической стадии» к «метафизической», а от нее к научной⁵. На первой стадии действительность ставится в зависимость от божественных существ, здесь безраздельно господствует религиозное миросозерцание. На второй стадии на смену религиозным представлениям приходят умозрительные спекуляции философов о «сущности» и «причинах», лежащих за явлениями. Третья стадия — это стадия позитивного знания, здесь наступает разочарование в философии, и люди обращаются к наукам.

Теологическая стадия, по Конту, соответствует детскому периоду человека, и человечества, метафизическая — переходному возрасту, позитивная стадия означает высшее, вполне зрелое состояние человеческого ума. Конт читал, что принципу трех стадий подчинены не только история человеческого общества, но история культуры, история познания, история становления и развития отдельных наук. Прогресс общества, согласно Конту, коренится в духовном совершенствовании человека. Все изменения, происходящие в области производства, политики и морали — продукт развития и накопления знаний. Наука — главный стимул и причина общественного развития.

Конт подверг критике априоризм и спекулятивный характер гегелевской системы, он был вдохновителем идеи научности философии. Позитивизм Конта предполагает отказ от поисков первопричин, каких-либо субстанциальных начал и вообще сверхчувственных сущностей. Эти поиски философов позитивисты характеризовали как бесплодную «метафизику» и противопоставляли ей стремление к построению системы «положительного» знания, опирающегося исключительно на «факты». Задача науки состоит в описании и упорядочении ощущений и переживаний субъекта, наука отвечает не на вопрос «почему», а на вопрос «как», поскольку она призвана не «объяснять», а описывать данные опыта. Мы познаем только «поверхность» действительности, только «явления» или «факты опыта», а не объекты «сами по себе», не их внутреннюю сущность или происхождение, считает Конт. Ограничив научное познание только областью явлений, Конт пришел к выводу, что в науке объяснение принципиально невозможно.

Однако накопление сырого фактического материала еще не образует науки. Конт говорит, что наука должна открывать законы, но под законами он понимал лишь формулировку наблюдаемых функциональных отношений, «неизменные отношения последовательности и подобия». Этому тезису позитивизм остался верен на протяжении всей своей дальнейшей истории, тем самым подрывая авторитет научного знания и отказывая ему в возможности познания скрытых глубин действительности. Видя задачу науки в описании и упорядочении ощущений и переживаний субъекта и объявляя «метафизикой» всякую теорию, признающую существование и познаваемость объективной реальности, Конт тем самым встает на позицию субъективного идеализма. Наука, по существу, субъективна, поскольку природа ее социальна, а центром философских исследований является человек.

Описывать, по Конту, значит отчасти, и объяснять и, следовательно, в какой-то мере и предсказывать будущее течение событий. Отсюда вытекает его знаменитая формула: «Знать, чтобы предвидеть, и предвидеть, чтобы мочь», которая весьма импонировала философски неискушенным ученым XIX века, создавала иллюзию «научности» позитивизма. Позитивную оценку ученых получила и разработанная Контом «классификация основных позитивных наук», она была наиболее рациональной из всех классификаций, существовавших в истории науки до XIX в. Принцип классификации линейный. Конт расположил науки в направлении от общего, более легко изучаемого и точного знания, к знанию частному, более трудному и сложному для исследования, а потому и менее точному. Все науки разделяются им на теоретические и прикладные, а теоретические, в свою очередь, делятся на абстрактные или общие, и конкретные или частные. Абстрактные теоретические науки и составляют принципиальный ряд наук Конта: математика, астрономия, физика, химия, физиология, «социальная физика» или социология. В дальнейшем Конт добавляет к своей схеме седьмую науку — «позитивную мораль», иногда называемую им «антропологией».

Конт считал своей большой заслугой создание «социальной физики» или социологии, он был автором последнего термина. Социальную физику он подразделяет на «социальную статику» и «социальную динамику». Социальная статика изучает структуру общества, взаимодействие различных его сторон: индивида, семьи и общества в целом. Социальная динамика изучает механизмы функционирования и развития общества. Поддерживая идею прогрессивного развития общества, Конт говорит о влиянии биологических и астрономических законов, климата и расового состава населения, о разделении властей, видах религии, о войнах, о средневековом искусстве, об историческом развитии промышленности и т. д. По его мнению, прогресс состоит как в постоянном улучшении материальной жизни людей, так и в совершенствовании их интеллектуальных и моральных качеств. Но основное влияние на развитие общества оказывает «интеллектуальная эволюция», которая направляет весь ход человеческой истории. В обществе будущего, по Конту, неизбежно доминирование центральной власти. Он категорически заявлял о недопустимости власти народа.

Последователем Конта и первым крупным позитивистом в Англии был Джон Стюарт Милль (1806—1873). Он переписывался с Контом, а затем опубликовал несколько статей на общую тему: «Огюст Конт и позитивизм», где определил позитивизм как «общее достояние века». Главное философское произведение Милля — «Система логики» (1843). Как и Конт, Милль считал, что все знание проистекает из опыта, а его предметом являются наши ощущения. Но ощущения не раскрывают внутренней природы вещей. Обосновывая это положение, Милль ссылается на качественное различие между причиной и следствием: «восточный ветер не похож на ощущение холода, ожог не похож на пары кипящей воды. Почему же материя должна походить на наши ощущения?»⁶. Материя — это неизвестная причина или «постоянная возможность вызывания впечатлений», а сознание — «постоянная возможность переживаний». Отсюда задача науки понимается как индуктивное упорядочение единичных явлений для получения законов природы. Последние суть относительно простые допущения на базе предшествующих индукций, из которых (допущений) можно затем «дедуктивным путем вывести все существующие во Вселенной единообразия».

В центре внимания интересов Милля были логические исследования, он внес определенный вклад в разработку технических средств логической науки, детально изучив приемы индуктивного исследования. Ряд его идей сыграл позитивную роль в семиотике и логической семантике. Милль стремился устранить из логики метафизическую проблематику и высказывался в том духе, что логика должна быть нейтральной почвой, на которой могут встретиться и подать друг другу руки материалисты и идеалисты. Но фактически Милль сделал ее в ряде моментов орудием философии позитивизма. Сама логика, с точки зрения Милля, это грамматика оперирования чувственными переживаниями, она выступает у него как главное содержание философского знания, как «наука самой науки».

Разделяя ряд философских и логических установок Конта, Милль отвергал его социально-политическую доктрину (в частности, мысль об усилении роли государства), усматривая в ней систему духовного и политического деспотизма, игнорирующую человеческую свободу. В эссе «О свободе» он прославлял идеалы либерализма и настаивал на полном невмешательстве государства в частную жизнь граждан. Милль считал, что государство должно предоставлять максимальные возможности для развития экономической инициативы предпринимателей.

В своей этической системе утилитаризма Милль выступал против «крайности» узкоутилитарного подхода к поступкам, ввел деление удовольствий на низкие и высокие. Помимо эгоизма как всеобщего принципа, он вводит в свою систему принцип альтруизма, ведущий к достижению «наибольшей суммы общего счастья». В своих поздних эссе Милль позитивно оценивает религию, считая, что в век скепсиса религия полезна и необходима для реализации моральных целей, она может воспитывать, развивать культуру необразованных масс и создавать нравственное общественное мнение. В истории позитивизма Милль сыграл роль основоположника философской традиции позитивизма в Англии XIX века.

Главным же представителем английского позитивизма второй половины XIX века был Герберт Спенсер (1820—1903). В 1860 г. он опубликовал проспект многотомного издания «Синтетическая философия». В период с 1855 по 1896 г. Спенсер написал: «Основные начала» «Основания биологии», «Основания психологии», «Основания социологии», «Основания этики». Отправным пунктом философии Г. Спенсера была попытка примирить науку с религией, он пытался религиозную веру оправдать выводами науки, опираясь на принцип агностицизма. Базой для примирения науки и религии должен послужить тот факт, что «формы бытия… абсолютно непознаваемы в их сущности». Согласно Спенсеру, история религии показывает, что всякая религия покоится на признании абсолютной непостижимости той высшей силы, которая лежит в основе мира. Но и наука неизбежно приходит к выводу, что «под всякими вещами скрывается непроницаемая тайна», что реальность, лежащая в основе всех явлений, навсегда остается неизвестной. Признание того, что ни религия, ни наука не в состоянии дать ответ на коренной вопрос бытия, позволяет, по мнению Спенсера, устранить конфликт между ними. Спенсер утверждал, что развитие науки сталкивает ученых с неразрешимыми тайнами и тем самым подводит к религии. «Тайна — последний шаг науки и первый шаг религии». Сила, движение и материя — это всего лишь символы неведомых реальностей. Наука познает только чувственно воспринимаемые явления, но останавливается на пороге сущности. Отрицая способность философии дать ответ на поставленные ею вопросы, Спенсер передавал ее функции религии. Философию он понимал в характерном для позитивизма духе, как максимально обобщенное научное знание. Философия, по Спенсеру, в отличие от науки, которая представляет собой лишь отчасти обобщенное знание, есть «вполне объединенное знание»⁷, высший теоретический синтез.

Большое место в учении Спенсера занимает идея эволюционного развития, которую он рассматривал как высший закон всего существующего. Спенсер сводил понятие эволюции к непрерывному перераспределению телесных частиц и их движения, протекающего в направлении к соединению (интеграции) их самих и рассеянию (дезинтеграции) движения, что приводит к равновесию. Под это механическое понимание эволюции Спенсер пытался подвести все явления — от неорганических до социальных и нравственных. Идея эволюции была распространена им на области биологии, психологии, социологии и этики. Главной наукой, изучающей законы, действующие в этих областях, Спенсер считал биологию. Распространение им на общество принципа «борьбы за существование» создало основу для учения социального дарвинизма. Согласно этой концепции, люди должны считать моральным всякий поступок, всякое поведение, которое способствует их личному выживанию. Нравственность — это биологическое счастье людей: правила морали определяются борьбой за существование. Таким образом, нравственность, по Спенсеру, связана с пользой, которая и есть источник наслаждения.

Спенсер был одним из основателей теории равновесия. Центральным пунктом его социальной концепции было понятие общества как своего рода «организма», стремящегося к равновесию. Классовое строение общества и возникновение в его рамках различных институтов Спенсер истолковывал по аналогии с живым организмом, для которого характерно разделение функций между органами. Он считал, что революционные выступления ведут не к прогрессивной перестройке общества, а к всеобщей анархии. Борьба классов нарушает «естественную» тенденцию общества к внутреннему равновесию, она означает социальную «болезнь», несет с собой «признаки разложения». Как нельзя из плохого материала построить хороший дом посредством особого способа постройки, так невозможно, говорил он, из низкой породы людей создать хорошее общество посредством особого рода социального устройства. Поэтому учения социалистов нереальны, гибельны и абсурдны.

Философия Спенсера впитала в себя в обобщенном виде многое из методов частных наук середины XIX века и указала на важную проблему — достижения синтеза знаний; она внесла идею историзма в этнографию, психологию, историю религий. Ученые многих стран увидели в позитивизме Спенсера форму научного мировоззрения, опирающегося на достижения современного им естествознания, поэтому идеи Спенсера пользовались большой популярностью в конце XIX века. Философия Спенсера явилась завершением первой формы позитивизма и оказала значительней влияние на дальнейшее развитие философии позитивизма.

В конце XIX века позитивизм в своей первой «классической», форме переживает кризис, вызванный: во-первых, прогрессом естественнонаучного знания, обесценившим многие из тех «синтетических обобщений», которые рассматривались самим позитивизмом как вечное и неоспоримое приобретение науки; во-вторых, коренной ломкой понятий и принципов классической физики, а также интенсивным развитием психологических исследований. Позитивизм оказался не в состоянии адекватно осознать сущность новых открытий в науке, и это вновь остро поставило вопрос о роли философии в системе наук.

Вторая историческая разновидность позитивизма — эмпириокритицизм — возникает в 70 — 80-е годы XIX века. Появившись в Австрии и Швейцарии и быстро распространившись в Германии, России и ряде других стран, эмпириокритицизм явился важным связывающим звеном между позитивизмом XIX века и неопозитивизмом. Основоположники эмпириокритицизма Рихард Авенариус (1843—1896) и Эрнст Мах (1838—1916) были не только философами, но и учеными. Э. Мах был одним из крупнейших физиков своего времени, автором ряда работ по механике, акустике и оптике, а научные интересы Р. Авенариуса лежали в области психофизиологии.

Название «эмпириокритицизм», изобретенное Авенариусом, означает «критику опыта». В двухтомном труде «Критика чистого опыта» он выдвинул положение о том, что задача философии состоит именно в «очищении» опыта от всего того, что может быть истолковано как признание объективности, т.е. от понятий материи (субстанции), необходимости, причинности, как якобы незаконно привнесенных в опыт, принципиально недоказуемых опытом. Под опытом Авенариус, как и все позитивисты, понимал не что иное, как человеческие ощущения. «Чистый опыт» Авенариуса — это содержание человеческого сознания, «очищенное» от объективной действительности как его источника, от ценностных и антропоморфических представлений.

Центральной частью всей философии Авенариуса является его теория «принципиальной координации». Авенариус формулирует тезис о «принципиальной координации» Я и окружающей среды, причем Я оказывается «центральным членом» этой координации, а составные части среды выступают в качестве «противочленов»⁸. Другими словами, в этой теории Авенариус признает как существование «Я», т.е. субъекта, некоего наблюдателя, — это центральный член координации, — так и существование той среды, в которой живет субъект, т.е. «не — Я», — это противочлен. Пытаясь представить эмпириокритицизм как философию, лишенную «крайностей» материализма и идеализма, Авенариус проводит мысль о том, что эта философия направлена не только против материалистов, признающих существование природы до появления человека, но и против субъективных идеалистов, признающих существование субъекта до возникновения природы. Он говорит, что «Я» и «не — Я», т.е. человек и среда, находятся в принципиальной координации, то есть в неразрывной связи друг о другом. Но это означает, что не существует субъекта без объекта, как и объекта без субъекта.

Философская позиция Авенариуса противоречит как «наивному реализму» всякого здравомыслящего человека, убежденного в существовании до, вне и независимо от него внешнего мира, так и очевидным фактам естествознания. Естествознание говорит, что Земля существовала до человека и вообще до появления какого бы то ни было живого существа на ней. Это положение Авенариус не может отрицать. Но как же тогда быть с неразрывностью «Я» и «не — Я», если «не — Я» (т. е. Земля, среда) существовала и тогда, когда «Я», т.е. субъекта, центрального члена координации, еще не было? Пытаясь спасти свою систему и устранить это противоречие, Авенариус вводит понятие «потенциального центрального члена». По Авенариусу, человек, это центральный член координации», даже тогда, когда он еще не родился, все же «не равен нулю»; он уже существует потенциально, в возможности, и тем самым обусловливает существование всего мира, т.е. «не — Я», среды.

Авенариус разрабатывал свою теорию одновременно с Махом и независимо от него, но теории Авенариуса и Маха настолько совпадают, что понятия «эмпириокритицизм» и «махизм» часто употребляются как тождественные. Продолжая линию позитивизма, Э. Мах выступил с претензией очистить естественнонаучное мышление от «метафизики» с ее мнимыми проблемами, Он заявил, что стоит на почве опыта и что его эмпирическая точка зрения «совершенно исключает все метафизические вопросы». Сводя философию к «психологии познания», Мах вслед за И. Кантом утверждает, что познанию доступна не сущность вещей, а лишь их явления. Но в отличие от Канта Мах отрицает существование «вещей в себе», объективной реальности.

В основе всех явлений, по Маху, лежат факты чувственного мира, ощущения. Мах настаивает на том, что «не тела вызывают ощущения, а к о м п л е к с ы элементов (комплексы ощущений) образуют тела»⁹. Ощущения — это не символы вещей, скорее «вещь» есть мысленный символ для комплекса ощущений, обладающего относительной устойчивостью; не вещи (тела), а цвета, звуки, давление, пространство, время (то, что мы обычно называем ощущениями) суть настоящие элементы мира. С точки зрения. Маха, атом, молекула, масса и т. п. — все это не объективные реальности, а лишь символы для экономного описания ощущений. Научные понятия, формулы, законы и объяснения лишены объективного содержания. Мах утверждает, например, что «в природе нет причины и нет следствия», ибо «причина и следствие суть создание нашего мышления». Точно также и законы природы порождаются нашей психологической потребностью и не выражают никаких объективных связей между вещами; законы природы — это продукты человеческого духа, не имеющие смысла помимо человека.

Но сведение всех вещей, связей и отношений объективного мира к комплексам ощущений неизбежно ведет к признанию всего мира моим ощущением, т.е. к солипсизму. Стремясь избежать солипсизма, Мах объявил, что «физическое и психическое содержит общие элементы и, следовательно, между ними вовсе нет той резкой противоположности, которую обыкновенно принимают»¹⁰. Эти элементы (ощущения) по своей природе не физические и не психические, не объективны и не субъективны — они «нейтральны». Выдвигая учение о нейтральности «элементов», Мах претендует на преодоление «метафизики» материализма и идеализма.

В работе «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин раскрывает сущность махистской теории «нейтральных элементов». Она состоит в том, что все существующее объявляется ощущением; ощущения называются элементами; элементы делятся на физические (то, что не зависит от нервной системы человека) и психические (то, что от нее зависит); связь физических и психических элементов объявляется не существующей отдельно одна от другой; лишь временно разрешается отвлечься от той или другой связи; «новая» теория объявляется лишенной «односторонности»¹¹. Следовательно, и здесь, как и у Авенариуса, физическое не может существовать без психического, объект не может существовать без субъекта. В то же время, обсуждая проблемы физики, Мах в целом ряде случаев признает, что есть физические элементы, лежащие вне границы «психических элементов», т.е. вне ощущений, вне субъекта, и тем самым переходит на позиции материализма.

Одним из важных аспектов «очищения опыта» у Авенариуса был «принцип наименьшей меры сил»¹². Мах развил его в «принцип экономии мышления» и объявил его главной характеристикой познания. Из принципа «экономия мышления» выводится положение об описании как идеале науки. В развитой науке, согласно Маху, объяснительная часть является излишней, метафизической и в целях «экономии мышления» должна быть удалена. С позиций «экономии мышления» Мах предпринял критический анализ ньютоновских понятий массы, абсолютного пространства и времени. Отказавшись от представлений об абсолютном пространстве, времени и движении классической механики, он попытался построить эту науку на основе постулата, согласно которому движения тел могут быть определены лишь относительно других тел. «Принцип относительности Маха» сыграл важную роль в развитии теоретической механики. Эти идеи Маха были использованы в дальнейшем А. Эйнштейном для построения новой физики и дали ему основание назвать Маха предшественником общей теории относительности. Однако установленная Махом физическая относительность пространства и времени сопровождалась отрицанием их объективности, что привело Маха к выводу, что пространство и время — это «упорядоченные системы рядов ощущений», т.е. чисто субъективные образования.

Субъективно-идеалистическая философия Маха вызвала резкую оппозицию со стороны большинства ученых, но в условиях методологического кризиса многим стало казаться, что субъективистская и релятивистская философия Маха успешно решает те трудности, с которыми встречались ученые и которые не смог преодолеть механический материализм. В это время идеи Маха входят в моду и рекламируются как философия современного естествознания.

Третий этап в развитии позитивизма представляет неопозитивизм, сложившийся в 20-х годах XX века почти одновременно в Австрии, Англии и Польше и распространившийся затем во многих странах мира. Неопозитивизм — это одно из основных направлений западной философии XX века. Теоретической основой его возникновения явились кризисные явления в разработке технических основ и методов естествознания, прежде всего физики и математики. Положения теории относительности и квантовой механики, открытие логико-математических парадоксов, разработка неевклидовых геометрий — все это вызвало к жизни огромное количество новых вопросов, связанных с обоснованием науки, выявлением структуры научных теорий и их связи с опытом, интерпретации всей системы научного знания. Неопозитивизм взялся дать ответы на эти вопросы. Он получил широкое распространение среди научной и технической интеллигенции. Среди его представителей можно найти физиков и математиков, биологов и психологов, социологов и языковедов. Не упуская из внимания естествознание и физику, неопозитивисты перенесли центр своих изысканий на проблемы логики, математики и языкознания.

В отличие от классического позитивизма, для которого философия была своеобразной синтетической наукой, неопозитивизм лишь ориентирует на науку, отказывая ей в праве самой быть наукой. Философия понимается чисто функционалистски, т.е. не как онтологическая теория или даже определенное учение, а как аналитическая деятельность по отысканию языковых выражений. Философская деятельность протекает не наряду с научным исследованием, т.е. самостоятельно, но представляет собой скорее составную часть, «душу» самого научного исследования, ту сторону научного анализа, благодаря которой ученый осознает свои собственные действия. В связи с этим всякий анализ значения основных научных понятий и высказываний автоматически объявляется философским, а исследователь, действительно понимающий смысл каждого своего шага и результатов своей деятельности, является одновременно и философом. Философия оказывается, таким образом, не самостоятельной наукой наряду с другими науками, а только аспектом самой научной деятельности. Классическую формулировку такого понимания философии дал Л. Витгенштейн: «Цель философии — логическое прояснение мыслей. Философия не теория, а деятельность»¹³. По Р. Карнапу, «задачей философии является семиотический анализ». Б. Рассел объявил сутью философии логику.

Философия неопозитивизма, не будучи наукой, сохраняет свою научность за счет того, что она выступает в качестве необходимого аспекта самой научной деятельности, выступает методом логического анализа языка науки. Анализ языковых выражений рассматривается здесь как метод философского исследования, поэтому неопозитивизм называют аналитической философией. Вся история позитивизма XX века представляет собой непрестанные модификации основных положений, сформулированных первоначально Венским кружком, попытки привести их в соответствие с данными науки. Поэтому неопозитивизм отличается крайней сложностью и многочисленностью вариантов решения отдельных проблем. В эволюции неопозитивизма можно выделить несколько стадий: 1 — логический атомизм (Б. Рассел, ранний Л. Витгенштейн); 2 — логический позитивизм («Венский» кружок); 3 — семантический позитивизм; 4 — лингвистический позитивизм, или философия обыденного языка (Дж. Мур, поздний Л. Витгенштейн). Мы рассмотрим две основных разновидности неопозитивизма: логический позитивизм и лингвистический позитивизм, поскольку логический атомизм можно рассматривать в качестве подготовительного этапа логического позитивизма, а семантический позитивизм — как переходную форму между логическим и лингвистическим позитивизмом.

1.3.1 Логический позитивизм и его принципы

Основателем логического позитивизма был австрийский философ и физик Мориц Шлик (1882—1936), организатор и руководитель так называемого «Венского кружка», продолжившего традиции Э. Маха, а также его участники: философ Бертран Рассел (1872—1970), социолог Отто Нейрат (1882—1945), логик Рудольф Карнап (1891—1970), математик Курт Гёдель (1906—1978) и ряд других философов. Душой кружка был Людвиг Витгенштейн (1889—1951), вскоре переехавший в Англию. Его «Логико-философский трактат» с предисловием Б. Рассела, наравне с работами Джоржа Мура (1873—1958), положил начало неопозитивистского движения в Великобритании. Наиболее видным представителем неопозитивизма в Германии был Ганс Рейхенбах, в Праге — Филип Франк, в Польше — представители так называемой «Львовско-варшавской школы» Ян Лукасевич, Альфред Тарский и другие. После захвата Австрии немецкими фашистами в 1938 «Венский кружок» распался, и большинство его участников перебрались в Англию и США.

Логический позитивизм возник на базе логического атомизма, для авторов которого — Б. Рассела и Л. Витгенштейна — образцом философских рассуждений служила логика и математика. Основное назначение философии они усматривали в логическом анализе языка науки, целью которого было отражение в элементарных (атомарных) предложениях простых (атомарных) фактов. Считалось, что при таком подходе можно отобразить онтологическую структуру действительности. Рассел пишет: «Причина, по которой я называю свою доктрину логическим атомизмом, состоит в том, что атомы, которые я хочу получить как конечный результат анализа, являются логическими, а не физическими»¹⁴.

Используя средства логического анализа и аппарат математической логики, логические позитивисты в отличие от логических атомистов пытались более последовательно реализовать программу позитивистского эмпиризма. Они стремились создать беспредпосылочную философию и поэтому отказались от всяких онтологических утверждений, в том числе и от онтологических предпосылок логического атомизма. Характерной чертой новой позитивистской программы стала критика философии и очищение ее от псевдопроблем. По мнению логических позитивистов, вся прошлая философия отмечена пороком «психологизма» с его интроспекционистской методологией и антропоцентрическим взглядом на человека как уникальное явление во Вселенной. Но, как писал Р. Карнап, в результате деятельности Коперника человек потерял свое отличительное свойство центральной фигуры во Вселенной; в результате деятельности Дарвина он был лишен качества особого сверхживотного существования; в результате деятельности Маркса факторы, посредством которых история может быть каузально познана, были смещены из сферы идей в сферу материальных событий; в результате деятельности Ницше происхождение морали было лишено нимба; в результате деятельности Фрейда факторы, посредством которых идеи и действия могут быть каузально объяснены, помещены в темные глубины, в человеческую преисподнюю. Сегодня высказываются предположения, подчеркивает Карнап, что психология, которой до этого был придан ореол величественности как теории о духовных событиях, низведена до статуса части физики.

В становлении и развитии неопозитивизма очень большую роль сыграл Рассел. Объявив, что «все подлинно философские проблемы сводятся к проблемам логики», он сосредоточил свои усилия на анализе логической структуры научного знания. Идея Рассела о сведении философии к логическому анализу пришла к нему в результате исследований основ математики и математической логики. В математике XIX века были деланы поразительные открытия, результаты которых пришли в противоречие с тем, что кажется интуитивно достоверным. Со времен Евклида все были убеждены в том, что из данной точки к данной прямой можно провести только одну параллельную линию. Лобачевский показал, что это не так. Все думали, что целое больше части. А Кантор показал, что в случае бесконечного множества это положение не работает. Сами математики не успевали осмыслить свои открытия. Они пользовались новыми методами, потому что те давали хорошие результаты, но не всегда задумывались об их логическом обосновании. Например, исчисление бесконечно малых блестяще себя оправдывало, но, что такое «бесконечно малая величина», никто толком сказать не мог.

Во второй половине XIX века была осознана необходимость уточнить фундаментальные понятия математики и прояснить ее логические основания. Была разработана «алгебра логики», первая форма математической, или символической логики. В свою очередь методы символической логики были применены к анализу основ математики. В результате были предприняты попытки строгой формализации арифметики и геометрии. Все это породило надежду на то, что вообще все научное знание можно формализовать аналогичным образом. Пытаясь решить эту проблему, Рассел столкнулся с парадоксами, которые были известны еще древним. Например, парадокс «лжец» состоит в следующем: «Эпименид-критянин говорит, что все критяне лгут. Но так как он сам критянин, то, следовательно, и он лжет. Значит, критяне говорят правду. Второй вариант парадокса: «Все, что я говорю — ложь, но я говорю, что я лгу, значит, я говорю правду, а если я говорю правду, то значит я лгу»¹⁵.

Рассел пытался найти решение этого и других аналогичных парадоксов, создав теорию типов, которая устанавливала определенные правила и ограничения пользования терминами. Он так разъясняет суть этой теории на примере парадокса «лжец»: «Лжец говорит: «Все что я утверждаю ложно». Фактически это утверждение, которое он делает, относится ко всей совокупности его утверждений, и парадокс возникает потому, что данное утверждение включается в эту совокупность». Если бы это утверждение стояло особняком, то парадокса не было бы. Мы знали бы, что в случае его истинности все, что лжец утверждает, ложно. Но когда мы включаем само это утверждение в ту совокупность утверждений, к которой оно относиться, о которой оно говорит, или которую характеризует, только тогда и возникает парадокс. Этого, полагает Рассел, делать нельзя»¹⁶.

В своей фундаментальной работе (написанной вместе с Уайтхедом) «Principia Mathematica» Рассел стремится разработать такую логику и такой язык, которые не только полностью исключали бы возможность парадокса, но отвечали бы требованиям самой строгой точности. Основная идея Рассела состояла в том, что в правильном языке предложение не может ничего говорить о самом себе, вернее, о своей истинности. Однако наш обычный язык такую возможность допускает, и в этом его недостаток. Поэтому необходимы ограничения в правилах пользования языком. Разрабатывая свою концепцию, Рассел приходит к выводу, что наряду с предложениями, которые могут быть истинными или ложными, есть и такие предложения, которые не могут быть ни истинными, ни ложными. Такие предложения являются бессмысленными. Эта идея получила дальнейшее развитие у представителей «Венского кружка». Витгенштейн считал заслугой Рассела доказательство того, что «кажущаяся логическая форма предложения не обязана быть его действительной логической формой… Большинство предложений и вопросов по поводу философских проблем, не ложны, а бессмысленны»¹⁷. Согласно М. Шлику, проблема сознания — одна из центральных проблем традиционной философии — является псевдопроблемой. Сама категория «сознания» есть не что иное, как досужее «изобретение философов». Философское утверждение о реальности сознания аналогично теологическому утверждению о реальности бога, поскольку оно не может быть удостоверено никакими достоверными фактами.

Новое понимание предмета философии и критика прежнего его понимания с наибольшей отчетливостью были сформулированы Р. Карнапом в статье «Преодоление метафизики логическим анализом языка науки», где он питался доказать невозможность философии в традиционном ее значении, т.е. науки, основной вопрос которой есть вопрос о взаимоотношении бытия и мышления, объекта и субъекта. Карнап считает, что основной вопрос философии — это псевдовопрос, поскольку ответы на него лишены научного смысла и не поддаются квалификации как истинные или ложные. Дело, по Карнапу, в том, что философские предложения либо составлены из псевдопонятий («мировой дух», «субстанция», «вещь в себе» и т.д.), либо входящие в них термины соединены в предложения по правилам, несовместимым с грамматикой и логикой. Такие предложения будут не истинными и не ложными, но лишенными научного смысла, подобно предложению «сапоги-всмятку в современных условиях шьют на машинах».

В доказательстве бессмысленности метафизических положений логические позитивисты усматривают одну из своих главных заслуг. Они разработали критерии, якобы дающие возможность надежно различать бессмысленные метафизические высказывания и осмысленные научные положения. Если их «рабочим» методом был логический анализ, то критерием и одновременно принципом, разграничивающим метафизические и научные высказывания, объявлялась верификация. Суть логического анализа, который неопозитивисты рассматривали в качестве основной философской процедуры, заключался в следующем. Вся наука складывается из предложений двух типов: логико-математических (аналитических, тавтологических) и эмпирических (фактических). Так, предложение как «2 x 2= 4» тавтологично, так как сводится к предложению «4 = 4». Таково же предложение «Всё холостяки неженаты», поскольку мы можем заменить слово «холостяк» его словарным значением, получив: «Все неженатые люди — неженаты». Предложения этого типа служат как бы логическим каркасом научной теории. Их критерий — законы формальной логики. Напротив, предложения «В этой комнате 4 стула» или «Все холостяки эксцентричны» относятся к эмпирическим, поскольку они могут быть проверены подсчетом стульев в комнате или путем наблюдения за привычками холостяков. Все остальные предложения или ошибочны, будучи построены в нарушении правил синтаксиса и логики, или же (если они не сводимы ни к тавтологии, ни к некоторому акту опыта) «метафизичны», т.е. научно неосмысленны, абсурдны.

Отличие эмпирических предложений от «метафизических» логический позитивизм осуществляет на основе предложенного М. Шликом «принципа верификации», который играет в неопозитивизме решающую роль. Он оказывается одновременно критерием истинности предложения и принципом «демаркации» (разграничения) эмпирических (научных) и (метафизических) предложений. Принцип верификации — это проверка предложений с целью установления их научной осмысленности, а затем их истинности или ложности на основе сравнения с опытными данными. Согласно принципу верификации, критерием истинности суждения является его соответствие чувственному опыту субъекта. В случае, если суждение не поддается сопоставлению с опытом, оно считается и не истинным, и не ложным, но лишенным научного смысла, т.е. вненаучным, бессмысленным.

Таким образом, логический анализ и верификация — таковы отличительные особенности логического позитивизма. Может сложиться впечатление, что логический позитивизм — это довольно простое, ясное и вполне убедительное учение: если ты хочешь говорить со смыслом и претендовать на научность, то изволь пользоваться только такими предложениями, которые, с одной стороны, непротиворечивы, а с другой — могут быть проверены на опыте. Представители неопозитивизма неоднократно пытались убедить читателей в независимости принципа верификации от каких-либо философских предпосылок. Однако на деле он неотъемлем от субъективно-идеалистической позиции в философии и неизбежно ведет к солипсизму. Возражая против этого, Рассел пишет: «Гипотеза, что звездное небо существовало во все времена, и гипотеза, что оно существует только тогда, когда я его вижу, совершенно тождественны во всех тех следствиях, которые я могу проверить». Но как тогда быть, например, с таким предложением: «Существует независимо от существования субъекта реальность»? Оно ведь не поддается верификации, поскольку требует для своей проверки субъекта там, где его, по содержанию предложения, не должно быть. Как и все прочие философские предложения, оно не верифицируется, а значит не истинно и не ложно, а «лишено научного смысла». Согласно принципу верификации нельзя проверить предложение: «Я переживу свою телесную смерть». Псевдопроблемой является и вопрос о существовании бога. Неопозитивизм отрицает не истинность предложения «Бог существует», а его принадлежность к числу предложений науки.

Принцип верификации оказался неприменимым и к самой науке. С точки зрения этого принципа не имеют, например, научного смысла утверждения о существовании потенциальной энергии или о физических свойствах сверхзвезд, поскольку большая гравитация внутри них не позволяет им излучать электромагнитные волны или какие-либо другие сигналы. Между тем эти утверждения имеют научный смысл в современной физике и космологии. Более того, поскольку каждое предложение о факте, спустя мгновенно после его совершения, автоматически превращается в предложение о прошлом факте, то практически вся наука оказывается под сомнением, поскольку предложения о фактах прошлого не поддаются верификации.

Для выхода из создавшихся трудностей предлагались различные варианты. Наиболее интересное «лекарство» от субъективности предложил Р. Карнап. По его мнению, базисом науки должны быть не ощущения и не предложения об ощущениях в момент их фиксации, но уже зафиксированное и как бы «омертвленное» предложение. Такие предложения Карнап назвал «протокольными предложениями». Форма протокольных предложений такова: «такой-то человек там-то видел то-то». Карнап полагал, что ссылка на разных лиц в самих протоколах спасает от субъективизма и не препятствует обмену протоколами между людьми. Однако и здесь, если придерживаться строго правил верификации, обмен между учеными принципиально невозможен. Протокол: «Он говорит: «Это дерево зеленое» означает для ученого «Я» не сообщение о свойствах дерева, но лишь констатацию действия третьего лица, произносящего звуки Э — Т — 0… Считать же, что эти звуки означают биологический факт, строго логических оснований нет.

Таким образом, верификация, задуманная в качестве защиты научных положений от «метафизического тумана», в действительности поставила под сомнение само существование научных теорий. Принцип верификации, по верному замечанию К. Поппера, вместе «с метафизикой уничтожает также и естествознание, законы которого логически не сводимы к элементарным опытным высказываниям». В конце концов, оказалось, что сам принцип верификации не верифицируем. Он явно не тавтология, но он и не опытное предложение. Следовательно, он — «метафизика», научно неосмысленное предложение, подлежащее устранению из научного языка и «научной философии», каковою объявил себе логический позитивизм.

Наряду с принципом верификации важное место в логическом позитивизме занимает конвенционализм, т.е. методологический принцип, согласно которому многие утверждения науки являются результатом соглашения между учеными. В философском отношении конвенционализм формировался как способ преодоления материалистических и идеалистических крайностей в решении основного вопроса философии. В конвенционализме нашел отражение тот факт, что научные теории не являются непосредственными обобщениями опытных данных, и в этом смысле конвенциональные элементы неустранимы из научного знания. Но это совсем не означает, что снимается вопрос об их истинности и каждый ученый волен строить свою логическую систему произвольным образом.

Ввиду трудностей применения принципа верификации и в стремлении избежать солипсизма Р. Карнап, О. Нейрат, Ф. Франк и другие неопозитивисты большое внимание уделили принципу физикализма. В физикализме получила выражение идея объединения («унификации») всех наук на основе универсального языка, в роли которого выступал язык математической физики, а также стремление превратить язык в главный объект философских исследований. Так Нейрат в своих работах настойчиво проводил мысль о том, что главной задачей логического позитивизма является «энциклопедическая интеграция» научного знания, связывая эту задачу с идеей Лейбница о создании искусственного языка, с помощью которого можно было бы строить все рассуждения по способу, каким выполняются вычислительные операции.

Согласно Карнапу, науки различаются между собой не природой исследуемых объектов, а различными языками. Эти языки в принципе «транслируемы» на язык физики — наиболее универсального языка науки. Карнап характеризовал физикализм как требование замены предложений различных наук предложениями, в которых фигурировали бы лишь термины, употребляемые в физике. Возможность перевода предложения на физикалистский язык Карнап рассматривал как критерий их научной осмысленности. Речь шла не об объединении всех природных и общественных явлений на основе физических процессов и не о сведении их к физическим процессам, а лишь о замене терминологий различных наук терминологией одной науки. Такой подход он пробовал провести в отношении всех наук без исключения, в том числе и в отношении психологии и социологии.

Физикализм пережил полосу расцвета в начале 30-х годов в работах неопозитивистов Венского кружка, а затем началось его быстрое падение, поскольку он оказался неспособным ни обеспечить унификацию научного знания, ни раскрыть перспективы взаимозависимости и единства различных областей научного познания. Ведь даже в пределах самой физики невозможно создать единый язык, поскольку, например, язык механики недостаточен для выражения электромагнитных, атомных или термодинамических явлений. Можно сделать вывод, что неопозитивисты в новом варианте повторили ошибку тех философов ХVII века, которые пытались уложить все науки в прокрустово ложе современной им механики.

1.3.2. Лингвистический позитивизм

Философия лингвистического позитивизма является не только вторым основным этапом развития неопозитивизма, но и второй основной его разновидностью. Она получила наибольшее распространение в Англии, США и других странах Запада в 30—60 годы XX века. В отличие от логического позитивизма лингвистический позитивизм интересуется не языком науки, а свойствами реально функционирующего обыденного языка. Впервые метод философского анализа естественного языка был разработан Дж. Муром, который практиковал лингвистический анализ. Философское обоснование лингвистического анализа обыденного языка было осуществлено Л. Витгенштейном в главном произведении позднего периода — «Философских исследованиях».

Философская эволюция Л. Витгенштейна — одного из крупнейших и влиятельных представителей западной философии XX века — сложна и противоречива. В начальный период своей деятельности в «Логико-философском трактате» Витгенштейн разрабатывает программу создания универсального идеального языка науки. В «Философских исследованиях» он признает ошибочность своей прежней концепции, называет несостоятельными любые претензии философии на общефилософские положения. Разочаровавшись в идеале научного языка, он обратился к анализу эмпирического употребления естественного языка. «Поздний» Витгенштейн утверждает, что если философы хотят сделать что-нибудь полезное, то это возможно не на пути бесплодных поисков необходимой логической структуры языка, а на основе изучения его конкретных функций, того, как язык «работает» в различных случаях. Он сделал упор на прагматический аспект изучения повседневного языка.

Центральной проблемой для Витгенштейна остается проблема природы философии. Но главным для него является теперь не столько доказательство бессмысленности философских проблем, сколько выявление их источника. Этот источник усматривается в неправильном употреблении языка, в нарушении его логики. Философские проблемы возникают тогда, когда появляется языковая путаница, когда мы нарушаем правила употребления слов, смешиваются различные языковые игры. Языковые игры — это отдача приказов, задавание вопросов и ответы на них, рассказ истории или шутки, описание опыта, выдвижение гипотез, предположения, приветствия и т. д. Для Витгенштейна высшим критерием осмысленности предложений оказывается обычный язык, обычное разговорное употребление слов. Любые отступления от такого повседневного опыта словоупотребления объявляются недопустимым, поскольку они являются источником философской путаницы. Отсюда вытекает и терапевтическая функция лингвистической философии: уберечь человека от подобной языковой путаницы. «Нормальная» работа языка не порождает никаких философских проблем, появление последних — верный симптом неадекватного использования языка, утверждает Витгенштейн.

Лингвистическая философия причину философских заблуждений видит в самой «логике» языка, его «глубинной грамматике», порождающей парадоксальные предложения на которое обратил внимание Мур. Например: «Идет дождь, но я в это не верю». Философские заблуждения устраняются путем прояснения и детального описания естественных способов употребления слов и выражений, включения слов в органически присущие им контексты человеческой коммуникации. В отличие от логических позитивистов, сторонники лингвистической философии не призывали к «усовершенствованию» естественного языка по образцу формализованных логических языков или языков науки. Они разработали сугубо «терапевтическую» интерпретацию целей и задач философии. Философствование — это не теоретическая, а негативно-критическая деятельность; цель ее заключается в овладении многообразными «терапевтическими» методами, благодаря которым проясняется реально функционирующий язык и устраняются философские и иные неверные обобщения, оцениваемые как своего рода заболевания.

Витгенштейн стремиться переориентировать мышление философов с поисков общего и существенного на поиск всевозможных различий. В этом смысле сам текст «Философских исследований» есть своеобразная тренировка такой способности различения, осуществляемая на большом количестве примеров. Подавляющая часть этого труда заполнена постановкой вопросов, относящихся преимущественно к таким проблемам: возможен ли личный язык, т.е. система знаков, относящихся к внутренним состояниям и переживаниям человека, понятных ему, но совершенно непонятных другим людям? (Анализу личного языка посвящены параграфы 243—280)¹⁸. Можем ли мы утверждать, что все люди имеют одинаковые ощущения? Может ли кто-либо понять слово «боль», если он никогда ее не испытывал? Каким образом мы можем предвидеть будущие события? и т. д. Последователи Витгенштейна с энтузиазмом принялись исследовать все эти и многие другие поставленные им проблемы.

Несмотря на значительные различия во взглядах представителей лингвистической философии, всех их объединяет понимание философии как критико-аналитической деятельности. Вслед за Витгенштейном все они считают, что философские проблемы возникают в результате нарушения норм использования обыденного языка, злоупотребления повседневным языком. Средством же прояснения деятельности языка служит анализ речевой практики. Лингвистические философы убеждены, что их анализ языка не имеет ничего общего с «метафизическими» положениями предыдущих философских направлений. Действительно, классический позитивизм претендовал на то, что он является «единственно научной философией». Вслед за этим логический позитивизм, хотя и отказался от идеи философии как научной теории, все же считал себя научной философией, аспектом научной деятельности. Лингвистический же позитивизм отказывает философии и в этом, хотя и претендует на статус метафилософии, т.е. на роль своеобразного судьи в отношении других философских концепций. Философия рассматривается им в качестве своеобразной «критической техники».

Широкое распространение философии неопозитивизма в кругах западной научной и технической интеллигенции объясняется тем, что неопозитивизм, занимаясь философским анализом новейших достижений естествознания и математики, выдавал себя за единственно возможную научную философию. Он научил философию говорить на привычном для ученых языке о близких им проблемах. Среди позитивистов было немало крупных ученых, давших ценные результаты в различных областях научного исследования. В частности, ценными были такие достижения позитивистов, как учение Конта о всеобщей классификации наук, логические исследования Милля, критика Махом ограниченности классической механики, достижения Винера в области кибернетики, Гёделя в области математики.

Заслугой неопозитивизма является разработка средств логического анализа языка науки, аппарата символической логики, постановка проблемы смысла и значения и многое другое. Все это способствовало признанию и широкому распространению философии неопозитивизма во многих странах англосаксонского мира, причем в таких странах, как Великобритания, Австрия и Новая Зеландия, имеет место абсолютное ее преобладание во всех сферах философской науки. В Англии, например, знакомство с аналитической философией считается полезным не только для философов-специалистов, но и для тех людей, которые собираются посвятить свою жизнь административной или политической карьере, бизнесу, юридической практике, богословию. Овладение аналитической философией способствует развитию высокой логической культуры, умению аргументировано обосновывать свою и критиковать чужую позицию, использовать разнообразные семантические возможности языка. Однако попытка позитивизма создать подлинно научную философию, устранив из науки философско-мировоззренческую проблематику, потерпела полную неудачу и привела к появлению различных течений постпозитивизма.

ЛИТЕРАТУРА

1. Авенариус Р. О предмете психологии. М., 2003.

2. Авенариус Р. Философия как мышление о мире сообразно принципу наименьшей меры сил. М., 2007.

3. Антология мировой философии. В 4-х т. Т. 3. М., 1971.

4. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 2017.

5. Витгенштейн Л. Философские исследования. М., 2011.

6. Грязнов А. Ф. Язык и деятельность: Критический анализ витгенштейнианства. М. 1991.

7. Ерахтин А. В. Современная западная философия. Ч.1. От позитивизма к постпозитивизму. Иваново, 1994.

8. Зотов А. Ф., Мельвиль Ю. К. Западная философия XX века. М., 1998.

9. Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971.

10. Конт О. Курс положительной философии в шести томах. Т.1. СПб., 1990.

11. Конт О. Дух позитивной философии. Ростов н/Д., 2003.

12. Крафт В. Венский кружок. М., 2003.

13. Ленин В. И. ПСС. Т.18.

14. Мах Э. Познание и заблуждение. М., 2003.

15. Мах Э. Анализ ощущений и отношения физического к психическому. М., 2005.

16. Милль Дж. Система логики силлогистической и индуктивной. М., 2011.

17. Рассел Б. Философия логического атомизма. Томск, 1999.

18. Рассел Б. История западной философии. Т. 1—2. М., 1993.

19. Сокулер З. А. Людвиг Витгенштейн и его место в философии XX века. Долгопрудный, 1994.

1. Какие основные этапы прошел позитивизм в своем развитии?

2. Как позитивисты относились к философии и к ее основному вопросу?

3. Что представляет собой закон «трех стадий» Конта?

4. Чем, согласно Конту, должна заниматься наука?

5. Как понимает Милль предмет логики и ее отношение к материализму и идеализму?

6. Какую роль играет в учении Спенсера идея эволюции?

7. Что Мах понимает под «элементами мира»?

8. В чем смысл теории «принципиальной координации» Авенариуса?

9. Что явилось основной причиной возникновения неопозитивизма?

10. Как неопозитивисты понимают предмет философии?

11. В чем состоит отличие логического позитивизма от логического атомизма?

12. Кто входил в состав «Венского кружка»?

13. Какую роль в неопозитивизме играет «принцип верификации»?

14. Что такое «конвенционализм» и «физикализм» в логическом позитивизме?

15. В чем состоит отличие лингвистического позитивизма от логического?

16. Какова эволюция взглядов Витгенштейна на предмет философии?