Бешеный шарик

1

Время, когда рай на Земле казался реальностью. Одна страна тесно приблизилась к религиозной легенде с корректировкой, требуемой неудержимым прогрессом. Плодородные земли, активное производство, умеренная экология, довольные люди. Всего этого могло бы и не быть, но это есть благодаря финансовым и стратегическим вливаниям могущественных государств — наставников. Наставники дарили новые возможности и ничего не требовали взамен. Длительное благоденствие Эшенленда порождало жадное ожидание будущего.

В знак благодарности по отношению к наставникам и зароку не возвращаться к прежним порядкам крошечное государство-доходяга стало Эшенлендом. Прошлое название страны, как след позора, год за годом стиралось из памяти и души каждого эшенлендца. Ушел в небытие и прежний язык. При первой же возможности все спешно меняли имена и фамилии на более благозвучные варианты, предлагаемые новой речью. Эшенленд стремился стать самой преданной и надежной частью нового миропорядка с перспективой когда-нибудь оказаться в одном ряду с наставниками.

Старшее поколение эшенлендцев все же помнило относительно недавние времена смуты и лишений, начало которым было положено именно на их континенте. Тогда плодоносный Земной шар казался кровавым рингом, на котором происходили бои без правил. Самые слабые покидали остервенелый мир болезненно и безобразно. Промежуточным и никого не удивляющим итогом было исчезновение одной народности в год. Прогресс не прекращал свое движение, но человек не мог этим достойно воспользоваться. Земля стремительно истощалась и с каждым месяцем у людей возникала уверенность в том, что скоро наступит предрекаемый пророками конец света.

Тогдашняя территория Эшенленда была на самом безопасном расстоянии от эпицентра беды, но отголоски катастрофы касались каждого жителя планеты. Смута пожирала одну страну за другой и словно зверь, познавший вкус крови, агрессивно бросалась за новой добычей. За десятки лет в жернова войны было выброшено миллиард людей, астрономические суммы и лучшие научные достижения. Все сферы деятельности направлялись на ожесточенную борьбу, в ущерб повседневным людским потребностям. Сначала наука замерла недоразвитым плодом в чреве медицины. Разложение поражало все сферы научной жизни, что к тому времени казалось невозможным. Болезни и другие общечеловеческие проблемы развивались с аномальной активностью, но больше не возникало ни одного достойного способа устранения какой-либо бедственной вспышки. Человечество, стремительно следовавшее вперед, было отброшено далеко назад ударной волной распрей.

Конец всему пришел неожиданно. Все делали ставку на истощение и гибель земли. Никто не ожидал, что истощится сама война. Смута и кровавые стычки останутся только на той территории, которая уже непоправимо осквернена бесчеловечными законами. Людей, для которых война стала частью жизни, предоставили самим себе и на границе агонирующих стран возвели надежную стену, чтобы ни одна капля крови или кусок плоти оттуда не оказались на чужой земле. Создание укрепления на опасных границах стало одной из самых значимых побед научной мысли. Многослойный уровень защиты делал невозможным пресечение границы по обе стороны, каким бы то ни было способом. Война оказалась в прочных тисках.

Территории, на которых был восстановлен мир, все же вытянули трагический жребий — несколько последующих лет забрали близко тысячи жизней мирных граждан в результате агрессивных манифестов со стороны оставшихся воинственных кочевников. Не оставалось ничего иного, кроме как ждать гибели последнего кочевника и принять последние жертвы. Терроризм новой формации нередко вспоминали, как пережитое явление и любой здравомыслящий человек допускал возобновление деятельности, несущей наибольшую угрозу.

Приход благополучия откладывался долгие годы. Люди не были готовы работать даже на собственное благо. Потребовалось немало сил, смирения и самоконтроля для того, чтобы наладить всеобщее существование. На континенте, территория которого некогда по своей форме напоминала подкову, было только два государства, успешно преодолевших потрясения последних десятилетий — Великая страна и Эшенленд. Эти государства располагались на разных краях континента, подход к внутренним делам у Великой страны и Эшенленда не имел ничего общего, но в обоих случаях население можно было назвать в равной степени умеренно счастливым.

В Эшенленде не было запретов, намертво укрепивших свои позиции в остальном мире. Здесь курили практически все и везде, где только можно. Табачный дым никому не мешал, поскольку сознание людей не было затронуто пропагандой против этой вредной привычки. Были разрешены и легкие наркотики, употребление которых все же должно было происходить в контролируемых зонах согласно предписаниям. Все знали риски, провоцируемые избранным образом жизни и результаты, которые понесет их здоровье. Тяжелые и неизлечимые болезни не воспринимались, как приговор. Каждый знал, что с появлением первых болезненных симптомов, с которыми еще не способна справиться медицина, он может внести запись в лист ожидания специального хосписа, где ему проведут эвтаназию, в условиях роскоши и великих наслаждений. Десять дней блаженства и смерть, о которой раньше можно было только мечтать. Помимо людей, свои последние мгновения здесь проводили домашние животные без будущего.

Хоспис «Enjoy» располагался в старинном, но капитально отреставрированном особняке, окруженном вековыми парками, впечатляющими аллеями и лучшими во всем Эшенленде полями для гольфа. Неподалеку протекала узкая речушка, через которую простирался каменный мост. В некоторых местах над рекой были утесы, при виде которых поистине захватывало дух. И особняк, и все богатства обозримой природы служили тем, кто живет последние десять дней. Каждый ощущал себя хозяином дивных владений.

Мужчины, один из которых был седым, а второй — рыжим, одновременно заселились в «Enjoy», взяв с собой своих жен, и ожидали эвтаназии, которая была назначена на завтра. Седой и рыжий сдружились во время откровенно неудачной игры в гольф еще в первый день. Они проводили за этим бесплодным в их случае занятием большую часть отведенного им времени.

— Дерьмовая игра. — подытожил рыжий.

— Не торопись с выводами, веснуха. Мы просто не разобрались во всем этом. — спокойно ответил седой.

— Я мастер, если дело касается определения, дерьмо передо мной или нет.

— И каково быть дерьмовым экспертом? — сквозь стыдливый смешок произнес седой.

— Дерьмовая шутка. — поспешил с ответом рыжий. — У тебя есть выбор, брат: заниматься этим дерьмом или отправиться со мной в финальное путешествие, после которого не стыдно умирать.

— Что за путешествие? — поинтересовался седой.

— Я договорился с дежурным медбратом — он может организовать нам программу «SOS». Позабавимся на полную катушку! Сдохнем от кайфа!

Мужчины предпочитали уходить в мир иной, предварительно проходя своеобразный маршрут под названием «SOS». Вечером, накануне процедуры, этот путь вел в контролируемую зону, где мужчина принимал полюбившееся им вещество, затем специальные провожатые отводили его в легальный и первоклассный согласно отзывам посетителей Дворец похоти, обитатели которого предоставляли все виды сексуальных услуг. После полуночи открывались клубы, где каждый уважающий себя эшенлендец хотя бы раз испытывал удачу и выпускал на волю свой азарт. Считалось не зазорным, если умирающий напоследок спускал все свои сбережения и проигрывал имущество. Женщины могли пройти такой же предсмертный маршрут, но большинство из них ограничивались визитом в контролируемую зону.

Сразу же после ночного путешествия седой и рыжий попросили общую палату для одновременной процедуры. Их кушетки стояли близко, поэтому они могли общаться друг с другом до самого конца.

— Встретимся в следующей жизни, веснуха. — устало произнес седой.

— Лучше встретимся на небесах — здесь слишком много дерьма. — чуть оживленнее ответил рыжий.

В последние минуты они были счастливы, умирая в окружении родных и друзей, которым было не страшно выступать в роли свидетелей запланированной смерти. Каждый ответственно и с легким сердцем подходил к подобной миссии. Никто не знал точно, как скоро он окажется в числе приоритетных клиентов «Enjoy».

Эта страна открывала много соблазнительных и опасных возможностей, но не было ни одного ее гражданина, которого эти условия бросили на социальное или духовное дно. Отсутствие менторских запретов вырабатывало в людях спокойствие и инстинктивное выстраивание адекватных границ своего поведения.

Религия заняла одно из главнейших мест в жизни каждого эшенлендца. Люди, которые знали, что такое «плохо», не жалели денег на нужды церкви. Это был их знак благодарности Богу за то, что они теперь имеют. Духовенство преклонялось перед Богом вдвойне усерднее и в знак благодарности перед Всевышним принимало роскошные подношения прихожан.

У истоков Эшенленда популярность Верховного Святителя в буквальном смысле поднялась до небес. Серым мартовским днем, на концерте по случаю третьей годовщины Эшенленда, он потребовал дать ему право выступить перед людьми. Каждый, кто был на том концерте, ожидал услышать бессмысленную религиозную пропаганду, безжалостно лишавшую слушателей их драгоценного времени. В тот раз, попирая вековые стандарты, Верховный Святитель ограничился несколькими пространными фразами.

— Рано или поздно ветхое пристанище нашей веры уничтожит рок, но из оставшегося пепла мы построим дворец, внутри которого родится вечная жизнь! Это будет аналог рая на запятнанной нашими грехами земле! — впечатляюще провозгласил официальный посол Бога в Эшенленде.

Причудливый спич Верховного Святителя позабавил многих, но уже на следующее утро его слова были позабыты. Их вспомнили через восемь дней, когда юная, никому неизвестная красавица сорвала первое религиозное торжество Эшенленда. Перед началом службы, полностью облитая неопределенной жидкостью, обезумевшая девушка выбежала в центр зала собраний и истерично закричала:

— Я — огниво, разжигающее тлеющий мир!

Не теряя времени, она достала зажигалку и бесстрашно подожгла себя. Истерично кричавший клубок огня хаотично метался в разные стороны чуть больше минуты. Старые стены церкви не могли противостоять пламени. Древнее строение сгорало подобно бумажному домику. От пожара пострадали только церковь и девушка — виновник нелепой трагедии. Ее короткие светлые волосы, большие выразительные глаза небесно голубого цвета, милые черты лица и стройное тело, как и ее жизнь, дотлевали где-то внутри пожарища.

В одно мгновенье Верховный Святитель стал пророком и духовным авторитетом Эшенленда. Как и говорилось в его пророчестве, эшенлендцы не смогли остаться равнодушными и общими силами отстроили роскошную церковь. Все они единодушно ожидали полного очищения их несовершенных душ.

Вторым по значимости после Бога для эшенлендцев стал президент Фейт. Высокий брюнет с притягательными чертами лица и глазами редкого цвета. По словам соратников и поклонников, близко его знавших, яркая синева необычайно умных глаз Фейта была такой же завораживающей и холодной, как арктический ледник. Он знал, что красив и умело этим пользовался. Те, кому удавалось с ним увидеться и пообщаться лично, сразу же и навсегда становились его скрытыми фанатами, вне зависимости от их пола и возраста. Словно каждое утро Фейт принимал ванную с феромонами и душился таинственным парфюмом, в нотах которого преобладала дерзкая харизма.

Он приступил к президентским полномочиям за восемь месяцев до окончания смуты. Возлагая на себя ответственность за управление гибнущим государством в момент общечеловеческого кризиса, он не ожидал, что сможет вывести свой народ на путь процветания. Годы восстановления и развития Эшенленда прошли практически безболезненно. Фейт смог наладить контакты со странами-наставниками и как шутил он сам — «проложил финансопровод» между сверхдержавами и Эшенлендом. Ни у кого не возникало сомнений в том, что это первый президент, считающий себя частью эшенлендского общества и желающий наравне с согражданами насладиться плодами благоденствия. Поэтому народ, движимый страхом потерять то, что уже есть, единогласно делегировал Фейту пожизненные президентские полномочия.

Еще в период предвыборной кампании Фейту улыбнулась удача. Он женился на дочери самого влиятельного человека страны. Таким образом, молодой кандидат набирал необходимые очки в голосовании. Даже в случае проигрыша на выборах он оказался бы победителем, находясь под надежным и опекающим крылом тестя.

Все 22 года правления и прочного брака Фейт маниакально желал рождения наследника. Его первенцами стали разнополые близнецы, но пьянящий голову восторг очередной жизненной победы оборвался трагическим известием. Мальчик был слишком слаб и не проявил ни малейшего усилия в борьбе за свою жизнь. Оставшаяся в живых девочка унаследовала от родителей и крепкое здоровье, и острый ум, что выяснилось еще с раннего детства, и железную волю. В ней сконцентрировались все качества, которые любимый ею отец ожидал от наследника, но Фейт не считал дочь частью своей жизни. Его ребенок должен обладать членом, и в этом вопросе не было места компромиссу.

С каждым годом Фейт все агрессивнее требовал от супруги рождение сына, но очередная беременность заканчивалась абортом, поскольку они зачинали только девочек. Фейты изнуряли себя специальными диетами, ломали голову вычислениями необходимых дат и времени суток, выкручивали устаревающие суставы новыми позами, гарантирующими 100% результат. Медицина открывала большие возможности, касающиеся этого вопроса, но Международная конвенция о правах еще не рожденного человека на биологически предусмотренный пол запрещала все лабораторные манипуляции, направленные на достижение запрашиваемого ребенка в угоду прихотям будущих родителей. Многие закрывали глаза на конвенцию и обзаводились потомством согласно заказу, но как показали годы — такой выводок оказался вполовину слабее и отличался чрезмерно высокой смертностью.

После череды неудач Фейт решил воспользоваться исторически проверенным вариантом и получить наследника от другой женщины, разумеется, провернув дело так, чтобы все считали матерью ребенка законную жену. И снова аборт за абортом. Фейт понимал, что доктор знает о нем слишком много и темные стороны его личности могут оказаться достоянием публики. Ужас от возможного лишения общественного статуса внес в его сознание своевременное отрезвление. Фейт принял сторону проигравшего в этой борьбе и остановился. Однако аномально холодный 2058 год похоже повлиял на его сперматозоиды и они с женой ожидали рождение сына, не веря до конца в свою удачу. Фейту удалось добиться казалось невозможных перемен не только в жизни страны, но и в собственной. Своей правой руке и единственному другу — Сильверстейну президент дал особое указание. Семье младенца мужского пола, который будет рожден в день и час с его сыном, выделялась баснословная по меркам Эшенленда сумма в 10 миллионов эшенкойнов, и Сильверстейн должен был об этом позаботиться.

Все эшенлендцы довольствовались доступными благами, но не переставали надеяться на нечто большее. Семейству Темптон улыбнулась редкая удача. Их будущий ребенок своим рождением мог бы подарить им не только радость, но и заветные миллионы.

2

26 декабря 2058 года состоялась встреча, в результате которой жизнь Эшенленда кардинально сменила линию следования. Фейт покидал свою страну преисполненный закостенелой уверенностью в том, что обратно он триумфально вернется с самой главной победой последнего десятилетия — статусом, приравнивающим Эшенленд к странам-наставникам. Слишком долго подопечное им государство находилось на задворках мировой политической арены. Эшенленд стал в своем роде уникальным местом — в годы смут здесь не было происшествий, повлекших массовую гибель людей. Государства средних и малых размеров в тот роковой период условно теряли значительные куски своих территорий, либо полностью подвергались захвату кочевников. Местное население подвергалось изощренному насилию и бесславной гибели. Масштаб разрастающегося бедствия всегда находился в поле зрения мировой общественности и новость об очередном случае жестокого разорения города, селения, маленькой улицы просматривалась жителями умеренно спокойных регионов в перерывах для чашечки кофе. Средняя по размерам территория государства, носившего забытое название, ныне Эшенленд, чудом избежала страшной участи, хотя население страны все эти годы пребывало в беспокойстве, более изнурительном и опасном, в любую минуту ожидая всем известной беды. Стойкость во времена смут и готовность к радикальным переменам выгодно отличали Эшенленд даже от сверхдержав, и для Фейта казалась совершенно очевидной необходимость перехода его страны на новый виток развития.