Или же он, быть может, с сообщниками, умело воспользовался
чужой рукописью?
Интересно сравнивать, как называется этот вид деятельности в разных культурах: на французском оно восходит к смыслу «критически комментировать
чужую рукопись», а немецкое «verlag» относится к словам «траты», «расходы».
Может быть, даже начать писать самой, вместо того чтобы править
чужие рукописи.
Поэтому она с головой погрузилась в
чужую рукопись, совершенно забыв о детективном сюжете, произошедшем этой ночью с ней самой.
Потом – переписчиком
чужих рукописей.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: яйцеклеточный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Конечно, моя одежда пришлась тебе к лицу, но не думаешь ли ты, что это не слишком вежливо: вламываться в дом, воровать одежду и читать
чужие рукописи? – в голосе женщины послышалась угроза.
У него в кабинете копились стопки
чужих рукописей.
Ни одна страсть в мире не может сравниться со страстным желанием править
чужую рукопись.
Избитый приём, заезженный штамп, пошлятина – где только литераторы не находили
чужие рукописи: и в бутылке, и в ванне, и в кармане.
– Помню, как тайком подсматривал за дедом, когда он редактировал
чужие рукописи, делал пометки на краю страницы красным карандашом, подчёркивал целые предложения волнистой линией.
Развёл костёрчик уже не из искр сомнений, а настоящий, прямо из накопленных
чужих рукописей, и сжёг дотла.
– Перемалывание чужих текстов,
чужих рукописей!
У него не было высшего чутья литературы; как критик он был элементарен, теоретик он тоже был домотканый, самоделковый, стихов не понимал и как будто не любил, но журнальное дело было его стихией, он плавал в
чужих рукописях, как в море.
– Как сжёг? Взял на время
чужую рукопись – и сжёг?
К тому же надо было зарабатывать на жизнь, превращая тем самым занятия литературой в подённый труд – он правил и перепечатывал
чужие рукописи, и как же он это ненавидел!
У себя – в тетради, но не в
чужой рукописи.
На тахте он был обложен книгами,
чужими рукописями стихов и пустыми коробками от папирос.
За новыми
чужими рукописями, которые заочно считал своими, он и вернулся.
Хватит вычитывать и править
чужие рукописи!
Он не только читал огромное количество
чужих рукописей, но и испещрял каждую рукопись своими поправками, порой перерабатывая их заново.
Психологически абсолютно не объяснимо такое самоубийственное поведение писателя – «не настоящего», пользующегося
чужими рукописями, (предположим, сделаем такое условное допущение, тем паче, как утверждается рядом «исследователей», что власть на самых вершинах знала об этом и тем самым держала писателя в полном повиновении).
А ведь ещё пару месяцев тому назад всё своё время добровольно посвящала вычитке
чужих рукописей.