Стрела Азнура

Валерий Цуркан, 2022

В первые дни правления молодой правитель звездной империи оказался меж двух огней. Жрецы требовали начать экспансию – империи нужна свежая кровь. Военные утверждали, что армии и флоту необходима реорганизация, иначе война может привести к большим потерям. Но кровь была пролита.

Оглавление

  • 1 часть. Империи нужна свежая кровь
Из серии: Звезды в прицеле

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Стрела Азнура предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

1 часть. Империи нужна свежая кровь

«Люди всегда умирают внезапно. Даже если они ждут смерти».

Стил Дорт

1

Император Свен умер в начале весны. Это немалая потеря для Сенайской империи. Императора любили все от мала до велика, и даже мысли никто не допускал, что он может безвременно уйти, бросить свой народ на произвол судьбы. Хотя, конечно, все понимали, что он уже не молод, и когда-нибудь ему придётся заглянуть за край жизни. Но смерть всегда заявляет о себе нежданно, чаще всего — когда человек строит большие планы на будущее.

Так и сейчас. Свен Мудрый только начал облагораживать удалённые миры, доносить до них плоды цивилизации, строить для аборигенов школы и больницы. Он считал, что если в этих мирах живут подданные империи, то они должны пользоваться всеми благами, доступными гражданам. Этот справедливый принцип ввёл ещё дед Свена, император Слим Непобедимый, правда, он не успел воплотить свои идеи в жизнь. Старый правитель говорил — если тебе хватило сил завоевать новый мир, будь добр, сделай так, чтобы жители чувствовали себя равноправными гражданами, а не побеждёнными. Только благодаря этому можно избежать бунтов в огромной империи. Только это родит в покоренных народах любовь к новому правителю.

Известие о смерти императора застало принца Клая на охоте, когда он развлекался в кругу товарищей, таких же молодых и беззаботных детей министров, чиновников и банкиров. Они как раз загнали рогатого зверя, и оставалось только убить его, как вдруг с неба на опушку леса упал гравилёт, и веселье прервалось.

Клай был недоволен — кого это ещё принесло? Кто посмел прервать королевскую охоту?

— Поди спроси, чего им нужно! — велел он Вену Стару, своему верному товарищу по детским и по юношеским играм.

Вен, большой и широкий, неуклюже, как тот раненый рогатый зверь, подбежал к гравилёту с нарисованными на борту стрелами — символом жреческой касты. Однако едва распахнулся люк, он бросился назад.

— Тебя требуют! — голос его показался Клаю встревоженным. — Там отец Васидо. Лично прилетел.

Наследник подошёл к машине и встретился взглядом с отцом Васидо, остановившимся на спущенном трапе. Ему стало неловко, что священник стоит весь сияющий, в парадной мантии, украшенной драгоценностями, а он в простой охотничьей одежде, и сапоги заляпаны грязью.

Клай терпеть не мог этих святош, и собрался уже наговорить дерзостей, но заметил в лице старика что-то такое, чего никогда не видел раньше. Жрец выглядел растерянным. Святой отец топтался на месте, щеки дрожали, а на носу висела капелька пота. За внешним спокойствием чувствовалась буря. И без слов было ясно — что-то случилось. Не стал бы этот жирный боров гонять свой личный гравилет по пустякам, да еще в такую чащобу.

— Стряслась беда, наследник. Вам нужно лететь в Исвар.

Горло мгновенно пересохло, и Клай едва выдавил слова:

— Что-то с отцом?

Отец Васидо качнул головой, не сводя взгляда с наследного принца, а вернее сказать, с без пяти минут императора — Клай это уже понял.

— Свена Мудрого больше нет. За ним захлопнулась последняя дверь. Я к вашим услугам, господин император.

Так резко оборвалась юность наследника.

***

Едва только Свен отправился дорогой великих предков, финансирование многих проектов прекратилось, и недавно завоёванные миры остались без больниц, школ и прочих благ, а следовательно, в социуме этих миров стало возможным брожение. И теперь всё зависело от императора Клая. Ему следовало вникнуть в политику почившего отца. Но он молод и неопытен, ещё и прозвища себе заработать не успел. Совсем юн — едва исполнилось двадцать истирских лет. Несведущ в делах правления, не разбирается в людях. С таким скудным багажом знаний и опыта стать в одночасье правителем огромной звёздной империи — это значит — ослабить её. И Клай это прекрасно понимал — хоть и зелен, но совсем не глуп.

Свен стал императором уже в зрелом возрасте, на тот момент ему исполнилось сорок, к тому времени он успел поднатореть в искусстве придворных интриг. Бразды правления — в крепких руках, никто из врагов даже и не пытался вырвать власть у сильного и уверенного в себе императора. Врагов у него тогда уже почти не осталось — одних обратил в друзья, а других уничтожил. Он был умным и хитрым человеком.

Отец Свена, дед Клая, был на удивление крепким стариком и долго цеплялся за жизнь, не желая делиться ни с кем властью. Один за одним умерли старшие сыновья — кто в битве за отца-императора, кто от болезни. Одного сына Слим убил собственными руками, когда тот попытался захватить власть — подобного старый император не прощал даже собственным детям. Он был жадным до власти. Потому Свен и ходил в наследниках до зрелого возраста. Отец его правил очень долго.

Когда настала пора Непобедимого идти в свет благословенный, Свен остался единственным наследником. Слим тянул до последнего, не хотел расставаться с императорскими регалиями, и ритуал передачи власти провёл, стоя одной ногой в лучшем мире. Едва довёл обряд до конца, тут же и помер, будто не власть передал, а жизнь.

Свен прошёл горнило войн, испытал сладость побед и горечь поражений, знал цену каждому шагу. И понимал, что если править так, как это делал отец, то можно погубить империю. Но чтобы что-то изменить, нужно сначала закрепить позиции. Первым номером император стал делать то, чего все от него ждали, — расширять империю. Это такая традиция, едва только новый император приходит к власти, он обязан напасть на соседа. В первый же год правления Свен присоединил к империи ближайшую звёздную систему. Народ ликовал. Все благоговели перед новым правителем.

Слиму время от времени приходилось усмирять бунты непокорных иноземельцев, а Свен надумал пойти другим путём. Решил — зачем ждать, пока в окраинных землях зародится зерно бунта? И дал всем жителям империи права и свободу. Теперь все, кто жил под справедливой рукой владыки — имели одинаковые права. И коренные сенайцы, и жители присоединенных миров. Каждый мог перемещаться по всей империи, искать работу там, где хочется, лечиться там, где хорошо лечат. Это касалось даже тех, кого лишь недавно и насильно сделали гражданином Сеная. Никаких оккупантов, никаких побеждённых и победителей. Свен получил прозвище «Мудрый». Его обожали победители и побеждённые, ведь благодаря ему последние стали первыми. Жили в захолустном мирке, где даже лекарств не научились производить, и вдруг появляется завоеватель, который дарит возможность жить так, как ты хочешь, а не так, как можешь. Разве это завоеватель? Разве это враг? Отец родной!

Казалось бы, не слишком ещё старый, всего лишь шестьдесят лет. Править и править! Расширять великую империю, превращать пустынные миры в богатые закрома, строить коммуникации, возводить дворцы. Но нет, умер от болезни, которая не подвластна современной медицине, не щадит ни простых смертных, ни императоров. Внешне он выглядел здоровым, но хвороба сточила его изнутри, как червь. Империя скорбела о невосполнимой утрате.

Смерть императора — неожиданность для всех, даже для него самого. Ведь он надеялся прожить не меньше отца. Рассчитывал воплотить в жизнь планы по дальнейшему обустройству империи и так увлёкся этим, что не успел подготовить замену. Оставил страну в руках неопытного и напуганного этим событием юноши.

***

Обряд посвящения в императоры провели спустя месяц в торжественной обстановке в центральном храме Азнура. Планета Истир — столица империи — завершила траур по почившему Свену и теперь праздновала восшествие на престол юного Клая Свенти.

В этот весенний полдень стояла ясная, ласковая погода. На главной площади города Исвара собралась огромная разношёрстная толпа. Народ ждал, когда покажется новоявленный правитель. Ещё недавно все горевали, а теперь империю охватила радость и эйфория — новый император обещал подарки каждому гражданину. К тому же он должен был исполнить волю богов — продолжить расширять империю. В весеннем воздухе плавали пряные ароматы — здесь и там готовили угощение для всех желающих. Столица на время превратилась в праздничный балаган.

Клай показался ненадолго, выйдя из храма. Писаный красавец — высокий, стройный, в алом плаще, чёрных штанах с оранжевыми кантами, в начищенных до блеска кожаных сапогах, в щегольских белых перчатках. Он бросил ожидавшим его появления людям несколько фраз, помахал рукой и скрылся вместе с верховным жрецом в салоне подкатившего лимузина. Толпа взвыла от восторга. Каждый мечтал подышать одним воздухом с молодым императором.

***

Клай не любил жрецов и не доверял им… но уже через неделю был вынужден обратился к священнику за советом. Больше не к кому. Ведь не у товарищей-собутыльников спрашивать совета! Единственного человека, у кого Клай мог попросить помощи, не было на планете. Наставник и учитель Стил Дорт давно покинул Истир, и где сейчас находится, одному Азнуру известно. Он тоже не любил жрецов, а жрецы отвечали ему взаимностью.

Когда стали приходить чиновники с разными просьбами, Клай ещё мог как-то с этим справиться. Сказать «нет» или «да» он умел. Этому дать денег на строительство новой фабрики по производству кислорода, тому отказать в выдаче денег на празднество Дня Империи. В этом нет ничего сложного, с такими проблемами разберётся и ребёнок.

Но когда начались более серьёзные просьбы по поводу дел, в которых Клай не разбирался, понадобилось призывать отца Васидо. Покойный Свен Мудрый обходился без советников, а молодой император, хоть и старался выглядеть самостоятельным, просто не мог без них обойтись. Предстояло пройти трудную школу, и как назло, нет под рукой человека, которому можно доверять. Хм, конечно, можно было посоветоваться с другом детства Веном Старом, с которым они прошлым летом устроили потрясающую соколиную охоту, а месяц назад едва не загнали рогатого. Но он и сам был таким же юным прожигателем жизи.

Отец Васидо стал помогать в особо сложных вопросах. Клай с детства не любил этого толстого жреца, но понимал, что тот действует исключительно в целях безопасности империи. Придётся забыть о детской неприязни, и вообще, империя важнее отношений. Хотя по старой привычке жрецам он не доверял.

Император стал привыкать и понемногу вникать в новую для него деятельность — управление собственной империей. Прежние заботы остались там, позади, вместе с товарищами — ветреными юношами, каким он и сам был совсем недавно. Впереди его ждала сложная, но интересная жизнь. К которой он не готовился и никогда не стремился. Все навалилось на него слишком уж неожиданно.

***

Однажды утром, через два месяца после того как Клай начал править империей, священник, круглый, как бочонок, вкатился в императорские покои и сообщил, что правителя ждёт знакомство с оружием великих королей.

Клай знал о Стреле Азнура немного — отец очень редко говорил об этом. Саму легенду наследник слышал ещё в детстве, а потом читал о ней в книгах.

Древняя легенда гласила, что первый император Сеная, Рагил, ещё до того как основать единое государство, стал странствующим воином-наёмником. Воевал за тех, кто платил звонкой монетой, не задумываясь, убивал врагов своих работодателей. Кто больше предложит, тому и служил. Довелось ему побывать на разных планетах Разрозненных Миров. Вселенная в то время была расколота, планеты враждовали друг с другом и каждый воевал сам за себя. Не было в мире единения, и потому кровь лилась ручьем.

Однажды на планете Истир в звёздной системе Грог, той самой, где потом Рагил основал столицу, в бою с неприятелем его тяжело ранили, и он потерял сознание.

И пока пребывал в беспамятстве, явился в его сновидение Азнур, Властитель Вселенной, и провещал: «Если хочешь выжить, поклянись, что построишь храм в мою честь и заставишь людей приносить жертвы мне и только мне». «Как же я смогу это сделать, государь? — осведомился Рагил. — Ведь я всего лишь наёмный солдат. Моя работа — стрелять из арбалета да махать мечом». «Я дам тебе невиданную среди людей силу, мой лук со стрелами, и ты с моей помощью покоришь сотни планет и станешь великим императором. Но я поставлю перед тобой два условия. О первом я уже говорил — ты построишь в мою честь храм и станешь приносить в жертву животных и птиц. И обяжешь других людей делать так же. А второе условие — никогда не пользоваться моими стрелами без особой необходимости, иначе ты уничтожишь весь мир. Это очень огорчит меня, ведь это мой мир, это я его создал. Так ты согласен?» «Да, государь мой, я согласен!»

Рагил в тот же миг очнулся. Бой уже закончился вничью, обе армии остались при своем. Воины собирали павших и готовили к захоронению. Тело Рагила лежало рядом с трупами. Никто не верил, что воин выживет, даже и бинтов тратить не стали, настолько тяжёлыми были его раны. И это чудесное исцеление всех удивило. Рассказал Рагил товарищам о видениях, но никто не поверил. Даже вдруг появившийся алмаз, в котором якобы заключалась божественная стрела, не заставил никого в это поверить. Рагила это нисколько не расстроило. Он собрал из камней капище, поймал белку в лесу, помолился новому богу и принёс животное в жертву. Доволен остался Азнур.

Со всех сторон приходили воины, чтобы удостовериться, что наёмник, который недавно лежал среди трупов, ожил. Рагил поведал о том, кого видел и что слышал. Некоторые ему поверили и стали рядом плечом к плечу. И тогда собрал он небольшой отряд из тех, кто ему доверился, и покинул ставку военачальника. Теперь его отряд представлял собой третью силу, и ему предстояло выиграть новую битву. Рагил повёл своих людей к столице планеты, славному городу Исвару. По дороге присоединялись новые воины, и к тому моменту, когда отряд подоспел к стенам города, ему присягнули около пятидесяти тысяч солдат. Азнур сотворил на небе знамение — разящую стрелу, и город сдался без боя.

Азнур тогда ещё раз посетил подопечного и посоветовал, вернее, приказал, поступить с жителями города так, будто это братья и сёстры. Рагил послушал бога и наставника и вместо того чтобы грабить население, сообщил, что остаётся здесь жить. Построил там храм Азнура и велел всем жителям города поклоняться новому богу. Город стал столицей империи Сенай.

А оружие это, Стрелу Азнурову, Рагил использовал лишь однажды, в самом начале завоевательных походов. И это настолько напугало все разрозненные миры (да и самого Рагила тоже), что больше никогда никому из императоров не приходилось прибегать к силе этого оружия. Прав Азнур, это очень страшная сила. В мгновение ока Рагил уничтожил несколько планет непокорной звёздной системы, наведя ужас на всю обитаемую Вселенную.

С тех пор империя ширилась, имя Азнура славили во всех уголках, а страшное оружие передавалось от одного императора к другому всё с тем же условием — воспользоваться им можно только в крайнем случае, иначе всему миру будет грозить беда. И ни разу ни один властитель не применил Стрелы Азнура, понимая, чем это может обернуться. Это было оружие устрашения. Потрясая им, можно было добиться любых условий, враг был заранее готов на переговоры. Несколько раз Стрелу Азнура пытались похитить энхаты, живущие за дальней окраиной Сеная, но у них ничего не вышло.

Теперь пришел черед Клая. Сейчас он должен научиться владеть силой богов. Все императоры обучались этому мастерству, но никому, кроме Рагила, не пригодилось оно, никто больше не использовал его против врага. Не появлялись во вселенной враги, способные осилить Сенай. Лишь энхаты, живущие в звездной системе Кин, вокруг которой вращались двенадцать обитаемых планет, однажды осмелились начать войну. Сенайцы разбили их без помощи грозного оружия и отняли у энхатов планету Старог.

Империя ширилась, каждый император прибавлял к территориям по одной звёздной системе. Все надеялись, что так будет всегда, в том числе и молодой император.

2

На безымянной планете под дробным номером 11/71 звездной системы Ксарек, на окраине империи, находился древний храм Азнура. Никто не знал о существовании этой планеты, кроме жрецов и императоров.

В качестве цели использовалась далёкая звезда Вера, жившая на стадии умирания. Учёные подсчитали, что через несколько миллионов лет она столкнётся с одним из обитаемых миров. Решили избавиться от проблемного участка, и поэтому каждый император, опробовав Азнурову Стрелу, выбивал из этой системы по одной планете. Вокруг Веры теперь кружилось четыре планеты, и звезда уже давно должна сойти с прежней траектории, но её продолжали добивать. Клаю предстояло пройти испытание — выбить ещё одну планету.

Васидо знал, как пользоваться Стрелой Азнура, но ни разу к ней не прикасался. Даже алмаз, вместилище этого страшного оружия, в руках ни разу не держал, всё делали помощники, младшие жрецы. Он обучал императоров (уже второго на своём счету) по древнему трактату, написанному, если верить датировке, при жизни Рагила, а возможно, и им самим. В нем во всех подробностях описывалось, как инсталлировать и распаковывать архив, как активировать Стрелу и направлять на выбранную цель. Каждый император совершал всего по одному выстрелу, после чего обучение считалось завершённым.

Действовала Стрела лишь в этом святилище. Оборудование остальных храмов способно было только распаковать и инсталлировать архив.

***

Отец Васидо со жрецом Севеем ранним летним утром пришли в императорский дворец. Настало время овладеть тайной этого страшного оружия, символа императорской власти.

— Пора, господин император, — обратился к Клаю священник. — Да пребудет с нами Азнур!

Клай запахнул свой алый плащ и пошёл вслед за жрецами. На крыше дворца ждал лёгкий гравилёт. Всю дорогу до космопорта они молчали, говорить было не о чем. В звездолёте, когда тяжёлая машина, преодолев силу притяжения, оказалась в космосе, Клай сказал:

— Покажите мне алмаз, отец Васидо.

Он никогда не видел этого алмаза, да и не стремился увидеть. Не верил во все эти сказки про богов и считал, что Стрела — это всего лишь технология древней цивилизации.

Толстый, закутанный в мантию священник кивнул Севею, и тот подал шкатулку с древним камнем Азнура. Клай открыл крышку, взял чёрный алмаз и почувствовал его тяжесть. Внутри что-то мерцало, будто в нём теплилась жизнь, словно эта сила, Стрела Азнура, была живой. Эта жизнь, заключённая в алмазе, эта вселенская сила напугали молодого правителя империи. Ему стало не по себе.

Васидо прочитал его чувства, хотя тот и не выказывал их.

— Страшная вещь, — жрец указал Севею спрятать алмаз в коробочку.

Азнурову Стрелу всегда переносили в строгой секретности. Никто и никогда не знал об этом, кроме нескольких жрецов и императора. Архив переносили в алмазе Азнура, а лишь, прибыв на безымянную планету, инсталлировали в мозг императора и распаковывали. Если верить легендам, самостоятельно делать это умел только Рагил, впоследствии Азнур ввёл ограничения. Это обезопасило мир на тот случай, если бы оружие выкрал враг. Хотя даже сама мысль увести Стрелу из-под носа Азнура казалась сумасшедшей. Впрочем… Азнура давно уже нет. Легенды гласят, что когда умер Рагил, Азнур несколько лет правил вместо него, а после передал власть младшему сыну первого императора и ушел навсегда. И больше никогда не появлялся.

Нуль-пространство помогло им быстро добраться до планеты. Несколько мгновений — и вот они уже на орбите, а внизу нетронутая цивилизацией планета, наверное, один из миллиона миров, который люди ещё не загадили. Мертвая планета, лишенная атмосферы. Единственная постройка — пирамида храма на плоской вершине столовой горы. Чтобы добраться до храма, пришлось надевать скафандры.

Клай вышел по трапу вслед за отцом Васидо. Здесь ему не понравилось. На этой планете никогда не было и не будет жизни. Даже при свете солнца, стоявшего в зените, небо было черным.

— Какой страшный мир, — Клай догнал священника. — Меня пробирает озноб при одном взгляде на эти мертвые камни.

— О, господин император, никому и в голову не придет посетить эту планету! — Голос отца Васидо звучал в шлеме чуть искаженно. — Здесь нет ни полезных ископаемых, ни условий для жизни. К тому же она вычеркнута из всех звездных карт. Если кто-то и прилетит сюда, то чисто случайно. Азнур знал, где размещать это грозное оружие.

Невдалеке от звездолёта возвышался огромный каменный тетраэдр, построенный задолго до того как человечество покорило космическое пространство.

— Какими же технологиями обладали древние люди, — восхищенно сказал Клай. — Ведь это монолит! Ни одного шва не видно.

— Людям такое не под силу, — ответил жрец. — А какие технологии использовали при строительстве, я вам скажу, господин император. Это технологии божества, ибо храм построен самим Азнуром.

Жрец подошел к стене и открыл небольшую и неприметную дверь.

— Последний раз я здесь был незадолго до вашего рождения, господин император. Ваш отец, Свен Мудрый… ах, нет… он тогда еще не получил этого имени… Он только начал править империей. Я и сам был куда моложе… и стройнее. — Отец Васидо повернулся к Севею. — Входи первым. Таковы правила — сначала в храм вносят алмаз со Стрелой. А теперь вы, господин император. Здесь не очень светло, но можно привыкнуть.

Стены слабо светились. Читать при таком свете будет затруднительно, но ориентировать можно.

За дверью находился воздушный шлюз. В небольшом тамбуре Севей помог верховному жрецу и императору снять скафандры, ловко разделся сам.

Тридцать шагов по широкому коридору, пятьдесят ступеней наверх, еще тридцать шагов — и открылся зал с двумя машинами для инсталляции Стрелы. Они были накрыты обычными стальными и неполированными кожухами. Рядом находилось металлическое кресло с мягкими подголовником и подлокотниками, опутанное сетью проводов. Кожа подлокотников была слегка потрескавшейся от времени. Севей и Негар молча принялись готовить оборудование — подключили питание, откинули кожух машины и открыли ячейку для алмаза. Отец Васидо вставил алмаз в гнездо под кожухом и пригласил Клая сесть в кресло. Клеммы прохладно коснулись висков.

— Это недолго, господин император, — жрец щелкнул зажимами, зафиксировав руки правителя на подлокотниках.

Закончив приготовления, Негар закрыл кожух. Машина загудела, что-то в ней зашевелилось, закрутилось. Клай почувствовал, как в него вливается энергия, какой он раньше не ощущал. Чувства его обострились, он стал обонять новые запахи, слышать странные звуки. В голове словно закружился маленький вихрь. Минут через пять гул прекратился, и императора отсоединили от машины. Странные ощущения прекратились.

— Теперь вы владеете силой Азнура, да живёт его имя в веках! — Жрец склонил перед ним голову. — Я умею ею пользоваться, но ни разу не примерял на себя. Жрецы изучают лишь теорию, а на практике эту силу используют только императоры. Пойдёмте! Да пребудет с вами сила Азнура! А ты, Севей, жди нас здесь.

Отец Васидо открыл дверцу в стене и поманил за собой императора. Клаю пришлось пригнуться на входе. Они долго поднимались по винтовой лестнице и, наверное, достигли самой вершины конуса. В небольшом помещении, куда привел императора жрец, было тесно даже для двоих. Комната была пуста, если не считать стула и стола с небольшим черным боксом. В коробке темнело отверстие.

— Сядьте за стол, господин император, и поместите руку внутрь этой коробки. Теперь вы можете управлять Стрелой.

Клай оправил плащ, сел за стол и просунул руку в отверстие. Пальцы чем-то не больно кольнуло. Он одернул руку и снова повторил действо. По пальцам пробежала волна слабого электротока.

— Почувствовали?

— Да. Что делать дальше?

— Необходимо хорошо ориентироваться в звёздных картах. Вас, как наследника, этому учили. Закройте глаза. Вы должны почувствовать присутствие силы Азнура.

Клай закрыл глаза. В темноте вдруг что-то замерцало, будто светящаяся мошкара летала перед ним.

— Видите?

— Кажется, да.

— А теперь пожелайте увидеть карту Вселенной.

Император не понимал, как это сделать. Но всё же попытался. «Хочу увидеть эту проклятую карту!» — подумал он. И в тот же миг мелькавшие перед глазами мошки стали перестраиваться и упорядочились в огромное полотно. Это была объёмная карта звёздных миров. Клай сидел с закрытыми глазами, а перед ним развернулась целая вселенная.

— По выражению лица вижу, что у вас это получилось, — иронично заметил жрец. — Теперь найдите звезду Вера и выберите одну из её планет.

Клай, не открывая глаз, вытянул свободную руку, коснулся пальцем карты и передвинул её. Изображение слегка кольнуло палец.

— Можете делать это без рук, господин император, силой мысли, — заметил жрец.

Веру император нашёл быстро. Приблизил систему, прокрутил её в разных проекциях и выбрал самую отдалённую планету.

— Я нашел ее.

— Хорошо! — жрец хлопнул в ладони. — А теперь высвободите энергию Стрелы и укажите ей цель.

Не успел Клай спросить, как это сделать, отец Васидо сказал:

— Вы должны сами понять. Стрела вам это подскажет. Вы с ней сейчас одно целое.

И правда, Клай вдруг ощутил, как в его мысли тычется подсказка. Перед его мысленным взором раскрылось несколько панелей, и он сразу понял, как ими орудовать. Одна задавала мощность, другая толщину луча, третья точность координат. Он выставил координаты, сделал мощность вполсилы, сузил луч.

— Что теперь делать?

— А теперь высвободите силу.

И Клай сделал это. В голове его сверкнула ослепительная молния. Силы оставили его, и он на время потерял сознание.

— Господин император, вы в порядке? — голос отца Васидо доносился как из бочки.

Клай открыл глаза.

— Н-н-не знаю.

— Вам будет немножко нехорошо. Станет кружиться голова, слабость во всем теле. Но это скоро пройдет. В трактате написано, что лишь повторное использование Стрелы может подорвать здоровье, но ни один из императоров не использовал это оружие дважды.

Жрец поздравил молодого императора с инициацией и завершением обучения. Они спустились к скучающему Севею. И снова — тридцать шагов по коридору, пятьдесят ступеней вниз, еще тридцать шагов — и они оказались в тамбуре перед шлюзом. Севей опять помог им надеть скафандры, ловко оделся сам, и они вышли из храма. С каждым шагом Клай чувствовал, что силы покидают его, и уже по трапу поднимался, повиснув на молодом жреце. Он потерял сознание и очнулся, когда звездолет висел на орбите Истира.

Клай окончательно и бесповоротно простился с бесшабашной юностью. Теперь он не просто номинальный император Сенайской империи. Он владеет силой, способной сметать миры в одно мгновение. Но, как оказалось, эта сила подрывает здоровье того, кто ею пользуется.

На следующий день начали недельное празднество — все граждане чествовали нового императора, желали ему долгих лет, здоровья, ведь от этого зависит благополучие всего государства. Во всех уголках империи проводились торжества, небо над каждой планетой взрывалось красочными салютами, всюду играла музыка, передвижные театры показывали постановки из жизни древних властителей. В общем, праздник организовали на широкую ногу. Народ такое любит.

***

Император стоял на балконе дворца в окружении свиты и смотрел на город. Над Исваром алел закат, подкрашивая высоко висевшие облака. Блики заходящего солнца играли на алом плаще государя. Празднество разлилось по всем площадям и улочкам, всюду взлетали фейерверки, слышались радостные крики, пахло сожжённым порохом. Летняя дневная жара спала, вечер был прекрасен — в самый раз поохотиться или половить рыбу с товарищами да посидеть с вином у костра. Но нет, теперь не до развлечений. Нужно привыкать к новой жизни.

Чувствовал он себя хорошо, слабость и головокружение после знакомства со Стрелой Азнура прошли.

Подошел жрец. Отец Васидо положил плоскую жреческую шапочку на парапет, обнажив блестящую от пота лысину. Он завёл осторожный разговор, начал подбирать ключик к монарху.

— Ваше величество, я вижу, что вы юны и неопытны в делах управления государством. Если позволите, то я смогу помогать советами, какими не пренебрегал ваш отец, да будет ему сладко в садах Азнура! Он ни разу не пожаловался, что мои советы были плохи и неуместны.

— Вы ошибаетесь, отец Васидо! — отмахнулся новоиспечённый император. — Я изучал все дисциплины, какие пригодятся правителю. Это сложная вещь, но я справлюсь! Спасибо за предложенную помощь, но я буду делать все сам.

«Вот ещё, доверять такие важные вопросы жрецам! — подумал он. — Пусть занимаются своим делом, молятся Азнуру, устраивают религиозные праздники. Император не нуждается в подсказках!»

Особо сложных дел он пока не касался, но понимал, что поддержка ему бы пригодилась. Но не помощь этого жирного священника, Клай ему никогда не доверял. Он с детства не любил отца Васидо. Но был один человек, от чьей помощи он никогда не откажется. Наставник Стил Дорт. «Где тебя носит, старик? — подумал император. — Мне нужня твоя помощь!»

— Конечно, ваше величество, — жрец склонил голову перед правителем. — Но позвольте, когда вам вдруг станет тяжело, я подставлю плечо. Азнур нам всем в помощь!

— Об этом мы поговорим позже, отец Васидо, — холодно бросил Клай. — Пока я не нуждаюсь в вашей опеке. И еще раз спасибо за предложение.

Отец Васидо знал, что сын Свена Мудрого не любил касту жрецов. Ещё в нежном возрасте Клай писал сатирические стихи, высмеивая и религию, и верховного жреца, да и вообще говорил со святыми отцами в пренебрежительном и чуть ли не оскорбительном тоне. Но наказывать хулигана было нельзя, он наследник самого Свена… А теперь стал императором.

— Как скажете, ваше величество, — елейным голосом ответствовал пожилой жрец. — Если вам понадобится совет, знайте, что я всегда к вашим услугам, да подарит вам Азнур многие лета!

Отец Васидо ни на шаг не отпускал Клая и следовал за ним везде, чуть ли не в спальне с ним оставался. Императору это не нравилось, но что тут поделаешь? Таковы традиции, жрец всегда должен быть рядом с повелителем. Священник и Свена Мудрого не оставлял, всюду следуя за ним. Считалось, что жрецы оберегают императора от чар злых демонов. Хотя если Азнур поборол всех демонов, то откуда бы им взяться? Клай в демонов не верил, а вступать в теологические споры со жрецами не хотел. Такие споры бесконечны — никто никому ничего не докажет и каждый останется при своём. Тем более он был уверен, что и священники сами не верили ни в богов, ни в демонов.

Клай не был уверен в собственных силах и понимал, что надо научиться стать таким, какими были отец и дед. Сильным, мудрым, уверенным в себе.

И пока народ веселился и ликовал, молодой император думал о том, как всего этого добиться. И, конечно, без помощи жрецов здесь не обойтись. Если раньше он чувствовал себя самым свободным гражданином империи — ещё бы, ведь его отец великий император — то теперь понимал, что вся эта свобода лишь видимость, он связан по рукам и ногам условностями и обязанностями.

За короткое время Клай успел понять, что власть — это не только соколиная охота, пиры да празднества. Хотя поначалу мелькала в голове мысль, что если есть советники и жрецы, то пусть они и думают, как править империей. Но что бы там они ни придумали, а решение принимать придётся императору. И тяжесть ответственности за содеянное ляжет на его плечи.

Бывало, правили империей слабые государи, коим и прозвища давали соответствующие. Ихан Безумный лишился рассудка после двух лет правления и был смещён более сильным соперником. Он не выдержал тяжести Стрелы, которая давила на него. Ян Бесхарактерный даже и не сопротивлялся, когда империей от его имени стала править жена, Бена Жестокая. Какое прозвище дадут Клаю, он не знал. Прозвища дают по делам, а юный властитель пока не совершил никаких дел, ни добрых, ни злых. Ему предстояло заработать второе имя. И хотелось, чтобы прозвище это было достойным.

3

Семейство Эрго было одним из самых древних кланов столицы. Существовало несколько версий происхождения. По одной легенде основатель рода был другом самого Рагила, но в это никто, кроме некоторых представителей Эрго, не верил. Да и в Рагила не все верили, считая его мифическим императором.

Вторая версия заметно скосила возраст рода. По ней великий предок — обычный крестьянин Лисваил, которому выпала честь стать спасителем императора Трела Благородного во время сильного урагана. Правитель заблудился на охоте, остался один и попал в сильный шторм, а конь его убежал, услышав раскаты грома. По дороге Трелу встретился домик бедного крестьянина. Тот приютил обессилевшего, израненного богатого дворянина. Он не воспользовался слабостью гостя, не ограбил его, хотя подлобные случаи в то время были нередки. Лисваил поделился с незнакомцем всем, что у него было, — пустой похлебкой да теплым шерстяным пледом, которым укрыл гостя, смазав раны целебным травяным бальзамом. Когда ураган закончился, отвез дворянина в город и там узнал, что в его доме гостил сам император. Трел подтвердил своё прозвище — подарил бедному крестьянину обширный надел и дал дворянский титул. Впоследствии барон Лисваил Эрго породнился с графом Лестом. Клан окреп, бывший крестьянин стал имперским фуражиром, затем передал дело сыну, тот — внуку. По прошествии тысячелетия семейный интерес Эрго перекинулся пределы планеты. За пять тысяч лет потомки расселились по всей империи, а те, кто остался в Исваре, считались стержнем семейства.

В итоге оставшиеся в Исваре тоже решили начать осваивать космическое пространство и устремились на орбиту Истира, а потом и вглубь звёздной системы Грог. Добыча воды из метеоритного льда стала очень доходным делом, Стеван Эрго занял эту нишу четыреста лет назад.

Стевана давно нет, но его дело живёт. Сейчас двумя его фабриками занимается Вин Эрго. Конечно, от тех конструкций давно ничего не осталось, их постоянно приходится обновлять, но сами заводы по переработке льда так и носят старое название — «Ледовая мануфактура Стевана Эрго».

Управлять работой фабрик помогает единственный сын Лесл, который в двадцать пять лет уже успел отслужить в имперской армии, получив офицерский чин. Конечно, офицером он стал благодаря богатству клана, иначе так и ходил бы все пять лет в солдатах.

Когда умер император, Вин, который никогда не касался политики, проронил за столом во время обеда:

— Попомните моё слово, нас ждут перемены… но в какую, лучшую или худшую сторону, я не знаю. Слишком уж молод император, как бы не наворотил он дел. Мне это не очень нравится.

Так думал старый Вин Эрго. Многое понимал он в жизни, но не спешил делиться открытиями с другими, да и потомкам советовал держать язык за зубами и не выносить собственного мнения за предел семьи — говорят, молчание значительно продлевает жизнь. И дети следовали этому мудрому совету. Впрочем, Эмма многим делилась с товарищами, Слойном и Дайном. Но эти ребята никогда не подводили, всё-таки лучшие друзья, с такими можно и в огонь, и в воду, и в разведку пойти. А больше ни с кем она не общалась, да и не тянуло.

Эмма — необычный ребёнок, телепатка. В этом нет ничего удивительного, в империи много телепатов. Но именно в клане Эрго она первая. Семейство потомков Лисваила вообще не славилось особыми способностями, да и какие выдающиеся особенности могут быть у простого крестьянина, даже ставшего дворянином? Все Эрги были простыми и работящими людьми, всего добивались только благодаря напору, безо всяких интеллигентных штучек и телепатии с эмпатией. А тут вдруг родилась Эмма. Отец мечтал в будущем сделать её руководительницей одного из филиалов, но неожиданно раскрылись способности, после чего девочку рекомендовали отдать в имперский колледж телепатов. Вин противился этому, не нужны в семье телепаты, для работы необходимы рабочие руки и свежие головы. Но когда его попросил ни кто иной, а сам директор колледжа, вхожий в императорский дворец, то пришлось согласиться — такому человеку отказывать нельзя, потом проблем не оберешься.

Эмма скоро заканчивает первый этап учёбы, а дальше девочку ждал переезд на другую планету и поступление в институт с углублёнными занятиями телепатией. Говорят, там много студентов из древних дворянских родов, да не потомки крестьян, а белая кость.

Вина это даже немного пугало. Ему это не нравилось, но такой уж уродилась дочь, не отказываться ведь от ребёнка! К тому же от телепатов тоже есть польза, иной раз даже побольше, чем от обычных людей. Хотя когда-то таких людей считали ненормальными и делали всё возможное, чтобы избавить от проклятого дара. Держали в специальных клиниках, обкалывали разными лекарствами, и люди превращались в безумцев. А ещё раньше иных просто убивали — ведь такие люди могли нанести непоправимый вред обществу, считали ортодоксы. В общем, Эмме повезло — родилась в весьма благополучное время. Теперь из телепатов не делают изгоев, не убивают, и даже не лечат насильно. Хотя многие всё ещё относятся к таким с некоторым предубеждением. Вот и отец поначалу даже побаивался собственной дочери. А ведь уже около двухсот лет прошло с тех пор, как общество приняло иных с распростёртыми объятьями. Общество-то приняло, а некоторые индивиды всё не могут принять, даже родные отцы очень долго привыкают к подобным детям.

Зато Эдна, мать Эммы, очень обрадовалась этому. Она узнала о том, что дочь телепатка, ещё до рождения. Хотя не сразу поняла, что за сумбурные мысли стали появляться в голове. Потом подумала — сходит с ума — и даже стала обращаться к психиатрам, но врачи сообщили, что женщина совершенно здорова. Ни один доктор и не подумал о том, что телепаты могут быть настолько сильными, что способны воздействовать на людей до рождения. (А Эмма, когда подросла, стала очень сильным телепатом, наверное, даже самым сильным в Исваре.) Лишь на последней стадии беременности Эдна сообразила, что это мысли нерожденной дочери. Это так прекрасно, общаться с ребёнком на таком уровне. Эдна долго не говорила об этом никому, даже мужу. Она понимала, что это обстоятельство может его расстроить, ведь Вин — простой, как плошка. Ни богатства, ни тысячелетия владения дворянским титулом не вытравили из него крестьянской простоты Лисваила. Как говорится, Эрго он и есть Эрго. И до того, пока это было возможно, жена хранила тайну дочери.

Когда Эмме исполнилось пять лет, она поранила ногу. Находилась она не дома, детей со школы отправили на экскурсию в древний храм Азнура, а это на другом конце города. Однако Эдна услышала её мысли, дочка будто звала её.

— С моей девочкой что-то случилось! — воскликнула она. — Я чувствую!

— Успокойся, — ответил Вин, — тебе показалось.

Но жена металась по дому, не находя себе места, и тогда он связался с учителем, который повёл детей на экскурсию. Эдна не ошиблась, их дочь споткнулась о высокий порог и разбила колено. После этого случая Вин и узнал, что их дочь — сильная телепатка.

Эмма — девочка неспокойная, всегда попадала во всякие истории. И других втягивала, потому с ней никто из детей особо и не водился. Кому понравится, что из-за какой-то девчонки станут наказывать за всякие шалости, не им выдуманные.

Однажды она подбила мальчишек проникнуть на территорию космопорта. Ей рассказали, что в закрытой зоне, где перед утилизацией хранятся снятые со звездолетов двигатели, выработавшие свой ресурс, можно кое чем разжиться. Если иметь при себе необходимый набор инструментов, то получится извлечь из движков трубки с особым хладагентом. С его помощью можно за 10 минут заморозить небольшое озерцо. А еще там стояли инерционники, которые можно было продать частным звездолетчикам за полцены. Инструменты нашлись, товарищи ее прихватили из дома столько всего, что хватило бы разобрать целый звездолет.

Но не удалось им заморозить озеро и разбогатеть, продав инерционник. Охрана космопорта быстро выявила нарушителей и всех поймали. И хоть Эмма и утверждала, что это была ее идея, никто ей не поверил. Ее отпустили, а ребят наказали, еще и их родителям досталось. В общем, никто из одноклассников после парочки подобных случаев на ее предложения не откликался. А большинство и вовсе сторонилось ее.

И у Эммы осталось два настоящих друга. Слойн Грег и Дайн Гвор, с которыми она училась в обычной школе, пока её не забрали в колледж телепатов. Дружба не угасла, они продолжали проводить время втроём. Но уже повзрослели и больше не искали приключений с неожиданными последствиями. Правда, отношения со Слойном переросли в нечто большее. Поначалу это очень обижало Дайна, и он даже какое-то время не общался с обоими, но потом смирился с тем, что друзья изредка уединялись, оставляя его наедине с самим собой. Эмма пыталась его познакомить с одной девушкой из колледжа, но Дайн даже и слушать не хотел об этом, заявив, что пока не собирается завязывать отношений.

Сейчас Дайна нет рядом, он уехал в другой город ещё в начале весны — решил найти там работу после завершения школы. Гворы небогаты и не могли оплатить дальнейшую учёбу, и потому он станет простым клерком в одной из контор. Стабильный и невысокий заработок, скучнейшая монотонная работа. Делай то, что прикажут — до конца дней. Если дашь своим детям достойное образование, они будут тебя боготворить. Не сможешь — устроятся в такой же конторе и до самой смерти станут исполнять чужие указания за небольшие деньги. И так до бесконечности — не каждому удаётся разорвать замкнутый круг и вырваться из паутины бедности. Эмма надеялась, что Дайн с этим справится, хотя не особо и верила в это. Несмотря на юный возраст она была реалисткой.

На военную службу Дайна не призвали по той же причине — слава почившему императору — тот освободил от воинской обязанности малоимущие семьи, в которых остался только один родитель. Отец Дайна погиб, едва родился младший брат, и мать вынуждена на всём экономить. Дайн, сколько себя помнил, мечтал, что вырастет и пойдёт работать, чтобы облегчить маме жизнь. И вот его мечта сбылась — как мало нужно для счастья. Правильно кто-то сказал — чем меньше у человека есть, тем меньше ему нужно. Зато богачи мечтают — ни много ни мало — о собственных планетах, где неплохо было бы проводить время в полном одиночестве.

Слойн остался в Исваре и дожидался, когда пришлют уведомление о призыве на службу. В какие войска пошлют, он не знал — этого никому никогда не сообщают заранее. Это как лотерея, всё узнаёшь в последний момент. Эмма ждала этого дня с сожалением, очень не хотелось расставаться с любимым, но долг империи нужно отдать. Пять лет жизни! Это так много! Через пять лет они оба станут старыми и некрасивыми! Каждый мужчина проходил через это, многие даже оставались довольны приобретённым опытом, и потом рассказывали детям и внукам о том, какими доблестными воинами они были, даже если все пять лет сидели и скучали на отдаленном радиомаяке на отшибе цивилизации.

Защитнику империи положено два небольших отпуска в год. Они будут изредка видеться, и это грело душу. А может, повезёт, и Слойн останется на Истире, и Эмма сможет приезжать на выходных. А если оставят в самом Исваре, так смогут видеться чуть ли ни каждый день. Хотя это, конечно, всего лишь мечты. Был бы он из богатой родовитой семьи, то наверняка оставили бы поближе к дому. А семья Грегов хоть была не бедная, но и не мультимиллионеры. Отправят его служить куда-нибудь в далекую-предалекую звездную систему.

А потом, через пять лет — Эмма как раз закончит колледж эмпатов к тому времени — они создадут семью. Разумеется, она уже станет не такой красивой, как сейчас, почти старуха, да и он тоже, но ведь если любовь сохранится, то им на это будет наплевать.

Отец, конечно, против — он непрестанно твердит, что негоже Эргам родниться с Грегами, но вся надежда на мать, ей нравится Слойн. Да и Лесл благосклонно относится к юноше, хотя поначалу тоже думал, что это не лучший вариант для сестрёнки. Так и говорил: «Он тебе не пара, тоже мне, нашла друга!» Но Эмма оставалась тверда и дружбы со Слойном не предавала. Да и с Дайном тоже… Хотя Дайна брат и сейчас не признает — куда нищим и безродным Гворам до Эргов. Греги в этом плане выигрывают — они хотя бы не бедны. Девушкам легче — им куда проще породниться с богатой семьей. Достаточно всего лишь влюбить в себя миллионера… желательно старого, которому жить осталось пару лет. Сокурсницы Эммы мечтали захомутать богатого жениха, а она и сама была богатой, куда ей еще больше? Ей был нужен только Слойн.

***

Сегодня Слойн обещал зайти, а после они собрались прогуляться — он говорил, что откопал один интересный ретро-бар, в котором можно послушать старую музыку и неплохо отдохнуть. Лето заканчивалось, погода стояла прекрасная, на небе ни облачка. Почему бы и не прогуляться, тем более что парня скоро могут отправить неизвестно куда. Конечно, она сразу согласилась.

Рано утром Эмма поднялась, приготовилась и в назначенное время уже сидела одетой в своей комнате. В отличие от своих сверстниц, по два часа делавших укладку волос, собиралась она быстро. Почти по-солдатски. Выбрала для прогулки лёгкое цветастое платье, под стать солнечной погоде, но совершенно не подходящее настроению. Если бы выбирала одежду под настроение, то надела бы невзрачный серый комбинезон, в котором ходила в школу. Ей сейчас было тревожно за Слойна — куда его отправлят служить?

Слойн заявился вовремя — всегда был пунктуальным — за всё время учёбы только он ни разу не опоздал на уроки. Эмма увидела знакомую фигуру друга на экране видеосторожа, едва только он приблизился к дому. Слойн выглядел, как и всегда — широкие плечи, огненно-рыжие волосы до плеч, одет в зелёную рубаху, с которой не расставался последние полгода — так она ему понравилась.

Выбежав из дома, Эмма схватила друга за руку.

— Ну как ты? — спросила, заглядывая ему в глаза. — Есть новости?

Слойн улыбнулся и, положив руку подружке на плечо, сообщил:

— Да, у меня есть одна новость, но давай поговорим об этом чуть позже. Пойдём, я покажу тебе этот бар. Тебе там понравится. Он очень уютный. И еще там можно поиграть йоко.

— Я не умею.

— Я тебя научу. Здесь, главное, всегда сражаться с более сильным противником, и ты станешь играть лучше.

— А он — хуже?

— Если всегда со слабым — то да. Но я готов поделиться с тобой своим умением. А потом мы будем играть по переписке.

— Так ты будешь служить далеко? — голос Эммы дрогнул.

— Давай об этом потом.

И они, взявшись за руки, неторопливо шли по улицам Исвара. Город только недавно отошёл от гуляний, которые устраивали в честь нового императора, но всё ещё то тут, то там попадались остатки празднества. Хоть уборщики и старались, но навести порядок в стомиллионном городе так быстро не удавалось.

Брели пешком мимо высоченных разноцветных зданий, подпирающих своими остроконечными пиками синие небеса, мимо входов в порталы подвесных троллейных дорог, электромагнитных и пневматических транспортных линий. Общественным транспортом пользоваться не стали, хотелось побыть наедине, если можно так назвать прогулку по многолюдным городским улицам. Слойн сверкал рыжими, как солнце, волосами, длинными, как у девчонки, а ее причёска была по-мальчишески короткой.

Эмма могла бы и сама узнать, что за новость принёс Слойн, ведь телепатам открыты все тайны, но у них был старый уговор, что она не копается в голове товарища. Ей, конечно, очень хотелось заглянуть поскорее туда, но обманывать друга она не стала. Скажет сам, когда посчитает нужным. При всём при том простую женскую интуицию не обманешь, тут и телепатом быть не нужно — она и без этого догадывалась, что новости нерадостные.

4

Не спеша достигли кафе, о котором говорил Слойн. Снаружи ничего необычного — незатейливая вывеска заглавными буквами — «РЕТРО» — и простенькие витражи, словно хозяин совсем не думал о привлечении посетителей. Эмма не сразу поняла, что это и есть реклама заведения. Ведь это же ретро, а раньше всё делали именно так, без броских и крикливых витрин, всё просто, полный минимализм. Разве что немного ярких красок.

Внутри всё оформлено подобающе — полусумрак, старые дубовые столы с выщербленными столешницами, тяжёлые стулья, дощатый пол, а на стене висел огромный плакат, изображающий крестьянина в поле, с подписью «Дорог каждый колос». Эмма видела такие плакаты в старых фильмах. Да, это настоящее ретро, но здесь намешано всего, из разных времён. Полная безвкусица. Плакату с крестьянином лет двести, столы и стулья помоложе, а стены обклеены яркими обоями, какие были в моде лет тридцать назад.

Несмотря ни на что здесь отдыхала одна молодёжь, хотя казалось, логичнее бы увидеть пожилых людей, страдающих ностальгией по старым временам.

Заняли столик и стали ждать официанта. Играла медленная музыка, несколько пар танцевали в центре зала. Эмма не знала имени исполнителя, но часто слышала, мать гоняла эти песни, когда оставалась одна. Это музыка маминой юности. Тексты какие-то глуповатые, Эмма не понимала, как можно сочинять и петь такие глупости.

У нас всё будет хорошо,

Всегда всё будет хорошо,

Просто замечательно

Вся жизнь пройдёт у нас.

Несмотря на пустой бессмысленный текст, музыка была красивой и чарующей, а слова вбивались в голову будто молотком, и хотелось их напевать всегда и везде снова и снова. Прилипчивая мелодия, отметила про себя Эмма.

Официант, одетый, как бармен со старинной картинки — в кожаной жилетке и белоснежной рубашке, принял заказ — два фруктовых коктейля — и исчез в глубине бара.

— Какую новость ты хотел мне сообщить? — справилась Эмма, хотя уже догадывалась и без телепатии.

Слойн внимательно поглядел в её лицо:

— Ты ещё не узнала?

— Ой, что ты такое говоришь! — возмутилась Эмма, встряхнув головой. — Я же обещала, что не стану этого делать.

Слойн прикрыл рукой ладонь подружки.

— Я уезжаю.

Эмма побледнела.

— Ой. Только не надо… — девушка осеклась. — Значит, тебя не оставят здесь?

— Нет, конечно. Был бы я сыном сенатора — другое дело. Здесь оставляют только таких.

— А куда отправляют?

— Пока не знаю, скажут в самый последний момент. И когда отправимся — нам пока тоже не открыли.

Официант принёс напитки, два высоких бокала, наполненных шипящей зелёной жидкостью. Эмма пригубила сладковатый коктейль. Пузырьки газа весело щекотали нёбо. Музыка всё так же играла, женский голос пел другую красивую и не менее глупую песню. Видимо, умных песен в стиле ретро не бывает.

Не выходи замуж за пилота,

Его сердце принадлежит звездолету.

Сегодня он с тобой,

А завтра — за звездой!

— Пойдём потанцуем? — предложил Слойн.

— А пойдём.

Они отставили недопитые коктейли и поднялись из-за стола. И едва только закружились в медленном танце, как спокойную и красивую песню сменила быстрая и совсем не мелодичная, хотя такая же глупая. Рваный ритм захватил сознание танцующих, и все задёргались, как в эпилептическом припадке. И только Эмма и Слойн продолжали медленно кружить, а вокруг них образовалось свободное пространство, будто вакуум. Дёргающиеся в конвульсиях соседи расступались, позволяя странной парочке спокойно кружиться на танцполе. Эмме казалось, что весь мир трясёт, как в лихорадке, и только они двое, тесно прижавшись друг к другу, спокойно ждут, когда мировая агония прекратится. Когда агония завершилась и все, уставшие, но ещё подёргивающиеся, стали расходиться, Эмма и Слойн продолжали танцевать. Музыка затихла, но они и не слышали этого. Слойна кто-то окликнул, Эмма вздрогнула и оглянулась, а народ вокруг рассмеялся.

— Знаешь, — промолвил Слойн, усевшись за стол, — чего здесь не хватает?

— Чего? — полюбопытствовала Эмма.

— На мой взгляд, здесь не хватает игровых автоматов.

— Игровых автоматов? — Эмма прыснула. — Зачем?

— Ну это же ретро! Раньше в таких кафе вдоль стен стояли… знаешь, такие штуки с разными полумеханическими играми. Я видел такие в журнале «Техника и империя». А сейчас они есть только в музеях. Я бы поиграл. Знаешь, были разные игры. «Космический бой», «Ралли на спортивных карах», «Война с энхатами». И это не простые компьютерные игры, практически всё основано на механике, а ты управляешь джойстиком и там такие механические тяги…. О, это должно быть круто!

— Ой, да ладно тебе! — Эмма едва сдерживалась, чтобы не захохотать. — Как может быть круто такое старьё? Ты прямо как старпер говоришь! И какие могут быть энхаты? Война с ними была двести лет назад! Империя их задавила!

— Ну и что? А игры всё равно отличные, не то, что эти новоделы. Нет в новых играх чего-то… души в них нет. Хоть и полная реальность, а всё равно не то! Старые игры были круче.

— Ну нет… — запротестовала Эмма. — Тут я тобой не соглашусь. Полное погружение в игру — намного лучше. Конечно, за неимением лучшего можно взять палку и представить, что это конь и скакать на нем по двору, размахивая воображаемым мечом. Воображение хорошая вещь. И все эти твои полумеханические игры именно — та же самая палка, которая без воображения так и останется палкой. Эти игры нравятся тебе только потому, что ты увлекаешься ретро. Поверь, если ты хоть раз сыграешь в «Бога-императора», которая вышла год назад, забудешь о своих древних и ржавых играх.

— Наверное, ты права, — согласился Слойн. — Куда мне до «Бога-императора». Там годовая подписка стоит столько, что я и за пять лет не заработаю. Игрушка не для среднего класса.

Эмма прикусила губу — напомнила Слойну о том, что ее семья несказанно богата и может себе позволить все самое лучшее.

— Да ладно, что мы все об играх да об играх, — сказала она, желая сменить тему разговора. — Может, еще потанцуем?

— Кстати, об играх! — оживился Слойн. — Я же обещал научить тебя играть в йоко!

Он подозвал официанта и попросил принести комплект для игры и еще пару коктейлей.

Скоро на столе стояла большая круглая доска, разлинованная на множество секторов. На ее подложке были изображены звездные скопления, туманности и черные дыры. Рядом официант поставил коробку с фигурами. Это была древняя игра йоко.

Игра эта появилась в далекой древности, когда люди едва стали осваивать новые звездные системы и сталкиваться с иными цивилизациями. А может быть, йоко была придумана еще раньше, когда двуногие разумные только мечтали о звездной экспансии. Игра эта стала популярной среди космолетчиков, когда им приходилось многие месяцы, а то и годы сидеть и скучать у мониторов. Люди тогда грезили новыми мирами, вот они и создали игру, в которой сталкиваются звездные флоты, захватывают новые звездные системы, ведут торговлю друг с другом и воюют почем зря.

Это была очень сложная игра, просто так за один день играть в нее не научишься. Даже правил всех не освоить так быстро. Йоко для тех, у кого много времени на размышления.

Слойн раскрыл коробку и стал вынимать из нее синие и зеленые фигуры и расставлять их на поле. Все они изображали звездолеты.

— Это флагманы, — Слойн указал на две разноцветные фигуры с острыми длинными шпилями. — Хорошо защищены, мощное вооружение, но не вступают в бой без крайней необходимости. Флагман — это мозг всего флота, в нем сосредоточено командование. Его нужно оберегать и не давать противнику к нему приблизиться. Если враг уничтожит флагманский корабль — игра проиграна. Ходит флагман на одну-две клетки, ему много и не требуется. Это единственная фигура, которая умеет телепортироваться. Один раз за игру он может совершать гиперпространственные прыжки на любое расстояние. Но тогда он останется совершенно один, и если рядом случайно окажутся с десяток вражеских крейсеров, то ему несдобровать.

Он поставил синего и зеленого флагмана на противоположные стороны доски.

Эмма коснулась пальцем фигуры, которая стояла на ее стороне. Пластик был гладким и холодным. Она знала, как называются фигуры, и даже помнила, как они ходят, но играть не умела.

Палец Слойна указал на другие звездные корабли.

— Вот эти три фигуры, видишь, у них приплюснутые носы, это флагманское охранение. Они всюду следуют за флагманом, окружая со всех сторон. Их задача — не подпустить врага к флагманскому кораблю даже ценой собственной жизни. У них столь же мощное оружие и не менее прочная броня. При хорошем развитии партии они чаще всего остаются не у дел — держатся в глубоком тылу. Если в случае крайней необходимости флагману придется телепортироваться, охранение за ним не поспеет. В этом случае они превращаются в обычную боевую единицу и могут быть приписаны к любому соединению. Впрочем, если флагман начинает скакать по вселенной, прячась от врагов, то, скорее всего, битва будет скоро проиграна. Ну разве что ему удастся проникнуть в тыл врага и уничтожить флагманский корабль противника. Но это при большой доле удачи.

— И он может телепортироваться в любую точку доски? — Указательный палец Эммы заскользил по доске.

Слойн расставил корабли охранения.

— Нет. Все зависит от того, на какой клетке он стоит. На клетках стрелочками указано, куда и на какое расстояние он может пойти. С некоторых клеток вообще невозможно совершить гиперпрыжок. Понимаешь?

— Нет… Но ты продолжай. Потом пойму.

— Чтобы понять игру, нужно в нее несколько раз сыграть. Я и сам далеко не мастер, хотя играю в нее с детства.

Слойн расставил остальные фигуры. Впереди находились разведочные звездолеты, за ними под прикрытием легких истребителей — десантные корабли и штурмовые крейсера, на флангах маневренные корабли боевой линии, обладающие высокой скоростью, крепкой броней и мощным вооружением. В тылу, кроме, флагмана, находился резерв и несколько вспомогательных кораблей. Всего в одной партии участвовало семьдесят четыре фигуры, по тридцать семь в каждом флоту.

— Первые ходы всегда делают разведчики. — Слойн передвинул передовой звездолет на три клетки. — Обрати внимание на клетку. На ней указана информация — куда и на сколько клеток сможет пойти та или иная фигура. Рекомендую первым ходом идти на максимально возможное расстояние.

Эмма повторила его ход. Слойн продолжал:

— Разведчик, не заметив вблизи врага, делает еще ход вперед, а затем следует подтягивать штурмовые и десантные корабли.

Слойн выдвинул звездолет-разведчик еще на пару клеток. Эмма повторила за ним.

— Затем надо выбрать участок, на котором ты постараешься закрепиться. Выстраивай там оборону, но при этом дай возможность штурмовикам сделать скачок на несколько клеток вперед. Держа оборону, думай о нападении. И старайся, чтобы все фигуры были под прикрытием. Всего лишь одна потерянная фигура в итоге может привести тебя к проигрышу.

Он подтянул к разведчику десантный корабль, приоткрыв коридор для штурмовика.

Эмма на этот раз повторять за ним не стала и начала подтягивать фланги.

— Некоторые ходы могут привести к поражению. Или к победе. — Слойн выдвинул вперед истребители, прикрывая десантные корабли. — Например, корабль может влететь в Черную дыру. А там зависит от того, что указано на клетке. Она может выбросить звездолет в далекий сектор, откуда ему не выбраться до конца игры. Но бывает, что он окажется в тылу вражеского флота. Скорее всего, его уничтожат, но если хорошо подумать, то есть шанс совершить обмен на более сильную фигуру.

— А долго длится партия?

— Бывает, что не один день, если соперники хорошие. Можно проиграть за пару часов.

— Так долго? Может быть… мы потом поиграем?

— Тебе не понравилась игра? — огорчился Слойн.

— Напротив… она очень интересная. Но сейчас мне интереснее пообщаться с тобой. Мы ведь долго не увидимся. А сыграть мы успеем потом. По переписке.

Слойн вздохнул и не торопясь сложил фигуры в коробку.

Допили коктейли, посидели ещё немного, послушали музыку (снова заиграло что-то медленное, тягучее, как патока), и ушли гулять.

Шатались по улицам, зажатым между высокими грядами домов. Потом добрались до реки и прогулялись по набережной под крики речных птиц. Болтали о разном, не касаясь главной темы. Говорили о последних фильмах, о музыке, о картинах. Хотя у каждого на языке вертелись совсем другие слова.

Эмма не хотела расставаться со Слойном, но так надо. Да и ничего страшного сейчас ни в армии, ни во флоте. Войны если и велись, то редкие и молниеносные — империя время от времени захватывала новые миры и принимала их в свои объятия. Жертвы среди имперцев минимизированы. Да к тому же в последние двадцать лет не проводилось ни одной кампании, народ жил спокойно и не боялся за жизни детей. Служба в армии превратилась в рутинную обязанность, воины просто дежурили на постах, а оружие использовалось только на полигонах. И это не могло не радовать рядовых граждан империи, не любивших больших перемен.

К вечеру Слойн проводил Эмму домой и обещал зайти через пару дней. Когда они расставались, набежали тучи, начался мелкий моросящий дождь, и Эмме вдруг стало очень тоскливо. Казалось, что он уходит навсегда. И им больше никогда не встретиться. Но понимала, что это не так, ведь она не пророчица, а всего лишь телепатка.

Дома ждал семейный ужин — все в сборе, отец во главе стола, мать рядом, Лесл по одну сторону, Эмма по другую. Ужин не особенно изысканный, обычные посиделки в семейном кругу. Обсуждали нового императора, а Эмме хотелось поговорить о себе и о Слойне. Но такие мелочи ни отцу, ни брату не интересны. Лишь мать заметила, что дочь чем-то огорчена, но она была занята сервировкой стола — в семейном кругу они предпочитали делать всё сами, без слуг.

Когда Эмма скрылась в комнате, позвонил Дайн и радостно сообщил, что отыскал работу с неплохой оплатой и даже сможет по выходным приезжать домой. Эмма этому обрадовалась, но Дайн всё равно почувствовал в её голосе грустинку.

— Что, Слойна забирают?

— Да, — коротко буркнула Эмма.

— Ну это же не навсегда, а всего лишь на пять лет, — уверил её Дайн.

— Ой, да ладно! Всего лишь пять лет! — в отчаянии воскликнула Эмма. — Мне к тому времени уже будет двадцать один! Я старухой стану!

— Да ну! — проронил Дайн. — Так уж и старухой! Нашей училке по истории было двадцать пять, никакая она не старуха, очень даже симпатичная тётка!

— Тётка! — завопила Эмма. — А я не хочу быть тёткой! Даже очень симпатичной!

Наговорившись, они отключились. Дайн пообещал приехать, когда получит первые деньги.

До позднего вечера Эмма слушала музыку и читала. Потом попыталась писать стихи. Строчки получались корявыми и некрасивыми. В последнее время в груди зарождалось что-то новое, неизвестное до сего времени, и хотелось выплеснуть всё это на бумагу. Но ничего не получалось, в итоге выходили лишь какие-то куцые уродцы с дубовой рифмой. Каждый раз Эмма вырывала листок из тетради, рвала на мелкие кусочки и выбрасывала в окно. На этом успокаивалась до следующего раза, когда чувствам в груди снова становилось тесно. И опять стихи получались такими, что даже самой стыдно читать, не то что показывать кому-то. Иногда казалось, что вот, шедевр, но стоило перечитать, как руки сами начинали рвать бумажный лист в мелкие клочья. Так вышло и в этот раз. Стихи Эмме никак не хотели даваться. Вроде и не думала писать, но что-то будто подталкивало, изнутри били какие-то волны, хотелось раскрыть душу. Но хоть душа и раскрывалась, толку от этого никакого. Стихи не получались.

А потом она легла спать и сразу уснула.

5

Праздник завершён, и теперь Клай стал полноценным императором. Хотя совсем не ощущал себя властителем. В нём ничего не изменилось, остался таким же повесой, каким и был. Разве что немного задумался о будущем. Но совсем не был готов к этой роли. Да и не хотел ее.

Да и какой из него правитель? Обычный молодой человек, привык к другой жизни. Охота с друзьями, пикники на природе, походы по кабакам, красивые девочки, — вот и всё, чем занимался. Всё, чему учил мудрый наставник, Клаю ни разу не пригодилось. А тут сразу такая тяжесть на плечи свалилась. Совсем не хотелось такой обузы — быть беззаботным принцем куда лучше, чем императором. Но приходится работать, думать и принимать решения, да ещё такие сложные. И хуже всего то, что не на кого опереться, некому довериться. В окружении придворных и советников чувствовал себя в полном одиночестве. Так получилось, что он последний из рода. Новый император к своим двадцати годам был полным сиротой, если так можно сказать о первом человеке империи.

Как поступить, если все друзья так же молоды и неопытны? На кого положиться? Император вспомнил об учителе и наставнике, который одно время почти заменил ему отца и мать. Да, Стил Дорт, это тот человек, который ему нужен. Не молод, но и не глубокий старец, умён и образован. А главное, имеет большой опыт придворных интриг. Решено! Надо будет вызвать учителя и побеседовать с ним. Клай понимал, что отец Васидо наверняка будет против старика Стила и постарается сделать так, чтобы они не встретились. Но и юный император тоже умел настоять на своем.

Император, поняв, с какими сложностями предстоит столкнуться, приказал найти Стила Дорта и доставить на Истир. Нужно окружить себя умными людьми, которым можно доверять. Конечно, нет никакого основания не доверять отцовским советникам, но всё же лучше иметь под рукой верного человека, того, кто растил Клая с раннего детства. Сегодня Дорт должен прибыть в Исвар, город императоров. Священники пока не знали об этом, и они будут не в восторге от выбора императора — Стил Дорт для них как кость в горле.

Несколько дней императора осаждали министры. Особенно упорствовал министр обороны Бен Крон — он просил денег на реконструкцию армии и флота, но Клай ему отказал. Он не хотел развивать армию, ведь подобно отцу мечтал построить мирное государство.

Утром после завтрака верховный жрец попросил аудиенции. Клай важно, и, как ему казалось, очень по-царски и величаво, кивнул — этому юноша научился быстро — и оба скрылись в небольшой комнате, где отец всегда совещался с помощниками.

В богато убранном и просторном помещении ярко светили биолампы, раскиданные по потолку. Стены были расписаны несколько веков назад неизвестным ныне художником-монументалистом — строгие лики древних владык неустанно следили за находящимися в зале людьми. Иной раз под их взглядами становилось не по себе.

Клай расправил полы плаща и опустился в глубокое кожаное кресло у дубового стола. Жрец продолжал стоять перед правителем. С некоторых пор ему приходилось выказывать знаки почтения перед юношей, которого вот еще недавно он терпеть не мог.

— Чего вы хотели, отец Васидо?

— Государь, мне нужно поговорить с вами по очень важному делу. Да спасёт наш мир великий Азнур.

Священник замолчал, приложив руки к сердцу.

Клай кивнул.

— Говорите.

Отец Васидо согнулся в три погибели перед императором.

— Государь, это очень важно, а важные дела, не любят спешки. Нам предстоит долгий и серьезный разговор.

— Присаживайтесь, отец Васидо, — юный император показал рукой на кресло у камина. — Приказать принести питьё? Ведь если разговор важный и, возможно, долгий, нам не помешает изредка смачивать горло.

Жрец, подобрав мантию, сел в предложенное кресло. Жёлтые стрелы на материи скомкались и превратились в какие-то хитро изломанные молнии.

— Благодарю вас, господин император. Пить нам, священникам, можно только напитки, не дурманящие рассудок. Да пребудет с нами Азнур!

Император нажал на кнопку в подлокотнике кресла, и за дверью раздался мелодичный звон колокольчика.

— Что вам угодно, господин? — слуга застыл у двери в почтительной позе.

— Принеси фруктовый сок, Анинд, обычный сок. И курительные принадлежности.

— Будет исполнено, мой господин!

Через минуту Анинд раскладывал на столике трубки, три табакерки с разными сортами курительных трав, спички. Рядом поставил графин и два высоких стакана. Хотел было разлить сок, но император жестом остановил его и упёрся взглядом в дверь. Слуга оставил Клая и отца Васидо наедине.

Император разлил напиток по стаканам и подвинул один на другую сторону стола. Жрец вежливо улыбнулся, поднял стакан на уровень глаз.

— Много лет вам здравствовать и править империей! Да хранит вас Азнур! — голос его был таким же приторно-сладким, как и напиток.

Клай отпил глоток нектара и поставил стакан на столик. Он не ждал ничего хорошего от предстоящего разговора. Он вообще ничего хорошего не ждал от жрецов, а от отца Васидо и подавно.

— А теперь говорите. Понимаю, что важные вопросы не терпят спешки. Но и тянуть тоже не следует.

Священник часто закивал, как маятник, будто где-то там, внутри него, заел механизм и вот-вот лопнет пружина.

— Согласен, мой государь, да пребудет с вами Азнур! Промедление иной раз смерти подобно. Но это не повод для спешки, — быстро добавил жрец. — Все важные дела надо вести неторопливо и со смыслом, как это делал ваш отец, Свен Мудрый. Он знал, что и как делать. Я его очень уважал.

— А меня, значит, не уважаете? — Клай быстро оглядел собеседника.

Отец Васидо запнулся и побледнел.

— Уважаю, мой государь. Уважаю, как законного императора и как сына Свена Мудрого. А вашего отца я любил, как друга.

Клаю надоели эти церемонии, он нетерпеливо бросил:

— К делу!

— Не надо спешить, мой государь, — мёд так и тёк из уст жреца. — Выпейте ещё один стакан этого чудесного нектара. Да снизойдёт на вас милость Азнура.

Клай усмехнулся и поднял стакан. Одним глотком осушил, как крепкий алкоголь, вернул на стол, затем снова долил, ополовинив графин.

— Вот так лучше, мой государь, — священник тоже пригубил сока. — Важные государственные дела не терпят суеты.

Клай, держа трубку двумя пальцами, стал набивать её ароматными травами, по щепотке из каждой табакерки. Подтолкнул вторую трубку к отцу Васидо, но тот поднял обе руки.

— Нет-нет, господин император, извините, но священникам курить запрещено!

— Ох, и скучная же жизнь у священников!

Император раскурил трубку, и с наслаждением стал пускать клубы сизого дыма, которые, медленно поднимаясь под высокий потолок, растворялись в лепнине.

Жрец, отметив, что Клай расслабился, наконец-то обратился к делу, но начал издалека.

— Государь, мы живём в великой империи, она простирается от одного края вселенной до другого, да хранит её Азнур. На космических кораблях, оснащённых обычными двигателями, её не облетишь, настолько огромна наша родина. Всё это — заслуга наших великих императоров. Каждый из них внёс вклад в становление великой державы. Мне кажется, что пора и вам внести свою лепту в дело наших предков.

Священник замолчал, словно предоставив императору обдумать эти слова. Клай жадно затянулся дымом, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и медленно выпустил его через ноздри. Приподняв веки, он спросил:

— Так что вы предлагаете, отец Васидо?

Жрец будто ждал этого вопроса и продолжил:

— Власть — это не развлечение, как, возможно, многие думают, и не привилегия. Власть — это работа, это тяжкий груз ответственности. Власть императора — это вдвойне тяжело. Вы, государь, должны быть похожи на ваших славных предков, да не забудет о них Азнур.

— Что я должен, по-вашему, сделать, чтобы быть похожим на отца и деда? — осведомился Клай и снова затянулся сладковатым дымом.

Отец Васидо поднялся из-за стола и приблизился к стене, на одном участке которой, между ликами двух первых императоров, схематически была изображена карта империи со всеми звёздными системами.

— Государь, ваш отец был чересчур миролюбивым. Хотя начал править с того, что, как и положено любому правителю, развязал войну на западном рубеже и отвоевал несколько новых планет. Но на этом прекратил расширение империи. Имея мощную армию и все предпосылки для продолжения экспансии, он решил остановиться. Я пытался его вразумить, но ваш отец всегда делал лишь то, что считал нужным, и редко когда прислушивался к чужим советам. В этом его сила и его слабость. Я любил его, как отца родного, уважал, как друга. Но всегда был уверен, что жизнь империи заключена в движении. Экспансия не должна прекращаться.

— Считаете, что миролюбие моего отца — это плохо? — Клай пыхнул дымом.

Жрец покачал головой.

— Кто я такой, чтобы судить о действиях императора, да примет его душу Азнур! Я могу только высказать своё мнение. И если вы хотите знать, что я думаю по этому поводу, то я отвечу. Это не плохо, но и не хорошо. Империи для существования нужна новая кровь. Свен Мудрый совершил небольшое вливание, захватив пару миров, но этого мало. Этого очень мало, для того, чтобы империя жила полноценной жизнью. Иначе она может ослабеть. А слабое государство будет повержено врагом.

Клай заинтересованно посмотрел на священника.

— Вы хотите, чтобы я начал войну?

Отец Васидо снова сел за стол.

— Нет, государь. Я этого не хочу. Да и какой человек в здравом уме захочет войны для себя или для собственных детей? Я не хочу войны. И вы не хотите. Никто не хочет войны, никому не нужна пролитая кровь. Но самой империи война нужна, как воздух, иначе государство станет задыхаться. Империя не может жить без войн. Война — это кровь, которая бежит по жилам империи. Без нее империя выродится, от нее отвалятся завоеванные ранее миры, и она превратится в небольшое королевство. Которое будет оккупировано первым, кто осмелится напасть на нас. Да, это случится не сегодня и даже не завтра. Может быть, даже не при нашей жизни и не при жизни наших детей. Но когда-нибудь это обязательно произойдет.

— Это всё, что вы хотели сказать? — с некоторым пренебрежением произнёс император. — Для этого столь долгая прелюдия была?

Жрец почтительно приложил ладони к сердцу.

— Видит Азнур, это очень важно для всех нас, государь. Все империи держатся на этом. Я считаю, что империи необходимо оккупировать несколько миров. И чем скорее, тем лучше. Это даст нам новые силы и ресурсы.

— Мой отец умудрился двадцать лет прожить без войн, — раздражённо заявил Клай. — За что его и прозвали Мудрым. И вы мне предлагаете всё перекроить? Снова начать войну, которая унесёт огромное количество жизней?

— Так нужно для блага государства, господин.

— Не бывать этому, отец Васидо! Может быть, я неопытен, но я вижу, как расцвела империя в годы правления моего отца. Не только войнами и кровью можно поддерживать государства. Мой ответ — нет!

Священник вздохнул.

— Не будьте так категоричны, мой государь. Мы ещё вернёмся к этому вопросу, когда вы созреете для этого. А пока разрешите удалиться. Да хранит вас Азнур!

— С каких это пор, святой отец, вы стали таким кровожадным? Разве писание Азнура не утверждает, что нужно всеми силами стараться сохранить мир во Вселенной? Разве Азнур не стремился созидать, а не уничтожать?

— Вы правы, господин император. Да, Азнур запретил использовать свои стрелы. Но он не был против войн. Ведь если война ведется ради мира и ради благополучия народа — то она благо.

Жрец откланялся и покинул зал. Древние императоры пристально следили за ним со стен.

Клай остался недоволен. Неужто жрецы и с отцом так же нагло себя вели? Не может быть. Отлучить от императорского дворца за такую дерзость! Да!

Он стукнул кулаком по столу, стакан с остатками сока упал на бок, и нектар растекся по столешнице. Клай переложил трубку и табак на подлокотник кресла.

Надо проявить характер! Надо поставить им условие! Если станут давить, он запретит им бывать во дворце! Пусть сидят в храме и занимаются молитвами! Нечего лезть в управление государством!

Император порывисто встал, приблизился к окну. За открытыми створками, внизу, рос вековой сад, кроны деревьев достигали третьего этажа. Листва успокаивающе шелестела под порывами южного ветра. Но успокоения это не принесло. В душе тлели раздражение, злость и тревога.

Клай оторвался от созерцания сада, сел за стол и, позвонив, вызвав слугу. Спустя несколько секунд тот стоял рядом, возник в воздухе, словно дух.

— Узнай, прилетел ли Стил Дорт. Если он уже на Истире, передай, что я жду. Немедленно. Сейчас. Как можно скорее. И сообщи мне.

Слуга вытер со стола и унес стаканы и пустой графин.

Клаю показалось, что за ним кто-то наблюдает. Подняв голову, почувствовал, что на нём скрестились взгляды всех предков, чьи лики нарисованы на стенах. Они будто ждали, сумеет ли новый правитель принять правильное решение. С левого края на него смотрело такое родное, а теперь далёкое и строгое лицо отца. Последнего императора добавили сюда лишь недавно, через два дня после смерти.

— Я не подведу, отец! — прошептал Клай, и на сердце стало легче.

***

Стил Дорт 15 лет назад был энергичным мужчиной, хотя маленькому Клаю он и в то время казался глубоким старцем. А ведь ему тогда едва исполнилось пятьдесят.

Свен и Стил познакомились в ранней юности. Непонятно, что свело их вместе — культурного, интеллигентного, хоть и властного Свена и не по годам мудрого, но грубоватого и прямого Стила. Они никогда не были похожи, но дружили долгие годы. Клай видел их юношеские фотографии — абсолютно разные люди, но что-то же их сблизило. Сохранилось также единственное фото, где они изображены втроем — Свен, Стил и Маара, мать Клая.

С тех пор как Свен стал императором, их пути разошлись. Но когда умерла Маара, Стил Дорт по просьбе Свена стал присматривать за его сыном — у императора на воспитание отпрыска просто не оставалось времени. Учитель заменил Клаю отца, мать и друзей.

Стил не учил его хорошим манерам. Возможно, он и сам их не знал. И Клай прежде чем научиться правильно держать вилку и столовый нож, уже умел метать дротик и сражаться на шпагах. К шести годам он уже знал большинство приемов самозащиты и мог драться с детьми на несколько лет старше него. В пятнадцать наследник обладал достаточными знаниями и умениями, чтобы выжить в бою против до зубов вооруженного человека.

Кроме этого, наставник обучал его разным наукам, но Клай был не очень прилежный ученик в этом плане — ему больше нравилась силовая подготовка. Он стал таким же сильным и стойким, как учитель, но не стал таким же мудрым. Сейчас он понимал, что надо было старательно изучать все дисциплины, которые преподавал Стил, но было уже поздно. Теперь вся надежда только на советников. А полностью доверять он мог только одному из них. Одному лишь Стилу Дорту.

В одну из их последних встреч Стил сказал:

— Ты уже умеешь достаточно много. Скоро нам предстоит расстаться. Но помни — где бы я ни был, я всегда приду на помощь. Ты только позови, если тебе будет нужна поддержка, я всегда подставлю плечо. Я люблю Свена и любил Маару. Благодаря им я узнал, что такое настоящая дружба. Ради этой дружбы я готов и жизнь свою отдать, если это понадобится.

Теперь его помощь понадобилась, сейчас его крепкое плечо будет очень кстати. Да кроме этого, Клай просто соскучился по наставнику. Они не виделись года три, с тех пор, как Стил покинул планету. Хоть порой наставник был невыносим, заставляя ученика сидеть и корпеть над скучными учебниками, но Клай его безмерно уважал. И теперь с нетерпением ждал встречи с ним.

6

Кто-то из чиновников попросил аудиенции, но юный император отказал, перенеся все приёмы на следующий день. Подождут, сейчас есть дела поважнее. Он должен встретиться со своим учителем и наставником.

После беседы со священником Клай занервничал. Уж очень ему не понравилось, что им пытаются манипулировать. И понимал, что разговорами не обойдется. Он один, а их много, всех этих прилипал, которые желают лишь своей выгоды, хотя и говорят о том, что мечтают принести пользу империи.

Попытался собрать мысли, но те разбегались, как стадо козочек, за которыми он охотился недавно. Не удавалось ни на чём сосредоточиться. От нервного перенапряжения разболелась голова, и снова взялся за трубку. Ароматный и терпкий дым щекотал ноздри. Немного отпустило, но нервы всё ещё пошаливали. Отец всё так же, словно с надеждой, следил за ним со стены. И все предки-императоры тоже, будто говорили — «не подведи, Клай!».

Клай вспомнил, как со Стилом ездили на полигон, где наставник обучал его обращению с личным оружием.

— Лучше совсем не иметь оружия, чем не уметь им пользоваться, — говорил наставник. — Иглострел в кармане дает необоснованное чувство защищенности. Неопытный человек с оружием в сумке окажется в невыгодном положении в случае нападения — попросту не успеет достать. Многие думают, что достаточно лишь обладать оружием, показать, что ты вооружен, но это не так. В лучшем случае преступник отнимет и драгоценности, и иглострел. В худшем — убьет. А уж сколько раз неумелые вояки калечили и окружающих, и себя.

Стил Дорт не раскрывал, где научился этому, но мастерски умел пользоваться любыми видами вооружения. Люди из знатных родов обучались только фехтованию, но Стил был не таким. Он умел драться и благородно, и грязно, как бандиты в трущобах.

Клай слышал, что в молодости Стил Дорт был специальным агентом тайной имперской полиции и однажды разоблачил на одной из периферийных планет преступную организацию, которая пыталась проникнуть во властные структуры Исвара. Может быть, когда-нибудь об этом и напишут, но пока живы свидетели, все так и останется лишь домыслами. По крайней мере шрам на левой щеке у него именно оттуда, но сам никогда об этом не рассказывал. Стил Дорт был не из болтливых.

Иглострел Клай имел всегда при себе. Он верил наставнику, ибо тот и сам всегда носил оружие так, чтобы можно было воспользоваться им в любую секунду. 17 лет назад группа придворных в сговоре с генералами штаба космофлота решилась совершить переворот. Они ворвались в спальню двухлетнего наследника, воспользовавшись тем, что император был в отлучке. Им не повезло. Никто из них не знал, что учитель и наставник Клая — бывший спецагент имперской полиции. Трое погибли на месте, еще двоим Стил сломал руки, а третьего просто связал. Попытка переворота задохнулась, так и не начавшись. А все потому, что Стил Дорт умел обращаться с оружием, чему и стремился потом научить подросшего наследника.

Клай вспомнил об этом инциденте. Это было его самое раннее детское воспоминание. Стил тогда в одно мгновение бросил малыша под кровать, и дальше Клай видел только мелькание ног и упавшие тела.

И только сейчас понял, что эти люди хотели того же, что и жрец. Им нужна была кровь, и они желали заставить императора Свена начать новую войну или дать это сделать другим.

***

Распахнулась дверь, и Анинд ввел в зал Стила Дорта. Это был всё ещё крепкий старик высокого роста — выше Клая на полголовы. Широкие плечи — как скалы, а усы всё такие же густые и длинные, как и раньше. Одет, как прежде — серый балахон, под которым можно спрятать и пустынного зерга. Единственное, что изменилось в наставнике — он поседел, стал белым, как первый снег. А его глаза были все такими же молодыми, в них светилась жизнь.

— Здравствуйте, господин император, — Дорт глядел с высоты своего роста на бывшего ученика. — Рад, что вы обо мне вспомнили. А я уже думал, забыли старика.

— Здравствуйте, учитель.

Клай по старой привычке вскочил с кресла и поклонился наставнику. Усадил Стила Дорта на то место где недавно сидел отец Васидо.

— Нектара? Или чего покрепче?

Стил усмехнулся в усы.

— Впервые ученик предлагает мне выпить. Значит, вы повзрослели. Можно и покрепче. Но немного, если нам предстоит серьезный разговор.

Клай вызвал слугу, и Анинд вскоре принес графин вина, стаканы и вторую трубку.

Император разлил вино и передвинул стакан наставнику.

— Учитель, я могу положиться только на вас. Мне нужна помощь.

Старик поднял стакан.

— Вы, господин император, не должны ко мне так обращаться, я не священник, я всего лишь ваш бывший учитель. Теперь вы император, а я ваш покорный слуга. Я больше не ваш наставник.

Клай сконфузился.

— Нет, учитель, я так не могу. Да, по этикету положено иначе. Но хотя бы когда мы наедине, давайте, как и прежде. Вы ко мне обращайтесь на «ты», а я к вам на «вы». Мне так проще.

Стил Дорт улыбнулся, отпил напиток, обмакнув седые в вине, и произнёс:

— Ну раз вы так хотите, господин император, так ваша воля закон, — помолчав, добавил. — Кстати, я привёз тебе сувенир. Знаю, ты любишь такие штуки.

Он вынул из складок одежды небольшую чёрную коробочку и поставил на стол.

— Что это? — император протянул руку к подарку.

Наставник улыбнулся, блеснув зубами.

— Это мне подарил один учёный друг, новейшая разработка. Таких на Истире раз-два и обчёлся, только у меня и у моего товарища-учёного. Это копировальная машина. Она может воссоздать человеческую фигуру в объёме за каких-нибудь десять минут. Не отличить от настоящего! Вот тут, сбоку кнопка. А с другой стороны камера. Наводишь камеру на себя, нажимаешь кнопку. И она начинает сначала сканировать, а затем лепить фигуру из биопластика. Одной заправки хватит на фигуру в полный рост. Не скажу, что это будет произведение искусств, но занятная вещь.

Клай подержал в руке коробочку, нажал на кнопку. Из чёрного бортика выехал объектив, пощёлкал диафрагмой, подстраиваясь под освещение. Копировальная машина зажужжала и вдруг, вырвавшись из рук, начала плавно облетать императора, фиксируя его со всех сторон. Он рассмеялся, поймал летающую коробку, отключил и положил на стол.

— Спасибо. И что же? В этой маленькой коробочке достаточно материала на копию в полный рост?

Стил кивнул.

— Биопластик имеет свойства увеличиваться в объемах во много раз после синтезирования.

Клай посмотрел в глаза наставнику.

— А теперь я хотел бы поговорить о серьёзных вещах.

Стил задумчиво разглаживал усы большим пальцем.

— О серьёзных вещах? Это что-то новенькое. Ты стал совсем взрослым. Так ты говоришь, тебе нужна моя помощь?

— Да, учитель. Я хочу, чтобы вы стали моим советником.

Взгляд учителя стал острым и пронизывающим.

— Советы какого плана тебя интересуют?

— Имперского масштаба, учитель. Вы должны мне помочь править империей.

Стил Дорт покачал головой.

— Ты загонишь меня в могилу, мой мальчик, — тихо сказал он. — Едва только ты сообщишь, что я твой советник, как завтра же я совершенно случайно утону в собственной ванне. И мой боевой опыт мне в этом не поможет. Меня убьют. В лучшем случае в моей комнате найдут выкраденные из какого-нибудь министерства важные документы, после чего меня до конца жизни сошлют на отдаленную планету.

— А я не буду никому сообщать, — уверил его Клай. — Никто об этом и знать не будет.

— Наивный юноша! Кому надо, все узнают. — Наставник вздохнул. — Думаю, что уже сейчас судачат о том, зачем я здесь. Но что тебя подтолкнуло к такому решению?

— Верховный жрец. Он хочет, чтобы я развязал новую колониальную войну.

— Война — это благо для империи, — изрёк наставник.

— И горе для народа, — парировал Клай. — Вы сами так говорили, учитель.

— Да, говорил, — согласился Стил Дорт. — А ты, стало быть, не хочешь войны?

— Да, не хочу.

— И правильно делаешь… Никто в здравом уме не захочет войны. Твой отец тоже не хотел… Но…

— Но она нужна империи, как воздух? — перебил наставника Клай. — Так говорил отец Васидо. Но я не хочу этого!

Учитель рассмеялся сухим старческим смехом, шрам на его щеке побледнел.

— Тягаться с самим верховным удумал? Да ещё и меня втянуть решил. Ну что ж, я могу тебе помочь. К тому же я уже стар и терять мне нечего. Я помогу тебе. С одним условием.

Император вопросительно глянул на наставника.

— С каким условием, учитель?

— Обещай мне, что ты не будешь от меня ничего скрывать. Я понимаю, ты, сынок, теперь император, и у тебя должны быть важные тайны, но если уж ты просишь о такой помощи, то я должен знать всё.

— Конечно, учитель! — горячо выкрикнул Клай.

— Хорошо. А теперь скажи мне, только честно… — Стил Дорт выдержал паузу. — Чего ты хочешь? Великую империю или счастливый народ?

— Я хочу счастливый народ… в великой империи, — не задумываясь, выпалил император.

Учитель покачал головой.

— Так не бывает, это утопия. Все великие империи построены на страданиях народа. Не бывает счастья для всех. Не бывает сильного и мирного государства. Нужно выбрать что-то одно. Так чего же ты хочешь.

Император беспомощно пожал плечами.

— Я не знаю, учитель. Но ведь мой отец двадцать лет не вёл завоевательных войн. А империя была сильна. И народ жил счастливо.

Стил поднял стакан и осушил до дна.

— Сенайской империи не одна тысяча лет, она создана не твоим отцом. Построить её, я думаю, было очень трудно, многие поколения вложили все свои силы в нее. Но и разрушить ее за двадцать лет не выйдет. Но если ты продолжишь политику отца, то у тебя это может получиться. Ты понимаешь, о чем я?

— Не совсем, учитель.

Клай чувствовал себя глупым ребёнком. Наставник продолжал терпеливо объяснять:

— Священник был прав — чтобы империя жила нормальной жизнью, действительно нужно время от времени колонизировать другие миры. А без этого империя ослабнет и может ужаться до прежних размеров.

— Так что же мне делать, учитель?

— Все зависит от того, чего ты хочешь. Если ты желаешь, чтобы государство оставалось великим, то должен воевать. В противном случае империя ослабнет. Неоткуда будет взять денег, чтобы поддерживать дотационные планеты, на них станут вспыхивать голодные бунты. Армия будет небоеспособной, и ты не сможешь подавить восстания. Вслед за дотационными планетами из подчинения выйдет вся периферия, и империя потеряет большую часть дохода. А уж если этим положением захотят воспользоваться энхаты, то ты и вовсе потеряешь империю.

— Но почему все это должно произойти именно при моём правлении? — в отчаянии выкрикнул император.

Наставник подергал двумя пальцами ус.

— Когда это произойдёт, никто не знает. В начале правления твоего отца казна была полна, а колонизировав пару миров, он еще пополнил её. Но сейчас она почти пуста. Об этом не говорят не каждом углу, но это очевидно. Ещё немного — и периферия запылает восстаниями.

Холодок пробежался по позвоночнику, Клай потянулся к трубке и стал набивать ее табаком. Подтолкнул наставнику вторую трубку.

— Но ведь империя все сделала для них, подарила все блага цивилизации. Они ведь жили на уровне дикарей. Разве они посмеют?

— Посмеют, — голос учителя звучал тише обычного. — Их выдернули из дикарского мира, приучили к хорошей жизни. К хорошему быстро привыкаешь. Но скоро казна совсем опустеет. Для дотационных планет закончится лёгкая жизнь. И они потребуют хлеба. А его не будет. Люди начнут умирать от голода. Другим мирам прикажут поделиться. Но вечно так продолжаться не может. Если не оживить военную промышленность, которая подстегнет экономику, то конец будет печальным.

— Но почему жрец мне об этом ни слова не сказал? — удивился Клай. — Это для меня значит куда больше, чем величие империи и ее ресурсы.

— Может быть, потому что и сам этого не понимает? — предположил наставник. — Но он знает одно — экспансия даст нам новые силы. Так было всегда.

Император бросил трубку и взялся за графин, тот был пуст.

— И что же нам делать?

Учитель выглянул в окно, там, в вышине, проплывали белые клочки облаков.

— Воевать или менять ситуацию в корне, — посоветовал он. — Но для последнего нужно очень много времени, терпения и сил. Придётся переделывать всю систему полностью. А на это никто не согласится.

— Значит, война… — император обречённо вздохнул.

— Да, — кротким голосом сказал Стил Дорт. — Но для начала вызови министра обороны и прикажи провести имперский смотр армии и флота. Я уверен, что армия заржавела за время бездействия, и начинать войну в таком состоянии — самоубийство. Армию следует реанимировать. Странно, что жрец этого не понимает. Он ведь ничего не говорил о реконструкции армии?

— Ни слова.

Наставник ненадолго задумался. Потом закрыл глаза и сказал:

— Наверное, отец Васидо поглупел за те годы, что мы ним не виделись. Или… — он замолчал.

— Что «или», учитель?

— Неважно… Это всего лишь мои предположения, которые я пока не намерен озвучивать. Мне нужно время, чтобы подумать.

— Спасибо, учитель. Я преклоняюсь перед вашей мудростью.

— Это всего лишь экономика. Политика и экономика. Здесь нет ничего сверхъестественного.

Они забили трубки ароматным табаком, закурили и долго сидели в тишине, пуская сизые струи дыма в потолок. Потом Стил Дорт, поглаживая пальцем шрам, сказал:

— Рассказывай мне обо всем, ничего не утаивай. Тогда у нас все получится. Может быть. Я постараюсь помочь. Я не раз спасал империю, но, конечно, не в таких масштабах.

Учитель удалился, оставив императора одного. Слова наставника успокоили Клая. Ситуация, конечно, сложная, куда сложнее, чем он думал. Ведь, похоже, что и отец, прозванный в народе Мудрым, не вникнул в нее до конца. Не таким уж и мудрым оказался. Народу-то что, люди простые. Не семи пядей во лбу, кто добр и щедр, того и называют мудрым. А дело, оказывается, обстоит не так, как себе многие представляют.

Радует, что учитель рядом, поможет советом. Вот кого нужно назвать мудрым, так это Стила Дорта. И если старик говорил правду, а Клай не сомневался в том, что это правда, то действительно нужно начать действовать.

Император снова взялся за трубку и отметил про себя, что стал часто курить. Да как тут не курить, когда со всех сторон сыплются неожиданные неопрятности. И это только первые дни правления, а что будет дальше?

Устроился в кресле поудобнее, положил ноги на столик, закрыл глаза и, запрокинув голову, стал пускать дымчатые кольца в потолок. Нервное напряжение отошло. Понимал, если станет так нервничать из-за каждого события, то долго не протянет. Нужно научиться относиться ко всем этим передрягам поспокойнее. И он начнёт это делать уже сегодня. Вот прямо сейчас.

Клай кинул трубку на стол, вскочил, подбежал к большому зеркалу. Нервное, немного испуганное лицо. Да неужели это он? Надо себя расшевелить!

Растянул пальцами губы в подобие улыбки. Улыбка вышла настолько глупой, что стало смешно. Он захохотал так, как давно уже не смеялся. Будто и нет этого тяжкого бремени власти, камнем давившего на плечи.

Поймав на себе чей-то взгляд, вздрогнул. Это великие предки, они пристально следили за ним с обеих стен.

Клай позвал Анинда и велел принести комплект для игры в Йоко. Эта неторопливая игра успокаивала нервы получше табака, вина и лекарских снадобий.

— Садись, — сказал он слуге. — Ты умеешь играть?

— Это игра для господ, нас этому не обучают.

— Я тебя научу. Здесь никто не умеет хорошо играть в йоко.

Они расставили фигуры, и император стал объяснять Анинду суть игры.

— Эта игра учит думать. Ты ведь умеешь думать? Думать и выигрывать.

Слуга был смущен. Он не привык, чтоб с ним разговаривали о чем-то, кроме его прямых обязанностей.

— Я думаю только о том, чтобы угодить вам, господин, — тихо произнес он. — Я не посмею вас выиграть.

Клая эти слова разозлили. Он смахнул фигуры с доски и приказал Анинду все убрать и оставить его одного.

7

Несколько дней Эмма жила размеренной жизнью, готовилась к выпускным экзаменам, штудировала учебники, развивала дар, пробуя свои силы на ближних, за что от брата часто влетало — кому понравится, что в его голове кто-то копается? На отце ничего не испытывала — он этого особенно не любил и даже побаивался. Зато мать часто подходила и говорила: «Эмма, попробуй на мне, мне скрывать нечего, мне это даже нравится!» Ещё б не нравилось! Ведь они начали общаться до рождения Эммы. Они девять месяцев были одним целым и даже теперь чувствовали эту связь. Эмма еще в детстве заметила, что контакт с матерью был особо сильным.

Время текло незаметно, за занятиями Эмма и не заметила, как пролетела неделя.

В начале следующей недели позвонил Слойн. На другой день уезжать, с грустью в голосе сообщил он. Эмма оставила все дела и ранним утром, надев самое яркое и цветастое платье, отправилась провожать товарища. Отец не хотел отпускать, ведь скоро экзамены, нужно готовиться. Но всё-таки она уговорила его, да ещё и мама заступилась. В общем, вырвалась.

На дорогах пробки, Эмма рисковала опоздать к назначенному времени, и потому заказала такси-гравилёт, но всё равно едва успела — Слойн уже выходил из дома. Родители с ним уже простились и не собирались два часа торчать в толпе провожающих, к тому же у них служба. Они были очень практичными людьми и весьма пунктуальными.

Не отпуская гравилёт, она помахала другу рукой. Он увидел ее, подхватил тяжелую сумку и побежал к готовой к старту машине. На этом же гравилёте и добрались до космопорта. Пилот — понятливый молодой человек — закрыл перегородку, оставив влюблённых наедине на заднем сиденье.

Когда они выходили, расплатившись с пилотом, Эмма все еще чувствовала вкус поцелуев на губах. Теперь на долгие пять лет ей останется только вспоминать об этом, но, может быть, Слойн еще приедет в отпуск.

В космопорту собрались отбывающие призывники и провожающие. Их было немного, человек сто. Говорят, раньше призывали куда больше и даже обеспечивали отдельными звездолетами, а сейчас все летели на пассажирских лайнерах. Обычных пассажиров сейчас было раза в три больше.

Над несколькими терминалами высветились разные буквы. Слойну Грегу предлагалось подойти к терминалу под литерой «А». Перекличка у терминала была в самом разгаре. Немолодой сержант зычным голосом читал фамилии с электронного планшета.

— Грег Слойн!

— Тут.

— Не тут, а «я», дубина, — поправил сержант.

— Фи, как грубо, — воскликнула Эмма.

Сержант осклабился и вперил взгляд в девушку.

— Девочка, вы провожать пришли? Ну так провожайте! Не мешайте нам работать.

— Ой, ладно вам! — она махнула рукой.

Не обратив внимания не ее возглас, военный выдал Слойну билет и объяснил, откуда вылетает звездолёт. Пункт назначения неблизкий — периферийная планета Старог на самой границе с неосвоенными мирами. Когда-то Старог принадлежал энхатам, тоже начавшим экспансию, но по результатам последней войны отошел к Сенаю.

Это означало, что Слойн будет служить в пограничных войсках. Если, конечно, не запихнут в какой-нибудь строительный батальон, в составе которого молодой боец начнёт строить жильё для пограничников.

Слойн погрустнел. Эмме даже не нужно было читать его мысли, чтобы понять, о чем он думает. По лицу было видно, что уже распрощался с отпуском — солдатам на столь отдаленных заставах нечасто давали отпуска.

Между тем все стали проходить через терминалы, и молодой лейтенант, в команду которого попал новобранец, подтолкнул Слойна к выходу.

— Давай быстрее, салага, чего телишься? Сумку в зубы и рысцой!

Но увидев взгляд Эммы, немного смягчился.

— Подруга, что ли?

Эмма часто закивала.

— Ну ладно, в виде исключения… — лейтенант повертел головой и отметил взглядом колонну, подпирающую высокий потолок. — Постойте там, время ещё есть. Пойдёшь со мной в числе последних. И не уходи далеко! Если опоздаешь, и из-за тебя еще и меня накажут, то я все пять лет буду на твоем горбу ездить. Усек?

— Спасибо, командир! — Слойн закинул сумку за спину, схватил Эмму за руку, и повёл к колонне.

Они стояли под этой колонной и молчали. Говорить ни о чём не хотелось, просто смотрели друг другу в глаза и глуповато улыбались. Слойн потянулся было к ней, чтобы поцеловать, но, поймав на себе взгляд лейтенанта, смущенно отшатнулся от подруги. Лейтенант ухмыльнулся и демонстративно отвернулся.

Наконец Слойн проговорил:

— Ты мне будешь писать?

— Буду… если дашь адрес.

— Адрес? — глаза Слойна тревожно заметались по залу. — Не знаю адреса… Надо спросить.

— Ой, да ладно! Узнаешь и напишешь мне. И я тебе писать буду. Мой адрес-то ты помнишь? Космонет ведь еще есть.

— Наизусть. Ещё и записал на всякий случай, — Слойн хлопнул ладонью по нагрудному карману. — А Космонет солдатам, скорее всего будет недоступен.

Зал пустел, провожающие выходили наружу, многие разъезжались, а некоторые оставались ждать до старта звездолёта. Рядом в одиночестве плакала девчонка, которая, так же, как и Эмма, провожала любимого.

— Ну чего ревёшь? — спросил подошедший лейтенант. — Вернётся твой солдат!

Послышался рёв двигателей. Это взлетел звездолёт на Траум. Затем ушёл второй, на Велену, потом улетело ещё несколько кораблей.

— Эй, салага, время вышло! Айда!

Эмма вздрогнула и снова увидела лейтенанта. Тот приблизился незаметно, и дёрнул за рукав Слойна.

— Пора? — обречённо промямлил Слойн.

— Поторапливайся! — нарочито грубовато крикнул лейтенант, и неожиданно потеплевшим голосом обратился к Эмме. — Чего нос повесила? Не на всю жизнь уезжает, через пять лет вернётся. А будет хорошо служить, может быть, ещё и в отпуск приедет.

— Вы такой добрый, — Эмма всхлипнула. — Прямо не офицер, а…

— А воспитатель детсада?

Лейтенант, улыбнулся, козырнул Эмме и повёл Слойна к выходу. Эмма долго смотрела им вслед. Рыжие длинные волосы Слойна светились, как удаляющиеся огни маяка. Вскоре оба исчезли за поворотом. Только сейчас она отметила, что лейтенант был всего лишь лет на пять старше Слойна.

Эмма ещё немного постояла в зале, потом вышла наружу. Хотелось плакать, но приходилось сдерживать слёзы. Долго ещё проторчала у ограды, наблюдая за запусками звездолётов и пытаясь угадать, на каком из них улетел Слойн. Корабли один за другим взмывали свечой, оставляя длинную дымную нить, связывающую небо и землю. С каждым стартом становилось на один стежок больше.

Домой вернулась вечером, на последнем грависиловом поезде. Отец сначала хотел выговорить за то, что целый день где-то пропадала, но увидев состояние дочери, промолчал. Мать обняла Эмму, прижала к груди, прошептала несколько слов утешения, от которых стало только тяжелее, и отпустила.

Эмма заперлась в комнате и не отвечала, когда ее звали ужинать. Есть совершенно не хотелось, хотя с самого утра и крошки хлеба во рту не было. Сейчас ей казалось, что она теперь никогда не захочет есть, что она умрет от тоски и от голода.

Она разделась и лежала в своей постели, уставившись в потолок. В глазах стояли слезы, но заплакать почему-то не получалось, хотя очень хотелось. Если бы она поплакала, то это принесло бы облегчение, и, может быть, даже появился бы аппетит.

Ближе к ночи пришло электронное сообщение от Слойна. Они ещё не улетели, а болтались на орбите в ожидании очереди, и офицер разрешил написать домой — Космонет пока им не урезали. Но много не попишешь, хорошо хоть пару слов позволили, и потому сообщение было только одно и весьма короткое. А на пространное письмо, в котором Эмма рассказала, как сидела в космопорту, как возвращалась домой, что очень расстроена, что она лежит тут без ужина и тоскует по нему, друг уже не ответил. И, может быть, пока она писала эти слова, новобранцы уже дождались очереди и улетели.

Эмма открыла окно и долго всматривалась в звездное небо, пытаясь разглядеть среди светлячков корабль, на котором сейчас находится Слойн.

***

На другой день Эмма проснулась рано. Уже успокоилась, стала привыкать к мысли, что со Слойном увидятся нескоро, но все еще не могла с этим смириться. Ведь пять лет — это треть ее жизни!

Полдня не выходила из комнаты и даже осталась без завтрака, хотя мама несколько раз звала к столу.

Эмма заказала комплект йоко, и к полудню его доставил аэрокурьер. Открыв наконец дверь, забрала заказ, распаковала и стала расставлять фигуры на доске. Круглая доска заняла весь стол, и пришлось убрать книги. К тому времени, когда расставила все фигуры, играть уже расхотелось.

В полдень Эмму одолело чувство голода, спустилась в столовую. Дома была только мать.

— Как ты?

— Нормально… Только грустно.

— Это пройдет. Грусть всегда проходит, время не стоит на месте. Он вернется, время пролетит быстро, если ты не будешь заострять на этом внимание.

Но пока у Эммы не получалось этого, и все мысли были только о Слойне.

Через пару дней начались каникулы, и целыми днями она была предоставлена сама себе. Гуляла по городу, а по вечерам изучала правила йоко. Эмма связалась с сообществом любителей йоко и даже попыталась вступить в их клуб. В клуб не приняли — с телепатами в такие игры никто не играет, ведь ей будет достаточно подсмотреть в голове соперника, чтобы выведать все планы. Уговоры и обещания не помогли. Привели в пример одного победителя турнира, который скрывал телепатические способности, пользуясь ими в корыстных целях.

Удалось найти лишь одного игрока, который согласился играть по сети. Объяснила что хочет научиться играть, но в клуб не приняли. Эмма была честной девочкой и рассказала, по какой причине ей отказали. И добавила, что не собирается участвовать в турнирах, и вообще она официальный телепат, так что скрыть это не удастся. Гвен, так звали этого человека, согласился. Эмма знала лишь имя и то, что он играет в йоко вот уже тридцать лет. А больше ничего и не нужно.

«Правила знаете?» — спросил Гвен, когда начали вечерний сеанс.

« В общих чертах. Немного разбирала самостоятельно партии. Но еще не играла ни с кем».

«Ясно. А зачем вам вообще йоко? Это довольно сложная игра, которая требует немало усилий, чтобы ее освоить».

«Мне хочется научиться играть».

Эмма и сама не понимала, для чего ей йоко. Потому что грустно и тоскливо, а еще потому что в нее умел играть Слойн. Эта игра будет нитью, которая связывает их. А может быть, когда у друга будет доступ к почтовому терминалу, смогут удаленно поиграть. Хотя на самом деле игра была лишь для того чтобы заглушить боль разлуки. Но не рассказывать же все этого незнакомому человеку? И… Эмма рассказала все без утайки.

«Понятно… я так понимаю, что хорошо играть вам не обязательно? Главное — участие?»

«Наверное, но все же хотелось бы игровые навыки освоить, а не просто научиться переставлять фигуры».

«Ну что ж… приступим».

Первая партия была короткой. Гвен выиграл ее за вечер. Эмма хотя бы отвлеклась и на время забыла о боли в сердце. И даже вышла ужинать вместе со всеми.

— Назревает что-то странное, — говорил за столом отец. — Цены за питьевую воду скачут, за прошлый месяц выросли на 5 процентов, а за последнюю неделю упали на десять.

— Это связано с последними событиями? Со смертью императора? — спросил Лесл.

— Я не знаю, с чем это связано, но цены много лет не были так подвижны. Нас ждут какие-то перемены. Некоторые говорят, что виной всему новый император, но кто мы такие, чтобы рассуждать об этом.

Эмма не вслушивалась в их разговоры, брат с отцом всегда за столом говорили о работе. Какое ей дело до императора и до цен на питьевую воду? У нее сейчас другие проблемы.

В один из дней дошла до ретро-кафе. Столик, где сидели со Слойном, был свободен. Зал почти пуст, музыка не играла — в основном сюда ходят по вечерам или в выходные дни.

Села за столик, заказала два напитка и комплект для игры в йоко. Официант узнал посетительницу:

— Вы сегодня без друга?

— Он теперь солдат на долгие пять лет.

— О… я тоже когда-то служил на далекой и пустынной планете. Время летит быстро.

— Хотелось бы верить.

— Музыку включить?

— Нет, спасибо, хочу посидеть в тишине.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

  • 1 часть. Империи нужна свежая кровь
Из серии: Звезды в прицеле

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Стрела Азнура предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я